– А если бирнумы немного переусердствуют с пленными жандармами, это не так уж и страшно – я бы с этими карателями хуже обошелся!
Над полем гулко прокатился тяжелый грохот, который мог иметь лишь один источник – таким звуком сопровождалась работа звездолетных моторов. Задрав голову, Шестоперов увидел заходивший на посадку корвет с опознавательным знаком Ратула на бортовой броне.
Корабль совершил посадку километрах в пяти, придавив всех, стоявших вне укрытий, ревом и напором воздушной волны. Из корвета вылетела машина, которая направилась к паре штурмовиков.
– Спасатели… – немного удивленно произнес Шестоперов. – Неужели из-за нас двоих корвет послали?
– А как же иначе? – Сагимар недоуменно поднял брови и отчеканил: – Старый закон звездных корсаров гласит: каждый сбитый или потерпевший крушение экипаж должен быть спасен, а каждый погибший – отомщен. За минувшее столетие это правило не знало ни единого исключения.
Убедившись, что «Вихри» не повреждены, а всего лишь израсходовали топливо, экипаж корвета помог пилотам зарядить двигатели новыми кассетами «звездного пепла», и вскоре оба штурмовика вернулись на борт «Квазара». Из дюжины штурмовиков, числившихся в эскадрилье к началу сражения, после боя осталось только восемь. Помянув погибших бойцов, Шестоперов разрешил экипажам отдыхать, а сам отправился на «Победу».
Настроения в штабе Верховного были самые приподнятые. Захру был захвачен с минимальными потерями: погибли четыре штурмовика и не больше двухсот десантников Ратула, да еще от близкого взрыва получил незначительные повреждения легкий крейсер «Зловещий». Партия Единения уже формировала новый состав правительства, прежние вожди мятежного государства давали следователям развернутые чистосердечные показания о своих тайных связях с тинборской разведкой, а Гаффай распределял награды отличившимся бойцам.
Увидев входящею в рубку Кузьму Петровича, он приветственно поманил его рукой, похлопал по плечу и сказал:
– Вся твоя эскадрилья, включая обоих погибших, награждена орденом Серебряной Звезды. У тебя эта награда уже имеется, поэтому получишь Двойную Серебряную Звезду.
– Служу Ратулору! – машинально откликнулся землянин и тут же переспросил: – Как это – «оба погибших»? Эскадрилья потеряла четверых.
– Двое катапультировались, их удалось снасти. Одного – в космосе подобрали, другого – на Захру.
– Здорово! Надо будет обрадовать остальных… Между прочим, ваше превосходительство, одна из орбитальных крепостей вступила в бой на нашей стороне. Грохнули сверху броненосец – по-моему, из «восьмерки».
– Я в курсе. – Гаффай кивнул. – Знаешь, кто командовал этой станцией? Мой старый приятель Мадар Пори. Отличнейший мужик, хоть и членистоногий. Догадываясь о неизбежности нашей атаки, собрал у себя на объекте тинборов, настроенных против нынешнего режима, и объявил, что будет драться против агрессоров из «партии войны». Сейчас его команда распределилась по всем трем крепостям, мы послали им на подмогу всех «малокалиберных» инженеров и техников – фитаклидов, бирнумов, восьмируков.
Надо, добавил он, форсированно завершить монтаж крепостной артиллерии главного калибра. Гросс-адмирал не исключал, что эти пушки вскоре понадобятся: тинборское командование концентрировало возле Вунруша большой флот, так что в ближайшее время противник мог попытаться отбить Захру.
Помолчав, Гаффай осведомился, как скоро штурмовая эскадрилья будет готова к новому вылету. Кузьма Петрович честно ответил, что технически – хоть сейчас, но реально экипажам нужен отдых. Верховный понимающе ухмыльнулся, мгновенно утратил интерес к разговору и разрешил землянину вернуться на базовый корабль.
Проснувшись девять часов спустя, Шестоперов почувствовал, что обстановка резко изменилась. Радужные настроения сменились легкой озабоченностью, которая становилась тем сильнее, чем осведомленнее был собеседник.
Переговорив с командиром «Квазара», Шестоперов узнал, что тинборы сосредоточили в окрестностях Вунруша десятки кораблей и потребовали, чтобы силы Федерации немедленно оставили Захру. Получив отказ, противник двинул в наступление линкор третьего поколения и пять легких крейсеров нового образца.
