- Будь так добра, сделай мне небольшое одолжение. Выкинь из головы всех этих призраков и прочую чертовщину.
- А я и не думала о них. Но вот в последнее время что-то уж больно много совпадений. Ну, теперь иди, а то сейчас Энди начнет обрывать телефон и задаст мне порядочную взбучку.
- Да он даже и не заметил, наверное, моего отсутствия, - отмахнулась Эльза. - У него по горло работы: надо красить сарай, а тут еще эти пчелы... Его на обед-то можно теперь только пушечным залпом зазвать. Никогда не предполагала, чтобы мужчину так могло затянуть его увлечение. Ну, спокойной ночи, Элен. Позвони мне сегодня, если что не так.
Элен проводила Эльзу до машины, которая была припаркована у дома, а потом, прихватив один стул, направилась к крыльцу, где ее уже поджидала разъяренная Бренда.
- Ужин давно готов, а я никак не могу дозваться эту хулиганку Пэгги. Она мне даже не отвечает.
- А где она, Бренда?
- Смылась в свою халупу на дереве. И молчит как рыба.
- Ну, я ее сейчас приведу. Подавай на стол.
Элен оставила стул у крыльца, принесла туда же второй, потом заперла машину и, обогнув дом, направилась в сад. Темнело, идти приходилось медленно, иначе можно было очень легко споткнуться о корень дерева и вывихнуть ногу.
- Пэг! - позвала Элен, подойдя к старому ореховому дереву, где девочка соорудила себе из досок маленький домик наподобие собачьей конуры. Но ответа не последовало. Элен подумала, что дочка, возможно, заигралась где-нибудь в другом месте.
И тут она услышала плач.
Глава 4
Ферма Бриттонов, расположенная милях в четырех от города на восточном склоне Блу-Ай-Ноб, славилась на всю округу. Когда-то Энди Бриттон был здесь единственным врачом. Ближайший госпиталь находился в сорока трех милях отсюда, подъездные дороги к нему были в плачевном состоянии, и больным стоило больших трудов добраться туда. Теперь же и в самом городке построили собственную больницу на тридцать коек. Там помимо Энди работали еще три молодых доктора. Энди же, который, кстати, и основал эту больницу, являлся сюда лишь один раз в неделю на осмотр пациентов. На ферму Энди выкроил из своего драгоценного времени два дня, остальную же часть недели ею занимался помощник, человек надежный и настолько опытный специалист, что стадо неизменно приносило немалые прибыли.
Таким образом, у доктора оставалась уйма свободного времени, и он посвящал его либо охоте или рыбалке, либо с головой уходил в свое любимое занятие - пчеловодство.
Для этой цели на территории фермы были оборудованы четыре здоровенных амбара, где и содержались в зимнее время пчелы. Температура и влажность поддерживались здесь в надлежащем режиме, который соблюдался, пожалуй, даже более неукоснительно, чем на молочной ферме.
С утра до вечера доктор разгружал сегодня сено вместе с Гарри Рендлом, единственным работником на ферме, который не боялся заходить в пчелиные амбары. Здесь временами роилось до полумиллиона насекомых.
Для доктора Рендл был темной лошадкой. Молодой человек числился у Бриттонов вот уже почти год и, если не считать их самого толкового помощника Сэма Клейпула, являлся наиболее способным и старательным работником. За все это время Гарри еще ни разу не опоздал, никогда не ныл, что ему «не здоровится». Короче, он в поте лица отрабатывал свое жалованье. Он знал толк в сельскохозяйственной технике, время от времени чинил ее собственными руками. Кроме того, этот юноша запросто мог найти подход к самой бодливой корове, а уж такая способность безусловно относилась к врожденным талантам. Рендл схватывал все буквально на лету, все так и плыло ему в руки. И в конце концов доктор Бриттон решил, что помощь Рендла будет неплохим подспорьем Сэму. Однако в глубине души он все-таки колебался и не спешил предлагать Гарри постоянное место на ферме, ибо не раз слышал о нем весьма нелестные отзывы.
- Шесть ульев уже подготовлены для зимовки, - сообщил доктор, когда они перетаскивали сено в амбар. - Рабочие пчелы уже в основном уснули, а трутней уже давно выгнали, несколько недель назад.
- Похоже, их тут немало, - засомневался Рендл, не решаясь войти в амбар. Как раз в этот момент мимо его носа пролетела пчела.
- Это разведчики, из тех ульев, которые постоянно кормятся и будут подкармливаться в течение всей зимы. Но они тебя не тронут, к тому же не так уж их и много.
