OCR Roland
«Бегущая от любви; Доллары для герцога»: АСТ; Москва; 1998
ISBN 5-237-00711-2
Оригинал: Barbara Cartland, “A FUGITIVE FROM LOVE”, 1977
Перевод: Н. А. Куренкова
Аннотация
Салена Карденхэм, как редкостный цветок, росла за надежными стенами монастырского пансиона, но однажды, к несчастью, вернулась домой. К несчастью — потому что проигравшийся вчистую отец решил поправить свои дела, продав красавицу дочь в жены сказочно богатому русскому князю…
Барбара Картленд
Бегущая от любви
От автора
В начале века Танжер был отнюдь не так привлекателен, как сейчас: грязные, шумные улицы, забитые верблюдами и ослами, всюду — нищие и прокаженные.
В тюрьмах, переполненных бандитами и убийцами, заключенных нечем было кормить. Они питались за счет друзей или родственников; а тем, кому нечего было на это рассчитывать, оставалось лишь умирать от голода.
Своих дочерей мусульмане выдавали замуж в 10-12 лет. В стране царили несправедливость и взяточничество, тирания и грабеж.
И все-таки, несмотря на это, все больше англичан и даже американцев заказывали и строили себе виллы в окрестностях Танжера. Их привлекал сюда климат — великолепный климат, весьма способствующий здоровью.
Глава 1
1903 год
Поезд остановился на станции Монте-Карло. Салена вышла на платформу и осмотрелась вокруг широко распахнутыми глазами.
Но город, вопреки ее ожиданиям, был вполне заурядный; ничего особенно экзотичного, ничего особенно угрожающего.
Узнав, что Салена договорилась встретиться с отцом в Монте-Карло, мать-настоятельница была шокирована.
Больше того — она пришла в негодование, и Салена была крайне удивлена: в светских вопросах мать-настоятельница обычно отличалась терпимостью и широтой взглядов.
В пансион при французском монастыре, где Салена проучилась два года, принимали не только католиков. Поступить в него имела право девушка, исповедующая любую религию, но Салена прекрасно отдавала себе отчет в том, что сама она попала туда исключительно благодаря влиянию своей бабушки — точнее говоря, мачехи отца.
— Монастырь Святой Марии очень известен, и лишь немногие могут позволить себе там учиться, — говорила Салене вдовствующая леди Карденхэм. — Но я всегда считала, что если уж получать образование, то оно должно быть хорошим. А самое главное — там ты научишься свободно говорить на иностранных языках.
Леди Карденхэм сделала паузу, чтобы следующая фраза прозвучала как можно весомее:
— Если что-то и отличает в наши дни девушку из высшего общества, то это — умение легко изъясняться по-французски, а также желательно по-итальянски и по-немецки.
Салена догадывалась, что монастырь был выбран еще и потому, что мачеха отца не одобряла того образа жизни, который он вел после смерти жены.
Ни для кого не являлось секретом, что леди Карденхэм не ладит со своим приемным сыном, и только чувство долга, а отнюдь не любовь к внучке заставило ее взять на себя ответственность за образование Салены.
— Это единственная вещь, за которую она готова платить, — с горечью говорил Салене отец. — Так что не вздумай отказываться, когда речь зайдет о дорогих учебниках и дополнительных занятиях.
И все же Салена испытывала неловкость при мысли о том, какой огромный счет получит в конце семестра отцова мачеха.
Впрочем, леди Карденхэм без труда могла оплатить и десять таких счетов: она была очень богата. Но, к несчастью, полгода назад она умерла, чуть-чуть не дожив до первого выезда Салены в свет.
Девушки, с которыми училась Салена, наперебой обсуждали, как они будут жить, когда вырастут: только и разговоров было, что о балах, которые будут давать родители в их честь, о приемах, на которых они будут блистать, и о прочих светских увеселениях, в которых они будут принимать участие.
Салена тоже с нетерпением ждала того дня, когда она будет представлена ко двору и дебютирует на «блестящей лондонской сцене».
Смерть леди Карденхэм поставила под угрозу эти надежды. Салене еще повезло, что за обучение было заплачено на год вперед, но она со страхом думала, что будет делать, когда семестр подойдет к концу: ведь у нее не было никаких сбережений на каникулы.
С тех пор как умерла ее мать, Салена ни разу не приезжала в Англию.
Вместо этого Салену, как и других учениц, чьи родители жили не на континенте, мать-настоятельница отправляла в деревню на ферму. Они ездили туда в сопровождении двух монахинь и некоторое время жили там такой же простой и спокойной жизнью, как окрестные крестьяне.