От планеты Вунруш – главной базы Тинборда в направлении на Ратул – систему Захру и Сти отделяли каких-то восемь часов полета на экономичной скорости. Вражеское соединение выступило к Захру два часа назад, так что было не трудно подсчитать, когда начнется бой.
Шестоперов приказал пилотам подготовить «Вихри» к вылетам, а сам связался с Верховным. Полученное указание было неожиданным: передислоцировать штурмовики с «Квазара» на крейсера, причем для командира эскадрильи и его ведомого выделялось место в ангаре «Победы».
Пока экипажи готовились к перелету, поступило новое распоряжение: рейдерам оставаться на месте, а всем быстроходным кораблям немедленно выступить к Ратулу.
Посадив свой штурмовик на пандус ангара тяжелого крейсера, Кузьма Петрович едва дождался подачи переходника и уже готов был бежать в рубку, не сняв скафандра. Впрочем, он все-таки сдержался и явился в походный штаб, одетый в полетный комбинезон.
Здесь землянину сообщили самую неприятную новость последних суток.
– Тинборы двинули главные силы на Ратул, – сказал Мохад Радден. – Один линкор с крейсерами пошел к Захру, и еще не меньше четырех линкоров идут на Ратул. Мы должны спешить, чтобы успеть домой раньше противника.
Гаффай провел последнюю перекличку и, убедившись в готовности всех кораблей эскадры, приказал запускать реакторы. Крейсера, фрегаты и корветы, выстраиваясь в походный ордер, разгонялись, выжимая из двигателей полную тягу. Через полчаса была набрана расчетная скорость – 33 узла, максимум возможного для тяжелых крейсеров.
Колонны боевых кораблей стремительно ломились через пространство, огибая оказавшиеся на пути звезды. Шестоперов по достоинству оценил замысел Верховного: оставив у Захру тихоходные рейдеры, Висад сильно выигрывал в быстроте движения эскадры, тогда как скорость тинборского соединения оставалась невысокой из-за наличия в его составе могучих, но медлительных линкоров старой постройки.
Наконец поступили уточненные данные о численности вражеской группировки. В направлении Ратула двигалась полнокровная флотилия в составе двух линкоров третьего поколения, а также четырех линейных крейсеров – две единицы второго поколения и две – третьего. Кроме тою, противник послал к столице Федерации не меньше десятка легких крейсеров и столько же войсковых транспортов.
Чисто арифметически этих сил было вполне достаточно, чтобы раздавить слабый флот Ратулора, однако в оборонительном сражении, опираясь на мощную фортификацию и минные поля, ратульцы имели неплохие шансы отразить нападение превосходящего числом врага.
Эскадренный адмирал Радден возбужденно доложил:
– Готов расчет времени. Даже с учетом возможного снижения скорости на один узел, наша эскадра добежит до Ратула за семнадцать с половиной часов, а тинборам для перехода Вунруш – Ратул требуется на семь часов больше. Поскольку они стартовали на три часа раньше, у нас остается от четырех до пяти часов для передышки и подготовки к обороне. Если тинборы не применят звездометы, мы разделаем противника по всем правилам.
– А если применят? – угрюмо осведомился командор-тарениец из оперативного отдела штаба.
Медленно повернувшись к пессимисту, Гаффай проговорил:
– Согласно данным разведки, тинборы только приступили к монтажу звездной пушки в районе Вунруша. Орудие будет готово к стрельбе дней через пять, не раньше.
Потом, сделав паузу, Верховный добавил, что ратульский звездомет, усиленный третьим кольцом гравитаторов, нацелен на Вунруш и что противник предупрежден: если флот Тинборда не покинет территорию Федерации, то САОМ Ратулора откроет огонь.
Спустя два часа стало ясно, что правительство на Конпыше демонстративно проигнорировало предостережение корсаров. Видимо, лидеры «партии войны» были уверены, что Ратул не решится бомбардировать их территорию оружием массированного уничтожения.
