Но две неслыханных у
дачи в один день были для него слишком большим грузом, и Росс лишь глупова
то хихикал, глядя в белый больничный потолок.
Он даже помотал головой, стараясь привести в порядок разбегавшиеся мысл
и. Что скажет редактор «Клариона», когда Дэвид Росс начнет приносить в га
зету новости, о которых другие не могут и мечтать? Что скажет Присилла, ког
да узнает… А должна ли она узнать?..
Дэвид не был склонен к обобщениям и не говорил себе, что больше всего на св
ете люди не любят и боятся тех, кто от них отличается умом ли, привычками и
ли цветом кожи. Но подсознательно он уже понимал, что никто не должен знат
ь о его способности. Ему и не пришло на ум проанализировать, откуда появил
ось желание затаиться: тысячи поколений предков, пугливо озиравшихся и т
оропливо прятавших найденную кость или монету, молчаливо напоминали ем
у Ч спрячь! Он не восставал против инстинктов.

2

Дэвид вышел из больничного подъезда. Привычный гул улицы Ч шум машин, шо
рох тысяч шагов, заставил его на мгновение забыть о своей необычной спос
обности. Чудо всегда боится будничности, и мигавшая напротив неоновая ре
клама зубной пасты «Крест» на минуту водворила Дэвида в его былую жизнь.

Он медленно пошел к остановке автобуса, глядя на бежавшие мимо автомобил
и с новым для себя, острым любопытством, с каким, должно быть, смотрит солд
ат на оружие, которое едва не отправило его на тот свет.
И вдруг он почувствовал, что улица Ч вернее, шум ее Ч чем-то непривычна д
ля него. Он остановился, и кто-то толкнул его плечом, пробормотав «простит
е». Улица была полна шороха, слов, словно сотни шедших по ней людей безоста
новочно что-то шептали себе под нос. Он даже различал отдельные слова, обр
ывки фраз: «Семнадцать долларов…», «Она не придет сегодня…», «Какой он ид
иот!..», «Надо купить сигарет…» Поток чужих мыслей протекал мимо него, заст
авлял его изумленно глазеть по сторонам.
Значит, это всерьез, значит, это правда? Боже мой, какое это чудо, какое счас
тье, какие возможности! Должно быть, у него был слегка ошарашенный вид, пот
ому что несколько прохожих внимательно посмотрели на него. Чудаки! Что о
ни могут увидеть на его лице? Ничего! А он знает, о чем они думают, знает! Он с
лышит!
Дэвид сидел в автобусе, раскрыв перед собой свежий номер «Клариона». Он с
мотрел на газету, но ничего не видел. Внимание его было занято тем легким р
овным гулом, который всегда присущ толпе. Но пассажиры автобуса молчали.
Это был звук их мыслей. Одни читали газеты, другие не спеша думали о чем-то
своем, и озвученная работа двух десятков сознании и составляла тот фон, к
которому Дэвид уже начал привыкать.
Внезапно рядом с ним на сиденье плюхнулся грузный мужчина с мохнатыми бр
овями и напряженно сжатыми губами под узенькой щеточкой усов. Засунув по
локоть руки в карманы серого плаща, он откинулся на спинку и прикрыл глаз
а. Он думал, и Дэвид невольно прислушался к словам, которые беззвучно рожд
ались в чужом мозгу, в самом надежном из всех известных тайников. Мысли не
предназначаются для чужих ушей, они интимны, и, слыша их, Дэвид испытывал л
егкую неловкость, какую, наверное, испытал бы, подглядывая за голым челов
еком, уверенным, что никто его не видит. Но Дэвид, как и большинство людей, в
оспринимал нормы морали лишь пассивно. Он, может быть, и не стал бы специал
ьно за кем-нибудь подглядывать. Но, увидев случайно что-нибудь интересно
е, он и не подумал бы, что подглядывать некрасиво. Он прислушался к мыслям
своего соседа, и первые же несколько слов заставили его насторожиться.
«Как будто все должно быть в порядке», Ч думал сосед, и Дэвиду показалось
, что все тот же неслышимый, призрачный голос шепчет ему прямо в ухо: «Опер
ация разработана как надо. Очистить в воскресенье ювелирный магазин на г
лавной улице города, да еще в восемь часов вечера Ч в это никто бы не пове
рил. Только чтоб все шло как задумано…»
Слова, которые слышал Дэвид, потускнели, исчезли, но он поймал себя на том,
что мысленно видит роскошный ювелирный магазин Чарлза Майера на Рипабл
ик-авеню. Воскресная толпа медленно плывет мимо огромных зеркальных око
н, полных радужных драгоценных искр. Женщины невольно замедляют шаг, муж
чины, наоборот, стараются побыстрей вывести своих спутниц из опасной зон
ы.
