VadikV
35
Полина Дашкова: «Приз»
Полина Дашкова
Приз
«Дашкова П.В. Приз: Роман»: АСТ /Астрель; М.; 2004
ISBN 5-17-024324-3/5-271-08992-4
Аннотация
Он Ц человек-бренд, человек Ц
коммерческий проект. Его знает и любит вся страна. У него миллионы поклон
ников и великие перспективы. В недалеком будущем он даже мог бы стать пре
зидентом России, если бы не случайная свидетельница, 17-летняя девочка, ко
торая чудом уцелела и пока молчит...
Полина ДАШКОВА
ПРИЗ
«И дым мучения их будет восхо
дить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся
зверю и образу его и принимающие начертание имени его».
«Откровение Ионна Богослова
», глава 14; стих 11
«Ведь это так, что ангелы всег
да, спасая смертных, падают в пучину…»
о. Иоанн Санфранцисский (кн. Ша
ховской)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Свет фар едва пробивал душную ночную тьму. Заброшенная бетонка тянулась
через густой смешанный лес. Плиты раскрошились, сквозь щели проросла тра
ва, вздулись корни столетних дубов и елей, такие крупные и крепкие, что тяж
елый, набитый людьми грузовичок «Газель» подпрыгивал и трясся.
Кончалось лето 2002 года, самое жаркое и засушливое за последние сто пятьде
сят лет. Горел торф на болотах. Над огромным пространством от Архангельс
ка до Краснодара небо стало мутным, молочно-розовым. Днем матовое вишнев
ое солнце просвечивало сквозь марево, как зрачок циклопа. Ночью лунный д
иск казался маленьким рваным облаком. Слезились глаза, першило в горле, и
трезвые шатались, как пьяные.
Водитель грузовичка был человек опытный, но еле справлялся с управление
м. Много лет по старой бетонке никто не ездил. Она змеей проползала сквозь
лес и упиралась в пустоту, оставшуюся от железных ворот и обозначенную д
вумя обломками столбов, из которых торчали щупальца ржавой арматуры. Дал
ьше дорога становилась шире, лучше, сохранилось асфальтовое покрытие, то
же очень старое, но достаточно крепкое.
Метрах в двадцати от въезда высилась одинокая фигура девочки-физкульту
рницы в пышных коротких шароварах, в футболке и пионерском галстуке. Она
стояла здесь на цыпочках больше пятидесяти лет, пытаясь закинуть свой об
лупленный мяч в несуществующую корзинку. От ее братьев и сестер, пионеро
в и пионерок с книжками, веслами, горнами и барабанами, остались только об
ломки. Кое-где на заброшенной территории бывшего пионерлагеря «Маяк» бе
лели в некошеной траве то голова с отбитым носом, то кусок беспалой руки, т
о нога в носке и тапочке.
Из пяти деревянных корпусов сохранилось три. Остались гнилые фрагменты
забора, отделявшие территорию от песчаного берега реки Кубрь, и ржавые к
лочья колючей проволоки. Пятнадцать лет назад последний директор пионе
рлагеря распорядился обтянуть забор колючкой, чтобы дети самовольно не
бегали купаться. Здесь до сих пор был чудесный пляж, чистый и совершенно д
икий. Уцелело небольшое каменное здание, в котором когда-то размещались
кухня и столовая. Окна выбиты, рамы выломаны, двери сняты с петель.
Грузовичок, прощупывая фарами темноту, медленно свернул на боковую алле
ю, пересек квадратную площадку, на которой когда-то проходили пионерски
е линейки, и остановился у здания столовой. Мотор затих. Из кабины выскочи
ли двое молодых людей. Водитель был почти на голову выше и заметно крепче
пассажира. Несмотря на жаркую ночь, оба в плотных камуфляжных куртках. К с
вету фар прибавился свет двух мощных ручных фонарей.
Ц Все, Лезвие, прибыли, Ц тихо сказал пассажир и, повесив свой фонарь на ш
ею, закурил.
Водитель обошел машину, открыл кузов, запертый снаружи.
Ц Подъем! Ц рявкнул он, полоснув фонарем по нутру кузова. Ц Миха, Серый,
вы спите, что ли?
Ц Тут уснешь, в такой вони, Ц ответил из глубины кузова молодой веселый
голос.
Ц Ты чего пихаешься? Ц заныл другой голос, хриплый и больной. Ц Убери св
ет, прямо в глаза, блин, и так ничего не видно!
После короткой возни и вялой, сонной перебранки из кузова вылезло пять ч
еловек. Двое молодых, в камуфляже, с фонарями, Ц Миха и Серый, трое постарш
е, в грязном тряпье, Ц безымянные бомжи. Один, самый старший, не удержался
на ногах, опустился на четвереньки, тут же получил от крепкого Михи неско
лько ударов тяжелым ботинком и завыл дурным голосом.