Теперь оставалось только ждать, нетерпеливо поглядывая на голограммы звездных карт, отмечавшие каждый отрезок продвижения эскадр. Корабли неслись через космос в десятки тысяч раз быстрее света, однако даже на мелкомасштабных картах галактического сектора перемещение было почти незаметно – всего четыре световых года в час. В преддверии страшного сражения ленивая тягучесть времени отнюдь не способствовала приливу бодрости, а потому и мысли многих корсаров сделались несколько минорными.
Лишь через несколько часов после начала марш-броска, когда эскадра прошла почти половину пути, на корабельные антенны поступила информация, вызвавшая прилив энтузиазма. Командир отряда, развернутого вокруг Захру, рапортовал об успешном отражении вражеской атаки. Огнем установленной на орбитальных крепостях артиллерии 15-го калибра уничтожен легкий крейсер и тяжело поврежден линейный корабль. Уцелевшие корабли противника поспешно отступали к Вунрушу, причем крейсера тащили на буксире потерявший ход старый линкор.
А спустя еще два часа Висада разбудили, чтобы вручить депешу с Ратула. Командир 2-й дивизии адмирал флотилии Мафтинд Гаффай, на время отсутствия отца исполнявший обязанности коменданта системы, сообщал, что звездомет выпустил первый снаряд в направлении планеты Вунруш.
Глава 14
Безнадежная битва
Вся беспредельность Вселенной спрессовалась для них в узкую полоску толщиной около десятка световых лет. Космические пираты, изгои Галактики, вынужденные покинуть родные миры, были прижаты к последнему рубежу, отступать с которого не могли, да и не желали, а потому готовились погибнуть или победить в битве за планету, ставшую для них новым Отечеством.
Эскадра развернулась на избранной позиции, ожидая приближающегося противника. Боевой дух личного состава был выше всяких пожеланий – ледяное спокойствие, помноженное на непреодолимую решимость уничтожить врага. Казалось, защитников Ратула совершенно не тревожит очевидное превосходство неприятельской флотилии – как по количеству и тоннажу кораблей, так и по огневой мощи. Экипажи были готовы принять сражение, которое ожидалось уже много десятилетий и – рано или поздно – должно было разразиться.
Включился, слабо звякнув, селекторный коммуникатор, появилось голографическое изображение оперативного дежурного по Военному департаменту. Отсалютовав Верховному Главнокомандующему, генерал-тарениец доложил:
– Все население Ратула, не участвующее в бою, укрылось в бункерах. Расчет звездомета готовится произвести третий выстрел. Первые два снаряда идут не слишком удачно, однако командир пушки заверяет, что очередная звезда обязательно угодит точно в мишень.
– Хорошо, – отозвался Гаффай голосом, начисто лишенным интонаций.
Верховный не отрывал взгляда от трехмерной схемы общей обстановки. Флот Ратула принял классический боевой порядок: в центре стояли обе ударные дивизии – линкоров и тяжелых крейсеров, на флангах расположились легкие корабли, а в резерве Гаффай оставил монитор, два рейдера и ослабленную эскадрилью штурмовиков.
Тинборы двигались тараном, выставив в авангард легкие крейсера, охранявшие линейные корабли и транспорты с десантом от внезапного нападения. Замысел неприятельских стратегов был ясен: именно такую схему нападения отрабатывали ратульцы на последних учениях. Тинборы намеревались атаковать с ходу, на высокой скорости заходя вдоль оси Ратул – Отирам, чтобы звезда до последнего момента прикрывала их корабли от гигантских пушек планеты-крепости.
Так и есть, удовлетворенно отметил Висад, членистоногие действуют по старым шаблонам. В десятке световых лет от передового охранения ратульского флота противник начал тормозить, сбросив ход до 13 узлов – оптимальная скорость для атаки против укрепленной планеты.
Верховный невольно бросил взгляд на левый фланг, где стояла 2-я дивизия. Эти корабли вызывали особую тревогу, но вовсе не потому, что соединением старых линкоров командовал его сын. Несмотря на все усилия, «Мафтинд Великий» и «Драйда Грозный» так и не были достроены. Оба корабля могли развивать ход не больше двадцати узлов, и артиллерию на них установили не полностью.
Три пушки на одном линкоре и четыре – на другом. Остальные орудия 14-го калибра, проходившие наладку на заводах Шода Халая, планировалось поставить на корабли только через несколько дней. А самый сильный линкор Ратулора «Император Зигейр Второй» и вовсе имел на борту всего две пушки главного калибра и неотлаженный двигатель, то есть мог быть использован разве что в качестве тихоходного монитора.
