— Вот видишь. А так хоть бабке помогли. Кстати, симпатичная старушенция. Да и денег заработали.— Не знаю я, — в сердцах воскликнула Юлька. — Пойдем прогуляемся. Надо все это хорошенько обдумать.Девушки спустились вниз, и Юлька холодным тоном объявила:— Мы хотим прогуляться.Майкл, изменившись в лице, засуетился:— Подождите, прошу вас. Не надо уходить. Я вам все объясню.— Что объясните? — взорвалась негодованием девушка. — И разве можно как-то оправдать обман?— Поймите же, скажи я вам, что вас хочет позвать правительственная организация, и на вас сразу же обратили бы внимание спецслужбы. И в конечном счете вы бы все равно оказались у нас, только проданные кем-нибудь из верхушки.— Что значит, проданные? У нас, между прочим, демократия. Это при коммунистах могли приказать: делай то-то и то-то. А сейчас в России вполне развитое общество.— О чем вы, — засмеялся Майкл, — с момента так называемой перестройки и победы демократии в девяносто первом году ничего не изменилось. Ваша страна не только не вышла из черной полосы, а еще больше углубилась в сумерки, увязнув в них по самое не могу. Экономический кризис, который вы так и не смогли побороть, оставил миллионы твоих соотечественников за чертой бедности, балансирующих на грани нищеты…— А что, мы уже пили на брудершафт? — невинно хлопая глазами, поинтересовалась Юлька.— Извините, — смутился Вильяме, но напора не ослабил. — Ваша страна уникальна тем, что в ней одной высококвалифицированный труд не ценится и оплачивается намного ниже неквалифицированного. — Фальшивая мама с милой улыбкой кивала в такт его словам, а разгоряченный оратор с победным видом уставился на Юльку. — Вы, Юлия Даниловна, своего рода уникум. И я хочу, чтобы вы прожили достойную жизнь. Ведь ваше подрастающее поколение, видя, что багаж знаний никак не влияет на материальное благополучие, разучилось учиться и потеряло всякий интерес к образованию. А те, кто посещает так называемые институты, чьи дипломы, прошу заметить, не больно-то котируются в развитых странах, учатся постольку-поскольку. Их интересуют лишь деньги. Деньги, любой ценой деньги.Юлька вспомнила годы учебы и невольно прыснула в ладошку. Ничего-то этот цэрэушник про них не знает. И как будто неглупый человек, а сделал такие поспешные выводы. Вильяме стоял довольно далеко от нее, и «проверить», насколько его мысли соответствуют речам, девушка не могла. А покидать удобное кресло было попросту лень.«Ладно уж, пой, пташка, а мы послушаем».Видя, что возражений нет, Вильяме продолжил «политинформацию»:— А наука? Отрасль человеческой деятельности, выведшая нашу и многие другие страны на передовые позиции в мире, у вас полностью лишена материального обеспечения. Зачем террористы? Такими темпами, действуя, к тому же столь целенаправленно, вы сами себя скоро уничтожите, превратившись в необразованную толпу полуграмотных и жаждущих похмелиться индивидуумов. Ваши соотечественники и так значительно потеснили турков и филиппинцев на мировом рынке дешевой рабочей силы.— Вы нас не убедили, — нагло заявила Пестрова, заставив Майкла задохнуться от разочарования. — Но, судя по эмоциональному накалу, мы действительно вам очень нужны. И вопрос должен стоять так: сколько?— Так… вы согласны?— Разве кто-то говорил о согласии? — деланно удивилась Ленка. — Пока мы скушали ведро помоев, вылитых на нашу страну. И, между прочим, не услышали никакого вразумительного предложения.— Я… я не уполномочен делать предложения, — сглотнув, неуверенно проблеял Майкл. Куда только красноречие девалось! — Просто я испугался, что вы сейчас уйдете, и решил немного подготовить почву.— Дурак вы, мистер Вильяме. Кто же начинает деловое сотрудничество, хая место, где предполагаемый партнер родился и провел большую часть жизни? Вам не могло прийти в голову, что мы могли оскорбиться?— Извините.— Ладно уж, извинения приняты. Спишем это на вашу политическую безграмотность и неумение разбираться в людях, — ворчливо заявила Ленка, но было видно, что на самом деле она нисколько не сердится. Точнее, ей, как и большинству только что упомянутых соотечественников, по барабану. И, продолжая держать быка за рога, девушка сказала: — Тогда мы, пожалуй, все же прогуляемся. Пока есть время, надо посмотреть Нью-Йорк.Тут в дверь позвонили, и Вильяме пошел открывать.— Привезли собаку.В запале спора все уже забыли про обреченное животное.— Я сейчас, — засмущалась Юлька.Ей каждый раз было немного стыдно. Недолго носить в себе смертоносный груз опасно, а потому девушка вышла на крыльцо и, не особо заботясь о конспирации, погладила несчастную тварь.Вышедший следом Вильяме, увидев в клетке пса, послужившего благому делу, возмутился:— Что происходит?! Зачем вы привезли дохлую собаку?— Все в порядке, Майкл, — успокоила его Ленка. — Заплатите ему.— Но… она мертвая?!