Она поняла, что князь не собирается везти ее в Россию — по крайней мере в ближайшее время.
Значит, ее разлука с отцом будет недолгой. Она вспомнила, что он сейчас всего в нескольких милях отсюда, и это послужило ей небольшим утешением.
Отец, разумеется, счастлив пожить в крупном отеле — тем более что он избавлен от необходимости оплачивать счета.
— О чем вы думаете? — спросил князь.
— Я думаю об отце.
— Не нужно за него волноваться. Надеюсь, он сказал вам, что я уладил кое-какие его трудности?
— Вы были… очень добры к нам.
— Вы говорите это искренне?
— Да, разумеется… Я очень признательна вам, — сказала Салена. — И простите… я еще… не поблагодарила вас… за кольцо.
Говоря это, она протянула перед собой левую руку, и рубин в лучах свечей вспыхнул зловещим светом, напомнив Салене о камне по имени «Глаз Дьявола», о котором она читала в книгах, посвященных Востоку.
— У меня для тебя есть и другие украшения, — сказал князь. — Ожерелья, которые будут обвивать твою шею, броши, которые я приколю на твою нежную грудь…
По спине Салены пробежала дрожь.
— Вы… очень… добры, — пробормотала Салена.
— Мне нетрудно быть добрым к тебе, — сказал князь. — Но и ты должна быть ко мне добра.
— Да… конечно…
— Как увлекательно будет открывать для тебя любовь! — воскликнул князь. — Это — самое волнующее занятие, и я мечтаю об этой минуте.
Салене казалось, что ужин длится целую вечность, но наконец он завершился. Потом князь резко спросил о чем-то одного из слуг.
— Он ждет, ваше высочество, — ответил слуга. Князь встал и предложил Салене руку. Поднимаясь и кладя ладонь на его руку, она чувствовала себя так, словно ее ведут на гильотину.
В голове у нее промелькнуло, что точно так же шли на смерть аристократы во времена революции — понимая, что нет никакой надежды на спасение, и зная, что иначе поступить нельзя. Они шли на смерть с достоинством.
Салена вскинула голову. Коридор, по которому они шли, как знала Салена, вел к личным покоям князя.
В отличие от гостевых комнат они располагались на одном этаже с гостиной, и отец говорил Салене, что окна их выходят на террасу.
В конце коридора была дверь — слуга почтительно распахнул ее перед ними, — а потом еще одна дверь.
Комната, что была за ней, выглядела изнутри как маленькая православная церковь.
Перед алтарем, в мерцании семи серебряных лампад, стоял длиннобородый священник. Он был в черной рясе; на шее у него висело большое распятие.
Потрескивали свечи. В воздухе стоял тяжелый запах ладана, смешанный с ароматом лилий.
На полу лежали две сатиновые подушечки. Князь опустился на одну из них на колени и велел Салене сделать то же самое.
Священник забормотал что-то, вероятно, молитву, но так как он говорил по-русски, Салена не понимала ни слова. Когда священник окончил молитву, князь взял Салену за руку и, сняв у нее с пальца рубиновое кольцо, заменил его золотым.
Священник воздел руки и благословил новобрачных. Князь поднялся с колен.
— Теперь мы муж и жена, Салена, — сказал он и нетерпеливо потащил ее к двери.
Князь привел Салену в просторную, роскошно обставленную гостиную и сказал:
— Ты — моя жена, — он улыбнулся. — Теперь мы можем поговорить о любви, и нас никто не прервет.
— Нельзя ли мне… сначала посмотреть ваши покои? — спросила Салена. — Я здесь… никогда не была.
Князь понял, что она боится его, и улыбнулся еще шире:
— Позволь, я лучше покажу тебе твою спальню. Для нас она сейчас важнее всего.
Салена не нашлась, что ответить, и покорно пошла за князем. Он привел ее в большую комнату, окна которой выходили на террасу.
Фонтан внизу сверкал и переливался в лучах разноцветных ламп, искусно спрятанных среди цветов; на темном небе ярко горели звезды, — но Салена ничего этого не замечала: она была не в силах отвести глаз от огромной кровати, которая, казалось, заполняла собой всю комнату.
Шелковое покрывало лежало в стороне, простыни были откинуты, и Салена не смела даже подумать о том, что будет дальше.
— Стоит ли ждать? — услышала она голос князя. — Я позову служанку, а когда ты ляжешь в постель, я вернусь, и мы начнем наш первый урок.
С этими словами князь позвонил в колокольчик, и служанка тут же явилась, словно ждала за дверью. Это была та же самая девушка, что прислуживала Салене все это время.