Ц Хорош учить, покалечишь, Ц произнес невысокий человек, который приех
ал в кабине и никак не участвовал в процедуре извлечения из кузова трех с
онных бомжей.
Ц Ты бы, Шама, посидел в их вони без противогаза, Ц огрызнулся Серый и под
нял бомжа на ноги, вздернув за шиворот.
Ц Ничего, здесь воздух свежий, продышишься, Ц утешил Серого человек по
прозвищу Шаман и обратился к бомжам вполне вежливо, даже приветливо: Ц З
начит, так, мужики, сейчас все грузим быстро, но очень аккуратно. Груз ценн
ый.
Ц Мы вам доверяем, Ц с ленивым смешком добавил водитель по кличке Лезви
е.
Ц Так чего грузим-то? Ц поинтересовался самый бойкий из трех оборванце
в.
Ц Не твое собачье дело, Ц ответил Миха и слегка подтолкнул бомжа к черн
ому дверному проему бывшей пионерской кухни.
Пятеро исчезли во мраке.
На улице у грузовичка остались Лезвие и Шама.
Ц Может, зря мы этих трех вонючек взяли? Ц спросил Лезвие, прикуривая. Ц
Вполне могли бы сами справиться.
Ц На фига надрываться? Железо тяжелое, и вообще, пусть поработают напосл
едок, хоть какая-то польза от вонючек. Ц Шама потянулся, мягко хрустнув с
уставами. Ц Ты сам предложил их взять. Что же теперь?
Ц Теперь я думаю, что совсем не обязательно было перевозить железо. Мест
о отличное, надежное, где мы еще такое найдем?
Ц Перестань. Отсюда до свалки всего пять километров. Свалка горит, рядом
торфяники, при такой жаре огонь может перекинуться сюда, и начнется салю
т, от нашего железа только шкварки останутся.
Ц А вонючки?
Ц Что вонючки? С ними будет, как обычно. Ладно, пойду, искупаюсь. Ц Шаман п
отянулся и покрутил головой, разминая шею.
Ц Иди. Я вообще не понимаю, зачем ты с нами поперся? Не царское это дело, Ша
ма. Тебе пора отвыкать от черной работы. И рисковать тебе нельзя, особенно
сейчас, Ц сказал Лезвие.
Ц Мне надо встряхнуться, а то закисаю. Риск бодрит, без него скучно. Ладно,
если что, свистнешь.
Крепкая невысокая фигура бесшумно растворилась в темноте. Из бывшей кух
ни слышались голоса, тяжелый хриплый кашель. Бомжи, скрючившись, вынесли
толстый брезентовый сверток, метра полтора длиной и, тихо матерясь, бере
жно загрузили его в кузов грузовичка. Всего таких свертков было шесть. За
тем, после перекура и нескольких глотков водки, они принялись грузить ящ
ики Бомжи очень старались. Им было обещано, что после погрузки их не тольк
о отпустят, но и денег дадут.
Шама разделся на пустом песчаном пляже. Фонарь свой он погасил. Глаза при
выкли к темноте, к тому же лунный свет сумел просочиться сквозь плотное м
арево. Реку пересекла зыбкая жемчужная дорожка. Шаман осторожно ступил н
а эту дорожку, сделал несколько шагов по илистому дну. Вода была теплой и м
ягкой. Из-за жары молчали ночные птицы и лягушки. Казалось, лес умер, так ти
хо было вокруг. Голоса и грохот погрузки едва долетали сюда и звучали мяг
ко, почти музыкально.
Шаман застыл, прислушиваясь к тишине. В его жизни было слишком мало тишин
ы, он совсем отвык от нее. Ему стало немного не по себе, словно лес, песок, об
мелевшая усталая речка Кубрь и розовый лунный диск молча, недоброжелате
льно уставились на него, чего-то от него ждали и знали такое, что неодушев
ленные предметы в принципе знать не могут.
Слева, в зарослях дикой малины, ему почудился шорох и еще какой-то звук, по
хожий на вздох. Он резко оглянулся, но ничего, кроме мрака, не увидел. Вспом
нив, что времени совсем мало, с бодрым возгласом «Кайф!» он плюхнулся в теп
лую воду, нырнул и поплыл по лунной дорожке легким красивым брассом.
Погрузка подходила к концу. Бомжи сильно устали. Лезвие позволил им напо
следок еще один недолгий перекур и дал допить оставшуюся водку.
Ц Слышь, а кузов-то почти полный, мы там все не поместимся, Ц вдруг произ
нес один из бомжей, оторвавшись от горлышка бутылки.
Ц Не поместимся, Ц отозвался другой бомж, кашляя и едва ворочая языком.