У самого магазина, словно бесшумно вынырнув из ничего, останавливаются д
ве машины Ч серый «плимут» и голубой «шевроле». Из машин торопливо выск
акивают люди в черных масках под низко надвинутыми шляпами и с автоматам
и в руках. Гремят выстрелы. Несколько человек падают…
«Что за чертовщина! Ч внезапно сообразил Дэвид. Ч Я ли мысленно предста
вляю себе эту картину, или не я? Если я, почему я ясно вижу перед глазами не п
росто какие-то автомобили, а именно серый „плимут“ и голубой „шевроле“?»

Внезапно картина перед его мысленным взором начала тускнеть, распадать
ся. Автомобили поднялись в воздух и растаяли. Магазин Чарлза Майера медл
енно превратился в золотистый пляж, усеянный тысячами и тысячами людей в
черных масках и купальных костюмах.
Дэвид открыл глаза и посмотрел на соседа. Веки у него были прикрыты, напря
женная линия губ размякла, потеряла прямоту. Голова то беспомощно наклон
ялась вниз, то от толчка автобуса покачивалась из стороны в сторону.
«Значит, это он представлял себе все эти вещи. Значит, я не только слышу чу
жие мысли, но и вижу чужие видения. Я видел все то, что мысленно видел этот г
ангстер, и как только он задремал, я увидел наяву тот же сон, что плыл у него
в мозгу! Боже правый, если бы только кто-нибудь знал об этом! Ученые наверн
яка отдали бы все, чтобы разобраться в этом фокусе. Но ни одна живая душа н
е должна знать об этом. Ни одна, иначе моя жизнь превратится в ад».
Он вышел из автобуса и направился к серому зданию редакции «Клариона». О
н шел словно в трансе, поглощенный своими мыслями. Их было так много, и все
они были так непривычны и странны, что он никак не мог заставить их двигат
ься в каком-то порядке. Как и большинство людей, он вообще не умел думать л
огично и стройно. Подобно неопытному пастуху, стадо которого то и дело ра
збредается в разные стороны, он не умел собрать свои мысли. То он думал о т
ом, что узнает теперь, любит ли его действительно Присилла; то представля
л себе неслыханные репортерские удачи, от которых коллеги лишь разинут р
ты; то видел себя редактором газеты, лихо подъезжающим к редакции в длинн
ющем черном «кадиллаке».
Он перешел улицу и вошел в редакцию.
Основатель, владелец и редактор «Клариона» Рональд Барби был человеком
принципов. Принципов, правда, у него было всего два, но зато он был готов за
щищать их с отвагой нефтяного магната, сражающегося за скидку налогов со
своих капиталов. Он считал, что, во-первых, газета должна приносить доход,
а во-вторых, что этого следовало добиваться всеми возможными способами.

Вероятно, именно в силу высокой принципиальности владельца «Клариона»
газета была обезоруживающе беспринципной.
Злые языки утверждали, что Барби никогда не менял своих убеждений, хотя б
ы только из-за их отсутствия. Но что бы ни говорили завистники, «Кларион»
была гибкой газетой. Она то, например, защищала высокую протекционистску
ю пошлину, то трубно призывала к ее отмене. Все зависело от того, кто больш
е платил ей в этот момент, анемичная ли текстильная промышленность Новой
Англии, дрожащая перед призраком популярных японских тканей, или автоим
портеры западногерманских «фольксвагенов» или английских «остинов», н
е желающие упускать своей порции в автомобильном пироге Америки.
Газета поддерживала то республиканцев, то демократов, в зависимости от т
ого, на кого ставил мистер Рональд Барби, и каждый раз, восхваляя одну из с
торон, редактор поносил другую за беспринципность.
При этом Рональд Барби требовал, чтобы все сотрудники разделяли его высо
кие принципы. Если кто-либо из них осмеливался неодобрительно высказать
ся о зигзагообразном курсе передовых статей газеты, основатель, владеле
ц и редактор «Клариона» топал ногами и кричал: «Вы олух, дорогой мой! Почем
у вы не удивляетесь тому, что котировка акций на бирже все время меняется?
А чем люди отличаются от лезвий для безопасных бритв или синтетического
волокна для рубашек? Если вам не нравятся биржевые колебания, идите в свя
щенники. Впрочем, и там, говорят, котировка заповедей не всегда устойчива
». Относясь с презрением к убеждениям и взглядам, сотрудники «Клариона»
подсознательно относились с презрением и друг к другу. Они делали свой б
изнес так же, как мистер Барби свой Ч не останавливаясь ни перед чем. Имен
но потому взаимоотношения голодных пауков в банке по сравнению с взаимо
отношениями сотрудников газеты могли бы показаться воплощением пастор
альной любви и гармонии.