Флотилия Тинборда находилась уже в семи световых годах от ратульских кораблей и, поддерживая прежнюю скорость, торопилась прямиком в заготовленную корсарами ловушку. Решительно распрямив спину, Гаффай удовлетворенно прорычал:
– Флот, внимание! Первая и вторая дивизии – вперед. Действовать согласно «Белой диспозиции»!
Четверка тяжелых кораблей неторопливо двинулась навстречу неприятелю. Висад был невыразимо доволен: ему удалось предугадать замысел врага, тогда как тинборы совершенно не представляли, что именно их ожидает. А ведь все так просто: чтобы напасть со стороны Отирама, противник должен был атаковать вдоль строго определенной трассы, перекрыть которую не составляло труда. Что ратульцы не преминули сделать.
Нехитрая задумка сработала. Головной корабль тинборов превратился сначала в огненный комок кваркового взрыва, а затем размазался по Вселенной стремительными потоками фотонов и тахионов.
– Висад, взорвался легкий крейсер! – раздался торжествующий вопль Раддена.
– Вижу. Жаль, что не линейный.
Спустя полминуты напоролся на мину второй легкий крейсер. Вражеский авангард поспешно перевел двигатели в режим торможения. Позади так же резко сбрасывали скорость линейные чудовища. Однако на сверхсветовом ходу мгновенно затормозить невозможно, и некоторое время корабли продолжали двигаться по инерции прежним курсом, углубляясь в минную банку. Прежде чем скорость неприятельской группировки упала до нуля, взрыв очередной мины распылил на элементарные частицы третий корабль – то ли крейсер, то ли фрегат.
Тем временем линкоры и тяжелые крейсера Ратула, во исполнение «Белой» диспозиции, приблизились к внутренней кромке минного поля и открыли ураганный огонь по застывшим в капкане легким силам противника. Пока вражеские крейсера выползали задним ходом из зоны обстрела, два из них были уничтожены, а еще один лишился надстроек и большей части артиллерии.
Оттянув авангард, тинборы выдвинули вперед линейные крейсера третьего поколения, которые отогнали «Победу» и «Триумф» залпами 15-го калибра и завязали обмен залпами с «Мафтиндом» и «Драйдой». Во время этой дуэли тяжелые крейсера серьезных повреждений не получили, было лишь одно попадание по касательной на втором ребре «Триумфа». Тем не менее Висад предпочел не рисковать – на такой дистанции 12-й калибр первой дивизии все равно не смог бы пробить многослойную силовую защиту огромных вражеских кораблей, поэтому Верховный приказал адмиралу Раддену отойти на световой год.
Перестроившись, тинборы отвели легкие корабли в тыл. Линкоры и линейные крейсера медленно двинулись вперед, прогрызая минные банки плотным огнем среднего калибра и нацелив тяжелые орудия на 2-ю дивизию Ратула. Адмирал Мафтинд Гаффай хладнокровно держал свои корабли под обстрелом и развил максимальный темп стрельбы. Удар за ударом обрушивался на противника, однако силы были неравны. Когда неприятель преодолел минное поле на половину общей глубины, у Мафтинда оставалось всего пять орудий 14-го калибра против чертовой дюжины вражеских «пятнашек». Поскольку дистанция опасно сократилась и огонь противника сделался слишком эффективным, Мафтинд, не дожидаясь указаний Верховного, отвел свои линкоры на очередной рубеж, продолжая вести стрельбу с предельной дальности.
Между тем, пока все внимание тинборов было отвлечено на бой со второй дивизией, к месту сражения подкрался укрывшийся помехами «Сокрушитель» и всадил в головной корабль противника мощнейший импульс бледных тахионов из своей чудовищной пушки. Весь борт линейного крейсера с двумя установками 15-го калибра превратился в сплошное поле покореженного металлолома, волна разрушения разворотила внешний пояс отсеков на глубину до полусотни метров, что предполагало тяжелые потери среди личного состава.