Ц Ничего, пешочком прогуляетесь, вам полезно, Ц тихо засмеялся Серый.
На минуту повисла пауза. Вдруг третий бомж, самый молчаливый, вскочил и ме
тнулся к темному кустарнику.
Ц Ты куда? Ц удивленно окликнул его Лезвие.
В ответ послышался тяжелый, удаляющийся топот. Бомж бежал. Другие два уже
поднимались на ноги. Они были слабее и пьяней, но в такой темноте имели неп
лохой шанс исчезнуть, тем более побежали они в разные стороны.
Шаман вылез из воды. Шумно отфыркиваясь, он достал из кармана куртки мале
нькое мягкое полотенце, которое прихватил заранее, ибо знал, что непреме
нно искупается этой ночью в реке Кубрь. Вытерся и стал одеваться. Когда он
, прыгая на одной ноге, натягивал джинсы, до него донесся тревожный условн
ый свист Лезвия, потом крики, и наконец сухо щелкнул первый выстрел.
* * *
Если бы Василиса могла не дышать, она бы не дышала. Съежившись в кустах, мо
края насквозь, она замерзла, хотя ночь была жаркой. Каждый выстрел отдава
лся в ней крупной дрожью, словно ее било током. Рука все еще сжимала бутылк
у колы.
Пляж был залит мутным лунным светом. Несколько минут назад Василиса отче
тливо видела силуэт человека, который пришел купаться. Она понятия не им
ела, кто он И откуда взялся, но чувствовала, что надо сидеть тихо и ждать, ко
гда он уйдет. Он не ушел, а убежал, едва успев натянуть штаны, и пару метров п
рыгал на одной ноге. Кроссовки у него были на липучках, что-то там застрял
о, он не сумел застегнуть сразу. Из темноты кричали, свистели, потом стали
стрелять.
Три выстрела, четыре. Крики, топот. Василиса впервые в жизни слышала насто
ящую стрельбу, и у нее ни на миг не возникло утешительного чувства, что это
всего лишь страшный сон или кино. Она сразу поняла: люди, явившиеся сюда н
очью на машине, убивают по-настоящему.
Она не видела никого из них, кроме одинокого купальщика, но по голосам, дон
осившимся издалека, догадалась, что их человек пять, не меньше.
После четвертого выстрела стало тихо. Василиса решила, что все кончилось
. Она заставляла себя верить, что Гриша, Оля и Сережа сидят сейчас, притаив
шись, точно так же, как она. У них есть хороший шанс. Они выбрали для ночевки
самый дальний из корпусов, самый чистый и целый. Вряд странные ночные гос
ти станут обыскивать в темноте развалины бывшего лагеря, они разбираютс
я между собой. Разберутся и уедут. Вот, кажется, заводят мотор. Ну что их сюд
а принесло, спрашивается? Здесь делать совершенно нечего. Это дикое мест
о, заброшенное и проклятое. Это вроде Бермудского треугольника, но не в за
падной части Атлантического океана, а на суше, в подмосковных лесах. В три
дцатые годы НКВД расстреливало здесь кулаков. В конце пятидесятых постр
оили пионерский лагерь, и каждое лето кто-нибудь из детей тонул в реке, бы
ла история с маньяком, который работал массовиком-затейником и успел за
месяц убить трех девочек, потом в молоко попала крыса, и несколько детей у
мерли от отравления. Лет десять назад какой-то бизнесмен арендовал этот
кусок земли, чтобы построить шикарный дачный поселок, но был убит при заг
адочных обстоятельствах. С тех пор никто сюда не совался.
Два мальчика и две девочки, Василиса, Гриша, Оля и Сережа, оказались здесь
совершенно случайно. Это была дурацкая авантюра.
Собирались большой компанией на дачу, рано утром загрузились в электрич
ку, но тут выяснилось, что дача отменяется, туда явились родственники, буд
ет полно взрослых. Надо было куда-то деться. Меньше всего хотелось возвра
щаться в Москву. И вот Гриша вспомнил, что когда-то его родители снимали д
омик в деревне. Километрах в пяти, на берегу реки, были развалины пионерла
геря. Он облазал их в детстве вдоль и поперек. Любопытно посмотреть, что та
м сейчас. Поскольку они уже едут в электричке по Савеловской дороге, то вп
олне логично доехать до станции Катуар, оттуда придется пилить пешком ча
са три по заброшенной бетонке через лес.
Гриша вдохновенно рассказывал ужастики про заброшенный лагерь, пока тр
яслись в электричке, и в итоге пять человек сошли в Лобне. Дальше решились
ехать только две влюбленные парочки, Сережа с Олей и Гриша с Василисой.