Как и всегда, редакция «Клариона» являла собой зрелище организованного
хаоса. Сотрудники метались по коридорам с выражением одновременно отча
яния и покорности судьбе. Для постороннего глаза они казались какими-то
молекулами, скачущими под воздействием таинственных сил. То, что они не с
талкивались друг с другом, казалось чудом.
Ученые уже давно научились метить атомы и прослеживать их путь, но никто
еще почему-то не пытался пометить сотрудника редакции и проследить трае
кторию его движения по комнатам и коридорам. Но тот, кто сделал бы это, нав
ерняка отметил странную особенность: большинство мечется бесцельно, пр
осто участвуя в заведенном ритуале.
Ч А, Дэви, ты, говорят, попал в аварию? Ч приветствовал его на бегу спорти
вный обозреватель.
«Везет дураку!» Ч услышал одновременно Дэвид его мысленный комментари
й.
Ч Специально, чтобы порадовать тебя, Ч ответил Дэвид зло. Ч Ты уж прост
и, что я остался жив.
Ч Ты что?
Ч Ничего, Ч ответил Дэвид и вошел в прихожую кабинета редактора.
Ч Дэви, миленький, Ч заверещала секретарша редактора мисс Новак, котор
ой, как было известно всем в редакции, требовалось ежедневно два часа шту
катурно-косметических работ на лице, чтобы придать ему человеческий обл
ик. Относясь бережно к своему творению, она никогда не улыбалась, а лишь не
жно хлопала ресницами, желая высказать кому-нибудь симпатию. Ч Как я рад
а, что все так хорошо обошлось!..
«Жаль, что у него есть какая-то идиотка. Я бы с удовольствием с ним пофлирт
овала…»
Дэвид еще никак не мог привыкнуть к одновременному потоку информации и д
езинформации, получаемой им. Ему приходилось все время быть настороже, ч
тобы ненароком не ответить на мысли, а не на слова. «Как бы не так!» Ч хотел
ось крикнуть ему этой наглой толстой дуре, которая уже давно таращит на н
его глаза и вздыхает, как гиппопотам, так что того и гляди лопнет кофточка
. Но вместо этого он сказал:
Ч Джейни, радость моя, шеф один?
Ч Да, Дэви, он один и в чудном настроении. Сейчас спрошу его.
Она нажала кнопку интеркома и проворковала в микрофон:
Ч Мистер Барби, Дэвид Росс к вам.
Ч Пусть войдет, Ч ответил динамик.
Рональд Барби понимал толк в письменных столах и умел сидеть за ними. Он в
озвышался над целым акром зеленого сукна, словно дуб на полянке, властны
й и вечный. И даже морщины на его смуглом лице напоминали дубовую кору. Он
сидел так, словно родился и вырос на этой зеленой лужайке, и был твердо нам
ерен никого на нее не пускать.
Ч А, Дэвид… Что у вас?
Ч Сегодня суббота, мистер Барби, а завтра, ровно в восемь часов вечера, юв
елирный магазин Чарлза Майера подвергнется налету. Это будет одно из сам
ых сенсационных ограблений года. Ч Рональд Барби поднял глаза и внимат
ельно посмотрел на Дэвида.
Ч А откуда вы об этом знаете? Грабители вас пригласили на пресс-конферен
цию? Или вы по вечерам гадаете на кофейной гуще?
Дэвид впервые за день почти не слышал того, второго голоса. Ему на мгновен
ие показалось, что все случившееся с ним Ч сон, химера, чушь. Но в следующу
ю секунду он понял, что мысли редактора просто совпадают со словами, кото
рые он произносил. «Богатый человек может позволить себе говорить то, чт
о думает, и наоборот», Ч подумал Дэвид и ответил:
Ч К сожалению, я не могу сказать вам, как и откуда я получил информацию. Вп
рочем, если бы и сказал, вы все равно не поверили бы.
Ч Но вы уверены в ней?
Ч Почти уверен. То есть уверен.
Ч А, чем вы можете доказать это?
Ч До завтрашнего вечера ровно ничем. Но зато, если в воскресенье утром вы
йдет газета с предупреждением…
Ч Послушайте, Росс, вы, часом, не удрали из больницы? Может быть, вас следов
ало бы подержать там еще пару деньков?
Ч Я вас не понимаю, мистер Барби?..
