— сказал сэр Гай очень мягко, потом вдруг его голос изменился, стал ниже и выразительнее. — Салли, мне вам надо очень много сказать. Вы себя чувствуете достаточно окрепшей, чтобы выслушать меня?
— Достаточно окрепшей?
Она смотрела на него и видела в его глазах что-то такое, от чего ее сердце затрепетало, а дыхание участилось.
Салли дрожала, но от какого-то приятного, не испытанного раньше волнения, которое, казалось, бежит по ее венам как огонь. Инстинктивно она сжала его пальцы, как ребенок, когда надеется на помощь того, кто старше и может его защитить.
— Пожалуйста, — попросила она его. — Скажите мне все прямо сейчас.
— Вы позволяете? — спросил он. — Моя дорогая, я так вас люблю.
Слова, казалось, сорвались с его губ, но когда Салли ахнула, он добавил:
— Но прежде, чем я скажу что-нибудь еще, мне необходимо попросить у вас прощения. Салли, вы должны попытаться меня понять, только в этом случае я могу рассчитывать, что вы меня когда-нибудь простите.
— Простить вас? — удивленно переспросила Салли.
— Позвольте мне все объяснить! — сказал сэр Гай, и хотя он все еще держал ее руку, выражение его лица изменилось, оно стало таким, каким привыкла видеть его Салли — равнодушным и циничным.
— Когда я был очень молодым, — начал он, — я влюбился в очень красивую девушку. Мне казалось, что и она любит меня. По крайней мере какое-то время мы были счастливы вместе. Потом она вдруг стала какой-то странной, угрюмой, беспокойной, я никак не мог понять, что случилось. Но однажды вечером мы гуляли после обеда по саду, и она мне все объяснила. Берил, конечно, любила меня по-своему, привязалась ко мне за все годы нашей дружбы, с самого детства, но она.., безумно была увлечена мужчиной, очень привлекательным физически, как она объяснила, но с которым у нее больше не было ничего общего.
Салли глубоко вздохнула, потому что знала, что слышит историю леди Берил из первых уст.
— Я спорил с ней, — продолжал сэр Гай, — умолял, уговаривал, обращался к ее здравому смыслу не только ради своей выгоды, но и ради нее самой. Она была очень откровенной со мной и сказала, что не может противостоять страсти, которую он вызвал в ней, подобно пьянице, который не может отказаться от выпивки. Этой ночью она с ним сбежала.
Сэр Гай замолчал, а Салли сочувственно воскликнула:
— Могу себе представить, в каком вы были состоянии! Он не смотрел на Салли, но его пальцы сжали ее руку так сильно, что она почувствовала боль.
— Этого оказалось достаточно, чтобы с тех пор я перестал доверять женщинам и относился к ним с подозрением. Вскоре после этого мне пришлось вызволять Тони из очень неприглядной ситуации, в которую он вовлек себя. Я не стану вдаваться в детали, достаточно будет сказать, что девушка была красивой внешне, но очень испорченной внутри. К сожалению, она оказалась не единственной. Тони как будто специально находил женщин, чья прекрасная внешность была их единственным достоинством. Постепенно я стал думать, что все женщины одинаковы, и что красивое лицо лишь маска, скрывающая безобразную похоть.
— О! — выдохнула Салли.
— Я не хотел вас шокировать, — сказал сэр Гай, — но мне необходимо, чтобы вы поняли мои чувства, когда я вас увидел в шесть часов утра на пороге своего дома на Хилл-стрит.
Салли выдернула свою руку и приложила ее к щеке.
— Вы имеете в виду... — запинаясь, пробормотала она, — что подумали.., что Тони и я...
— Да, — ответил сэр Гай. — Я именно так и подумал, и хотя я никогда не видел вас раньше, мне было больно думать об этом, потому что вы были такой красивой и молодой.
— Как вы могли? — возмутилась Салли, чувствуя, как краска бросилась ей в лицо, потом схлынула и она стала еще бледнее, чем была до этого.
— Я задавал себе этот вопрос тысячу раз с тех пор, как узнал правду, — признался сэр Гай, и его тон стал суровым. — Я лежал с открытыми глазами ночь за ночью, с тех пор, как вас принесли домой в таком состоянии, ругая себя за глупость, но яд недоверия так глубоко проник в меня. Мне следовало давно понять, невинность, написанная на вашем лице, не притворство. Мне следовало знать, что этот потерянный детский взгляд, когда я был груб и жесток, искренний, настоящий. Только мое сознание отказывалось в это верить, хотя сердце уже знало правду.
Сэр Гай наклонился к ней, отнял ее руки от лица и больше не отпустил их.
— Послушайте меня, — сказал он, но когда ее длинные ресницы так и не поднялись, он добавил. — Посмотрите на меня, Салли.
Она не сразу послушалась его. Потом, как будто какая-то магия заставила ее против воли медленно поднять глаза, Салли потрясло выражение его лица.
— Мое сердце говорило мне правду, — повторил он опять очень мягко, — потому что я полюбил вас, Салли, еще тогда, когда вы сидели несчастная и обманутая в своем свадебном платье. Я уже любил вас, когда привез сюда, когда наблюдал, как вы играли с детьми, когда увидел, как вы восхищены моим домом и мамой. Но я боролся с этим чувством, стараясь убедить себя, что то, что я видел собственными глазами на Хилл-стрит, лишний раз доказывает, что вы такая же, как все — слабая и безвольная, когда дело касается ваших желаний. И, несмотря на то, что я старался не верить, я все равно любил вас, Салли, и сейчас люблю, и буду любить всю мою жизнь.
Салли показалось, что звук его голоса, произносивший слова, о которых она так долго мечтала, слишком большое потрясение, которое она не в силах перенести. Она чувствовала блаженство, и от очарования этого момента ей стало нехорошо. Салли закрыла глаза и отвернулась, ожидая, когда пройдет головокружение.
Голос сэра Гая потихоньку затих. Она не двигалась. Вдруг он вскочил, лицо его побледнело, а глаза стали темными от беспокойства.
— Я, наверное, поспешил со своим признанием, — сказал он, — но я так вас люблю, и столько страдал последние несколько дней, что забыл, как плохо с вами обращался в прошлом. Мне нужно было вам дать время, чтобы подумать. Может быть, если повезет, вы научитесь любить меня хоть немножко.
Он отошел к окну и стоял к ней спиной, глядя в сад.
— Как вы думаете, — начал он, и в его голосе звучала почти мольба, которой Салли никогда не приходилось слышать от него прежде, — вы сможете когда-нибудь полюбить меня?
Больше она не могла его мучить и неуверенно поднялась со стула. В этот момент он повернулся и увидел, что она идет к нему. Сэр Гай встретил ее на полпути. Он заглянул в распахнутые, сияющие глаза, и, не удержавшись, обнял ее. Очень долго никто из них не говорил ни слова. Наконец прерывавшимся от избытка чувств голосом, сэр Гай сказал:
— Салли, ответь мне! Моя дорогая, прошу тебя, ответь мне!
— Я.., люблю тебя, Гай. Я.., люблю.., тебя.
Салли сказала это так тихо, словно дыханием вырвались эти слова, но он услышал.
Наконец она узнала вкус настоящего поцелуя. Те прежние разительно отличались от этого — страстного, обжигающего. Он полностью захватил все ее существо, и объединил их в одно целое — мужчину и женщину, любивших друг друга, забывших обо всех и обо всем.
— О, Салли, Салли! — воскликнул сэр Гай и приник губами к нежной шее, поднимая ее на руки.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36