День получился длинный и сумасшедший. В Гришин Бермудский треугольник п
опали только к вечеру. Пока шли по разбитой бетонке, у Василисы отломился
каблук. Босоножки были новые, нещадно терли, она разозлилась, выбросила и
х и дальше пошла босиком. Часть пути Гриша нес ее на загривке.
Потом купались в реке, бегали по пустой территории бывшего лагеря, вопил
и, дурачились и бесились, выпили на четверых две бутылки водки.
Василиса и Гриша почти не пили. Все вылакали Оля и Сережа, к тому же эти дво
е несчастных влюбленных курили травку. Обнявшись, повиснув друг на друге
, они удалились в соседнюю палату. За стенкой долго были слышны характерн
ые звуки. Оля и Сережа занялись главным делом своей жизни. Гриша сказал, чт
о они уже год этим занимаются везде, где можно и нельзя. Не исключено, что о
ни поженятся, когда Оле исполнится восемнадцать.
Правда, им негде жить, и родители категорически против.
У них не было с собой ни спальников, ни одеял, только легкие куртки. Оля и Се
режа не побрезговали улечься прямо на рваные матрасы, которые в изобилии
валялись по всему корпусу. Гриша заранее набрал кучу ельника и сухой тра
вы, сложил все это на занозистом полу бывшей пионерской палаты, расстели
л сверху свою куртку.
Василисе было легко и хорошо с ним, словно они знали друг друга не два дня,
а сто лет. Они сидели, шептались, только изредка, почти случайно, соприкаса
ясь то головами, то локтями, вздрагивая и краснея. Наверное, они проговори
ли бы так до рассвета, а потом отправились купаться. Но Василиса ляпнула г
лупость, и Гриша обиделся. Она сказала, что не может целоваться с человеко
м, у которого потные усики.
На самом деле он пока не собирался с ней целоваться. Они оба чувствовали, ч
то рано, и можно все испортить. Просто он потянулся за сигаретами, потерял
равновесие, мимоходом скользнул губами по Василисиной щеке. У нее так за
кружилась голова, что она растерялась и ляпнула глупость про потные усик
и. Гриша помрачнел, заявил, что пора спать, улегся на свою куртку, отвернул
ся к стене.
Ц Спокойной ночи! Ц сказала Василиса, подошла к выбитому окну и закурил
а. Она ждала, что он встанет и обнимет ее. Но он продолжал лежать. Он ждал, чт
о она подойдет и уляжется рядом.
Выкурив сигарету, она перемахнула через подоконник и спрыгнула вниз, в в
ысокую мягкую траву. Ей вдруг ужасно захотелось искупаться, прямо сейчас
, сию минуту. И еще она вспомнила, что на пляже осталась бутылка колы. Днем о
ни клали в воду у берега несколько бутылок, чтобы охладить.
Оказавшись на пустом пляже, она заплакала и засмеялась одновременно. Рек
а светилась изнутри мягким серебряным светом. На противоположном берег
у в кромешной тьме смешанного леса неясно белели тонкие березовые ствол
ы. Песок под босыми ступнями был бархатным и теплым. Раздеваясь, Василиса
с веселым ужасом представила, что будет, если сейчас явится сюда Гриша, и т
ут же поняла, что больше всего на свете хочет именно этого. Но и не хочет, иб
о прежде, чем что-то такое случится, он должен все-таки сбрить свои усики.
В воде ей стало казаться, что с нее сползла старая грубая кожа и теперь она
все чувствует острей: шепот и щекотку реки, холодок ночного воздуха на мо
кром лице, прозрачную тяжесть капель на ресницах.
Ц Гри-ша, Ц пропела она, перевернувшись на середине реки на спину и гляд
я в сизый мрак ночного неба, Ц мне никогда не нравилось это имя. Я никогда
не знакомилась в кафе. Это вообще не я, это кто-то другой, тупой и счастливы
й. Счастливый и тупой Васька.
Василиса услышала собственный тихий смех. А потом далекое ворчание мото
ра. Сначала она ничуть не испугалась: ну подумаешь, где-то едет машина. Но з
вук приближался. На всякий случай она подплыла к берегу. Натягивая джинс
ы и футболку на мокрое тело, с удивлением заметила, что торопится и даже сл
егка дрожит.
«Да что я психую? Никто сюда не приедет. Прежде чем бежать назад, надо отыс
кать бутылку колы. Она у нас последняя. Я выпью пару глотков, остальное отн
есу в корпус».