Салене там очень нравилось, но в последний год ее отношение к этим поездкам переменилось: возвращаясь, ей было почти нечего рассказать подругам, и это ее расстраивало.
И все же на вопрос, счастлива ли она, Салена ответила бы «да».
Известие о смерти леди Карденхэм, а потом — письмо, в котором отец писал, что ей нужно ехать не в Лондон, как она предполагала, а в Монте-Карло, поразили Салену, как гром среди ясного неба.
Монте-Карло!
Это имя служило синонимом всего порочного и вульгарного, несмотря на то, что, если верить газетам, титулованные особы со всей Европы приезжали сюда время от времени; в том числе и король Эдуард со своей красавицей супругой королевой Александрой.
Монахини именовали этот город не иначе как царством дьявола на земле, и, сходя с поезда, Салена готова была увидеть носильщиков-бесенят и паровоз, превращающийся в огнедышащего дракона.
Но поезд никуда не делся, а к Салене подбежал лакей и, приподняв высокую шляпу с кокардой, вежливо осведомился:
— M'mselle Карденхэм?
— Oui, je suis mademoiselle Карденхэм, — ответила Салена.
— Monsieur ждет вас в экипаже.
Салена торопливо выбежала из здания вокзала. Лакей остался ждать, когда выгрузят ее багаж.
Снаружи в открытой двухместной коляске, откинувшись на сиденье и попыхивая сигарой, сидел ее отец.
— Папа!
С радостным криком Салена кинулась к нему, забралась в экипаж и села напротив.
Ей показалось, что отец как-то слишком внимательно посмотрел на нее, прежде чем поцеловать. Потом он сказал с обычной своей добродушной шутливостью:
— Ну, как поживает моя крошка? Я-то надеялся, что ты подрастешь, но вижу перед собой все ту же малышку.
— Вообще-то с тех пор, как ты в последний раз меня видел, я выросла на четыре дюйма, — ответила Салена.
Лорд Карденхэм щелчком отбросил сигару и, положив руки на плечи Салены, слегка отстранил ее от себя.
— Дай-ка мне рассмотреть тебя хорошенько, — сказал он. — Да, я был прав!
— Прав в чем, папа?
— Я заключил пари сам с собой, что ты станешь красавицей.
Салена слегка покраснела:
— Я надеялась, папа… что покажусь тебе… симпатичной.
— Ты не просто симпатична, Салена, — ответил лорд Карденхэм. — Ты красива не меньше, чем была твоя мать, только по-своему.
— Я всегда хотела быть похожей на маму, — сказала Салена.
— Радостно думать, что в тебе есть и кое-что от меня, — улыбнулся отец. — Скоро ли будет доставлен багаж?
Последний вопрос относился к лакею, который встретил Салену на платформе. Сейчас он стоял рядом с коляской.
— Носильщик уже несет его, monsieur.
— Много ли там вещей?
— Нет, monsieur.
— Тогда мы возьмем багаж с собой, — решил лорд Карденхэм.
— Да, monsieur.
Подошел носильщик с чемоданами Салены и маленьким саквояжем, в котором были почти исключительно книги.
— Это все твои вещи? — удивился лорд Карденхэм.
— Боюсь, у меня не слишком много нарядов, папа. Я выросла из платьев, которые носила до того, как умерла бабушка, а покупать новые не было никакого смысла: они все равно не пригодятся мне, когда я закончу учиться.
— Ну да, разумеется, нет, — согласился лорд Карденхэм.
Он не спеша извлек из кармана дорогой, с позолоченными уголками кожаный портсигар и так же не торопясь открыл его. Салена не сомневалась, что в эту минуту он думает не о том, какую бы взять сигару, а о том, какие выбрать слова.
Носильщик погрузил чемоданы, лакей забрался на козлы, и коляска тронулась.
— Мне кажется, ты что-то хочешь сказать мне, папа? — осторожно спросила Салена.
— Многое, моя дорогая, — ответил отец. — Но прежде всего я хочу сказать тебе, где мы остановимся.
— У друзей? — спросила Салена с оттенком разочарования в голосе. — А я так надеялась, что мы будем вдвоем…
— Мне тоже этого бы очень хотелось, — ответил отец, — но, признаться, положение таково, что я вынужден полагаться на щедрость своих друзей.
— У тебя финансовые затруднения, папа?
— Не затруднения, Салена! Я разорен! У меня нет ни пенни!
— О нет!
