бледного, дурно одетого мужчину, без ног, в инвалидной коляске. Маня жалостливый человек, никакие разговоры о том, что нищенство - это хорошо поставленный бизнес, на нее не действуют, она подает всем: цыганкам, таджикам, пронырливым старушкам и "ветеранам" всех войн. Вот и в тот раз протянула деньги несчастному инвалиду. Дядька взял купюру и хрипло сказал:
- Храни тебя Господь! Эх, и у меня могла быть такая девочка, да нету!
- Где же ваша дочка? - проявила любопытство Маня.
Инвалид закашлялся и рассказал душераздирающую историю. Была у него в свое время жена Регина и крохотная дочурка Машенька.
- Любил я их, ох любил, - пел калека, - хотел обеспечить, одеть, накормить, вот и нанялся водить большегрузные машины по стране, да попал в аварию, лишился ног.
Пока несчастный лежал в больнице, Регина ушла, прихватив дочь, более того, ухитрилась, подделав все документы, сначала развестись с калекой, потом продать их общую квартиру, вновь выйти замуж и укатить в Америку.
- И остался я на улице голый да босый, - качал головой дядька. Спасибо, пустили добрые люди к себе, теперь вот побираюсь! Искал-искал доченьку, да не нашел, одна карточка осталась!
Порывшись в тряпье, которое прикрывало остатки ног, мужчина вытащил снимок. Машка, и так пребывая на грани обморока, чуть не умерла. Это была ее детская фотография.
- Ты хорошо знаешь карточку, - шептала девочка, размазывая по лицу остатки косметики, - я там стою в розовом костюмчике, а на ногах тапочки в виде собачек.
- И ты решила помочь отцу?
- Маня кивнула.
- Почему такая сумма?
- В Америке за двести тысяч делают электронные протезы, - в отчаянии сообщила Маруся. - Дядя Гера сказал, что будет ходить, как с родными ногами.
- Его зовут Гера?
- Нет, Игорь. Он просил обращаться к нему "папа", а я не могу пока, вот и придумала Геру, вроде не так официально.
- Почему мне не сказала?
- Дядя Гера очень просил не говорить никому, сказал "не хочу в вашу семью вползать, мне бы только ноги новые..."
Я обняла Маню, чувствуя, как в душе разгорается злоба против режиссера этого спектакля.
- Маняша, включи соображение. Когда Регина с Геной уехали в Америку, тебе не исполнилось еще и полугода.
- И что?
- А то! Дети в таком возрасте не умеют стоять. Фотография в розовом костюмчике сделана уже после отъезда Регины, тапочки тебе Аркашка купил возле "Детского мира" у спекулянта. Эта фотография никак не могла попасть в руки твоего отца, мы с ним не знакомы. Ты стала жертвой афериста!
Маня раскрыла рот:
- Значит, дядя Гера - не мой папа?
- Нет, конечно, он мошенник, который специально поджидал тебя у школы!
- Но откуда у него снимок?
- Это мы выясним, - пообещала я. - Лучше скажи, куда должна доставить деньги?
- Домой к Гере.
- Адрес говори, - велела я и стала набирать номер Дегтярева.
Очень хочется изловить негодяя, но отправляться к нему одной страшно, скорей всего, там сидят здоровые, дееспособные мужчины, поджидают глупую девочку с мешком долларов.
- Когда он велел привезти деньги?
- К девяти вечера, - сердито сказала Маня. - Он звонил мне на мобильный, спрашивал, как дела.
- А ты?
- Попросила его не нервничать: сижу в банке, жду.
- Хорошо, - пробормотала я, - надеюсь, Александр Михайлович не теряет сейчас времени зря!
Около половины одиннадцатого я стояла не лестнице, прижимаясь спиной к ледяной стене. Несколько милиционеров в камуфляже разместились по бокам простой, обшарпанной деревянной двери.
- Поняла, как действуешь? - тихо спросил старший у Маши.
Девочка кивнула.
- Тогда начали, - велел омоновец.
Маруська позвонила.
- Кто там? - донесся хриплый голос.
- Открой, дядя Гера, - выкрикнула Машка, - я деньги принесла, извини, что так задержалась.
Загремел замок.
- Доченька, родненькая, - запричитал мерзавец.
Но закончить фразу он не успел: в квартиру ворвались вооруженные парни. Вопли, мат, стук... Маруська подбежала и вцепилась мне в плечо.
- Они его не убьют?
- Нет, - ответил спокойно Дегтярев. - Так, бока помнут.
- Идите, - высунулся старший, - готово.