Машина подъехала совсем близко. Свет фар почти задел Василису. Она отско
чила от двух смутных световых столбов, словно это были живые хищные щупа
льца, и кинулась к зарослям дикой малины, из последних сил продолжая врат
ь себе, что вовсе не боится, просто хочет найти бутылку колы, которую могло
отнести течением именно в ту сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
35
Полина Дашкова: «Приз»
Полина Дашкова
Приз
«Дашкова П.В. Приз: Роман»: АСТ /Астрель; М.; 2004
ISBN 5-17-024324-3/5-271-08992-4
Аннотация
Он Ц человек-бренд, человек Ц
коммерческий проект. Его знает и любит вся страна. У него миллионы поклон
ников и великие перспективы. В недалеком будущем он даже мог бы стать пре
зидентом России, если бы не случайная свидетельница, 17-летняя девочка, ко
торая чудом уцелела и пока молчит...
Полина ДАШКОВА
ПРИЗ
«И дым мучения их будет восхо
дить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся
зверю и образу его и принимающие начертание имени его».
«Откровение Ионна Богослова
», глава 14; стих 11
«Ведь это так, что ангелы всег
да, спасая смертных, падают в пучину…»
о. Иоанн Санфранцисский (кн. Ша
ховской)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Свет фар едва пробивал душную ночную тьму. Заброшенная бетонка тянулась
через густой смешанный лес. Плиты раскрошились, сквозь щели проросла тра
ва, вздулись корни столетних дубов и елей, такие крупные и крепкие, что тяж
елый, набитый людьми грузовичок «Газель» подпрыгивал и трясся.
Кончалось лето 2002 года, самое жаркое и засушливое за последние сто пятьде
сят лет. Горел торф на болотах. Над огромным пространством от Архангельс
ка до Краснодара небо стало мутным, молочно-розовым. Днем матовое вишнев
ое солнце просвечивало сквозь марево, как зрачок циклопа. Ночью лунный д
иск казался маленьким рваным облаком. Слезились глаза, першило в горле, и
трезвые шатались, как пьяные.
Водитель грузовичка был человек опытный, но еле справлялся с управление
м. Много лет по старой бетонке никто не ездил. Она змеей проползала сквозь
лес и упиралась в пустоту, оставшуюся от железных ворот и обозначенную д
вумя обломками столбов, из которых торчали щупальца ржавой арматуры. Дал
ьше дорога становилась шире, лучше, сохранилось асфальтовое покрытие, то
же очень старое, но достаточно крепкое.
Метрах в двадцати от въезда высилась одинокая фигура девочки-физкульту
рницы в пышных коротких шароварах, в футболке и пионерском галстуке. Она
стояла здесь на цыпочках больше пятидесяти лет, пытаясь закинуть свой об
лупленный мяч в несуществующую корзинку. От ее братьев и сестер, пионеро
в и пионерок с книжками, веслами, горнами и барабанами, остались только об
ломки. Кое-где на заброшенной территории бывшего пионерлагеря «Маяк» бе
лели в некошеной траве то голова с отбитым носом, то кусок беспалой руки, т
о нога в носке и тапочке.
Из пяти деревянных корпусов сохранилось три. Остались гнилые фрагменты
забора, отделявшие территорию от песчаного берега реки Кубрь, и ржавые к
лочья колючей проволоки. Пятнадцать лет назад последний директор пионе
рлагеря распорядился обтянуть забор колючкой, чтобы дети самовольно не
бегали купаться. Здесь до сих пор был чудесный пляж, чистый и совершенно д
икий. Уцелело небольшое каменное здание, в котором когда-то размещались
кухня и столовая. Окна выбиты, рамы выломаны, двери сняты с петель.
Грузовичок, прощупывая фарами темноту, медленно свернул на боковую алле
ю, пересек квадратную площадку, на которой когда-то проходили пионерски
е линейки, и остановился у здания столовой. Мотор затих. Из кабины выскочи
ли двое молодых людей. Водитель был почти на голову выше и заметно крепче
пассажира. Несмотря на жаркую ночь, оба в плотных камуфляжных куртках. К с
вету фар прибавился свет двух мощных ручных фонарей.
Ц Все, Лезвие, прибыли, Ц тихо сказал пассажир и, повесив свой фонарь на ш
ею, закурил.
Водитель обошел машину, открыл кузов, запертый снаружи.
Ц Подъем! Ц рявкнул он, полоснув фонарем по нутру кузова. Ц Миха, Серый,
вы спите, что ли?
Ц Тут уснешь, в такой вони, Ц ответил из глубины кузова молодой веселый
голос.
Ц Ты чего пихаешься? Ц заныл другой голос, хриплый и больной. Ц Убери св
ет, прямо в глаза, блин, и так ничего не видно!
После короткой возни и вялой, сонной перебранки из кузова вылезло пять ч
еловек. Двое молодых, в камуфляже, с фонарями, Ц Миха и Серый, трое постарш
е, в грязном тряпье, Ц безымянные бомжи. Один, самый старший, не удержался
на ногах, опустился на четвереньки, тут же получил от крепкого Михи неско
лько ударов тяжелым ботинком и завыл дурным голосом.