Они уложили сено и остановились немного передохнуть.
- Да тут все кишмя кишит ими, - заметил Рендл, но сказал это так спокойно, будто пчелы на самом деле нисколько не волновали его. - А откуда вам известно, что они не собираются сбиться в рой и напасть на нас?
Доктор Бриттон засмеялся:
- Если мы их не будем обижать, ничего страшного произойти не может. Но вот если, например, мы отнимем у них кормушки... У каждой пчелы есть внутри свои собственные биологические часы, которые точно указывают, когда наступает время кормления. До еды еще несколько часов, и я наполню их кормушки. А пока надо будет обкурить ульи, чтобы все рабочие пчелы вылетели оттуда. Ты когда-нибудь работал на пасеке, Гарри?
- Да, несколько лет назад.
- А где? По-моему, ты мне никогда не рассказывал, откуда родом.
- В самом деле никогда, - отозвался Рендл, не глядя на доктора. Бриттон дружелюбно разглядывал его и ждал, когда тот заговорит. Гарри снял свою бейсбольную кепку цвета хаки и почесал в затылке. У него была чудесная густая и темная шевелюра. Гарри улыбнулся, осознавая, что доктору и в самом деле интересно узнать о нем кое-что.
- Где я только не жил. И везде мне нравилось.
- Но ведь должен у тебя быть либо родной город, либо деревня.
- Разумеется. Где-нибудь я наверняка родился. - Он повернулся к доктору и уставился на него, не переставая улыбаться. Однако улыбка эта скорее напоминала маску. - Но я не знаю, где именно. Я родился, потом меня бросили, потом кто-то меня воспитывал. Ну, так ведь часто бывает. Вот и начал я шляться с места на место. Надоест одно - сразу еду дальше.
- Наверное, тебе нравится здесь у нас. Ведь ты почти год у меня работаешь, правда?
- Точно, - подтвердил Гарри, едва сдерживая зевоту и давая этим понять, что любопытство доктора пришлось ему не очень-то по вкусу. - Здесь нормально. Может, закончим лучше с сеном, пока еще не стемнело?
Они не спеша покинули амбар.
- Могу тебя заверить, - снова начал доктор, - что я очень доволен твоей работой на ферме. Я говорил недавно с Сэмом. Ему нужен помощник, и лучшего кандидата, чем ты, он мне не смог назвать.
- Вот как, - буркнул Гарри и замолчал. Он не произнес больше ни слова, пока они перетаскивали в амбар сено. Потом молодой человек внезапно остановился, стер со щеки пыль и медленно произнес, внимательно глядя на доктора: - Меня это не интересует.
- Может быть, ты мне объяснишь, почему?
- Я как раз через месяц-другой собирался сматываться отсюда, - неохотно заговорил Гарри. - Когда точно, еще не знаю.
- Понимаю. А я думал, что ты испугался взять на себя такую большую ответственность.
Рендл пожал плечами.
- Послушай, Гарри. Тебе ведь уже двадцать шесть лет. Ты не можешь бродить вот так с места на место всю жизнь. Конечно, у меня не самая роскошная ферма в округе, но, работая здесь, ты сможешь скопить неплохие деньжата. Я ведь знаю, что ты не лентяй. И мне бы очень хотелось, чтобы ты занялся более интересными вещами, чем быть тут на побегушках, как до сих пор.
Гарри перестал улыбаться и помрачнел:
- А почему это вас беспокоит?
- Потому что так будет лучше для тебя. Потому что ты совсем неглупый парень, и у тебя все должно получиться. А когда-нибудь ты даже сможешь построить свою собственную ферму.
Рендл усмехнулся:
- Ну уж нет, спасибо!
Доктор Бриттон грустно улыбнулся:
- Ты уверен, что правильно поступаешь, Гарри?
- Мне нравится немного поработать, потом немного побездельничать. И я не хочу быть привязанным к одному месту. Нет уж, спасибо.
- Ну хорошо. - Они снова вышли из амбара. Солнце уже скатывалось за горы.
- Ну, раз уж мы с тобой разоткровенничались, - снова подал голос доктор, - то позволь мне дать тебе совет, Гарри.
- Пожалуйста, - согласился Гарри, вовсе не потому, что обожал выслушивать советы, а просто приличия ради. Он был крайне напряжен.
- Ты ведь недавно отсидел срок в тюрьме, верно?
Гарри Рендл на секунду застыл на месте, собираясь поднять очередную перевязанную охапку сена.