В темной грязной квартире отвратительно воняло, но мне было не до оскорбленного обоняния. Комната, куда я влетела, выглядела малопривлекательно. Кровать без постельного белья, стол прикрыт газетой, драное кресло, лохмотья пыли на полу. У окна в инвалидном кресле сидел Гера. Я вздрогнула. Похоже, мужик и впрямь без ног.
- Ну! - резко сказал шедший следом Дегтярев. - Рассказывай, в какую американскую клинику собрался? Что такую дорогую подобрал, а, голубок?
Гера испуганно забормотал:
- Не я, ей-богу, не я...
- А кто?
- Иван Иванович.
- Давай без ерунды. - Дегтярев скривился. - Знаешь, столько раз в своей жизни слышал про Ивана Ивановича Иванова! Неинтересно! Ребята, тащите его в автобус!
- Нет, честно, - взвыл калека, - так он назвался! Иван Иванович! Подошел ко мне в метро и спросил: "Хочешь штуку баксов?" Я спросил, чего надо делать. Он изложил план и дал фотографию.
- Ну-ну, - покачал головой Дегтярев, - положим, мы тебе поверили, говори телефон Ивана Ивановича.
- Не знаю.
- Адрес?
- Тоже!
- Все, ребята, - хлопнул ладонью по столу Александр Михайлович, тащите его...
- Не вру я, - завопил Игорь, - не вру! Не сказал он мне ничего!
- Как деньги передавать собирался?
- Так сейчас придет сюда, сам! Только что звонил, минут десять до того, как эти ворвались!
Полковник резко встал:
- Всем слушать меня!
В операции по взятию преступника нам с Маруськой поучаствовать не дали, заперли в ванной. Мы слышали лишь отчаянный мат, грохот и крики. Спустя некоторое время дверь темницы распахнул один из омоновцев и велел нам идти в комнату. Мы с Маней, отталкивая друг друга, ринулись вперед. Расстановка сил сохранилась прежняя, только на полу, между кроватью и столом, широко раскинув в разные стороны ноги, лежал мужчина.
- Знаете его? - поинтересовался Дегтярев.
- Нет, - выкрикнула Маня.
- Лица не видно, - добавила я.
- Покажи, Николай, - велел полковник.
Один из омоновцев схватил лежащего за волосы и не сдержал удивленного возгласа:
- Он в парике!
- Эка невидаль, - поморщился Александр Михайлович. - Ну-ка, снимите с красавца эту растительность.
Сначала отлетела борода, потом усы...
- Здравствуйте, - вежливо сказал Александр Михайлович. - Приятная встреча! Вы еще в Америке задумали эту историю?
Мой бывший муж Гена, кряхтя, ответил:
- Это недоразумение. Я американский гражданин и требую вызвать консула.
- Может, президента пригласить? - поинтересовался полковник. - Сейчас телеграмму в Белый дом отправлю.
Домой мы попали лишь утром. Дегтярев прошел в мою комнату и сказал, что Генка, покривлявшись, признался во всем.
Его дела в Америке шли совсем не так хорошо, как он нам рассказывал. Сначала он пытался работать по специальности, но в Штатах и своих врачей полно. Тогда Гена попробовал торговать мединструментами, но прогорел, затем решил открыть издательство и тоже потерпел неудачу. Был, правда, короткий период благоденствия, когда он женился на Капитолине. Его американская жена приезжала к нам в Ложкино, мы даже подружились. Но потом Генка сорвался, начал пить и Капитолина с ним развелась.
Последние годы Гена работал в учебном заведении у Генри кем-то вроде лаборанта. Орнитолог считал Генку своим близким другом, но много платить ему не собирался. А Геннадий, как назло, влез в долги, пытаясь вновь добиться удачи на ниве бизнеса. Дом его заложен в банке, и если в течение марта не рассчитаться с кредитором, на имущество наложат арест, Гена окажется на улице. Мой бывший супруг просто сломал голову, думая, где раздобыть денег. Но Америка не Россия, никто из знакомых и копейки не даст. Ни один банк не пожелал выдать Геннадию кредит: проводили проверку, узнавали про заложенный дом и отказывали. Март приближался, и перспектива оказаться на улице без средств к существованию становилась все реальней.
И тут Генри рассказал приятелю про оранжевого гуся, который сошел с ума, летая вокруг Москвы, вернее, возле местечка с диким названием Ложкино. В голове у Генки мигом созрел план. Капитолина, вернувшись в Юм, много рассказывала о нас, показывала фотографии. Звукосочетание Ложкино прочно осело в Генкиной памяти. А еще он знал, что я теперь богата и живу как сыр в масле.