Пораженный великан замер на месте, беспомощно вращаясь вокруг диагональной оси, затем медленно отступил, рыская по курсу и лишь чудом не задев ни одной мины, по какому поводу сильно переживал весь флот Ратула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Над полем гулко прокатился тяжелый грохот, который мог иметь лишь один источник – таким звуком сопровождалась работа звездолетных моторов. Задрав голову, Шестоперов увидел заходивший на посадку корвет с опознавательным знаком Ратула на бортовой броне.
Корабль совершил посадку километрах в пяти, придавив всех, стоявших вне укрытий, ревом и напором воздушной волны. Из корвета вылетела машина, которая направилась к паре штурмовиков.
– Спасатели… – немного удивленно произнес Шестоперов. – Неужели из-за нас двоих корвет послали?
– А как же иначе? – Сагимар недоуменно поднял брови и отчеканил: – Старый закон звездных корсаров гласит: каждый сбитый или потерпевший крушение экипаж должен быть спасен, а каждый погибший – отомщен. За минувшее столетие это правило не знало ни единого исключения.
Убедившись, что «Вихри» не повреждены, а всего лишь израсходовали топливо, экипаж корвета помог пилотам зарядить двигатели новыми кассетами «звездного пепла», и вскоре оба штурмовика вернулись на борт «Квазара». Из дюжины штурмовиков, числившихся в эскадрилье к началу сражения, после боя осталось только восемь. Помянув погибших бойцов, Шестоперов разрешил экипажам отдыхать, а сам отправился на «Победу».
Настроения в штабе Верховного были самые приподнятые. Захру был захвачен с минимальными потерями: погибли четыре штурмовика и не больше двухсот десантников Ратула, да еще от близкого взрыва получил незначительные повреждения легкий крейсер «Зловещий». Партия Единения уже формировала новый состав правительства, прежние вожди мятежного государства давали следователям развернутые чистосердечные показания о своих тайных связях с тинборской разведкой, а Гаффай распределял награды отличившимся бойцам.
Увидев входящею в рубку Кузьму Петровича, он приветственно поманил его рукой, похлопал по плечу и сказал:
– Вся твоя эскадрилья, включая обоих погибших, награждена орденом Серебряной Звезды. У тебя эта награда уже имеется, поэтому получишь Двойную Серебряную Звезду.
– Служу Ратулору! – машинально откликнулся землянин и тут же переспросил: – Как это – «оба погибших»? Эскадрилья потеряла четверых.
– Двое катапультировались, их удалось снасти. Одного – в космосе подобрали, другого – на Захру.
– Здорово! Надо будет обрадовать остальных… Между прочим, ваше превосходительство, одна из орбитальных крепостей вступила в бой на нашей стороне. Грохнули сверху броненосец – по-моему, из «восьмерки».
– Я в курсе. – Гаффай кивнул. – Знаешь, кто командовал этой станцией? Мой старый приятель Мадар Пори. Отличнейший мужик, хоть и членистоногий. Догадываясь о неизбежности нашей атаки, собрал у себя на объекте тинборов, настроенных против нынешнего режима, и объявил, что будет драться против агрессоров из «партии войны». Сейчас его команда распределилась по всем трем крепостям, мы послали им на подмогу всех «малокалиберных» инженеров и техников – фитаклидов, бирнумов, восьмируков.
Надо, добавил он, форсированно завершить монтаж крепостной артиллерии главного калибра. Гросс-адмирал не исключал, что эти пушки вскоре понадобятся: тинборское командование концентрировало возле Вунруша большой флот, так что в ближайшее время противник мог попытаться отбить Захру.
Помолчав, Гаффай осведомился, как скоро штурмовая эскадрилья будет готова к новому вылету. Кузьма Петрович честно ответил, что технически – хоть сейчас, но реально экипажам нужен отдых. Верховный понимающе ухмыльнулся, мгновенно утратил интерес к разговору и разрешил землянину вернуться на базовый корабль.
Проснувшись девять часов спустя, Шестоперов почувствовал, что обстановка резко изменилась. Радужные настроения сменились легкой озабоченностью, которая становилась тем сильнее, чем осведомленнее был собеседник.
Переговорив с командиром «Квазара», Шестоперов узнал, что тинборы сосредоточили в окрестностях Вунруша десятки кораблей и потребовали, чтобы силы Федерации немедленно оставили Захру. Получив отказ, противник двинул в наступление линкор третьего поколения и пять легких крейсеров нового образца.