- Я думаю, вам это известно не хуже меня, - с какой-то наигранной легкостью отозвался он. - Именно так оно и было. Три года. Я угнал машину. - Бриттону даже показалось, что Рендл произнес это с некоторой гордостью, словно совершил подвиг.
- Но у тебя еще и до этого случались разные неприятности, пока ты был мальчишкой. Ну так вот, я хочу сказать, что единожды оступившись, не так-то просто порвать со своим прошлым. Может, ты и не ищешь на свою голову неприятностей, но ведь тебя тянет в питейные заведения, где скорее всего ты снова влипнешь в какую-нибудь сомнительную историю. Ну, например, в кафе «Удар молнии». В пятницу вечером там вообще завязалась настоящая поножовщина, как мне потом рассказали. Да, я знаю, что в тот день ты там не присутствовал. Но все же...
- Послушайте, - резко перебил Гарри. Взгляд его на несколько секунд стал жестким. Казалось, он вот-вот швырнет на землю охапку сена и, повернувшись, уйдет отсюда навсегда. Но вдруг дежурная улыбка вновь наползла на его лицо, и он заговорил уже без всякой злобы: - Я вкалываю у вас по восемь - десять часов в день. Остальное время - мое личное. Я знаю, как надо избегать неприятностей. Знаю, что надо заниматься своим делом и не совать нос в чужие дела. Если вы не возражаете, доктор, то я сам о себе позабочусь.
Доктор Бриттон не обиделся, у него и в мыслях не было ссориться с Гарри, поэтому он решил поскорее свернуть этот неприятный разговор. Однако ему хотелось помочь Гарри, прежде чем тот навсегда покинет их края в поисках нового пристанища.
- Твое дело, Гарри. Давай-ка лучше закончим с сеном.
Для своего возраста доктор был человеком достаточно сильным и постоянно поддерживал форму. Ему нравилось работать, но с сеном они покончили лишь после наступления темноты. Вдвоем перетащили его из грузовика и обложили охапками внутренние стальные стены амбара, обеспечив таким образом хорошую теплоизоляцию на всю зиму.
- Оставь грузовик возле дома Сэма, хорошо? Ты только глянь, какой туман поднимается! - воскликнул Бриттон.
В округе Шейдс из пяти осенних сезонов четыре обязательно выдавались туманными. Доктор посмотрел в сторону своего дома, который находился всего футах в пятидесяти от амбара, и увидел, что тот весь окутан дымкой. Крыша его словно плыла по белым волнам, а чуть ниже едва проглядывали светящиеся пятна окон.
Как только Гарри Рендл ушел, доктор сразу же направился к амбару и, войдя внутрь, плотно прикрыл за собой стальную дверь. Все здесь было залито ослепительным электрическим сиянием. Лампы располагались в потолке таким образом, чтобы освещалось все помещение вплоть до самых потаенных уголков. И горели они все двадцать четыре часа в сутки. Бриттон медленно двинулся вперед по дощатому полу, с удовольствием осматривая ульи, которые были выкрашены в цвета, без труда различаемые пчелами; синий, желтый, черный и белый. На столах стояли разноцветные кормушки.
Несколько насекомых-разведчиков кружили над пустыми кормушками. Бриттон улыбнулся. Одна из пчел вдруг взлетела и устремилась к ульям. Доктор проследил за ней взглядом, а когда снова повернулся к столам, ощутил внезапно какую-то перемену. И тут же понял: в амбаре резко потянуло холодом. Бриттон огляделся по сторонам и заметил, что вторая дверь, расположенная в задней стене, приоткрыта. Похоже, оттуда и сквозило. Доктор нахмурился: дверь всегда запиралась на замок, причем изнутри, а сам он крайне редко пользовался ею. Бриттон торопливо подошел к двери, распахнул ее и выглянул наружу.
За амбаром начинался спуск длиною футов тридцать. Далее извивалась тропинка, поросшая с обеих сторон молодыми деревцами. Тропинка эта вела на гору Блу-Ай.
Но сейчас в этом тумане различить дорогу не было никакой возможности. Лишь деревья неясными силуэтами маячили где-то вдали.
Работники фермы за редким исключением боялись пчел и предпочитали подальше держаться от пасеки, если, конечно, крайняя необходимость не толкала их заходить сюда. Поэтому Бриттону даже и в голову не могло прийти, кто же в его отсутствие мог заглянуть в амбар днем да еще и отворить заднюю дверь... А вдруг дверь эта оставалась открытой уже несколько дней? Ведь у него и в мыслях не было проверять ее. И теперь уже не имело смысла искать виновного. После драки кулаками не машут.