- Поехали в Россию! - предложил Генка. - Ты купишь мне билет, а я заплачу за проживание в доме у моей бывшей жены.
- Не брала с него ни копейки! - возмутилась я.
- Конечно, - кивнул Дегтярев, - только Генри уверен в обратном.
Тут сказалась разница менталитетов. Русский человек с распростертыми объятиями примет гостей из провинции, а американец возьмет с них за постой.
- Вот почему Генри так нахально себя вел!
- Да нет, он просто весь в орнитологии и не замечает ничего вокруг, усмехнулся полковник. - Они прибыли, ученый начал поиски, а Гена решил "потрясти" глупую бывшую жену. Правда, он уверяет, что, уже найдя "папу", не хотел травмировать Машку и обратился к тебе с просьбой дать в долг.
- Да, был такой разговор, - протянула я, - только я отказала, потому что понимала: Гена никогда не вернет денег. А дарить ему огромную сумму я совершенно не желаю!
- И тогда он привел в действие план X, - вздохнул полковник.
- Где взял фото?
- У вас из альбома вытащил.
- Он думал, Маня снимет деньги и никто не заметит?
Нет, у него на руках билет с открытой датой, - пояснил Дегтярев. - Он собирался завтра утром отправить деньги через American Express и вылететь следом, надеясь, что девочка до утра промолчит, а там, пока догадаются, кто автор спектакля, его и след простынет.
- Но как он сумел вывести на компьютер данные гуся? - удивилась я.
Дегтярев крякнул:
- Тут без обмана. Птица существует на самом деле и носится между Москвой и Ложкино. К гусю Геннадий не причастен. Генри все еще надеется изловить пташку. Знаешь, что меня больше всего удивляет в этой истории?
- Наивность Маши?
- Нет, Генка отлично понял, увидев ее, что она, несмотря на внешность и возраст, совершенный ребенок, который мигом купится на подставу. Странно другое!
- Подлость Геннадия?
Обычное дело, - отмахнулся Дегтярев, - люди из-за денег и не на такие штучки способны. Нет, я о другом. Почему ты позвала меня на помощь? Почему не принялась сама распутывать историю?
- Побоялась.
- Да? - нахмурился полковник. - Что-то верится с трудом. Сдается мне, что тебе некогда. Ну-ка, отвечай, во что ввязалась?
- Ни во что, - отбивалась я, чувствуя, как предательская краснота заливает щеки. - Даже и не думала. Потом случай с этим Игорем совершенно неинтересный. Сразу ясно, что он аферист! Скучно с таким возиться.
- А с чем интересно? - прошипел Александр Михайлович. - Что захватило целиком Дашутку?
Я схватилась пальцами за виски:
- Ой, мигрень! Спасибо тебе, теперь трое суток проваляюсь в кровати.
- Вот и отлично, - безжалостно отрезал полковник. - Посидишь дома!
Он повернулся и вышел, не забыв как следует хлопнуть дверью. Едва звук его шагов стих, я кинулась умываться и переодеваться. Высплюсь потом, надо срочно мчаться на Сомовское кладбище, а то у полковника в голове начинают скапливаться не те мысли.
Глава 31
На погосте я оказалась лишь около трех часов дня. Все словно сговорились мне помешать. Сначала заклинило автоматические ворота в нашем гараже и пришлось ждать, пока прибежит мастер и поковыряет в замке. Не успела я порадоваться, что верный коняга вырвался на свободу, как на выезде из поселка спустило переднее колесо. Пока механик поменял его, прошло немало времени. Но неприятности на этом не кончились.
Новорижское шоссе, по которому мы едем в Москву, - широкая, относительно новая трасса, ни в пятницу вечером, ни в понедельник утром тут не бывает пробок. В свое время, когда мы только начинали строить дом, риэлторы предлагали участок в районе Рублево-Успенской дороги. "Очень престижное место, - закатывали они глаза, - а какая красота вокруг!" Мы было дрогнули, но потом Аркашка скатался в указанном направлении, явился домой потный и злой, сказал:
- Да пусть там даром дают гектары, ни за что не поедем, жуткие пробки!
Мы купили участок в Ложкино и с тех пор не устаем радоваться свободе, которая царит на трассе, ведущей к столице. Но сегодня машины стояли плотной толпой, изредка двигаясь вперед черепашьим шагом. В небе повис санитарный вертолет, и стало понятно - впереди авария. Потом я видела огромный грузовик-панелевоз. Он лежал на боку, бетонные блоки валялись на шоссе, тут же стояла парочка легковых - смятых, словно конфетные фантики. Машины, бочком прижимаясь к обочине, по одной проползали мимо места трагедии. Мне стало нехорошо, когда заметила чуть поодаль три кучи, накрытые черными пластиковыми мешками.