От планеты Вунруш – главной базы Тинборда в направлении на Ратул – систему Захру и Сти отделяли каких-то восемь часов полета на экономичной скорости. Вражеское соединение выступило к Захру два часа назад, так что было не трудно подсчитать, когда начнется бой.
Шестоперов приказал пилотам подготовить «Вихри» к вылетам, а сам связался с Верховным. Полученное указание было неожиданным: передислоцировать штурмовики с «Квазара» на крейсера, причем для командира эскадрильи и его ведомого выделялось место в ангаре «Победы».
Пока экипажи готовились к перелету, поступило новое распоряжение: рейдерам оставаться на месте, а всем быстроходным кораблям немедленно выступить к Ратулу.
Посадив свой штурмовик на пандус ангара тяжелого крейсера, Кузьма Петрович едва дождался подачи переходника и уже готов был бежать в рубку, не сняв скафандра. Впрочем, он все-таки сдержался и явился в походный штаб, одетый в полетный комбинезон.
Здесь землянину сообщили самую неприятную новость последних суток.
– Тинборы двинули главные силы на Ратул, – сказал Мохад Радден. – Один линкор с крейсерами пошел к Захру, и еще не меньше четырех линкоров идут на Ратул. Мы должны спешить, чтобы успеть домой раньше противника.
Гаффай провел последнюю перекличку и, убедившись в готовности всех кораблей эскадры, приказал запускать реакторы. Крейсера, фрегаты и корветы, выстраиваясь в походный ордер, разгонялись, выжимая из двигателей полную тягу. Через полчаса была набрана расчетная скорость – 33 узла, максимум возможного для тяжелых крейсеров.
Колонны боевых кораблей стремительно ломились через пространство, огибая оказавшиеся на пути звезды. Шестоперов по достоинству оценил замысел Верховного: оставив у Захру тихоходные рейдеры, Висад сильно выигрывал в быстроте движения эскадры, тогда как скорость тинборского соединения оставалась невысокой из-за наличия в его составе могучих, но медлительных линкоров старой постройки.
Наконец поступили уточненные данные о численности вражеской группировки. В направлении Ратула двигалась полнокровная флотилия в составе двух линкоров третьего поколения, а также четырех линейных крейсеров – две единицы второго поколения и две – третьего. Кроме тою, противник послал к столице Федерации не меньше десятка легких крейсеров и столько же войсковых транспортов.
Чисто арифметически этих сил было вполне достаточно, чтобы раздавить слабый флот Ратулора, однако в оборонительном сражении, опираясь на мощную фортификацию и минные поля, ратульцы имели неплохие шансы отразить нападение превосходящего числом врага.
Эскадренный адмирал Радден возбужденно доложил:
– Готов расчет времени. Даже с учетом возможного снижения скорости на один узел, наша эскадра добежит до Ратула за семнадцать с половиной часов, а тинборам для перехода Вунруш – Ратул требуется на семь часов больше. Поскольку они стартовали на три часа раньше, у нас остается от четырех до пяти часов для передышки и подготовки к обороне. Если тинборы не применят звездометы, мы разделаем противника по всем правилам.
– А если применят? – угрюмо осведомился командор-тарениец из оперативного отдела штаба.
Медленно повернувшись к пессимисту, Гаффай проговорил:
– Согласно данным разведки, тинборы только приступили к монтажу звездной пушки в районе Вунруша. Орудие будет готово к стрельбе дней через пять, не раньше.
Потом, сделав паузу, Верховный добавил, что ратульский звездомет, усиленный третьим кольцом гравитаторов, нацелен на Вунруш и что противник предупрежден: если флот Тинборда не покинет территорию Федерации, то САОМ Ратулора откроет огонь.
Спустя два часа стало ясно, что правительство на Конпыше демонстративно проигнорировало предостережение корсаров. Видимо, лидеры «партии войны» были уверены, что Ратул не решится бомбардировать их территорию оружием массированного уничтожения.
Теперь оставалось только ждать, нетерпеливо поглядывая на голограммы звездных карт, отмечавшие каждый отрезок продвижения эскадр. Корабли неслись через космос в десятки тысяч раз быстрее света, однако даже на мелкомасштабных картах галактического сектора перемещение было почти незаметно – всего четыре световых года в час. В преддверии страшного сражения ленивая тягучесть времени отнюдь не способствовала приливу бодрости, а потому и мысли многих корсаров сделались несколько минорными.
