И хотя настоящий антиквариат являлся здесь чуть ли не музейной редкостью, связи Элен год от году крепли, и она почти всегда находила возможность удовлетворить самые изысканные и щепетильные вкусы.
И фойе, и прихожая, и веранда представляли собой выставочный зал магазина. Пэгги пересекла фойе, скользнув любопытным взглядом по двум витринам с настоящими раритетами - иногда ей даже давали их потрогать, в присутствии взрослых, разумеется. Она зашвырнула портфель прямо на лестницу, ведущую на второй этаж, и ворвалась в кухню. Мама вместе с доктором Бриттоном и его женой Эльзой пили кофе.
- Эх, если бы сегодня ночью похолодало, - сразу затарахтела Пэгги. - Мне уже надоела эта жарища. - И принялась рыться в коробке печенья.
- Если немного подождешь, получишь горячие пончики, - донесся голос поварихи Бренды.
- А я думала, ты их уже давно нажарила.
- Если жара спадет, мы туристов отсюда и палкой не выгоним, - заметила Эльза Бриттон.
- Надеюсь, что осенью погода будет лучше летней, - вклинился в разговор доктор Бриттон. - От этих проклятущих дождей столько людей заболело, вспомнить страшно...
Элен размешивала сахар в чашке и наблюдала, как Пэгги, подойдя к холодильнику, открыла его и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до пакета молока.
- Энди, ты что-нибудь слыхал об их проекте насчет горы Бен-Ломонд? Они там собираются протянуть для горнолыжников подвесную дорогу.
- Подвесную дорогу? - фыркнула Эльза. - Интересно, как они будут кататься? Снега-то здесь кот наплакал.
- Судя по всему, компания притащит сюда и эти мудреные штуковины, изготовляющие искусственный снег для покрытия горных склонов.
- Деньги в это предприятие вкладывают в основном дельцы из Сент-Луиса, - задумчиво произнес Эндрю Бриттон. - Им же принадлежит и тот самый курортный пляж на озере Озаркс. Но там нет гор - одни холмики, вот они и подались сюда.
- Они испоганят нам все горы, - подхватила Эльза и недовольно покачала головой. - Помните, что они сотворили с поместьем Блу-Ай?
- Может быть, - вкрадчиво вставила Элен. - Но только мне кажется, что жители теперь в этом поместье постоянные, а не «сезонники». А ведь для нашего округа это совсем неплохо.
- В нашем округе и двадцать лет назад все было распрекрасно, - язвительно возразила Эльза. - Задолго до того, как сюда приехали эти «вечные сезонники». Сами увидите, весь округ вот-вот запрудят бесчисленные трейлеры, кегельбаны на открытом воздухе и толпы сумасшедших юнцов, сметающих все на своем пути. То же самое ведь случилось в местечке Тейбл-Рок всего два года тому назад. - Она взглянула на мужа. - Кто-то должен воспрепятствовать этому, иначе действительно наступит конец. Подвесная дорога! У нас здесь и без того хватает народа - взять хотя бы этих так называемых свободных художников. Тоже мне, явились - не запылились, жалкие барды!
- Пэгги, пончики горячие, смотри, не обожгись! - крикнула Бренда, стоя у плиты.
- Не думаю, что все у них пойдет как по маслу, - засомневался доктор Бриттон. - А вообще я удивляюсь, как в этих местах еще сохранилась дикая природа и ее до сих пор не покорили все эти предприимчивые дельцы.
Он растянулся в кресле, затем, встав, передвинул его на солнце, которое в это время как раз бросило лучи на пол веранды. Бриттон был коренастым мужчиной шестидесяти пяти лет от роду. В округ Шейдс его занесло в незапамятные времена, в конце двадцатых годов, когда эти дикие места были почти недоступны. Долину со всех сторон окаймляли высокие горы, и проникнуть сюда могли лишь немногие смельчаки - бывалые альпинисты да сборщики налогов.
- Если все жители встанут на защиту этих мест и не польстятся на соблазны толстосумов, все и останется по-старому. А что касается художников - так они еще самобытней, чем мы. Они "вились сюда в поисках уединения, им нужна дикая красота наших гор, и уж им-то точно не захочется ничего здесь менять.
- Пэгги, не ешь стоя, - обратилась Элен к дочери.
- Доктор Бриттон, а у вас есть пчелы? - встряла в разговор девочка.
Доктор улыбнулся.
- Да, именно сегодня я приобрел неплохую пчелиную семейку - целый рой вместе с маткой...
- А сколько их там?
- Ну, в улье сейчас их уже где-то тысяч пятнадцать, не меньше.