Это был крик отчаяния. Лорд Карденхэм никогда не умел обращаться с деньгами. Салена и ее мать отказывали себе едва ли не в самом необходимом, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
— Как я понимаю, твоя мачеха тебе ничего не оставила, — сказала Салена, не сомневаясь, что именно так оно и есть.
— Оставила ли она мне что-нибудь? — воскликнул лорд Карденхэм. — Да она скорее оставила бы все самому дьяволу! Но я поражен тем, что она и тебя исключила из списка наследников!
Салена молчала, и отец продолжал:
— Она меня ненавидела и думала, что, если ты получишь деньги, я их истрачу. Точно так же поступил в свое время и твой дед, отец твоей матери, черт бы его побрал!
Лорд Карденхэм раздраженно пыхнул сигарой и добавил:
— Таким образом, моя крошка, мы с тобой остались без гроша и должны быстро решать, что делать дальше.
В отчаянии всплеснув руками, Салена спросила:
— Что же тут можно поделать, папа?
— У меня есть одна мысль, но об этом поговорим позже. А пока постарайся быть поприветливее с нашим хозяином.
— Но ты еще не сказал, кто это, папа.
— Князь Серж Петровский, — ответил отец.
— Русский! — воскликнула Салена.
— Да, русский, и к тому же чрезвычайно богатый! В Монте-Карло их полным-полно, каждый богат, как Крез, и, с радостью должен заметить, они не жалеют своих денег.
— Но князь — твой друг, а не мой. Не думаю, что он собирался включать меня в число своих гостей.
— Я намекнул, что мне некуда свозить тебя на каникулы, — ответил лорд Карденхэм, — и он сразу же предложил нам приехать к нему на виллу. Я в этом не сомневался, но нам нужно от него гораздо больше.
Салена взглянула на отца с изумлением:
— Больше… Что это значит?
— Даже самому прекрасному алмазу требуется оправа.
— Папа, неужели ты предлагаешь…
— Я не предлагаю, а говорю, — твердо сказал отец, — что, если князь не купит тебе новые платья, ты будешь ходить в том, что на тебе сейчас… или вообще голой!
— Но… папа!
Это был возглас смятения. Лорд сказал нарочито грубо, как человек, чувствующий за собой вину:
— Послушай меня, Салена, и послушай внимательно. Если я сказал, что разорен, значит, это действительно так. К тому же у меня слишком много долгов. Проще говоря, мы должны изворачиваться, как можем.
— Ты умный и интересный человек, папа. Любой будет только рад оказать тебе гостеприимство. Но я — совсем другое дело! И ждать, что князь заплатит за мои наряды, — это ужасно!
— У нас нет выбора, — с тяжестью в голосе сказал лорд Карденхэм.
— Это… правда?
— Неужели ты думаешь, что я не перебрал все возможные варианты? Но даже, когда живешь у кого-то, это все равно недешево, так или иначе. В последнее время мне не везло в картах и приходилось занимать деньги даже на чаевые официантам.
Про себя Салена подумала, что опасно играть на деньги в таком положении, но знала, что вслух об этом лучше не говорить.
Вместо этого она — впервые за всю поездку — оглянулась по сторонам.
Город уже остался позади. Они ехали по узкой дороге; с одной стороны ее было море, а с другой нависали скалы.
Пышная бугенвиллея обвивала голые камни; розовая герань и золотистые шарики мимозы, казалось, вобрали в себя солнце.
— Это прекрасно! О, папа, как здесь красиво! Она взглянула на море и воскликнула:
— Какая великолепная яхта! Ты только взгляни, папа!
Снежно-белая моторная яхта, чьи мачты четко вырисовывались на фоне голубого неба, шла по лазурной воде, оставляя за кормой серебристый пенящийся след. Это было волшебное зрелище, и трудно было понять, почему лорд заметил, нахмурившись:
— Это «Афродита». Собственность герцога Темплекомского, черт бы его побрал!
— Почему «черт бы его побрал», папа?
— Я просто завидую, моя малышка. Герцог Темплекомский — один из самых влиятельных людей в Англии. У него лучшие дома, лучшие лошади и лучшие охотничьи угодья в Англии. Я тоже хотел бы все это иметь — но не могу!
— Бедный папа!
— Не такой уж и бедный, — сказал лорд Карденхэм. — У меня есть то, чего нет у него.
— Что же именно? — спросила Салена.
— У меня есть прекрасная, милая дочка! Салена засмеялась от радости и прижалась щекой к плечу отца.
— Я очень, очень рада, что мы с тобой вместе! — с нежностью проговорила она.