Лишь через несколько часов после начала марш-броска, когда эскадра прошла почти половину пути, на корабельные антенны поступила информация, вызвавшая прилив энтузиазма. Командир отряда, развернутого вокруг Захру, рапортовал об успешном отражении вражеской атаки. Огнем установленной на орбитальных крепостях артиллерии 15-го калибра уничтожен легкий крейсер и тяжело поврежден линейный корабль. Уцелевшие корабли противника поспешно отступали к Вунрушу, причем крейсера тащили на буксире потерявший ход старый линкор.
А спустя еще два часа Висада разбудили, чтобы вручить депешу с Ратула. Командир 2-й дивизии адмирал флотилии Мафтинд Гаффай, на время отсутствия отца исполнявший обязанности коменданта системы, сообщал, что звездомет выпустил первый снаряд в направлении планеты Вунруш.
Глава 14
Безнадежная битва
Вся беспредельность Вселенной спрессовалась для них в узкую полоску толщиной около десятка световых лет. Космические пираты, изгои Галактики, вынужденные покинуть родные миры, были прижаты к последнему рубежу, отступать с которого не могли, да и не желали, а потому готовились погибнуть или победить в битве за планету, ставшую для них новым Отечеством.
Эскадра развернулась на избранной позиции, ожидая приближающегося противника. Боевой дух личного состава был выше всяких пожеланий – ледяное спокойствие, помноженное на непреодолимую решимость уничтожить врага. Казалось, защитников Ратула совершенно не тревожит очевидное превосходство неприятельской флотилии – как по количеству и тоннажу кораблей, так и по огневой мощи. Экипажи были готовы принять сражение, которое ожидалось уже много десятилетий и – рано или поздно – должно было разразиться.
Включился, слабо звякнув, селекторный коммуникатор, появилось голографическое изображение оперативного дежурного по Военному департаменту. Отсалютовав Верховному Главнокомандующему, генерал-тарениец доложил:
– Все население Ратула, не участвующее в бою, укрылось в бункерах. Расчет звездомета готовится произвести третий выстрел. Первые два снаряда идут не слишком удачно, однако командир пушки заверяет, что очередная звезда обязательно угодит точно в мишень.
– Хорошо, – отозвался Гаффай голосом, начисто лишенным интонаций.
Верховный не отрывал взгляда от трехмерной схемы общей обстановки. Флот Ратула принял классический боевой порядок: в центре стояли обе ударные дивизии – линкоров и тяжелых крейсеров, на флангах расположились легкие корабли, а в резерве Гаффай оставил монитор, два рейдера и ослабленную эскадрилью штурмовиков.
Тинборы двигались тараном, выставив в авангард легкие крейсера, охранявшие линейные корабли и транспорты с десантом от внезапного нападения. Замысел неприятельских стратегов был ясен: именно такую схему нападения отрабатывали ратульцы на последних учениях. Тинборы намеревались атаковать с ходу, на высокой скорости заходя вдоль оси Ратул – Отирам, чтобы звезда до последнего момента прикрывала их корабли от гигантских пушек планеты-крепости.
Так и есть, удовлетворенно отметил Висад, членистоногие действуют по старым шаблонам. В десятке световых лет от передового охранения ратульского флота противник начал тормозить, сбросив ход до 13 узлов – оптимальная скорость для атаки против укрепленной планеты.
Верховный невольно бросил взгляд на левый фланг, где стояла 2-я дивизия. Эти корабли вызывали особую тревогу, но вовсе не потому, что соединением старых линкоров командовал его сын. Несмотря на все усилия, «Мафтинд Великий» и «Драйда Грозный» так и не были достроены. Оба корабля могли развивать ход не больше двадцати узлов, и артиллерию на них установили не полностью.
Три пушки на одном линкоре и четыре – на другом. Остальные орудия 14-го калибра, проходившие наладку на заводах Шода Халая, планировалось поставить на корабли только через несколько дней. А самый сильный линкор Ратулора «Император Зигейр Второй» и вовсе имел на борту всего две пушки главного калибра и неотлаженный двигатель, то есть мог быть использован разве что в качестве тихоходного монитора.