Пэгги восхищенно уставилась на доктора, а потом присела на стул рядом с матерью:
- А что вы с ними будете делать? Зачем вам так много пчел?
- Я буду их приручать.
Это заявление явно сбило с толку Пэгги. Как ни старалась она представить себе ручных пчел, это ей так и не удалось.
- А можно и мне посмотреть, как это делается?
- Конечно, приходи ко мне и увидишь.
- Но ведь это же пчелы... - неуверенно протянула Элен.
- Это совершенно безопасно, - убедительно отозвался доктор.
- А помните того мальчика из Спрингфилда, которого этим летом пчелы зажалили до смерти?
- Наверное, у него была аллергия на их укусы.
Пэгги задумчиво кивнула головой.
- А вас когда-нибудь жалили?
- Миллион раз.
- А вы приручите новых пчел так, чтобы они не жалились, - посоветовала Пэгги.
В прихожей зазвонил телефон.
- Это наверняка Розалинда, - сообщила девочка.
- Что ей сказать? - бросила на ходу Элен, направляясь к телефону.
- Скажи, что я немножко опоздаю.
- Хорошо. - Проходя мимо брошенного портфеля, Элен скорчила недовольную гримасу. У двери в холл но маленьком инкрустированном столике стоял старинный телефон. Элен сняла трубку.
- Тетушка Элен?
Она уставилась через стеклянную дверь во двор на лопату, которую Рендл прислонил к столбу. На последнем была прибита табличка с надписью «Элен Коннелли - антиквариат». Лопата эта так заняла ее воображение, что Элен не сразу поняла, о чем говорят на другом конце провода.
- Да... да, я слушаю. Розалинда, это ты?
- Тетушка Элен...
Элен нахмурилась. Голос не принадлежал Розалинде.
- Тетушка Элен, я опоздал на школьный автобус. Вы можете прийти за мной?
«Наверное, кто-то ошибся номером», - подумала Элен, а вслух произнесла: - Кто это?
- Это Майкл, тетушка Элен.
- Кто?
- Это Майкл.
Остолбенев, Элен не могла вымолвить ни слова.
- Так вы придете?...
- Подождите минуточку... Кто звонит, я спрашиваю?... - Не успев договорить, она поняла, что связь прервалась.
Несколько секунд Элен стояла молча, все еще сжимая трубку и тупо уставившись во двор. Мимо мчались какие-то детишки на велосипедах. Вдали поднимались крутые склоны гор, поросшие золотистым лесом - деревья уже успели сменить свое одеяние на праздничный осенний убор. По голубому небу торжественно скользили пышные облака, а солнце вычерчивало повсюду длинные острия теней.
- Все нормально, - пробормотала Элен, скорее самой себе, чем в трубку, а потом опустила ее и вернулась на кухню.
- Ты передала Розалинде, что я не успею?
- Воробушек, это звонила не Розалинда. - Элен села и, заглянув в свою чашку с недопитым кофе, снова уставилась в окно.
- Элен, ты чем-то расстроена? - забеспокоился доктор Бриттон.
- Мне сейчас кто-то... - Тут она спохватилась и взглянула на дочь. Убедившись, что девочка занята своими делами, Элен продолжала уже потише: - Ну знаете, так бывает, кто-то звонит...
- Разыгрывают?
- Вот ведь! - злобно выпалила Эльза, как будто речь опять зашла о всех этих пресловутых бардах и художниках.
- Нет, то есть не совсем так, Энди. Наверное, это кто-то из детишек балуется. Звонил мальчик - по голосу лет десяти, как мне показалось.
- И что же он тебе наговорил? - сурово выпытывала Эльза.
- Он сказал... - На лице Элен застыло недоумение. - Он сказал, вернее, просил, чтобы я его встретила. Он звонил из школы, он не успел на автобус и хотел, чтобы я...
- И это все? - Эльза была явно разочарована. - А уж впечатление такое, будто тебя гремучая змея укусила.
- Но это как-то... жестоко, потому что, кто бы там ни звонил, он назвался Майклом.
- Майклом? - как эхо, повторил доктор Бриттон, а Бренда, перестав печь пончики, остолбенела.
- Именно так.
Воцарилось молчание. Дожевав пончик, Пэгги удивленно разглядывала взрослых. Доктор Бриттон улыбнулся.
- Хочешь, я тебе покажу пчел прямо сейчас, малышка?
- Мне только надо переодеться, - спохватилась Пэгги и умоляюще уставилась на мать. Та кивнула.
- Сотри с губ сахарную пудру, - проронила Элен каким-то чужим голосом.