Но это событие могло повлечь за собой весьма печальные последствия. Если дверь действительно оставалась открытой в течение нескольких суток, постоянный приток холодного воздуха мог пагубно сказаться на пчелах, по крайней мере на некоторых их породах.
Затворив дверь, Бриттон понял, что не на шутку рассердился.
Поблизости располагалась оранжерея. Сейчас она пустовала и выглядела непривлекательно. Кроме того, здесь находился и еще один недостроенный, но весьма любопытный отсек, представляющий собой стеклянную клетку размерами примерно десять на двенадцать футов. Передняя стенка этого сооружения была оборудована скользящими рамами. Именно отсюда наблюдал доктор в свой мощный цейсовский бинокль пчел в момент роения. В этой клетке Бриттон разместил и рабочий стол, и многочисленные ящички, и только-только приобретенный новенький улей.
В тот момент, когда доктор запирал деревянную дверь, зазвонил телефон. Бриттон поднял трубку.
- Энди? Я только что вернулась, так что ужин будет готов не раньше половины седьмого.
- Вот и хорошо, я тут как раз успею пометить парочку пчел. Ну, как себя чувствует Элен?
- Все еще не может прийти в себя.
- Вот это плохо. Звонки продолжаются?
- Нет, будем надеяться, что они действительно прекратились. Тогда, я думаю, через пару дней она отойдет.
- Это было бы здорово. Ну, перезвони мне, когда все сготовишь.
Поговорив с Эльзой, доктор уселся за стол и принялся работать. Он достал с полки, уставленной множеством различных баночек и пузырьков, одну бутылочку янтарного цвета, на которую был надет пульверизатор и наклеена этикетка с надписью «Хлороформ». Потом выложил на стол несколько баночек с красками и тоненькие кисточки. Пометить насекомых - дело простое, но довольно кропотливое. А нужны эти метки для того, чтобы следить за отдельными пчелами. Сначала пчелиную колонию необходимо усыпить, затем, не торопясь, выбрать подходящих особей. С помощью элементарного цветового кода, где красный означал единицу, желтый - двойку, и так далее, доктор мог пометить до шестисот пчел, используя при этом всего пять основных цветов и нанося несмываемую краску на брюшко каждой пчелы. Яркая и хорошо различимая издалека краска останется на пчелах в течение нескольких недель, и со своего удобного наблюдательного пункта Бриттон без труда сможет уследить за всеми перемещениями насекомых.
Улей, стоящий сейчас перед доктором, представлял собой кубический деревянный ящик со съемными рамами и крышкой. Пчелы уже выстроили в рамах соты. Весной и ранним летом сравнительно небольшой улей вмещал до семидесяти тысяч пчел. Но сейчас стояла осень, и, как Бриттон и объяснял Пэгги, в улье находилось не более пятнадцати тысяч пчел, подросших и окрепших за время летнего сезона.
Доктор нацепил на лицо марлевую повязку, прикрывшую нос и рот, осторожно сдвинул крышку улья, одной рукой взял лупу, а другой - бутылочку с хлороформом, и не спеша начал опрыскивать внутреннюю часть улья.
Бриттон не заметил, как вылетела первая пчела. Она тут же ужалила его, но даже и теперь доктор не встревожился. Такое встречалось и раньше. На некоторых пчел не сразу действовал хлороформ, и, вылетая, насекомые инстинктивно устремлялись к свету. Кроме того, ужаленное место не болело, словно это был просто укол булавкой. Не доверяя повязке, доктор задержал дыхание и отступил назад, чтобы выждать несколько секунд, пока хлороформ заполнит соты. А затем приоткрыл верхнюю заслонку.
Целый сгусток черных пчел тут же поднялся из образовавшейся щели и молниеносно облепил незащищенную руку Бриттона. Десятки жал вонзились в кожу. Доктор отдернул руку, и весь улей, перевернувшись, рухнул на пол, крышка отвалилась, и вся внутренняя часть улья моментально обнажилась.
В ужасе Бриттон начал стряхивать пчел с руки, давя и размазывая десятки жужжащих телец. Но из упавшего улья в воздух поднимались тучи насекомых. Доктор отупевшим взглядом уставился сначала на пчел, а потом на бутылочку с хлороформом, которую до сих пор удерживал в руке. Бриттон скинул марлевую повязку и понюхал пузырек. И тут вместо хлороформа в нос ему ударил совершенно иной запах - сладковатый аромат спелых бананов.