Ц Хорош учить, покалечишь, Ц произнес невысокий человек, который приех
ал в кабине и никак не участвовал в процедуре извлечения из кузова трех с
онных бомжей.
Ц Ты бы, Шама, посидел в их вони без противогаза, Ц огрызнулся Серый и под
нял бомжа на ноги, вздернув за шиворот.
Ц Ничего, здесь воздух свежий, продышишься, Ц утешил Серого человек по
прозвищу Шаман и обратился к бомжам вполне вежливо, даже приветливо: Ц З
начит, так, мужики, сейчас все грузим быстро, но очень аккуратно. Груз ценн
ый.
Ц Мы вам доверяем, Ц с ленивым смешком добавил водитель по кличке Лезви
е.
Ц Так чего грузим-то? Ц поинтересовался самый бойкий из трех оборванце
в.
Ц Не твое собачье дело, Ц ответил Миха и слегка подтолкнул бомжа к черн
ому дверному проему бывшей пионерской кухни.
Пятеро исчезли во мраке.
На улице у грузовичка остались Лезвие и Шама.
Ц Может, зря мы этих трех вонючек взяли? Ц спросил Лезвие, прикуривая. Ц
Вполне могли бы сами справиться.
Ц На фига надрываться? Железо тяжелое, и вообще, пусть поработают напосл
едок, хоть какая-то польза от вонючек. Ц Шама потянулся, мягко хрустнув с
уставами. Ц Ты сам предложил их взять. Что же теперь?
Ц Теперь я думаю, что совсем не обязательно было перевозить железо. Мест
о отличное, надежное, где мы еще такое найдем?
Ц Перестань. Отсюда до свалки всего пять километров. Свалка горит, рядом
торфяники, при такой жаре огонь может перекинуться сюда, и начнется салю
т, от нашего железа только шкварки останутся.
Ц А вонючки?
Ц Что вонючки? С ними будет, как обычно. Ладно, пойду, искупаюсь. Ц Шаман п
отянулся и покрутил головой, разминая шею.
Ц Иди. Я вообще не понимаю, зачем ты с нами поперся? Не царское это дело, Ша
ма. Тебе пора отвыкать от черной работы. И рисковать тебе нельзя, особенно
сейчас, Ц сказал Лезвие.
Ц Мне надо встряхнуться, а то закисаю. Риск бодрит, без него скучно. Ладно,
если что, свистнешь.
Крепкая невысокая фигура бесшумно растворилась в темноте. Из бывшей кух
ни слышались голоса, тяжелый хриплый кашель. Бомжи, скрючившись, вынесли
толстый брезентовый сверток, метра полтора длиной и, тихо матерясь, бере
жно загрузили его в кузов грузовичка. Всего таких свертков было шесть. За
тем, после перекура и нескольких глотков водки, они принялись грузить ящ
ики Бомжи очень старались. Им было обещано, что после погрузки их не тольк
о отпустят, но и денег дадут.
Шама разделся на пустом песчаном пляже. Фонарь свой он погасил. Глаза при
выкли к темноте, к тому же лунный свет сумел просочиться сквозь плотное м
арево. Реку пересекла зыбкая жемчужная дорожка. Шаман осторожно ступил н
а эту дорожку, сделал несколько шагов по илистому дну. Вода была теплой и м
ягкой. Из-за жары молчали ночные птицы и лягушки. Казалось, лес умер, так ти
хо было вокруг. Голоса и грохот погрузки едва долетали сюда и звучали мяг
ко, почти музыкально.
Шаман застыл, прислушиваясь к тишине. В его жизни было слишком мало тишин
ы, он совсем отвык от нее. Ему стало немного не по себе, словно лес, песок, об
мелевшая усталая речка Кубрь и розовый лунный диск молча, недоброжелате
льно уставились на него, чего-то от него ждали и знали такое, что неодушев
ленные предметы в принципе знать не могут.
Слева, в зарослях дикой малины, ему почудился шорох и еще какой-то звук, по
хожий на вздох. Он резко оглянулся, но ничего, кроме мрака, не увидел. Вспом
нив, что времени совсем мало, с бодрым возгласом «Кайф!» он плюхнулся в теп
лую воду, нырнул и поплыл по лунной дорожке легким красивым брассом.
Погрузка подходила к концу. Бомжи сильно устали. Лезвие позволил им напо
следок еще один недолгий перекур и дал допить оставшуюся водку.
Ц Слышь, а кузов-то почти полный, мы там все не поместимся, Ц вдруг произ
нес один из бомжей, оторвавшись от горлышка бутылки.
Ц Не поместимся, Ц отозвался другой бомж, кашляя и едва ворочая языком.