Ч Боже мой! Единственное, чего мне не хватает в «Кларионе» Ч это своего
сумасшедшего, своего маленького, хорошенького сумасшедшего! Росс, у меня
чудная идея! Хотите стать проповедником? У меня есть знакомства, я вам пом
огу. Вы выходите на паперть и поражаете воображение прихожан свежей, сен
сационной проповедью на тему: «Не убий и не укради!»
Ч Да, но…
Ч «Да, но». Но да. Вы хотите предотвратить преступление? Отлично! Блестящ
е! Но при чем тут газета? Газета существует для того, чтобы сообщать о прес
туплениях, а не для того, чтобы предотвращать их. Если завтра утром «Клари
он» сообщит о готовящемся ограблении, его просто не будет. И мы Ч допусти
м, что вы даже говорите правду, Ч не сможем доказать, что оно было бы. Нет, с
эр. Заранее мы ничего не будем сообщать. Пусть прививками занимаются вра
чи, а мы заинтересованы в описании хода болезни.
Ч Мистер Барби, я все это понимаю. Я работаю не первый год. Но это же особый
случай. Я уверен, что при налете могут быть человеческие жертвы.
Ч Тем лучше, Дэвид, тем лучше. Я не кровожадный каннибал, но мы же работаем
в газете. Первая полоса! Какие фотографии! Мы выйдем раньше всех, поскольк
у к восьми часам лучшие фотографы будут наготове с хорошенькими длинным
и телеобъективчиками, направленными на магазин.
Ч Мистер Барби, я не идеалист, не святой, и вообще я не очень знаю, кто я. Но я
знаю только одно. Если я могу предотвратить чью-то смерть, мне это лучше с
делать.
Ч Я мог бы вас тут же уволить, Дэвид. Но мои сотрудники Ч это моя семья. И к
тому же, неужели вы думаете, что я сам не буду глубоко скорбеть, если кто-ни
будь погибнет? Но у нас же есть долг перед обществом, который мы обязаны вы
полнить. Мы должны давать информацию о событии, а не предотвращать его.
Ч Как хотите, но я позвоню в магазин и предупрежу их.
Ч Не будьте дитятей, Росс. Чарлз Майер Ч старая лиса. Все, что у него в маг
азине, Ч трижды застраховано. К тому же лишиться такой рекламы… Не будьт
е наивны.
Шефу явно надоел разговор, и он упорно пытался поставить свой «паркер» т
ак, чтобы он стоял вертикально. Но ручка никак не желала сохранять равнов
есие, и Рональд Барби, не привыкший встречать сопротивления со стороны к
ак живого, так и неживого инвентаря газеты, изо всех сил стукнул ею по стол
у.
Теперь Дэвид ясно слышал звук мыслей шефа: «Черт знает кого мы держим в га
зете! При случае надо будет выгнать этого идиота».
Ч Благодарю вас, мистер Барби, за то, что вы такого высокого мнения обо мн
е, Ч сказал Дэвид и посмотрел в глаза редактору.
Тот не снизошел до объяснений, лишь мысленно выругался: «Кретин!»
Барби оказался прав, подумал Дэвид, отодвигая телефонный аппарат. Никто
в магазине не хотел с ним и говорить. «Мы это слышим каждый день», Ч сказа
л кто-то раздраженно и бросил трубку.
Дэвид не считал себя ни хорошим, ни плохим человеком. Подобно подавляюще
му большинству людей он вообще никак не классифицировал себя с морально
й точки зрения. Ему достаточно было того, что он любил себя любовью не пылк
ой, но достаточной, чтобы жить с собой в мире и гармонии, с людьми же он тоже
сосуществовал, избегая бесплодных ссор и бесконечных выяснений отноше
ний.
Возможно, что при обычных обстоятельствах он прожил бы всю жизнь, ни разу
не задумавшись по-настоящему над тем, что хорошо и что плохо. Он шел бы, не с
потыкаясь о моральные кочки, и в случае необходимости легко бы перепрыги
вал их.
Но события последних двух дней, столкнувшие его с привычной твердой доро
жки нравственного бездумья в зыбкое болото выбора, тревожное ощущение а
тмосферы, насыщенной сплошной неискренностью, Ч все это заставляло Дэв
ида думать над вещами, для него непривычными. Чувство восторга от приобр
етенного дара постепенно тускнело и исчезало.
«Если при ограблении магазина действительно погибнут люди, Ч думал он,
Ч я тоже буду виновен в этом. Я не святой, но я не хочу смертей на своей сове
сти».
Он вышел из редакции и отправился в полицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12