Пэгги схватила салфетку, вытерла рот и вскочила со стула. Внезапно девочка вспомнила, что спешить и суетиться в доме категорически запрещалось, медленно и чинно прошествовала до лестницы и, сохраняя достоинство, начала подниматься, перешагивая сразу через две ступеньки.
Когда она скрылась из виду, доктор Бриттон нарушил молчание:
- Странное дело, обычно дети не шутят таким образом. Кто бы это мог быть? К тому же десятилетние мальчики, наверное, вообще ничего не слышали о Майкле Янге.
- Не знаю, - еле слышно откликнулась Элен и закурила.
- Ну-у, - протянула Эльза, как бы подводя черту, - в конце концов он уже позвонил и, наверное, в восторге от своей выходки. Так что теперь все позади, и волноваться тебе больше не стоит.
- А я и не волнуюсь. - Элен так весело рассмеялась, что на щеках у нее проступили ямочки. - Но что странно - я никак не могу выкинуть этот звонок из головы - ведь мальчик назвал меня «тетушка Элен». А меня так больше никто не называл. Никто, кроме Майкла Янга. - Она встревоженно оглядела гостей. - А вас это не удивляет?
- Да брось ты, - только и проворчала Эльза. - Интересно, зачем он это сделал?
- Вот и спроси у него сама в следующий раз, - посоветовал доктор Бриттон.
Толстуха Бренда, стоя у плиты, недовольно пробубнила что-то себе под нос.
Глава 2
Как и девяносто процентов всех жителей Шейдс Элен Коннелли не являлась уроженкой этого округа. Да и к этой новой породе современных переселенцев, которых привлекала местная экзотика вкупе с колоритной, ни на что не похожей колонией свободных художников, ее уж никак нельзя было отнести. Элен родилась в Чикаго, затем, переехав в Уэст-Пойнт, обвенчалась там в местной церквушке с молодым офицером. Не прошло и года, как ее новоиспеченный супруг отдал Богу душу. Корабль, на котором служил муж Элен, держал курс на Северную Африку и был торпедирован.
Все военные годы Элен провела в Вашингтоне, а затем перебралась в Нью-Йорк. За это время она сменила уйму самых разных профессий. Однако для всех ее родных и знакомых одна проблема в жизни Элен оставалась загадкой - почему эта молодая женщина наотрез отвергает любое предложение о замужестве А с объяснениями Элен особенно не канителилась. Всем своим многочисленным воздыхателям она отказывала с неизменной вежливостью и вполне обоснованно. Правда, один из них попытался-таки влезть в ее душу. И затеял однажды душещипательный разговор.
- С Беном у тебя все было отлично, тут вам чертовски повезло, - начал этот новоявленный кандидат в мужья. - Ведь в этом возрасте увлечение проходит, как правило, через пару месяцев, если не раньше. Можешь мне поверить, я и сам женился таким же неоперившимся птенцом. Так вот, женитьба эта была просто великолепной, или, если называть вещи своими именами, мы составляли идеальную пару для секса. А ведь если супруги счастливы в постели, то как бы ни был их брак неудачен в остальных отношениях, он имеет шанс протянуться чуть дольше, чем какой-либо другой. К счастью (если, конечно, это можно назвать счастьем), мы не успели испытать никаких серьезных семейных проблем, потому что наш союз очень скоро распался. Твой муж погиб через год после свадьбы, и в тот злополучный день ты любила его так же, как и во время первого свидания, а, может быть, и больше. Тебе скоро тридцать, а второго Бена на горизонте нет, да и быть не может. Если ты выйдешь замуж, тебе не избежать всех сложностей и забот настоящей семейной жизни. Немало придется покорпеть над собой, притираясь к новому мужу, будь то сам ангел, чтобы жизнь эта стала более-менее сносной. А тебе сие не по силам. Ты ведь не сможешь смириться с тем, что в дальнейшем придется столкнуться и с ссорами, и с разочарованиями. Ты в очень затруднительном положении, Элен, и я тебе от всей души сочувствую.
Она ответила тогда просто:
- Я не представляю себе только одного, мой друг: как можно любить иначе? Другой любви для меня просто не существует.
И в то время такой ответ казался ей единственно верным. Прошло немало лет, прежде чем она усомнилась в своей правоте. В душе она сохранила воспоминания о своем муже, о единственном и неповторимом Бене, как будто он мог когда-нибудь снова вернуться к ней. День за днем воскрешала она в памяти тот самый счастливый год в ее жизни. Что это было - трусость, страх перед будущим? Он ведь никогда не придет, - уверяла себя Элен. Да, она знала это, знала всегда, и все же...
Как-то раз она проснулась и внезапно со всей ясностью осознала горькую правду. И чуть не задохнулась от охватившего ее ужаса.