Ц Ничего, пешочком прогуляетесь, вам полезно, Ц тихо засмеялся Серый.
На минуту повисла пауза. Вдруг третий бомж, самый молчаливый, вскочил и ме
тнулся к темному кустарнику.
Ц Ты куда? Ц удивленно окликнул его Лезвие.
В ответ послышался тяжелый, удаляющийся топот. Бомж бежал. Другие два уже
поднимались на ноги. Они были слабее и пьяней, но в такой темноте имели неп
лохой шанс исчезнуть, тем более побежали они в разные стороны.
Шаман вылез из воды. Шумно отфыркиваясь, он достал из кармана куртки мале
нькое мягкое полотенце, которое прихватил заранее, ибо знал, что непреме
нно искупается этой ночью в реке Кубрь. Вытерся и стал одеваться. Когда он
, прыгая на одной ноге, натягивал джинсы, до него донесся тревожный условн
ый свист Лезвия, потом крики, и наконец сухо щелкнул первый выстрел.
* * *
Если бы Василиса могла не дышать, она бы не дышала. Съежившись в кустах, мо
края насквозь, она замерзла, хотя ночь была жаркой. Каждый выстрел отдава
лся в ней крупной дрожью, словно ее било током. Рука все еще сжимала бутылк
у колы.
Пляж был залит мутным лунным светом. Несколько минут назад Василиса отче
тливо видела силуэт человека, который пришел купаться. Она понятия не им
ела, кто он И откуда взялся, но чувствовала, что надо сидеть тихо и ждать, ко
гда он уйдет. Он не ушел, а убежал, едва успев натянуть штаны, и пару метров п
рыгал на одной ноге. Кроссовки у него были на липучках, что-то там застрял
о, он не сумел застегнуть сразу. Из темноты кричали, свистели, потом стали
стрелять.
Три выстрела, четыре. Крики, топот. Василиса впервые в жизни слышала насто
ящую стрельбу, и у нее ни на миг не возникло утешительного чувства, что это
всего лишь страшный сон или кино. Она сразу поняла: люди, явившиеся сюда н
очью на машине, убивают по-настоящему.
Она не видела никого из них, кроме одинокого купальщика, но по голосам, дон
осившимся издалека, догадалась, что их человек пять, не меньше.
После четвертого выстрела стало тихо. Василиса решила, что все кончилось
. Она заставляла себя верить, что Гриша, Оля и Сережа сидят сейчас, притаив
шись, точно так же, как она. У них есть хороший шанс. Они выбрали для ночевки
самый дальний из корпусов, самый чистый и целый. Вряд странные ночные гос
ти станут обыскивать в темноте развалины бывшего лагеря, они разбираютс
я между собой. Разберутся и уедут. Вот, кажется, заводят мотор. Ну что их сюд
а принесло, спрашивается? Здесь делать совершенно нечего. Это дикое мест
о, заброшенное и проклятое. Это вроде Бермудского треугольника, но не в за
падной части Атлантического океана, а на суше, в подмосковных лесах. В три
дцатые годы НКВД расстреливало здесь кулаков. В конце пятидесятых постр
оили пионерский лагерь, и каждое лето кто-нибудь из детей тонул в реке, бы
ла история с маньяком, который работал массовиком-затейником и успел за
месяц убить трех девочек, потом в молоко попала крыса, и несколько детей у
мерли от отравления. Лет десять назад какой-то бизнесмен арендовал этот
кусок земли, чтобы построить шикарный дачный поселок, но был убит при заг
адочных обстоятельствах. С тех пор никто сюда не совался.
Два мальчика и две девочки, Василиса, Гриша, Оля и Сережа, оказались здесь
совершенно случайно. Это была дурацкая авантюра.
Собирались большой компанией на дачу, рано утром загрузились в электрич
ку, но тут выяснилось, что дача отменяется, туда явились родственники, буд
ет полно взрослых. Надо было куда-то деться. Меньше всего хотелось возвра
щаться в Москву. И вот Гриша вспомнил, что когда-то его родители снимали д
омик в деревне. Километрах в пяти, на берегу реки, были развалины пионерла
геря. Он облазал их в детстве вдоль и поперек. Любопытно посмотреть, что та
м сейчас. Поскольку они уже едут в электричке по Савеловской дороге, то вп
олне логично доехать до станции Катуар, оттуда придется пилить пешком ча
са три по заброшенной бетонке через лес.
Гриша вдохновенно рассказывал ужастики про заброшенный лагерь, пока тр
яслись в электричке, и в итоге пять человек сошли в Лобне. Дальше решились
ехать только две влюбленные парочки, Сережа с Олей и Гриша с Василисой.