Князь поцеловал руку своей новоиспеченной супруге и сказал:
— Не заставляй меня ждать, моя красавица. Он повернулся к двери, и бриллианты на его булавке сверкнули.
— Его высочество — нетерпеливый жених, — лукаво заметила служанка, когда он вышел, и Салене стало еще страшнее.
Служанка сняла с нее вуаль и начала развязывать шнуровку на свадебном платье.
Салена чувствовала себя как во сне и не понимала, что с ней происходит, пока вдруг не оказалась в ночной сорочке, сшитой так искусно, что вполне могла бы сойти за бальное платье. Она была из тончайшего батиста и оторочена настоящим валансьенским кружевом по низу и на рукавах.
— Позвольте, я расчешу волосы вашему высочеству, — сказала служанка.
Салена послушно повернулась к туалетному столику. Она была не в состоянии ни о чем думать и делала только то, что ей говорили.
Присев на стул, она заметила письмо, прикрепленное к зеркалу, и, узнав почерк отца, развернула его.
Моя дорогая!
На прощание я хочу еще раз сказать о том, как сильно я тебя люблю и как мне хочется, чтобы ты была счастлива. Когда у тебя будет время, прошу тебя, напиши мне, что прощаешь меня и по-прежнему думаешь о своем любящем и грешном отце.
Карденхэм.
Салена перечитала письмо дважды и почувствовала, как ее словно омыло теплой волной, поднявшейся изнутри.
Она понимала, что пришлось пережить отцу, заставляя ее — ради спасения их обоих — делать то, что ей ненавистно.
Салена встала из-за туалетного столика.
— Подождите минутку, — сказала она служанке. — Я хочу написать отцу. Быть может, еще не слишком поздно и кто-нибудь отвезет письмо в Монте-Карло?
— Да, конечно, ваше высочество. Кто-нибудь из слуг это сделает.
В углу комнаты стоял секретер. Очень красивый, инкрустированный костью. Секретер был закрыт. Салена сделала попытку его открыть.
— Он заперт, — сказала она служанке. — А мне нужна бумага… для письма.
— Наверное, ключи в ящике, ваше высочество, — ответила служанка. — А если там нет, я спрошу у экономки.
— Я сама посмотрю, — сказала Салена.
Она выдвинула один из маленьких ящичков и в глубине его увидела ключ.
Открыв секретер, Салена, как и надеялась, обнаружила там промокательную бумагу, бумагу для письма и конверты.
И вдруг ее взгляд упал на две фотографии, стоящие напротив чернильницы.
Салена взяла одну, чтобы рассмотреть получше.
На фотографии была изображена привлекательная женщина в дорогом вечернем платье.
«Кто бы это мог быть?» — подумала Салена и, перевернув фотографию, увидела на обратной стороне надпись, сделанную по-французски:
Сержу от его любимой жены Ольги.
Салена в оцепенении уставилась на фотографию. Никто и никогда не говорил ей, что князь — вдовец. Внезапно ей стало страшно.
Салена решительно протянула руку ко второму снимку. На нем она увидела ту же женщину в окружении четырех детей; старшему было, наверное, около шестнадцати.
На обратной стороне тем же почерком было написано:
Милому Сержу от всей его любящей семьи. Рождество, 1902 год.
Салена долго смотрела на фотографии.
Потом медленно, словно на ощупь пробираясь по лабиринту, она осознала смысл этих фотографий. И словно чей-то далекий голос прошептал ей ответ на другие вопросы, которые она себе задавала.
Их тайная свадьба, настойчивость отца, которую он объяснял желанием оградить ее от любых невзгод в будущем, то, что ей не позволяли разговаривать с теми, кто бы мог открыть правду… Салена смутно припомнила слухи о русских аристократах, которые имели привычку уезжать от семьи, чтобы развлечься «как мальчики».
Еще она вспомнила, что где-то читала о коронах, которые, по русскому обычаю, полагается держать над головами у жениха и невесты.
Но на ее свадьбе с князем не было никаких корон! Салена утвердилась в подозрении, что священник был ненастоящий, или скорее всего служба, которую он вел, не имела ничего общего с венчанием.
Не в силах сдвинуться с места, она сидела и смотрела на фотографии четырех детей и женщины с привлекательным лицом.
За спиной у Салены служанка сказала испуганно:
— Что случилось, ваше высочество? Вы чем-то расстроены?
— Все… хорошо, — через силу ответила Салена после небольшой паузы. — Оставьте меня.
