— Да.
Сосулька с ужасом почувствовал, что детали начинают соединяться.
Но она неожиданно сменила тему:
— Три человека пытались убить нас. Сосулька позволил ей вести себя.
— Да, ты говорила о них раньше. Где это случилось?
— В Альпах.
— Кто он и?
— Думаю, священники.
Она говорила ерунду. Может, амитал повлиял на ее память?
Она задрожала, возбужденная подсознательными воспоминаниями о…
— Священники? — спросил Сосулька. — Зачем священникам убивать вас?
Она дрожала все сильнее.
— Отец Дуссэлт.
У Сосульки участился пульс, они снова вернулись к вопросу, с которого начали.
— Что отец Дуссэлт? Почему вы следили за ним? Он связан со священниками, которые пытались убить вас?
— Платили через офис кардинала.
— Кардинала Павелика? Того, который исчез? Ты знаешь, где кардинал?
— Нет.
— Вы ищете его?
— Нет.
Волнение сменило разочарование. Она вела его по бессмысленному кругу.
23
Это заняло два часа. Сосулька задавал ей вопросы о том, что она уже рассказала, стараясь узнать от нее побольше деталей. Как и раньше, она возбуждалась, рассказывая о пропавшем отце и трех священниках, которые пытались убить ее и мужа. Наконец он отвернулся от женщины и прошел в дальний конец комнаты. Он спрашивал, о чем только мог, и так мало узнал. Его волновало то, что он, возможно, не знал, какие надо задавать вопросы, чтобы она добровольно выдала известную информацию.
Сет продолжал смотреть на ее тело.
— Что ты думаешь о перстнях, которые она описала? — спросил Сосулька.
— Священники-убийцы? — Сет отвернулся от женщины. — Я занимаюсь своим делом двадцать лет и никогда не слышал о такой группе.
— И я тоже. Но это не значит, что она ошибается. Группа, возможно, чрезвычайно осторожна. А исчезновение ее отца? Имеет ли оно отношение к исчезновению наших отцов? К исчезновению кардинала?
— Основной элемент, как мне кажется, отец Дуссэлт, — сказал Сет. — По разным причинам поиски привели и нас и эту женщину к нему.
— Давай не будем забывать о другой паре, которую мы видели в саду. Мужчина и женщина, переодетые в священника и монахиню. Почему они вышли на отца Дуссэлта? Почему они, как и мы, были заинтересованы в Медичи? Я уверен, это все связано. Отец Дуссэлт знает ответы на эти вопросы, но мы упустили шанс допросить его.
— Возможно, — сказал Сет. Сосулька нахмурился:
— О чем ты думаешь?
— Намерения еще не оформились. Я сообщу тебе, когда буду уверен, что это сработает. — Глядя на женщину, он скинул пиджак и начал расстегивать рубашку.
Сосулька загородил собой женщину.
— Почему ты раздеваешься?
— Расслабься. В данный момент ее тело меня не интересует. Хочу умыться и принять душ. Я ухожу. Ты останешься здесь и будешь держать ее на успокоительном, — Сет пошел к ванной.
Уходишь? — с подозрением спросил Сосулька. — Почему? — Он быстро подошел вслед за Сетом к ванной. — Что ты?.. Конечно, — вспомнил он, — пора звонить Хэлловэю. Ты хочешь воспользоваться для этого безопасным телефоном.
— Звонить Хэлловэю? — с презрением переспросил Сет. — Вовсе нет. Я не могу сообщить ему ничего определенного. В моих привычках докладывать о победе, а не о поражении. — Он включил душ. — Но если повезет, и моя задумка пройдет успешно, у нас будут для него хорошие новости очень скоро.
24
Сол очнулся от ночного кошмара — во сне, в полной темноте, он пал крики Эрики. Он подскочил, снова услышав крик жены, и, соскочив с кровати, понял, что это звонит телефон. Когда голова окончательно прояснилась, Сол обнаружил, что стоит, одетый, посреди номера в отеле. Ночь он провел на диване, Дрю и Арлен — на двуспальной кровати. За задернутыми шторами светило солнце. Сол надеялся, молясь про себя, услышать голос Эрики. Он поднял трубку и услышал усталый, хриплый голос Галлахера:
— Ромул, священник готов исповедоваться тебе. Спускайся.
— Иду, — Сол взглянул на часы: было чуть больше десяти утра.
Он проспал шесть часов, но его измучили кошмары. Сол чувствовал себя таким же измотанным, как и когда ложился спать. Проснулись Дрю и Арлен.