Вскрикнув от испуга, доктор повернулся и бросился к двери, но запах бананов уже пропитал его одежду, и пчелы плотной массой со всех сторон облепили Бриттона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
- А я и не думала о них. Но вот в последнее время что-то уж больно много совпадений. Ну, теперь иди, а то сейчас Энди начнет обрывать телефон и задаст мне порядочную взбучку.
- Да он даже и не заметил, наверное, моего отсутствия, - отмахнулась Эльза. - У него по горло работы: надо красить сарай, а тут еще эти пчелы... Его на обед-то можно теперь только пушечным залпом зазвать. Никогда не предполагала, чтобы мужчину так могло затянуть его увлечение. Ну, спокойной ночи, Элен. Позвони мне сегодня, если что не так.
Элен проводила Эльзу до машины, которая была припаркована у дома, а потом, прихватив один стул, направилась к крыльцу, где ее уже поджидала разъяренная Бренда.
- Ужин давно готов, а я никак не могу дозваться эту хулиганку Пэгги. Она мне даже не отвечает.
- А где она, Бренда?
- Смылась в свою халупу на дереве. И молчит как рыба.
- Ну, я ее сейчас приведу. Подавай на стол.
Элен оставила стул у крыльца, принесла туда же второй, потом заперла машину и, обогнув дом, направилась в сад. Темнело, идти приходилось медленно, иначе можно было очень легко споткнуться о корень дерева и вывихнуть ногу.
- Пэг! - позвала Элен, подойдя к старому ореховому дереву, где девочка соорудила себе из досок маленький домик наподобие собачьей конуры. Но ответа не последовало. Элен подумала, что дочка, возможно, заигралась где-нибудь в другом месте.
И тут она услышала плач.
Глава 4
Ферма Бриттонов, расположенная милях в четырех от города на восточном склоне Блу-Ай-Ноб, славилась на всю округу. Когда-то Энди Бриттон был здесь единственным врачом. Ближайший госпиталь находился в сорока трех милях отсюда, подъездные дороги к нему были в плачевном состоянии, и больным стоило больших трудов добраться туда. Теперь же и в самом городке построили собственную больницу на тридцать коек. Там помимо Энди работали еще три молодых доктора. Энди же, который, кстати, и основал эту больницу, являлся сюда лишь один раз в неделю на осмотр пациентов. На ферму Энди выкроил из своего драгоценного времени два дня, остальную же часть недели ею занимался помощник, человек надежный и настолько опытный специалист, что стадо неизменно приносило немалые прибыли.
Таким образом, у доктора оставалась уйма свободного времени, и он посвящал его либо охоте или рыбалке, либо с головой уходил в свое любимое занятие - пчеловодство.
Для этой цели на территории фермы были оборудованы четыре здоровенных амбара, где и содержались в зимнее время пчелы. Температура и влажность поддерживались здесь в надлежащем режиме, который соблюдался, пожалуй, даже более неукоснительно, чем на молочной ферме.
С утра до вечера доктор разгружал сегодня сено вместе с Гарри Рендлом, единственным работником на ферме, который не боялся заходить в пчелиные амбары. Здесь временами роилось до полумиллиона насекомых.
Для доктора Рендл был темной лошадкой. Молодой человек числился у Бриттонов вот уже почти год и, если не считать их самого толкового помощника Сэма Клейпула, являлся наиболее способным и старательным работником. За все это время Гарри еще ни разу не опоздал, никогда не ныл, что ему «не здоровится». Короче, он в поте лица отрабатывал свое жалованье. Он знал толк в сельскохозяйственной технике, время от времени чинил ее собственными руками. Кроме того, этот юноша запросто мог найти подход к самой бодливой корове, а уж такая способность безусловно относилась к врожденным талантам. Рендл схватывал все буквально на лету, все так и плыло ему в руки. И в конце концов доктор Бриттон решил, что помощь Рендла будет неплохим подспорьем Сэму. Однако в глубине души он все-таки колебался и не спешил предлагать Гарри постоянное место на ферме, ибо не раз слышал о нем весьма нелестные отзывы.
- Шесть ульев уже подготовлены для зимовки, - сообщил доктор, когда они перетаскивали сено в амбар. - Рабочие пчелы уже в основном уснули, а трутней уже давно выгнали, несколько недель назад.
- Похоже, их тут немало, - засомневался Рендл, не решаясь войти в амбар. Как раз в этот момент мимо его носа пролетела пчела.
- Это разведчики, из тех ульев, которые постоянно кормятся и будут подкармливаться в течение всей зимы. Но они тебя не тронут, к тому же не так уж их и много.
Они уложили сено и остановились немного передохнуть.