— Так и должно быть.Ничего не понимающий Вильяме отдал деньги человеку в комбинезоне. Тот взял плату и поспешил удалиться.— Постойте!Курьер обернулся, и Юлька указала на клетку:— Заберите это.— Да что происходит, черт возьми? — Вильяме опять начал злиться.— Вам же сказали, все в порядке. Ленка холодно посмотрела на в общем-то симпатичного ей Майкла.— А-а, — махнул тот рукой. — Женщины. Причем английское «вумен» прозвучало в его интерпретации как русское «бабы».Девушки вышли на улицу и, пройдя до ближайшей стоянки, сели в такси.— Куда едем, леди?Таксист, молодой чернокожий парень, с любопытством оглядывал симпатичных пассажирок.— На Бродвей, — коротко приказала Пестрова. И уже Юльке: — Не возражаешь?Юлька не возражала, и автомобиль тронулся с места.— Лен, так что же делать?— Да ничего, — лениво отозвалась та, — как говорится, поживем — увидим.— Выходит, ты предлагаешь согласиться?— А почему бы и нет?Юлька, в которой патриотизм был где-то на уровне ДНК, запротестовала:— А как же родина?— А что — родина? Так уж у нас принято, свое похерить, а потом за бешеные деньги купить за границей.Так что неизвестно, как быстрей до России твой метод докатится.— Нет.— Да что нет-то? Ты ж сама говорила, что не знаешь, как это происходит.— Ну да, не знаю.— А узнать хочется?— Вообще-то да.— Ну так и не дергайся. Дома-то когда бы это произошло. А так — пожалуйста. Небось у них и оборудование покруче. Да и вообще…Юлька, придавленная грузом событий, замолкла. Все происходило помимо ее воли и, если честно, не очень-то ей нравилось. Но, глядя на олимпийское спокойствие подруги, понемногу остыла и уставилась в окно.Они как раз проезжали мимо какого-то моста. Вдоль залива тянулся зеленый парк, в котором прогуливались и просто сидели на траве люди. Кто-то занимался физкультурой, приседая и отжимаясь. Человек десять двухметровых негров в мокрых от пота, разноцветных майках явно отмеривали не первый километр по беговой дорожке. Чуть дальше были расположены теннисные корты, на которых размахивали ракетками мужчины и женщины в белых шортах и юбочках. Молодые мамаши и няни выгуливали маленьких детишек, прячась от жаркого летнего солнца под зеленеющими кронами деревьев. И, засмотревшись на малышей, Юлька впервые подумала: а может, все не так уж и страшно? Вроде люди как люди. И может, подруга права? В конце концов отказаться никогда не поздно. Дома и впрямь царит неразбериха. И разве преподаватели в институте не считали за счастье получить приглашение поработать в одной из клиник этой страны. Да только вот редко кого сюда звали.Да и противостояния коммунизма и капитализма сейчас нет. Кругом процветают деловые предложения. А работать нужно там, где больше платят. Мысли о работе напомнили недавнее увольнение, и на глаза навернулись слезы. Ее маленький, уютный мирок, нет, не рушился, но разрастался до огромных размеров. И в этом большом мире Юльке было немножко неуютно.— Давай выйдем.Ленка, которой до ужаса хотелось побывать на знаменитой на весь мир улице, лишь пожала плечами. Бродвей стоял и еще сто лет стоять будет. А подруга у нее одна. К тому же уникальная.— Остановите, мы решили погулять. Таксист остановил машину и, повернувшись к ним, с невозмутимым видом заявил:— Пятьсот долларов.Юлька машинально стала доставать кошелек. Пятьсот рублей — не так уж и много. Но, тут вмешалась, как всегда трезвая, Ленка:— Завянь, урод. Думаешь, раз иностранки, так заодно и лохи?Парень несколько смутился, а Юлька слегка дотронулась до его руки. Нормальный, в меру жуликоватый нью-йоркский таксист. И наездили они не больше чем на двадцатку. Но, проучить наглеца не мешало. Слегка нахмурившись, девушка чуть-чуть подправила кое-что в его организме. Даже сквозь коричневую пигментацию было видно, что парень покраснел. Выхватив у Лены двадцать долларов, грубо бросил:— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.— Что это с ним? Юлька прыснула:— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.— Надеюсь, это не навсегда?— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.— И что?— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.— Ну и правильно.— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.В глазах Юльки появился интерес.— И что?— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю. ГЛАВА 23 — Нравится? — Голос Мартина был весел.— Красиво.— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.А Город ангелов и в самом деле хорош. Как может быть плохим место, где триста шестьдесят дней в году светит солнце? Недаром почти для всех американцев поселиться в Калифорнии — заветная мечта. Хотя, возможно, это просто пропаганда и какой-нибудь скептик найдет жару отвратительной, а отсутствие снега зимой превратится из плюса в минус. В любом случае он здесь первый день, и никто не будет спорить, что в малых дозах Калифорния прекрасна.