— Кто это был? — спросил Дрю.
— Галлахер. Время задавать вопросы. — Сол прошел в ванную, прыснул в лицо холодной водой и вернулся к Дрю и Арлен. — Вы еще настаиваете на том, чтобы я один работал с агентством?
— Мне хватает проблем с Братством. Я не хочу усугублять их, связываясь еще с одной сетью. После “Скальпеля” я сыт по горло этими разведслужбами, — сказал Дрю. — Агентство захочет узнать обо мне. Они постараются завербовать меня, а когда у них это не получится, будут держать меня под наблюдением. Стоит им к тебе прикоснуться, и ты влип навсегда. Мы с Арлен просто хотим, чтобы нас оставили в покое.
— Тогда у нас появляется проблема, — сказал Сол. — Я должен идти к Галлахеру и священнику, но я не знаю, какие вопросы задавать. Вы здесь, чтобы узнать, кто пытается разрушить Братство, и найти кардинала. — Я — чтобы найти Эрику и ее отца. Уверен, что наши поиски имеют много общего. Ответы на ваши вопросы могут помочь мне. Но если вы не хотите связываться с агентством, как мы сможем вместе допросить священника?
25
Сол постучал в номер Галлахера. В тот момент, когда открылась дверь и он шагнул внутрь, у него защекотало в носу от запаха медикаментов. Он подошел к лежащему на кровати отцу Дуссэлту. Священник был бледен. Сломанный нос распух. Над бровью выступил синяк. Челюсть припухла. С него сняли пиджак, расстегнули рубашку и закатали рукава. От сенсоров на груди и руках священника шли сигналы на портативные мониторы, контролирующие пульс и давление. Вся эта аппаратура стояла на бюро, придвинутом ближе к кровати.
Сол осмотрел остальную часть комнаты. Дверь в ванную была открыта. Доктор и его помощники ушли.
— Где?..
— Я велел им пойти позавтракать, — сказал Галлахер. — То, что они не услышат, не превратится для них в бремя, о котором надо забыть. Если понадобится помощь, я могу вызвать их из ресторана. Они позвонят через час — узнать, когда можно возвращаться.
Сол снова повернулся к отцу Дуссэлту и посмотрел на установку, которая контролировала амитал натрия, поступающий в руку священника.
— Он еще спит, — сказал Сол. — Означает ли это, что у него сотрясение мозга?
— Нет, в действительности он пришел в себя два часа назад. Доктор вынужден был дать ему успокоительное.
— Но он может отвечать на вопросы?
— Мониторы показывают, что он в идеальном полубессознательном состоянии. Он расскажет тебе все, что ты хочешь узнать.
— Хорошо. Теперь я хочу попросить об одном одолжении. — Галлахер проворчал:
— Тебе и так уже оказали немало услуг. Может, ты забыл, новее началось с того, что ты обещал оказать нам услугу, если мы разрешим тебе вернуться из ссылки. Но мало-помалу ты вынудил нас оказывать тебе услуги. Это начинает утомлять.
— Еще одну. Какой от этого вред?
— Узнаем, когда скажешь, чего ты хочешь.
— Я хочу быть один, когда буду допрашивать священника. Галлахер окаменел.
— Господи, у тебя нервы, как…
— Это для вашей же пользы. Если что-нибудь произойдет, если он умрет, вы действительно хотите присутствовать при этом? Вы хотите, чтобы агентство было связано с гибелью ватиканского чиновника?
— Ерунда, Ромул. Если он умрет, кто об этом будет знать, кроме тебя и меня?
— В том-то и дело. Нас двое, это на одного больше, чем надо. Если во время допроса священник умрет, вы начнете волноваться — можно ли мне доверять, не много ли я знаю. Может быть, вы сочтете, что я слишком опасен. Я не горю желанием снова продать душу агентству или стать участником неожиданного инцидента. Так что окажите себе услугу и позавтракайте со своей командой. Сделайте мне одолжение и позвольте взять весь риск, связанный с допросом, на себя. Я расскажу все, что у знаю.
— Как я могу быть в этом уверен?
— Потому что вы нужны мне. Без вашей помощи я бы не забрался так далеко. А, получив помощь, я надеюсь продвинуться еще дальне. Я смогу разобраться в том, что он мне расскажет, не используя возможности агентства. Даю слово. Я расскажу вам все, что узнаю о Братстве. Меня интересует только то, что случилось с моей женой и ее отцом.
Галлахер поджал губы:
— Я знаю, что пожалею об этом. Слово? — Сол кивнул.