Флотилия Тинборда находилась уже в семи световых годах от ратульских кораблей и, поддерживая прежнюю скорость, торопилась прямиком в заготовленную корсарами ловушку. Решительно распрямив спину, Гаффай удовлетворенно прорычал:
– Флот, внимание! Первая и вторая дивизии – вперед. Действовать согласно «Белой диспозиции»!
Четверка тяжелых кораблей неторопливо двинулась навстречу неприятелю. Висад был невыразимо доволен: ему удалось предугадать замысел врага, тогда как тинборы совершенно не представляли, что именно их ожидает. А ведь все так просто: чтобы напасть со стороны Отирама, противник должен был атаковать вдоль строго определенной трассы, перекрыть которую не составляло труда. Что ратульцы не преминули сделать.
Нехитрая задумка сработала. Головной корабль тинборов превратился сначала в огненный комок кваркового взрыва, а затем размазался по Вселенной стремительными потоками фотонов и тахионов.
– Висад, взорвался легкий крейсер! – раздался торжествующий вопль Раддена.
– Вижу. Жаль, что не линейный.
Спустя полминуты напоролся на мину второй легкий крейсер. Вражеский авангард поспешно перевел двигатели в режим торможения. Позади так же резко сбрасывали скорость линейные чудовища. Однако на сверхсветовом ходу мгновенно затормозить невозможно, и некоторое время корабли продолжали двигаться по инерции прежним курсом, углубляясь в минную банку. Прежде чем скорость неприятельской группировки упала до нуля, взрыв очередной мины распылил на элементарные частицы третий корабль – то ли крейсер, то ли фрегат.
Тем временем линкоры и тяжелые крейсера Ратула, во исполнение «Белой» диспозиции, приблизились к внутренней кромке минного поля и открыли ураганный огонь по застывшим в капкане легким силам противника. Пока вражеские крейсера выползали задним ходом из зоны обстрела, два из них были уничтожены, а еще один лишился надстроек и большей части артиллерии.
Оттянув авангард, тинборы выдвинули вперед линейные крейсера третьего поколения, которые отогнали «Победу» и «Триумф» залпами 15-го калибра и завязали обмен залпами с «Мафтиндом» и «Драйдой». Во время этой дуэли тяжелые крейсера серьезных повреждений не получили, было лишь одно попадание по касательной на втором ребре «Триумфа». Тем не менее Висад предпочел не рисковать – на такой дистанции 12-й калибр первой дивизии все равно не смог бы пробить многослойную силовую защиту огромных вражеских кораблей, поэтому Верховный приказал адмиралу Раддену отойти на световой год.
Перестроившись, тинборы отвели легкие корабли в тыл. Линкоры и линейные крейсера медленно двинулись вперед, прогрызая минные банки плотным огнем среднего калибра и нацелив тяжелые орудия на 2-ю дивизию Ратула. Адмирал Мафтинд Гаффай хладнокровно держал свои корабли под обстрелом и развил максимальный темп стрельбы. Удар за ударом обрушивался на противника, однако силы были неравны. Когда неприятель преодолел минное поле на половину общей глубины, у Мафтинда оставалось всего пять орудий 14-го калибра против чертовой дюжины вражеских «пятнашек». Поскольку дистанция опасно сократилась и огонь противника сделался слишком эффективным, Мафтинд, не дожидаясь указаний Верховного, отвел свои линкоры на очередной рубеж, продолжая вести стрельбу с предельной дальности.
Между тем, пока все внимание тинборов было отвлечено на бой со второй дивизией, к месту сражения подкрался укрывшийся помехами «Сокрушитель» и всадил в головной корабль противника мощнейший импульс бледных тахионов из своей чудовищной пушки. Весь борт линейного крейсера с двумя установками 15-го калибра превратился в сплошное поле покореженного металлолома, волна разрушения разворотила внешний пояс отсеков на глубину до полусотни метров, что предполагало тяжелые потери среди личного состава.
Пораженный великан замер на месте, беспомощно вращаясь вокруг диагональной оси, затем медленно отступил, рыская по курсу и лишь чудом не задев ни одной мины, по какому поводу сильно переживал весь флот Ратула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36