- Да тут все кишмя кишит ими, - заметил Рендл, но сказал это так спокойно, будто пчелы на самом деле нисколько не волновали его. - А откуда вам известно, что они не собираются сбиться в рой и напасть на нас?
Доктор Бриттон засмеялся:
- Если мы их не будем обижать, ничего страшного произойти не может. Но вот если, например, мы отнимем у них кормушки... У каждой пчелы есть внутри свои собственные биологические часы, которые точно указывают, когда наступает время кормления. До еды еще несколько часов, и я наполню их кормушки. А пока надо будет обкурить ульи, чтобы все рабочие пчелы вылетели оттуда. Ты когда-нибудь работал на пасеке, Гарри?
- Да, несколько лет назад.
- А где? По-моему, ты мне никогда не рассказывал, откуда родом.
- В самом деле никогда, - отозвался Рендл, не глядя на доктора. Бриттон дружелюбно разглядывал его и ждал, когда тот заговорит. Гарри снял свою бейсбольную кепку цвета хаки и почесал в затылке. У него была чудесная густая и темная шевелюра. Гарри улыбнулся, осознавая, что доктору и в самом деле интересно узнать о нем кое-что.
- Где я только не жил. И везде мне нравилось.
- Но ведь должен у тебя быть либо родной город, либо деревня.
- Разумеется. Где-нибудь я наверняка родился. - Он повернулся к доктору и уставился на него, не переставая улыбаться. Однако улыбка эта скорее напоминала маску. - Но я не знаю, где именно. Я родился, потом меня бросили, потом кто-то меня воспитывал. Ну, так ведь часто бывает. Вот и начал я шляться с места на место. Надоест одно - сразу еду дальше.
- Наверное, тебе нравится здесь у нас. Ведь ты почти год у меня работаешь, правда?
- Точно, - подтвердил Гарри, едва сдерживая зевоту и давая этим понять, что любопытство доктора пришлось ему не очень-то по вкусу. - Здесь нормально. Может, закончим лучше с сеном, пока еще не стемнело?
Они не спеша покинули амбар.
- Могу тебя заверить, - снова начал доктор, - что я очень доволен твоей работой на ферме. Я говорил недавно с Сэмом. Ему нужен помощник, и лучшего кандидата, чем ты, он мне не смог назвать.
- Вот как, - буркнул Гарри и замолчал. Он не произнес больше ни слова, пока они перетаскивали в амбар сено. Потом молодой человек внезапно остановился, стер со щеки пыль и медленно произнес, внимательно глядя на доктора: - Меня это не интересует.
- Может быть, ты мне объяснишь, почему?
- Я как раз через месяц-другой собирался сматываться отсюда, - неохотно заговорил Гарри. - Когда точно, еще не знаю.
- Понимаю. А я думал, что ты испугался взять на себя такую большую ответственность.
Рендл пожал плечами.
- Послушай, Гарри. Тебе ведь уже двадцать шесть лет. Ты не можешь бродить вот так с места на место всю жизнь. Конечно, у меня не самая роскошная ферма в округе, но, работая здесь, ты сможешь скопить неплохие деньжата. Я ведь знаю, что ты не лентяй. И мне бы очень хотелось, чтобы ты занялся более интересными вещами, чем быть тут на побегушках, как до сих пор.
Гарри перестал улыбаться и помрачнел:
- А почему это вас беспокоит?
- Потому что так будет лучше для тебя. Потому что ты совсем неглупый парень, и у тебя все должно получиться. А когда-нибудь ты даже сможешь построить свою собственную ферму.
Рендл усмехнулся:
- Ну уж нет, спасибо!
Доктор Бриттон грустно улыбнулся:
- Ты уверен, что правильно поступаешь, Гарри?
- Мне нравится немного поработать, потом немного побездельничать. И я не хочу быть привязанным к одному месту. Нет уж, спасибо.
- Ну хорошо. - Они снова вышли из амбара. Солнце уже скатывалось за горы.
- Ну, раз уж мы с тобой разоткровенничались, - снова подал голос доктор, - то позволь мне дать тебе совет, Гарри.
- Пожалуйста, - согласился Гарри, вовсе не потому, что обожал выслушивать советы, а просто приличия ради. Он был крайне напряжен.
- Ты ведь недавно отсидел срок в тюрьме, верно?
Гарри Рендл на секунду застыл на месте, собираясь поднять очередную перевязанную охапку сена.
- Я думаю, вам это известно не хуже меня, - с какой-то наигранной легкостью отозвался он. - Именно так оно и было. Три года. Я угнал машину. - Бриттону даже показалось, что Рендл произнес это с некоторой гордостью, словно совершил подвиг.