— Ты всегда играешь честно, — сказал Галлахер. — Это одна из причин, почему я зашел с тобой так далеко. Надеюсь, ты не изменился, потому что в противном случае произойдет два несчастных случая. Два часа. После того, что бы ты там ни говорил, я вернусь.
— Договорились.
Галлахер ушел. Сол дал время, пока он спустится вниз и снял телефонную трубку. Как можно тише он набрал номер и, услышав один гудок, положил трубку на место. Сол подошел к отцу Дуссэлту. Два часа. Он должен выложить им все, что только может. В спешке Сол отсоединил сенсоры от груди и ног священника. Он застегнул на нем рубашку, но оставил трубку в его руке. Подняв священника с кровати, Сол взял колбу со смесью амитала натрия и потащил святого отца к двери. Он умудрился повернуть ключ. Кто-то снаружи открыл дверь — это был Дрю. Услышав условный звонок по телефону, он сразу побежал к номеру Сола. Без слов помог вынести отца Дуссэлта в коридор и закрыл дверь.
Тишина была обязательным условием. Если Галлахер вышел из номера, то это еще не означало, что Арлен и Дрю были застрахованы от преследований агентства: Сол был уверен — в номере установлены микрофоны. Галлахер прослушивал. Ему была нужна запись доктора, пленка, которую он мог бы слушать, просеивая информацию, полученную от священника. Предлагая Галлахеру спуститься вниз, Сол рассчитывал на то, что в номере будут микрофоны. В конце концов, с точки зрения Галлахера, какая разница — присутствует он на допросе или нет, если у него есть запись? Но если допрос проводился в номере, на пленке были бы голоса Дрю и Арлен, и тогда Галлахер следующими допросил бы их.
В коридоре Сол чувствовал себя незащищенным, его беспокоило то, что может появиться любой постоялец или кто-нибудь из обслуживающего персонала отеля и заметить его и Дрю, поддерживающих священника. Избежать этой опасности было невозможно. Сол слышал, как поднимается лифт, и приглушенные голоса внутри него. Сзади щелкнул замок. Они с Дрю подтащили священника к номеру Сола и вошли внутрь, как раз когда кто-то вышел в коридор.
Отца Дуссэлта усадили на кровать, подложили под спину подушки и вытянули ноги.
— Галлахер дал мне только два часа.
— Не так много, — сказал Дрю.
— Должно хватить.
— Что, если команда Галлахера слушает микрофоны, которые, как ты считаешь, установлены в номере? — спросила Арлен. — Если они услышат только тишину, они поймут, что ты не допрашиваешь священника и доложат об этом Галлахеру.
— Не думаю, что есть команда, — сказал Сол. — Узнав, что я похитил ватиканского чиновника, Галлахер начал беспокоиться из-за своей связи со мной. Он знает, что потеряет работу, если что-нибудь случится. Он уже считает, что доктор и его ассистенты знают слишком много. Прежде чем послать за мной, он приказал им уйти. Думаю, микрофоны никто не слушает. Запись допроса предназначена только для его ушей.
— Ну, тогда мы можем рассчитывать на те два часа, что у нас есть
— Уже меньше, — сказал Сол. — Пора начинать. Дрю поднял бутылку с раствором амитала натрия, Арлен вставил иглу капельницы в клапан трубки, ведущей к руке священника. Сол придвинулся ближе к отцу Дуссэлту.
— Мы ваши друзья. Вы в безопасности. Вам не о чем волноваться. Расслабьтесь.
— Расслабьтесь… — голос священника был слабый и скрипучий, будто у него пересохло в горле.
— Вы спокойны. Расскажите нам все, о чем мы вас спросим. Ничего не утаивайте. Вы можете доверять нам.
— Доверять вам…
Сол колебался, стараясь решить, какой вопрос должен быть задан первым. Выбор был большой, но, если он будет спрашивать наугад, чтобы соединить разрозненные ответы священника, потребуется слишком много времени. Вопросы необходимо было задавать в такой последовательности, в какой они бы логично шли один за другим.
Но Дрю сбил его, напрямую спросив о самом для него главном:
— Вы знаете, что произошло с кардиналом Павеликом?
— Я убил его… тело кремировал.
В шоке Дрю посмотрел на Арлен и Сола.
— Почему?
— Он узнал о том, что я сделал.
— Что вы сделали?
— Сказал евреям. — Сол напрягся:
— Евреям?
— Что вы им сказали? — спросила Арлен.
— О нацистах.