— Тебе понравится на вилле у князя, — сказал лорд Карденхэм. — Она великолепна, хотя князь строил ее не сам, а купил у одного дьявола, который спустил все за игорным столом, а потом застрелился, не желая жить в бедности.
Салена вздрогнула.
Именно такие истории она слышала о Монте-Карло.
В голове у нее промелькнула мысль, что она возненавидит жизнь в доме, предыдущий хозяин которого покончил жизнь самоубийством.
— Это — выход из положения, и даже я, честно признаться, подумывал о нем, — угрюмо пожал плечами отец.
— О нет, папа! Так нельзя говорить! — вскричала Салена. — Это неправильно! Это… грех. Жизнь драгоценна, она — подарок Бога.
— Жаль только, что к нему больше ничего не прилагается, — ответил лорд Карденхэм и, посмотрев на Салену, добавил: — Впрочем, в одном Бог проявил ко мне щедрость: он дал мне красавицу дочь.
Салена пододвинулась поближе к отцу и вложила свои руки в его.
— Как хорошо, что ты так говоришь, папа! Мои подружки в пансионе посмеивались надо мной и говорили, что на вид я просто ребенок. Никто не поверит, что я уже взрослая.
— Ты действительно выглядишь очень юной, — согласился лорд Карденхэм.
Он еще раз посмотрел на свою дочь и подумал, что она похожа на хрупкий цветок.
У Салены был упрямый подбородок и небольшое лицо, на котором особенно выделялись огромные, широко расставленные глаза. Им стоило быть голубыми, чтобы лучше гармонировать с белокурыми волосами, но они были серыми, с легкими зелеными искорками, и в них читалась доверчивая наивность ребенка, впервые увидевшего мир.
Лорд Карденхэм взглянул в эти глаза и впервые подумал, не совершил ли он преступление, пригласив эту чистую и неопытную девочку в Монте-Карло.
Впрочем, сказал он себе, выбирать не приходилось. Он надеялся, что, может быть, благодаря своей неискушенности Салена просто не поймет многого из того, о чем будет говориться и что будет происходить вокруг.
Вслух он сказал:
— На вилле ты увидишь разных людей, но всех их объединяет одно: они живут ради игры.
— Море так прекрасно… — вздохнула Салена, глядя на расстилающуюся до самого горизонта синеву. — Ради игры? — переспросила она. — Но здесь, наверное, можно найти и другие занятия?
— Ты сама увидишь, что им тут не придают значения, — сухо ответил лорд Карденхэм.
— Зато я придаю, — возразила Салена, — потому что для меня очевидно одно: я не имею права рисковать даже сантимом, если есть опасность его потерять.
— Разумеется, это так, — улыбнулся лорд Карденхэм.
Коляска свернула с дороги.
— Вот мы и приехали, — добавил он. — И позволю себе заметить, что это самая великолепная вилла на всем Лазурном берегу.
Они медленно спустились по извилистой сосновой аллее вдоль стены, увитой геранью.
Вилла была построена гораздо ниже дороги, на мысе, далеко выступающем в море.
Ослепительно белый камень горел в лучах солнца, волнуя воображение, а войдя в прохладный холл, Салена почувствовала, что попала в сказочный мир.
Вилла русского князя разительно отличалась от того высокого узкого дома на Итон-сквер, где они жили, пока не умерла мать Салены.
Тот дом всегда был для них тесен, а здесь царили простор и роскошь. В зеркалах отражалось солнце, и казалось, что стены переливаются.
Через длинную, великолепно обставленную гостиную лорд Карденхэм провел Салену на террасу, укрытую для защиты от жаркого солнца голубым тентом.
На террасе в низких удобных креслах сидели двое: женщина, поразившая Салену своей красотой, и мужчина — несомненно, сам князь Петровский. Он поднялся им навстречу.
— Наконец-то, Берти! — сказал он лорду Карденхэму. — Я так и думал, что поезд опоздает.
— Но все-таки он пришел, — улыбнулся лорд. — Позвольте, ваше высочество, представить вам мою дочь Салену.
Салена сделала реверанс и с любопытством посмотрела на князя.
Это был мужчина лет сорока; в молодости он, наверное, был красив, но сейчас выглядел слегка обрюзгшим.
У него были чуть тронутые сединой волосы и темные глаза навыкате; под их взглядом Салена смутилась. Вообще князь производил впечатление человека, привыкшего ни в чем себе не отказывать.
— Добро пожаловать, Салена, — сказал он по-английски, но с заметным акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15