- Но у тебя еще и до этого случались разные неприятности, пока ты был мальчишкой. Ну так вот, я хочу сказать, что единожды оступившись, не так-то просто порвать со своим прошлым. Может, ты и не ищешь на свою голову неприятностей, но ведь тебя тянет в питейные заведения, где скорее всего ты снова влипнешь в какую-нибудь сомнительную историю. Ну, например, в кафе «Удар молнии». В пятницу вечером там вообще завязалась настоящая поножовщина, как мне потом рассказали. Да, я знаю, что в тот день ты там не присутствовал. Но все же...
- Послушайте, - резко перебил Гарри. Взгляд его на несколько секунд стал жестким. Казалось, он вот-вот швырнет на землю охапку сена и, повернувшись, уйдет отсюда навсегда. Но вдруг дежурная улыбка вновь наползла на его лицо, и он заговорил уже без всякой злобы: - Я вкалываю у вас по восемь - десять часов в день. Остальное время - мое личное. Я знаю, как надо избегать неприятностей. Знаю, что надо заниматься своим делом и не совать нос в чужие дела. Если вы не возражаете, доктор, то я сам о себе позабочусь.
Доктор Бриттон не обиделся, у него и в мыслях не было ссориться с Гарри, поэтому он решил поскорее свернуть этот неприятный разговор. Однако ему хотелось помочь Гарри, прежде чем тот навсегда покинет их края в поисках нового пристанища.
- Твое дело, Гарри. Давай-ка лучше закончим с сеном.
Для своего возраста доктор был человеком достаточно сильным и постоянно поддерживал форму. Ему нравилось работать, но с сеном они покончили лишь после наступления темноты. Вдвоем перетащили его из грузовика и обложили охапками внутренние стальные стены амбара, обеспечив таким образом хорошую теплоизоляцию на всю зиму.
- Оставь грузовик возле дома Сэма, хорошо? Ты только глянь, какой туман поднимается! - воскликнул Бриттон.
В округе Шейдс из пяти осенних сезонов четыре обязательно выдавались туманными. Доктор посмотрел в сторону своего дома, который находился всего футах в пятидесяти от амбара, и увидел, что тот весь окутан дымкой. Крыша его словно плыла по белым волнам, а чуть ниже едва проглядывали светящиеся пятна окон.
Как только Гарри Рендл ушел, доктор сразу же направился к амбару и, войдя внутрь, плотно прикрыл за собой стальную дверь. Все здесь было залито ослепительным электрическим сиянием. Лампы располагались в потолке таким образом, чтобы освещалось все помещение вплоть до самых потаенных уголков. И горели они все двадцать четыре часа в сутки. Бриттон медленно двинулся вперед по дощатому полу, с удовольствием осматривая ульи, которые были выкрашены в цвета, без труда различаемые пчелами; синий, желтый, черный и белый. На столах стояли разноцветные кормушки.
Несколько насекомых-разведчиков кружили над пустыми кормушками. Бриттон улыбнулся. Одна из пчел вдруг взлетела и устремилась к ульям. Доктор проследил за ней взглядом, а когда снова повернулся к столам, ощутил внезапно какую-то перемену. И тут же понял: в амбаре резко потянуло холодом. Бриттон огляделся по сторонам и заметил, что вторая дверь, расположенная в задней стене, приоткрыта. Похоже, оттуда и сквозило. Доктор нахмурился: дверь всегда запиралась на замок, причем изнутри, а сам он крайне редко пользовался ею. Бриттон торопливо подошел к двери, распахнул ее и выглянул наружу.
За амбаром начинался спуск длиною футов тридцать. Далее извивалась тропинка, поросшая с обеих сторон молодыми деревцами. Тропинка эта вела на гору Блу-Ай.
Но сейчас в этом тумане различить дорогу не было никакой возможности. Лишь деревья неясными силуэтами маячили где-то вдали.
Работники фермы за редким исключением боялись пчел и предпочитали подальше держаться от пасеки, если, конечно, крайняя необходимость не толкала их заходить сюда. Поэтому Бриттону даже и в голову не могло прийти, кто же в его отсутствие мог заглянуть в амбар днем да еще и отворить заднюю дверь... А вдруг дверь эта оставалась открытой уже несколько дней? Ведь у него и в мыслях не было проверять ее. И теперь уже не имело смысла искать виновного. После драки кулаками не машут.
