Роли на политической сцене были давно распределены. Резонеры, злодеи, шу
ты, плуты, комические вояки, ледяные жлобы, веселые гуляки-пофигисты. Они
успели по двадцать раз переругаться, примириться, прокрутить свои балаг
анные интриги. Они устали от вечных повторений. Они смертельно надоели д
руг другу и публике. Стало модно привлекать в политические структуры зве
зд эстрады и шоу-бизнеса. Весной 2002 года Владимир Приз вступил в партию «Св
обода выбора». Это было выгодно и партии, и ему.
В начале лета в России довольно вяло развернулась кампания по слиянию тр
ех оппозиционных партий и выдвижению единого кандидата от оппозиции. Во
ва Приз стал рекламным лицом партии «Свобода выбора». Пожилой вялый Ряза
нцев заметно проигрывал на его фоне.
От Маши сначала потребовали подробного доклада об этом мачо. Затем преду
предили, что в августе ей предстоит отправиться в Москву.
Ц Знакомиться с Призом? Ц уточнила она. В ответ раздался веселый смех, х
отя ничего смешного она не сказала.
Ц Нет, Ц объяснили ей, Ц как и в прошлый раз, главная ваша задача Ц госп
один Рязанцев.
Она прилетела в Москву вчера вечером, никому не стала звонить, решила для
начала отоспаться. В отличие от прошлого раза, поселили ее в удобной двух
комнатной квартире, в Шмитовском проезде, неподалеку от Краснопресненс
кой набережной. Утром Маша отправилась бегать по бульвару. Она бежала ме
дленной рысцой и думала о том, что партии могут и не объединиться. Их лидер
ы слишком долго и усердно поливали друг друга грязью. Они перегрызутся, п
родолжая сводить счеты и решая, кто станет главным. В принципе, если объед
инение состоится, главным обязан стать господин Рязанцев. В него вложено
много американских денег. Его партия существует под контролем ЦРУ, возг
лавляемая им думская фракция Ц американское лобби в российском парлам
енте. Но у господина Рязанцева опять депрессия. Задача офицера ЦРУ, психо
лога Мери Григ определить, насколько глубок кризис, способен ли Рязанцев
выйти из депрессии и продолжить работу. Или это конец его политической к
арьеры, и надо искать замену.
Ц О, черт!
Маша поскользнулась и чуть не упала. В нос ударила вонь. Прямо посреди алл
еи кто-то навалил кучу, и Маша умудрилась наступить. Морщась, она перешла
с аллеи на травку и принялась вытирать подошвы.
«Вот и побегала. Вот тебе и первое московское утро. Прелестное начало. Нет
, правда, прелестное! Было бы значительно хуже, если бы это оказалось взрыв
ное устройство», Ц утешила себя Маша и, кое-как очистив кроссовки, огляд
елась.
На самом деле, в парке было красиво. Розовая дымка придавала чахлым город
ским тополям и липам нечто таинственное, сказочное. В голове, конечно, мут
ь, соверт шенная каша от недостатка кислорода, зато какое чудо это матово
е утреннее солнце. На него можно смотреть, не щурясь.
За кустами раздался бодрый топот. Кто-то бежал по аллее. Было слышно тяжел
ое дыхание. Внезапно топот прекратился. Молодой мужской голос совсем бли
зко произнес сквозь одышку:
Ц Стой, блин, у меня шнурок развязался!
Ц Твою мать! Давай быстрей!
Двое остановились в метре от Маши. Ей совершенно не хотелось, чтобы они ее
увидели. Она замерла за кустами и только слегка переместилась, чтобы пос
мотреть на бегунов. Возможно, это и есть авторы кучи дерьма. Впрочем, какая
разница? Может, дерьмо вовсе собачье, она ведь не специалист.
Юноши были накачанные, бритые наголо. На обоих черные боксерские майки и
черные широкие трусы до колен. Маша разглядела профиль того, который нак
лонился, чтобы завязать шнурок. И еще она успела заметить наколку у него н
а плече: мертвая голова, крупный, размером с большую грушу, череп. Второй к
ачок стоял спиной, чуть дальше. На его плече темнело пятно, наверное, такой
же череп.
«Точно, дерьмо Ц их работа, Ц зло подумала Маша, Ц гады, ненавижу!»
Качки убежали. Впереди был длинный, тяжелый день. Первый день в Москве. Маш
а перевела дыхание и продолжила чистить подошвы.
Ничего страшного. Наоборот, все отлично. Надо уметь радоваться жизни и бы
ть счастливой хотя бы оттого, что под ногами оказались какашки, а не взрыв
чатка.
