О том, что они уже знают, что мы здесь? С Велеса им могли сообщить об этом часа два назад. А если нет? Приглашают убираться из города? Опять не выходит. Они ведь уже знают, что это открытая поисково-спасательная миссия. Не приехали же мы сюда, как на курорт, любоваться местным ландшафтом!
– Люблю я твои умственные упражнения! – тяжело улыбнулся Ивен, и если его улыбка была кислой, то это относилось только к возникшей ситуации. – Я бы сказал так: это было маленькое приветствие прибывшим полицейским, а также напоминание о том, что у поселенцев этого самого Томстоуна есть кое-что получше, чем кольт «писмейкер» 4 калибра. Нам сказали: «Ребята, все в порядке», – а с помощью лучеиспускателя сообщение получилось ясным и доходчивым.
– О'кей, я вижу, ты посмотрел гораздо больше видеофильмов, чем я предполагал. Вопрос в другом: кто пускал луч?
– Мы можем никогда этого не узнать, дружок. Это тот самый Марс, каким я его помню со времени последнего посещения. Археологические участки – не набитый кондиционерами подвал Хилтона. Это захолустье. И здесь ты можешь разговаривать с человеком только тогда, когда знаешь, какой длины дуло его пистолета.
– Чертовски интересно! Я ведь чувствовал, что мне не понравится это место.
– И даже здешний бар?
Этого Джосс не ожидал. Прошедшие несколько минут не располагали к осмотру достопримечательностей. К тому же здешние строения обладали такой же ярко выраженной индивидуальностью, как куриные яйца в корзинке. Но надпись на втором домике слева действительно гласила: «Бар и Салун». Буквы были довольно большими, и их нельзя было не заметить.
Тот, кто мастерил эту вывеску, писать умел плохо. Джосс насчитал сразу две орфографические ошибки. Но значение этой надписи оставалось вполне доходчивым.
Это была их первая остановка. Джосс тяжело вздохнул. Он точно знал: в начале их расследований всегда возникал какой-нибудь страшный скандал. Униформа полицейского и габариты Ивена явно располагали к этому. Сейчас вероятность скандала была больше, чем когда-либо. Здешние аборигены явно были начеку, по крайней мере, кто-то из них уже стрелял из лазера.
И все-таки бар был самым лучшим местом для получения информации.
– Для бара я пока сделаю исключение, – сказал Джосс. – Но только в том случае, если он окажется полезным.
– Ваши доводы должным образом рассмотрены, офицер О'Баннион.
Ивен еще раз смахнул пыль и поправил магнитные перемычки, немного перекосившиеся от быстрого падения.
– Тогда пойдем, посмотрим на здешнюю публику?
Они остановились между внешним и внутренним шлюзами бара, чтобы по привычке снять дыхательные аппараты. В здешних местах это считалось хорошей манерой поведения. Оставлять на себе маски даже здесь, снаружи, у входа в бар, явно не рекомендовалось. Местная публика поняла бы это как проявление невежливости, скрытое оскорбление и даже вызов хозяину заведения. Джосс остановился. Ему показалось, что в глазах у Ивена он прочел ту же самую мысль: как просто избавиться от непрошенных посетителей, организовав случайное удушье на переходе. Несчастный случай, господа! Это Ивен мог себе позволить не обратить внимания на лазерный луч. Джосс никогда не забывал о том, что в него стреляли. А последний выстрел говорил ясно, что посетители в униформе сопов весьма нежелательны здесь.
«Чертовы манеры, будь они прокляты!» – подумал Джосс и стукнул ребром ладони по циклической заглушке.
Они не сняли дыхательные аппараты, пока за спиной не захлопнулся внутренний замок.
Было ли это вызвано оскорблением, которое они нанесли, не сняв свои аппараты, или присутствие двух незнакомцев в городке, который не привлекает к себе случайных посетителей, вызвало повышенный интерес, – но головы всех присутствующих, как по команде, повернулись в их сторону. Разговоры стихли. Только пианино бренчало еще несколько секунд.
Джосс почти не удивился: произошло то, что и должно было произойти в таком баре, – незнакомец переступил порог. Если бы на них не обратили внимания, он бы встревожился сильней. Тогда бы он спросил себя: что скрывалось за этим притворным спокойствием? Открытая враждебная тишина была нормой. К тому же у него за спиной маячила огромная фигура Ивена, а его появление всегда вызывало подобный эффект.
Джосс отключил дыхательную систему и пристегнул ее на плечо ЗСЖ-костюма. Он намеренно не стал снимать шлем: на протяжении веков сложилось так, что любой полицейский, входивший в пивнушку в головном уборе, как бы объявлял присутствующим, что он здесь по делам службы. Снятый шлем означал, что его владелец свободен от дежурства и желает выпить. История полиции помнила много случаев, когда какой-нибудь новичок в униформе напивался, разбалтывал много лишнего и уходил в крупных синяках.