К кладбищу я подкатила в отвратительном настроении и ткнулась в запертую дверь конторы. Если день начался гадко, то закончится он отвратительно - я давно это усвоила. На погосте жизнь, пардон за дурацкую двусмысленность, кипит с утра, а после обеда служащие разбредаются кто куда! В полной тоске я потопталась на площадке под вывеской "Инвентарь напрокат" и уже было собралась уезжать несолоно хлебавши, как из боковой аллейки вынырнул мужчина в старом, грязном пуховике китайского производства и спортивных штанах. На ногах у мужика сидели растоптанные, измазанные землей сапоги жать несолоно хлебавши, как из боковой аллейки вынырнул мужчина в старом, грязном пуховике китайского производства и спортивных штанах. На ногах у мужика сидели растоптанные, измазанные землей сапоги, на голове красовалась бейсболка, в руках он нес лом и лопату. Явно могильщик.
- Простите, - заорала я, - а где все из конторы?
Могильщик приблизился. Огромный козырек почти полностью скрывал его лицо, был виден только аккуратный нос, подбородок и часть щек, покрытых трехдневной щетиной.
- Вениамин обедать пошел, - отчего-то знакомым мне голосом сказал мужик. - Сейчас вернется, погодите тут! Хотите, стульчик дам?
В нос мне ударил сильный запах спиртного и "аромат" давно немытого тела.
- Спасибо, - ответила я, стараясь не дышать.
Могильщик зашел за контору, через секунду появился вновь, с устрашающего вида деревянным табуретом, заляпанным краской.
- Вот, садитесь, - любезно предложил он, поставил деревяшку на снег и снял бейсболку.
Открылось лицо, сверкнули глаза. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Передо мной, небритый и грязный, стоял... Гладышев.
- Олег! - завопила я, хватая могильщика за рукав. - Ты жив! Так я и знала! Не зря искала! Олежек! Дай поцелую!
Не в силах сдержаться, я попыталась броситься мужчине на шею, тот отшатнулся:
- Вы ошиблись, меня зовут Павел.
- Олег! Ты меня не узнал? Я же Даша.
- Вы путаете, мое имя Павел, Павел Рогачев.
- Да хватит прикидываться, узнала я тебя!
Могильщик отступил в сторону.
- Извините.
- Что тут происходит? - раздался сзади грубый голос.
Олег обернулся:
- Веня! Вот женщина пришла! Кидается на меня, Олегом называет.
- Да! - выкрикнула я. - Знаю тебя отлично! Звать Олегом Гладышевым, имеешь жену Лену, сына Алешку. Более того, я прекрасно понимаю, отчего ты прячешься тут, на кладбище! Как тебе не стыдно! Ленка чуть с ума не сошла, мы с ней по всему Подмосковью проехали!
- Вы ошибаетесь, - спокойно возразил мне Вениамин. - Нашего служащего зовут Павел Рогачев.
- И давно он тут работает?
- Всю жизнь, - пожал плечами Веня. - Честно говоря, я не уточнял. Сам пришел сюда на работу пять лет назад, а Пашка дорожки мел.
- Невероятно, - пробормотала я, разглядывая могильщика. - Такого сходства не бывает!
Вениамин улыбнулся:
- Почему же нет? Даже шоу такое есть - "Двойники". Здесь один мужик ходит к жене на могилу, я первый раз как увидел, чуть не упал, - вылитый Брежнев! Случается. Ваш знакомый кем работал?
- Танцевал в ансамбле, он закончил балетное училище.
Вениамин мелко засмеялся:
- Да уж, Пашка и ногу не поднимет, а?
- У меня слуха нет, - могильщик ухмыльнулся. - Медведь сел на ухо.
- Может, примета какая у вашего приятеля была? - спросил Веня. Допустим, пальца на руке нет или родимое пятно?
- Точно! - закричала я. - На виске! Он еще всегда длинные волосы из-за него носил!
Могильщик повертел головой. На кладбище начинали спускаться сумерки, но мне все равно было хорошо видно: оба виска совершенно чистые.
- Действительно, - пробормотала я, - не он!
- Бывает, - философски заметил Веня, - ну, что у вас за дело?
Подскажите, где могила Милены Титаренко.
- Заходите, - велел заведующий, - посмотрим. У нас теперь компьютер, мигом найдем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23