Часть пути до выхода из парка она решила пройти по траве, параллельно алл
ее, чтобы окончательно очистить кроссовки. Туман был настолько густой, ч
то она видела перед собой метра на три, не дальше. Впереди, где, по ее расчет
ам, кончался травяной газон и шли кусты, отгораживающие его от асфальтов
ой аллеи, она заметила какой-то транспарант, высотой метра в два. Это был к
усок фанеры, прибитый к палке. На белом фоне гигантские красные буквы: «БЕ
Й ЖИДОВ!» Внизу кривая свастика.
«Здрассти вам! Ц рявкнул кто-то в голове у Маши чужим противным голосом
и тут же добавил: Ц Стой, где стоишь!»
В Нью-Йорке Маша видела в новостях пару подобных сюжетов. Первый такой тр
анспарант появился на Киевском шоссе, в нескольких километрах от Москвы
. Молодая женщина остановила машину, чтобы убрать эту гадость, и подорвал
ась на самодельном взрывном устройстве. Это передали все информационны
е агентства. Милиция и ФСБ выступили с невнятными заявлениями о несоверш
еннолетних хулиганах, которые, безусловно, будут пойманы и наказаны, но н
икакой серьезной террористической организации за ними не стоит. Смелая
женщина, к счастью, выжила. Потом появились сразу пять таких транспарант
ов, тоже на трассах у кольцевой дороги. Два из них оказались заминированы.
Однако никто не пострадал.
Мобильный телефон был прикреплен к поясу шортов.
Маша позвонила в милицию. Пока она ждала приезда группы, у нее за спиной по
слышался шорох. Прямо на нее шла дворничиха с метлой.
Ц Ой, батюшки! Это чего ж такое?
Ц Стойте! Дальше нельзя! Сейчас приедет милиция, Ц сказала Маша.
Надо отдать им должное, группа явилась быстро, сработала толково и опера
тивно. Под транспарантом оказалось самодельное взрывное устройство, до
вольно мощное. Маша подробно описала двух бритоголовых качков и оставил
а милицейскому капитану номер своего мобильного.
« Вот тебе и Москва, Ц повторяла Маша, стоя под про-хладным душем, Ц вот т
ебе и прелестное начало дня».

* * *

Пахло гарью. Небо стало черным. Василиса с трудом поднялась и тут же упала
. Ноги затекли, она их почти не чувствовала. Часов она не носила и понятия н
е имела, который час. Было светло, несмотря на черноту неба. Над противопол
ожным берегом реки Кубрь, над кромкой леса, висел жемчужно-розовый солне
чный диск. У Василисы слезились глаза, щипало в носу. Она чихнула и пришла
в себя.
Сколько она проспала? Как могло случиться, что она заснула у реки, в кустах
дикой малины? Она собиралась отсидеться, дождаться, когда уедут страшны
е чужие мужики, и вернуться к своим, с трофеем, с бутылкой колы. Но бутылка о
казалась пустой. Василиса нечаянно опрокинула ее, незакрытую.
Там, где должны были ждать ее Гриша, Оля и Сережа, чернели клубы дыма. Корпу
са полыхали открытым пламенем.
Она все-таки встала, на ватных ногах сделала несколько шагов по песку, к в
оде, ополоснула лицо, промыла глаза. Вода была почти горячей и тоже пахла г
арью. Дым становился все гуще. Сквозь мрак виднелась фигура девочки с мяч
ом, объятая пламенем. Причудливая игра огненных бликов делала мертвый ги
пс подвижным и живым. Минуту Василиса с ужасом смотрела на скульптуру и в
друг стала задыхаться, словно от приступа астмы. Она потеряла равновесие
и упала. Несколько метров проползла по песку, вздрогнула, наткнувшись ла
донью на что-то твердое, сжала кулаки, стиснула зубы, пытаясь справиться с
о страшным искушением просто заорать, забиться в дикой безнадежной исте
рике. Так, со сжатыми кулаками, зажмурившись, она невероятным усилием вол
и заставила себя опять подняться на ноги.
Когда ужас немного отпустил, она открыла глаза, медленно втянула ноздрям
и горький едкий воздух, разжала кулаки. На правой ладони, в горсти горячег
о песка, тускло блеснул кусок металла.
Это был перстень с печаткой. Василиса вдруг отчетливо вспомнила крепыша
купальщика. Наблюдая за ним, она машинально отметила, как он стянул что-то
с пальца левой руки и положил в карман джинсов. Снял кольцо, но не снял час
ы. Наверное, они водонепроницаемые. С ними ничего не случится. А кольцо мож
ет соскользнуть в воде.