Но это событие могло повлечь за собой весьма печальные последствия. Если дверь действительно оставалась открытой в течение нескольких суток, постоянный приток холодного воздуха мог пагубно сказаться на пчелах, по крайней мере на некоторых их породах.
Затворив дверь, Бриттон понял, что не на шутку рассердился.
Поблизости располагалась оранжерея. Сейчас она пустовала и выглядела непривлекательно. Кроме того, здесь находился и еще один недостроенный, но весьма любопытный отсек, представляющий собой стеклянную клетку размерами примерно десять на двенадцать футов. Передняя стенка этого сооружения была оборудована скользящими рамами. Именно отсюда наблюдал доктор в свой мощный цейсовский бинокль пчел в момент роения. В этой клетке Бриттон разместил и рабочий стол, и многочисленные ящички, и только-только приобретенный новенький улей.
В тот момент, когда доктор запирал деревянную дверь, зазвонил телефон. Бриттон поднял трубку.
- Энди? Я только что вернулась, так что ужин будет готов не раньше половины седьмого.
- Вот и хорошо, я тут как раз успею пометить парочку пчел. Ну, как себя чувствует Элен?
- Все еще не может прийти в себя.
- Вот это плохо. Звонки продолжаются?
- Нет, будем надеяться, что они действительно прекратились. Тогда, я думаю, через пару дней она отойдет.
- Это было бы здорово. Ну, перезвони мне, когда все сготовишь.
Поговорив с Эльзой, доктор уселся за стол и принялся работать. Он достал с полки, уставленной множеством различных баночек и пузырьков, одну бутылочку янтарного цвета, на которую был надет пульверизатор и наклеена этикетка с надписью «Хлороформ». Потом выложил на стол несколько баночек с красками и тоненькие кисточки. Пометить насекомых - дело простое, но довольно кропотливое. А нужны эти метки для того, чтобы следить за отдельными пчелами. Сначала пчелиную колонию необходимо усыпить, затем, не торопясь, выбрать подходящих особей. С помощью элементарного цветового кода, где красный означал единицу, желтый - двойку, и так далее, доктор мог пометить до шестисот пчел, используя при этом всего пять основных цветов и нанося несмываемую краску на брюшко каждой пчелы. Яркая и хорошо различимая издалека краска останется на пчелах в течение нескольких недель, и со своего удобного наблюдательного пункта Бриттон без труда сможет уследить за всеми перемещениями насекомых.
Улей, стоящий сейчас перед доктором, представлял собой кубический деревянный ящик со съемными рамами и крышкой. Пчелы уже выстроили в рамах соты. Весной и ранним летом сравнительно небольшой улей вмещал до семидесяти тысяч пчел. Но сейчас стояла осень, и, как Бриттон и объяснял Пэгги, в улье находилось не более пятнадцати тысяч пчел, подросших и окрепших за время летнего сезона.
Доктор нацепил на лицо марлевую повязку, прикрывшую нос и рот, осторожно сдвинул крышку улья, одной рукой взял лупу, а другой - бутылочку с хлороформом, и не спеша начал опрыскивать внутреннюю часть улья.
Бриттон не заметил, как вылетела первая пчела. Она тут же ужалила его, но даже и теперь доктор не встревожился. Такое встречалось и раньше. На некоторых пчел не сразу действовал хлороформ, и, вылетая, насекомые инстинктивно устремлялись к свету. Кроме того, ужаленное место не болело, словно это был просто укол булавкой. Не доверяя повязке, доктор задержал дыхание и отступил назад, чтобы выждать несколько секунд, пока хлороформ заполнит соты. А затем приоткрыл верхнюю заслонку.
Целый сгусток черных пчел тут же поднялся из образовавшейся щели и молниеносно облепил незащищенную руку Бриттона. Десятки жал вонзились в кожу. Доктор отдернул руку, и весь улей, перевернувшись, рухнул на пол, крышка отвалилась, и вся внутренняя часть улья моментально обнажилась.
В ужасе Бриттон начал стряхивать пчел с руки, давя и размазывая десятки жужжащих телец. Но из упавшего улья в воздух поднимались тучи насекомых. Доктор отупевшим взглядом уставился сначала на пчел, а потом на бутылочку с хлороформом, которую до сих пор удерживал в руке. Бриттон скинул марлевую повязку и понюхал пузырек. И тут вместо хлороформа в нос ему ударил совершенно иной запах - сладковатый аромат спелых бананов.
Вскрикнув от испуга, доктор повернулся и бросился к двери, но запах бананов уже пропитал его одежду, и пчелы плотной массой со всех сторон облепили Бриттона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26