— Но, ваше высочество, ваши волосы…
— Прошу вас, оставьте меня одну!
— Я буду ждать, когда вы меня позовете, ваше высочество.
Салена не ответила. Она сидела, уставившись в одну точку. Услышав, как служанка закрыла за собой дверь, она встала, все еще глядя на фотографии, которые держала в руке. Как долго она так простояла, Салена и сама не могла бы сказать, но тут дверь распахнулась, и вошел князь.
Он уже переоделся, сменив вечерний костюм на тонкий халат восточного покроя; его обнаженная шея была в морщинах, и оттого он выглядел намного старше.
Не осталось и следа от его элегантности. Сейчас это был просто крупный мужчина средних лет. Только его глаза не изменились — и страсть, горящая в них, вспыхнула сильнее, когда он увидел Салену в прозрачной ночной сорочке.
— Ты готова, моя прекрасная невеста?
— Да, я… готова, — ответила Салена. — Но позвольте спросить, как вы объясните мне это?
С этими словами она протянула ему фотографии. Выражение радостного нетерпения на лице князя сменилось недовольством.
— Где ты их взяла? — спросил он. — Кто их тебе дал?
— Никто, — отвечала Салена. — Я увидела их в секретере.
— Дураки! Глупцы! — в злости вскричал князь и, выхватив фотографии у Салены, с размаху швырнул их в угол. — Это нас не касается!
— Меня — касается, — возразила Салена. — Я… вам не жена. И вы это сами… знаете.
— Какое это имеет значение? — спросил князь. — Я люблю тебя и научу, как любить меня.
— Вы всерьез полагаете, что я позволю вам… прикоснуться ко мне, после того как узнала, что вы лишь делали вид, что хотите взять меня… замуж.
— Я сказал тебе: это не важно. Я буду ухаживать за тобой, оберегать, у тебя будут любые деньги и столько драгоценностей, сколько ты пожелаешь…
— Нет! — перебила Салена. — У вас есть жена. У вас есть дети. Нельзя говорить такие вещи… мне, если вы… принадлежите им.
— Я принадлежу тебе, а ты — мне, — сказал князь.
Он сделал шаг вперед, и Салена вскрикнула:
— Не смейте… касаться меня! Я немедленно уезжаю! Я собираюсь найти отца.
— Ты воображаешь, что нужна ему? — спросил князь. — Он был рад, что я заплатил за тебя, и скоро ты тоже будешь радоваться, моя маленькая голубка.
— Нет… нет! — вскричала Салена.
Она бросилась к двери, но князь перехватил ее и толкнул обратно. Салена неистово сопротивлялась, отбиваясь руками и ногами.
Салена была маленькой, хрупкой, но все же князь не смог удержать ее. Морщась от боли, он отпустил Салену.
— Я вижу, с тобой следует обращаться, как с упрямым мужиком, — сказал князь. — Но сейчас ты поймешь, кто твой хозяин.
С этими словами он вышел, заперев за собой дверь.
Салена не сразу поняла, что произошло, а когда осознала, у нее перехватило дыхание.
Она бросилась к двери, тщетно пытаясь ее открыть, и в эту минуту вернулся князь.
На губах его играла циничная улыбка, а выражение лица было таким жестоким, что на мгновение Салена застыла, скованная ужасом.
Потом она увидела у него в руках длинную плетку.
Не веря собственным глазам, она смотрела на нее, пока князь подходил ближе, и, только когда он замахнулся, закричала и попыталась увернуться.
Но было слишком поздно!
Князь швырнул Салену на кровать, и в следующее мгновение плеть врезалась в ее тело.
Салена вновь закричала. Князь трижды успел ударить ее, прежде чем она нашла в себе силы подняться и кинуться к двери.
Он схватил ее за ночную сорочку и рванул на себя.
Салена споткнулась и не упала лишь потому, что уцепилась за секретер.
А потом она почувствовала под правой рукой что-то твердое.
Не зная, что это за предмет, но в надежде, что он может послужить оружием, Салена стиснула его в кулаке. Рассмотреть его и понять, что это, она не успела: князь обхватил ее поперек туловища и вновь швырнул на кровать.
Уткнувшись лицом в простыни, она услышала, как свистнула плеть. Князь безжалостно сек ее, и при каждом ударе ей казалось, что в ее сознание врываются языки пламени.
Послышался чей-то крик, и Салена даже не осознала, что это кричит она сама.
Потом она затихла, и князь, тяжело дыша, перевернул ее на спину.