Ей захотел ось тут же закинуть перстень подальше, она уже замахнулась, по
дняла руку, но в последний момент стиснула пальцы.
«Это может быть улика, все сгорит, ничего не останется, их никогда не найду
т».
Надежней всего было надеть перстень. Он оказался не таким уж большим и со
среднего пальца правой руки не сваливался.
Внезапно ее будто шарахнуло током, дрожь пробежала по телу. Ей показалос
ь, что рядом опять стреляют, причем звучат не отдельные выстрелы, а очеред
ь. Но нет, это просто что-то там лопалось и трещало от огня. Рухнула крыша да
льнего корпуса. Сноп искр взметнулся высоко в черное небо. Василиса реши
лась взглянуть сквозь дым, туда, где горело сильней всего. Там полыхал уже
не только деревянный корпус, но и деревья. Несколько сухих старых берез б
ыли похожи на гигантские факелы, окруженные снизу дрожащими кругами из м
елких язычков пламени. Круги расширялись, росли на глазах. Вспыхивали ве
тки, тлела и трещала трава.
Василиса глубоко вздохнула, собралась с силами и попыталась крикнуть: «Г
риша!» Но в горле першило, никакого звука не было. Все заглушал треск горящ
его леса, она не услышала даже собственного надрывного кашля.
Ни о чем больше не думая, задыхаясь от дыма и слез, она пошла прочь, вдоль бе
рега реки. Кустарник подходил вплотную к воде, ноги по щиколотку увязали
в прибрежном теплом иле. Надо было идти быстрей, но не получалось. Ей стало
казаться, что она вообще не продвигается вперед. Сколько она ни шла, треск
за спиной не делался тише. Огонь догонял ее. Василиса боялась оглянуться
и постоянно кашляла от дыма. В какой-то момент ей послышался новый звук, г
ромкий рокот мотора. Сначала она решила, что все-таки добралась до шоссе,
однако потом сообразила, что звук идет от реки. Она как раз подошла к излуч
ине и не могла видеть, что там, за поворотом. По движению воды, по зыбким рас
ходящимся полосам она догадалась, что это катер, и уже хотела крикнуть, за
махать руками. Но вместо крика из горла вылетел слабый неслышный хрип, а с
тоило взмахнуть руками, и Василиса потеряла равновесие, свалилась в высо
кую острую осоку, лицом в ил.


* * *

Нельзя оставлять трупы с пулями внутри. Нельзя оставлять живых свидетел
ей. Нельзя возвращаться туда, где наследил. Тем более глупо возвращаться,
когда там все полыхает открытым пламенем. Но фаланга левого мизинца покр
аснела и стала зудеть.
Перстень был его единственным талисманом. Он ничего не носил на шее, на за
пястье надевал только платиновый «Роллекс». Он не терпел побрякушек, не
верил в обереги и прочую мистику, но за своим перстнем готов был полезть в
огонь и в воду.
Оружие благополучно довезли и разгрузили. Временным пристанищем неско
льких гаубиц, ящиков с гранатами и прочего железа послужил просторный по
двал дачи, которая когда-то принадлежала родному дяде Шамана, а теперь ст
ала его собственностью вместе с участком в пятнадцать соток, добротной б
анькой, бассейном и теннисным кортом. Безусловно, прятать там железо был
о рискованно, и если бы не пожары, Шаман никогда бы не пошел на это. Но в сего
дняшней ситуации более надежного места он придумать не мог, к тому же пре
дставить, что кто-нибудь нагрянет туда с обыском, было практически невоз
можно.
Лезвие, Миха и Серый завалились спать. Шаман спать не хотел, но чувствовал
себя разбитым. Мысль о перстне не давала покоя. После контрастного душа, п
лотного завтрака и крепкого кофе он немного посидел в одиночестве на вер
анде. Из-за смога окна были закрыты. Мощный кондиционер, как мог, охлаждал
воздух. На журнальном столе лежали паспорт и студенческий билет. С билет
ом все было ясно. Он принадлежал студенту второго курса медицинского инс
титута Королеву Григорию Николаевичу, 1984 года рождения, тому самому парню
, который наткнулся на мертвого бомжа и был убит первым. Что касается пасп
орта, тут возникали неприятные сомнения.
Грачева Василиса Игоревна, 1985 года рождения, внимательно смотрела на Шама
на с маленькой черно-белой фотографии. У нее были большие круглые глаза, ш
ирокие черные брови. Темные волосы гладко зачесаны назад, чистое маленьк
ое лицо открыто и не накрашено.