День получился длинный и сумасшедший. В Гришин Бермудский треугольник п
опали только к вечеру. Пока шли по разбитой бетонке, у Василисы отломился
каблук. Босоножки были новые, нещадно терли, она разозлилась, выбросила и
х и дальше пошла босиком. Часть пути Гриша нес ее на загривке.
Потом купались в реке, бегали по пустой территории бывшего лагеря, вопил
и, дурачились и бесились, выпили на четверых две бутылки водки.
Василиса и Гриша почти не пили. Все вылакали Оля и Сережа, к тому же эти дво
е несчастных влюбленных курили травку. Обнявшись, повиснув друг на друге
, они удалились в соседнюю палату. За стенкой долго были слышны характерн
ые звуки. Оля и Сережа занялись главным делом своей жизни. Гриша сказал, чт
о они уже год этим занимаются везде, где можно и нельзя. Не исключено, что о
ни поженятся, когда Оле исполнится восемнадцать.
Правда, им негде жить, и родители категорически против.
У них не было с собой ни спальников, ни одеял, только легкие куртки. Оля и Се
режа не побрезговали улечься прямо на рваные матрасы, которые в изобилии
валялись по всему корпусу. Гриша заранее набрал кучу ельника и сухой тра
вы, сложил все это на занозистом полу бывшей пионерской палаты, расстели
л сверху свою куртку.
Василисе было легко и хорошо с ним, словно они знали друг друга не два дня,
а сто лет. Они сидели, шептались, только изредка, почти случайно, соприкаса
ясь то головами, то локтями, вздрагивая и краснея. Наверное, они проговори
ли бы так до рассвета, а потом отправились купаться. Но Василиса ляпнула г
лупость, и Гриша обиделся. Она сказала, что не может целоваться с человеко
м, у которого потные усики.
На самом деле он пока не собирался с ней целоваться. Они оба чувствовали, ч
то рано, и можно все испортить. Просто он потянулся за сигаретами, потерял
равновесие, мимоходом скользнул губами по Василисиной щеке. У нее так за
кружилась голова, что она растерялась и ляпнула глупость про потные усик
и. Гриша помрачнел, заявил, что пора спать, улегся на свою куртку, отвернул
ся к стене.
Ц Спокойной ночи! Ц сказала Василиса, подошла к выбитому окну и закурил
а. Она ждала, что он встанет и обнимет ее. Но он продолжал лежать. Он ждал, чт
о она подойдет и уляжется рядом.
Выкурив сигарету, она перемахнула через подоконник и спрыгнула вниз, в в
ысокую мягкую траву. Ей вдруг ужасно захотелось искупаться, прямо сейчас
, сию минуту. И еще она вспомнила, что на пляже осталась бутылка колы. Днем о
ни клали в воду у берега несколько бутылок, чтобы охладить.
Оказавшись на пустом пляже, она заплакала и засмеялась одновременно. Рек
а светилась изнутри мягким серебряным светом. На противоположном берег
у в кромешной тьме смешанного леса неясно белели тонкие березовые ствол
ы. Песок под босыми ступнями был бархатным и теплым. Раздеваясь, Василиса
с веселым ужасом представила, что будет, если сейчас явится сюда Гриша, и т
ут же поняла, что больше всего на свете хочет именно этого. Но и не хочет, иб
о прежде, чем что-то такое случится, он должен все-таки сбрить свои усики.
В воде ей стало казаться, что с нее сползла старая грубая кожа и теперь она
все чувствует острей: шепот и щекотку реки, холодок ночного воздуха на мо
кром лице, прозрачную тяжесть капель на ресницах.
Ц Гри-ша, Ц пропела она, перевернувшись на середине реки на спину и гляд
я в сизый мрак ночного неба, Ц мне никогда не нравилось это имя. Я никогда
не знакомилась в кафе. Это вообще не я, это кто-то другой, тупой и счастливы
й. Счастливый и тупой Васька.
Василиса услышала собственный тихий смех. А потом далекое ворчание мото
ра. Сначала она ничуть не испугалась: ну подумаешь, где-то едет машина. Но з
вук приближался. На всякий случай она подплыла к берегу. Натягивая джинс
ы и футболку на мокрое тело, с удивлением заметила, что торопится и даже сл
егка дрожит.
«Да что я психую? Никто сюда не приедет. Прежде чем бежать назад, надо отыс
кать бутылку колы. Она у нас последняя. Я выпью пару глотков, остальное отн
есу в корпус».
Машина подъехала совсем близко. Свет фар почти задел Василису. Она отско
чила от двух смутных световых столбов, словно это были живые хищные щупа
льца, и кинулась к зарослям дикой малины, из последних сил продолжая врат
ь себе, что вовсе не боится, просто хочет найти бутылку колы, которую могло
отнести течением именно в ту сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10