Сознание покидало ее. Она лежала на кровати с закрытыми глазами и была полностью в его власти.
В правой руке у нее был нож для резки бумаги — именно его она случайно взяла с секретера.
В муках боли она стиснула его в кулаке, и, когда князь перевернул ее на спину, нож смотрел вверх.
Князь этого не заметил.
С торжествующим криком он набросился на Салену, и лезвие вонзилось ему в живот.
Схватившись за рукоятку, он скатился с Салены, тяжело и хрипло дыша.
— Ты убила меня! Я умираю! Пошлите за доктором! Спасите меня! Господи, помоги мне!
Салена села и увидела полураздетого князя, лежащего у кровати. Его окровавленные пальцы сжимали рукоятку ножа, и кровь заливала белое покрывало, упавшее на пол.
— Ты убила меня! Убила! — вопил князь по-французски. — Помогите! Помогите!
Казалось, слова постепенно замирают у него в горле. Салена в ужасе подумала, что и вправду убила его.
Она с опаской спустилась с кровати, словно не понимая, что теперь никто не может ей помешать.
— Я — умираю! — выдохнул князь, и его глаза закрылись. Под ним на полу разливалась алая лужа.
С криком ужаса Салена выбежала через открытую дверь на террасу и, с трудом понимая, что делает, бросилась по лестнице, мимо переливающегося фонтана, вниз, в сад.
Она босиком пробежала по белому мрамору, по зеленой лужайке, мимо деревьев — и очутилась у края мыса.
Она колебалась не больше мгновения, глядя на волны, разбивающиеся о серые камни.
А потом бросилась вперед, вздрогнув, когда холодные брызги попали ей в глаза.
Неистово, ожесточенно Салена поплыла в открытое море…
Глава 3
Герцог Темплекомский выигрывал, и гора луидоров перед ним росла с каждой раздачей.
Женщины, которые наблюдали за игрой у других столиков, постепенно перемещались к герцогу и стояли у него за спиной, вскрикивая от восхищения при каждой удачной взятке.
Хозяин этой роскошной виллы — великий князь Борис поставил для своих пятидесяти гостей четыре огромных стола в гостиной и на террасе, выходящей в сад.
Вилла располагалась на возвышении, откуда открывался великолепный вид на гавань и скалы, окружающие ее.
Но никого из гостей ничего, кроме карт, не интересовало. Герцог выиграл в очередной раз, и даже те, кто играл против него, не могли не выразить восхищения его удачей.
Мужчина, который сидел рядом с герцогом и весь вечер ни разу не выиграл, с досадой откинулся на спинку кресла, и чей-то мягкий голос за спиной у него произнес:
— Не везет в картах, повезет в любви!
Слово «любовь» напомнило герцогу об Имоджин, и он оглянулся, думая, что она, как всегда, стоит рядом с ним.
Но Имоджин не было, и герцог вспомнил, что совсем недавно видел, как она вышла в сад через застекленные двери.
И кажется, хотя герцог не был в этом уверен, ее сопровождал великий князь. Герцог нахмурился.
Великий князь Борис пользовался большим успехом у женщин — и не только потому, что его щедрость не уступала его богатству, но и потому, что он был действительно привлекательным мужчиной и перед его обаянием трудно было устоять любой женщине.
Герцог вспомнил, как по дороге сюда Имоджин без умолку твердила о том, как ей хочется увидеть очаровательного хозяина виллы.
Он был слегка задет тем, что в такой вечер Имоджин способна думать о других мужчинах.
Отправляясь на своей яхте из Марселя, герцог пришел к выводу, что пора расстаться наконец с холостяцкой жизнью и жениться на леди Мортон. Их связь длилась давно, и никто уже не сомневался, что рано или поздно дело кончится браком.
Муж леди Мортон погиб во время англо-бурской войны, но она вышла замуж в совсем юном возрасте, и сейчас, в двадцать два года, ее красота была в самом расцвете.
Родственники давно уговаривали герцога жениться, удивляясь, что в свои двадцать семь лет он еще не увлечен к алтарю какой-нибудь мамашей, охотящейся за женихом для дочери. Но герцог, хотя в его жизни было немало искушений, оставался верен данной себе еще в раннем возрасте клятве, что никто не заставит его жениться, если он сам того не захочет.
Он унаследовал титул в двадцать один год и с тех пор был одним из наиболее влиятельных дворян Великобритании.
Род его был древним и уважаемым. Женщины заискивали перед герцогом, знакомства с ним искали не только ровесники, но и государственные деятели, которые были намного старше его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15