Джосс отметил, что никто в баре не стал пробираться к выходу, и это успокоило его. Они с Ивеном прошли к стойке. Множество глаз с интересом посмотрело на их оружие и увидело, что им пользовались недавно. Джосс застегнул кобуру. Застегнутая кобура вовсе не означала, что Джосс расслабился – он давно уже сменил обычную застежку на автоматическую, та совершенно не мешала мгновенно извлекать оружие. Хотя докладывать об этом здешнему собранию было явно преждевременно.
Взгляд механически пробежал по длинному ряду бутылок. Этикетки и названия были знакомые, а вот содержимое как-то странно контрастировало с ними. Розовый джин обычно смешивали с ангостурской горькой настойкой, но смесь «деварс» получалась обычно другого цвета. Совсем непонятный оттенок был у жидкости, налитой в бутылку с этикеткой «Танкеррей».
– Странно, «деварс» ведь всегда одного цвета, – сказал Ивен, подойдя поближе. – Почему же он тут голубой?
– Понятия не имею, – ответил Джосс. – Я сам здесь в первый раз.
Бармен старательно занимался своими традиционными делами: вытирал стаканы и ставил их на чистый поднос, убирал на прилавке и за стойкой. Выглядело это не очень естественно. При такой бурной деятельности на обслуживание посетителей у него просто не осталось бы времени.
«Если он еще пять минут в том же темпе повытирает свой стакан – от стакана останутся рожки да ножки», – подумал Джосс.
Бармен наблюдал за сопами с тем выражением лица, которое им было до боли знакомо. Нет, в нем не было враждебности. Скорее, это был тупой и непробиваемый взгляд человека, который уверен, что если он не заметит клиента, тот, которого он не желает видеть, сразу повернется и уйдет. Может быть, с кем-нибудь из местных этот номер и сработал бы, но офицеры Солнечного Патруля привыкли иметь дело с преступниками, которые не только не отличались гостеприимностью, но и разговаривать-то без стрельбы почти не умели.
Ивен стукнул костяшками пальцев по стойке. Не особенно сильно. Он не хотел переборщить. Но в тишине, которая прочно установилась в помещении, эти три щелчка прозвучали так, будто рядом стукнули тяжелым прикладом. Бармен вздрогнул от неожиданности и подскочил к стойке. Джосс вздохнул про себя: похоже, Томстоун был одним из местечек, где уважения заслуживали только насилие и угроза. Эх, побывать бы им хоть разок там, где самой страшной бедой сочли бы обещание не давать чаевые!
– Доброе утро, – сказал Ивен тоном, который давал понять, что «доброта» этого утра полностью зависит от услужливости буфетчика.
– Доброе! – почти выругался бармен.
– Прошлой ночью где-то в этом районе пропал патрульный корабль, – сказал Ивен. – Мне необходимо поговорить с местным офицером полиции. Где его можно найти?
– Пятое строение направо при выходе отсюда, – выпалил бармен.
– Спасибо, – поблагодарил Ивен. Он оглянулся на Джосса и спросил его взглядом: кто пойдет?
– Иди ты, – ответил Джосс. – Солнце уже высоко. А я пока пропущу стаканчик, – и снял шлем.
– Ладно, пока.
Ивен пошел к воздушному переходу, а Джосс к прилавку. Он хотел получше рассмотреть выставленную выпивку. Трудно было сказать, чего ему хочется: причудливые оттенки напитков явно не соответствовали этикеткам на бутылках. Это сбивало жажду. Да и атмосфера в баре была слегка накаленной.
Джосс вздохнул.
– Эй, приятель, посоветуй, чем мне здесь лучше отравиться?
Лучше было начинать разговор с шутки. Хотя, если ты решил поболтать с людьми на их языке, не обижайся на ответный выпад.
– Ну, сопы обычно пьют цианистый калий, – чеканя слова, произнес бармен.
– Прямо здесь, или где-нибудь у скал, на свежем воздухе? – дружелюбно уточнил Джосс.
Бармен засмеялся. По крайней мере он растянул рот и выдавил сквозь гнилые зубы три невнятных писка – «Хе-хе-хе!»
– Неплохо, офицер, надо будет запомнить это! Хе-хе-хе!
Это прозвучало неискренне и довольно-таки зловеще.
– Как бы то ни было, – сказал Джосс, – мне еще сегодня лететь, так что дай что-нибудь помягче. Эль на имбире или что там еще есть? Мой напарник, когда придет, скорее всего закажет чего-нибудь крепенькое. Виски с содовой, что ли?
– Шотландский, ирландский или бурбон?
– Ирландский. Вон та зеленая бутылка на краю полки.
Бармен снял указанную бутылку, посмотрел на название, покачал головой и поставил на место.
– Сожалею, сэр, – сказал он, – но это водка. Наш ирландский виски здесь.
– Оранжевый?
– Да, сэр. Бушмил. Из Северной Ирландии.
Джосс с сомнением посмотрел на жидкость. Она светилась чем-то ядовито-флюоресцентным, но самым удивительным было то, что от нее шел запах виски.