— Когда турнир? — поинтересовался юноша. Не то чтобы его это сильно волновало, но за время перелета Мартин не обмолвился об этом ни словом.Хотя, казалось бы, событие такого масштаба не должно оставить его равнодушным. Ведь перед предыдущими боями он не скрывал своего волнения. Или же безоговорочно уверовал в непобедимость своего протеже?— Турнир?.. Скоро.В голосе Мартина не было уверенности. Как будто он ждал сообщения. И создавалось впечатление, что, пока тянется ожидание, вопросы парня вызывают у сопровождающего легкое раздражение.— Ты это, погуляй пока. Возьми напрокат машину. Поезди, посмотри. Сходи к девочкам.Николай пожал плечами. Всякое бывает. Придет время, и все разъяснится само собой.В бюро проката у него потребовали права. Что такое «права», он знал, но вот самих документов у него конечно же не было.— Хоть какое-то удостоверение личности у тебя есть?Служащий говорил, разумеется, по-английски. К счастью, при нем «остался» один из китайцев. И по-английски разумел. Хуже было с произношением, но при должном старании удавалось кое-как изъясняться.Юноша вытащил свой новенький паспорт, и клерк, повертев его, потянулся к компьютеру. Пощелкав клавишами и уткнувшись в монитор, он вернул Николаю документ:— Значит, русский?— Рашен, — кивнул юноша.— Иди прямо по улице. Через два квартала увидишь вывеску. Чайник за рулем автомобиля. Скажешь, что хочешь сдать на право вождения. Да, не забудь упомянуть, что пришел от Джона Камински.Парень вышел из конторы, усмехаясь. Да-а, бизнес есть бизнес. И раз делу мешает отсутствие прав, то потенциального клиента нужно как можно скорее ими обеспечить.Вывеска издали привлекала внимание. Симпатичный такой чайничек уютно устроился на переднем сиденье красивой машинки. И оба они будто сошли с экрана, убежав из диснеевского мультфильма.— От Камински? — встретил его вопросом толстяк, сидевший в кресле за широким письменным столом.— Да, сэр, — кивнул Николай, оглядывая помещение.Кроме стола и кресла, в котором сидел хозяин, в кабинете были три стула и книжный шкаф. Небольшой, явно синтетический ковер на полу. В углу, символом любви к Америке, стоял звездно-полосатый флаг, не маленький флажок, примостившийся на столе, а настоящее знамя. Стены украшали штук десять фотографий. В молодом и стройном парне, сидевшем за рулем гоночной машины, хотя и с трудом, все же угадывался хозяин офиса.— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:— Прошу.Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:— Со зрением у тебя как?— Нормально.Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».— Номер у нее какой?— Spidemen.— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:— Давно не приходилось управлять.— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:— Ну, счастливой дороги.Клерк встретил его более чем радушно:— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.Казалось, люди здесь живут везде. И только через час Николаю наконец удалось отыскать безлюдный берег. Проехав еще с километр, Николай остановился и с наслаждением поплавал. Кое-где на берегу стояли палатки, но людей рядом с ними не было. Молодой человек улегся на песок и стал наблюдать, как носятся над водой чайки. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась водная гладь. Океан был спокоен, вовсю светило солнце, и юноша наслаждался одиночеством. Хорошо. По дороге сюда он видел бунгало, стоявшие у самой воды, и невольно позавидовал людям, жившим в них. Как, должно быть, прекрасно, вставая утром, выходить не на пыльную улицу, а на берег океана. Смотреть на волны и представлять, что вокруг на многие километры нет ни одной живой души.Словно насмехаясь над его мыслями, послышался топот множества ног и отрывистые команды. Николай приподнял голову и увидел, что метрах в пятидесяти от него остановились человек тридцать коротко стриженых парней, одетых в камуфляжные брюки и такой же расцветки майки с короткими рукавами. Высокие, шнурованные ботинки, доходившие до середины икр, плотно облегали ноги. Некоторые держали на плечах надувные лодки. У других в руках были бревна. Командовал курсантами мужчина лет тридцати, крепкий и широкоплечий, одетый в отглаженные брюки и военную рубашку с эмблемой, изображавшей хищного орла, держащего в когтях трезубец и пистолет на фоне морского якоря. Курсанты по команде начали тренировку. Кто-то, наполнив резиновую лодку водой, погружался с головой в морскую воду, пытаясь пролезть под скамейкой. Некоторые бегали с тяжеленными бревнами на вытянутых руках. Несколько человек, параллельно уложив две жерди, длиной метров по семь, набросали поперек метровых кругляшей и пытались ползти на животе по этому шаткому сооружению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33