Шаман разглядывал паспортную фотографию и пытался вспомнить убитую де
вицу. Перед ним вставал совсем другой образ. Взлохмаченные желтые волосы
, круглые щеки, тонкие брови. Василиса Грачева получила паспорт в 2000-м. Ей бы
ло пятнадцать, то есть прошло два года. Девицы в этом возрасте любят экспе
риментировать со своей внешностью. Она могла подстричь и перекрасить во
лосы, выщипать брови, похудеть или поправиться. Могла надуть себе губы си
ликоном до негритянской пухлости. Что касается глаз, то спросонья, да с по
хмелья, они отекают, меняют форму.
Шаман привычным жестом прикоснулся к фаланге левого мизинца и честно пр
изнался себе, что потеря перстня тревожит его значительно больше, чем пр
облема с Грачевой Василисой Игоревной. Даже если было две девицы, то втор
ая вряд ли видела кого-то. Она могла слышать голоса, стрельбу, но видеть Ц
нет. В противном случае кто-нибудь из них четверых непременно бы ее замет
ил.
Ц Дел много, времени мало, Ц произнес Шаман и резко поднялся с кресла.
Через десять минут самая неприметная из трех его машин, темно-синяя мале
нькая «Мицубиси», катила по пустынному шоссе. Маршрут он продумал заране
е и аккуратно сверился с картой.
Река Кубрь была тощая, но длинная. Она тянулась на многие километры, слива
лась с Румяным озером и текла дальше, на северо-запад. Румяное озеро наход
илось всего в десяти километрах от поселка Временки, то есть от дачи Шама
на. На берегу озера был небольшой яхт-клуб, там давали напрокат яхты и кат
ера.
Самый банальный камуфляж Ч джинсовая кепка, темные очки, накладные усы с
делал Шамана неузнаваемым. К клубу он не стал подъезжать на машине, остав
ил ее на парковке у придорожного кафе. Вместо паспорта в качестве залога
вручил парню, выдающему катера, две купюры по сто долларов.
Ц Там дальше все горит, Ц равнодушно предупредил парень.
Ц Ну, вода пока не закипела, Ц ответил Шаман.
Оказавшись на реке, в полном одиночестве, он стал тихо напевать: «Лютики-ц
веточки у меня в садочке». Он с детства любил эту песню. Ее постоянно пел д
ядя, шикарный драгоценный дядя Жора, генерал-майор военной авиации. Он бы
л жизнелюб, шутник и обжора, ни в чем себе не отказывал. Умер красиво, по-куп
ечески, в возрасте семидесяти лет. На масленицу обожрался блинами с черн
ой икрой. Ел, ел, поперхнулся, закашлялся, рухнул на персидский ковер, и все.
Он весил столько, что санитары долго не могли поднять на носилках его тел
о в светлом кашемировом костюме, заляпанном икрой и маслом. Он не имел дет
ей и все свое имущество оставил любимому племяннику, которого много лет
назад баюкал дурацкой песенкой.
Однажды, засыпая, маленький племянник спросил, о чем эта песня.
Ц О людях, Ц ответил дядя, Ц люди Ц они как лютики, слабенькие, липкие ц
веточки. Липкие и ядовитые. Лютик от слова «лютый».
Чем ближе подплывал катер к заброшенному лагерю, тем трудней становилос
ь дышать. Лес вдоль правого берега еще не горел по-настоящему, но уже тлел
сухой прошлогодний валежник. Катер несся на максимальной скорости, вспа
рывая мутную речную гладь. Из-за рева мотора Шаман не слышал собственног
о голоса, от дыма слезились глаза. Но он продолжал петь.
Сегодня ночью к его послужному списку прибавилось сразу шесть убитых. Эт
о не много и не мало, не хорошо и не плохо. Дядя, человек военный, часто повто
рял: в отношении любого объекта сначала необходимо понять, существует он
или нет. Три бомжа были несуществующими объектами. Спившиеся безобразны
е вонючки. А три подростка? Они оказались там, где их не должно быть. Значит,
тоже стали несуществующими объектами. Они приехали, чтобы пить, курить т
равку, колоться. Они ядовитые лютики.
«Лютики-цветочки у меня в садочке». Они пробуют жить, и все не начинают жи
ть, поскольку не знают, как это делается. В «лютиках» заложена генетическ
ая программа на самоуничтожение. В какие бы условия они ни попадали, непр
еменно изгадят окружающую среду. В принципе, их можно вообще не трогать, о
ни подыхают сами. Но слишком медленно, и слишком много при этом вони.
Чем цивилизованней и благополучней общество, тем больше в нем лжи и лице
мерия, тем безрассудней оно тратит средства на то, чтобы заглушить вонь о
т собственных бтбросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10