В комнате наступила тишина. У Сола было такое ощущение, будто перевернули бревно, и из-под него стали выползать чудовища. Чудовища выползали медленно.
26
В 1941 году в Югославии в результате государственного переворота было свергнуто прогерманское правительство, и Гитлер решил наказать Югославию с такой жестокостью, чтобы уже ни одна страна не осмелилась предпринять подобную попытку отделиться от Третьего Рейха. Столица страны Белград была разрушена массированными бомбардировками с воздуха. Германская армия подавила восстание. Страна была разделена; части ее отошли Болгарии, Албании, Венгрии, Италии. Большая часть стала отдельным марионеточным государством, называющимся Хорватия.
Сатана прав ил бал. Новое правительство Хорватии проводило политику расового и религиозного очищения такими жестокими методами, что даже бывалые офицеры SS были в шоке. Группа хорватов-фанатиков, называвшая себя “усташи”, превратилась в инструмент чистки. Они охотились за сербами, евреями и цыганами. Жертвы топили в прудах, ставили на карачки и отпиливали им головы; просовывали в горло острые деревянные колья и, вкручивая, вгоняли все глубже, пока не протыкали прямую кишку; потрошили, жгли, дробили молотком кости, заводили в горы и сбрасывали в ущелье, а потом закидывали гранатами. Те же, кого не убивали сразу, были обречены на агонию концлагерей, они медленно умирали от голода, дизентерии и холода. Те, кого просто расстреливали, были счастливчиками.
Родившийся и выросший в Югославии Крунослав Павелик поддерживал усташей и их нацистских хозяев. Им руководили как практические интересы — быть на стороне победителя, — так и идеологические — он твердо верил, что работает для Господа. Не говоря о расовой проблеме, он приветствовал уничтожение всех религий, кроме римского католицизма. Он считал, что евреи и цыгане — язычники, а сербы, которые в основном являются прихожанами греко-католической церкви, должны быть уничтожены за свой отход от истинной веры. Павелик не только поддерживал усташей, но сотрудничал с ними.
Официальные представители церкви не знали о личной святой войне Павелика. Но узкому кругу было известно о массовых убийствах греко-католиков в Хорватии и еще более массовом уничтожении нацистами евреев. За некоторым исключением, представители церкви ничего не делали, чтобы остановить эту бойню. Они объясняли это тем, что церковь, чтобы сохранить себя, должна остаться нейтральной. Если Гитлер победит в войне и посчитает церковь врагом, он уничтожит ее, как Югославию: “Молись и жди” — таким был девиз церкви. “Сделать все, чтобы выжить в эти страшные времена”.
После поражения Гитлера в 1945-м одним из способов компенсации за свою пассивность церковь сделала оказание помощи беженцам через Красный Крест. К этому времени отец Павелик был переведен из Хорватии в Рим, где он договорился о своем участии в программе Красного Креста по помощи беженцам. Через свои контакты он передал усташам, что может помочь бывшим соратникам избежать наказания за то, что союзники называли военными преступлениями.
Он мог сделать это за определенную мзду, чтобы помочь церкви. Сумма равнялась двум тысячам долларов с человека. Только высокопоставленные нацисты могли иметь столько награбленных денег. Поэтому, естественно, клиенты отца Павелика были среди тех военных преступников, на которых велась серьезная охота: некоторые из них несли прямую ответственность за организацию и проведение акций массового истребления евреев. Через Красный Крест отец Павелик снабдил их новыми паспортами и организовал безопасный проезд в Южную Америку, Мексику, США, Канаду, на Средний Восток. Иногда он маскировал клиентов под священников и отправлял их в монастыри, потом выжидал, пока охотники потеряют след, и, используя ватиканские паспорта, содействовал их бегству.
Но если его клиенты думали, что, обретя безопасность, больше никогда о нем не услышат, то очень скоро были удивлены, узнав, что Павелик продолжал следить за ними. Он знал, где они обосновались, как зарабатывали на жизнь, и каждый год требовал с них определенную сумму за свое молчание. Он знал, что рискует. Если ры клиенты отказались платить и он бы выдал их, тем самым он выдал бы и свое участие в их бегстве. Но до этого никогда не доходило: клиенты слишком боялись возмездия за свои преступления, чтобы отказаться выполнять его требования. Кроме того, был риск, что они попытаются убить его. Чтобы защитить себя, он убедил их в том, что документы спрятаны в надежном месте и, если его убьют, его верный помощник получит инструкцию, где сказано, как найти документы, и приказ передать их властям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37