Призрачное счастье, в которое она искренне верила, почти полностью заслонило от нее действительность. Для Элен единственной реальностью, ради которой она жила, являлся Бен. Все чаще и чаще одолевало Элен предчувствие, что стоит ей чуточку сосредоточиться, и тот их счастливый год супружества станет явью. А все остальное время, заполненное одними только воспоминаниями о Бене, канет в вечность и сотрется в мозгу, потому что на самом деле его-то никогда и не существовало.
Осознав это, Элен пришла к выводу, что нервная система ее истощена до предела и в скором будущем ей грозит самое настоящее помешательство. Однако сопротивляться она не могла. По крайней мере, решила Элен, это будет приятное безумие. Обманув себя, она избежит надвигающейся старости и одиночества...
Выход из этого тупика нашелся совершенно неожиданно. Через неделю после своего печального открытия Элен решила податься куда-нибудь в глубинку - туда, где на каждом шагу подстерегали трудности и ежедневная рутина. Где на выколачивание места под солнцем уходили все силы. На первых порах обитание в округе Шейдс и в самом деле оказалось для нее нелегким. Зато мало-помалу призрачная семейная жизнь и незаменимый Бен отодвинулись на второй план. И в конце концов Элен влюбилась. Сначала объектом любви стал домик в живописном местечке Шейдс, а потом, значительно позже, и один из его обитателей - Эд Коннелли.
* * *
Элен с Пэгги уже отъехали от деревенской почты на приличное расстояние, когда дочь неожиданно спросила:
- Мам, а кто такой Майкл?
Любой, даже самый невероятный вопрос не смог бы застать врасплох Элен, которая давно уже привыкла к дочкиным подковыркам. Однако в этот раз она опешила, и Пэгги пришлось пояснить:
- Ну, тот мальчик, который тебе недавно звонил.
- А, тот... - Элен чуть притормозила на развилке, потом свернула на дорогу, ведущую к дому, и продолжала: - Я действительно не знаю, кто это был. Видимо, какой-нибудь озорник. Делать ему больше нечего, как накалывать взрослых.
- Но ты говорила, что это был Майкл. А как его фамилия?
Элен на секунду задумалась и, наконец, решительно заявила:
- Майкл был братом твоего кузена Крэга. Но он давно умер. Тебя тогда еще на свете не было, а Крэгу в то время исполнилось только одиннадцать лет.
- А что случилось с Майклом?
- Он убежал из дома. Майкл частенько сбегал, но тогда, в последний раз, он заблудился и прямиком угодил в лапы метели.
- Его так и не нашли?
- Нашли, но только через несколько месяцев. - Элен подъехала к дому и припарковала свой фургончик на асфальтированной стоянке для посетителей магазина. - Поэтому, как ты сама понимаешь, этот племянник мне никак не мог позвонить. Видимо, какой-то шалопай решил подшутить, вот и все.
Теперь Элен находилась во всеоружии и была готова ответить на любой вопрос, который мог возникнуть в головке любознательной Пэгги, но, к ее удивлению, девочка вполне удовлетворилась этой версией и моментально забыла про Майкла.
- Мам, а если Флетчер Эймс поймает скунса и отдаст его мне, можно, зверек будет у нас жить?
- Нет, нельзя. Скунсов в доме никто не держит.
- А можно, я заведу котеночка?
- Наверное, тогда Сэтч обидится. Он не потерпит соперника.
- Опять этот Сэтч, - пренебрежительно фыркнула Пэгги. - Вот его-то точно не надо держать в доме. Этот постоянно куда-то намыливается.
- Да уж. А ты-то разве нет? Кстати, Бренда подаст сегодня ужин немного раньше, имей в виду.
Осенью наплыв туристов сокращался, городок посещали обычно не более десятка человек, поэтому Элен уже после двух часов закрывала свой магазин.
Однако на сегодня она назначила встречу со своей старинной клиенткой, которая коллекционировала антикварные предметы из матового стекла. Пока Элен развлекала эту даму приятной беседой, к магазину подкатил автобус из Иллинойса. Из дверей вылезли несколько пожилых туристов, горевших желанием тут же осмотреть все сокровища Элен. Они ковыляли по магазину из угла в угол до самой темноты, но так и не сподобились купить хоть какую-нибудь финтифлюшку. Однако это было в порядке вещей. Дважды звонил телефон. Первый раз Элен спрашивал оформитель из Канзас-Сити. Он интересовался, не поступал ли в магазин овальный бело-синий настенный коврик, Второй раз Элен потревожил гробовщик из Стилвилля, который счел своим долгом сообщить весьма важную новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26