– Так ты говоришь, из Северной Ирландии? – переспросил Джосс. – Папа этого напитка действительно, был оттуда, а вот сынок явно сменил прописку, – он качнул головой и пожал плечами: – Ладно, порядок. Только не забудь содовой. И побольше.
Бармен принес напитки и удалился в дальний конец бара, подыскивая себе там неотложное занятие. Джосс проводил его взглядом, поднял стакан Ивена и осторожно понюхал его содержимое.
«Никто никогда не платил за это таможенную пошлину, – подумал он. – А для такого бедного поселения слишком много алкогольных напитков на полках. Их цвет, скорее всего, местная шутка. Все тут, от виски до бренди, в результате окажется простым белым спиртом».
Джосс осторожно потягивал свой эль и рассматривал посетителей.
«Тот, кто стрелял в нас утром, будет очень встревожен нашим безразличием».
Наверное, почувствовав, что их с Ивеном не слишком интересуют спокойные люди, посетители бара чуть-чуть расслабились. Джосс чувствовал это. И еще он чувствовал, что кто-то знает про пропавший корабль.
Бармен снова принялся вытирать прилавок. Джосс решил поговорить о погоде. Сейчас стоило завести разговор на любую тему и подождать – а вдруг бармен скажет что-нибудь важное. Разговоры о погоде здесь были более чем уместны. Если бы внезапно разразилась песчаная буря, она превратила бы поиски в настоящую муку.
Метеоспутники давно осуществляли электронное наблюдение за изменениями марсианского климата, но они могли только отражать на дисплее собранную информацию. Управлять стихией пока не научился никто. Джосс опасался, что за пару часов шторм занесет песком все дороги и проходы и изменит топографию района так, что никто, кроме старожилов, не сможет найти дорогу.
– У вас есть люди, которые согласились бы работать проводниками? – спросил, помедлив, Джосс. – Нам понадобится пара человек.
– Есть, – ответил бармен. – Они обычно целыми днями пропадают на рудниках, сюда заходят редко… Если кто-нибудь не вызовет их от Скотта.
Джосс проглотил полученную информацию, немного повернулся и посмотрел на завсегдатаев. Половина из них все еще глазела на Джосса, другая половина давно опустила глаза на дно собственных стаканов. Джосс поймал взгляд лысого толстяка с черными поднимающимися до ушей усами и, приподняв стакан, поприветствовал его. Тот ответил взглядом, который лучше всего было бы назвать вежливым пожеланием скорейшей смерти. Но от стакана с выпивкой не оторвался.
– Для него еще раз то же самое. За мой счет, – сказал Джосс и подождал, пока буфетчик нальет стакан. Ему подали какой-то голубой напиток со льдом. Джосс взял стаканы и подошел к столику толстяка.
– Хорошенькая погодка у нас сегодня! – провозгласил Джосс, подсаживаясь.
– Что ты хочешь сказать этим «у нас», кемо сабе? – спросил толстяк.
Джосс вздрогнул от неожиданности.
– Вы что, смотрели этот ролик?
Лицо человека прояснилось.
– А ты, значит, знаешь, что это слова из ролика? – в его голосе слышалось удивление.
– Я имею полную коллекцию оригиналов… – с достоинством произнес Джосс, – а также все шесть сборников пародий. О'Баннион, – представился он и протянул руку.
– Фислер, – ответил тот. – Лоренц Фислер. – Он взял руку Джосса и смущенно пожал ее.
– И чем же вы, мистер Фислер, занимаетесь кроме того, что смотрите развлекательные видеопрограммы, которые большинство людей в наше время считают по меньшей мере странным увлечением?
Фислер посмеялся немного.
– В основном я работаю на разработках лишаев.
– Это что-то вроде «рудниковой влаги?» – спросил Джосс.
Фислер смеялся громко и долго.
– Да-да, я слышал об этом. Мне показывала это мать, когда я был маленьким. – Он сделал длинный глоток. – Нет. Вы ведь на Марсе раньше никогда не были?
– Да, я здесь в первый раз.
– Так вот, это что-то вроде плауна. Здешний лишай того же вида, что растет на Земле, он только немного более морозоустойчив. Любит скалы. Растет, тесно прижимаясь к поверхности. Единственный способ отделить лишай от скалы – это отбить куски камней и измельчить их.
– При этом довольно трудно не повредить растениям.
– Да, это так, – согласился Фислер. – Процесс обработки довольно сложен. За ультразвуковой обработкой идет механическая компрессия, а потом еще перемешивание. Для этого нужна куча оборудования. Потом следует промывание, снова компрессия, и уже под конец – упаковка. Лишай выпускают большими кирпичами, вроде коробок для обуви. И отправляют на плауновые фермы.
Джосс прищурился.
– Господи, а им-то он зачем?
– Как удобрение. – Увидев, что Джосс удивился еще больше, Фислер засмеялся. – Эх, мистер, а знаете ли вы, сколько стоит доставка удобрений с Земли? Это просто экономически невыгодно. За исключением человеческих отходов да остатков мяса и овощей, это единственное органическое вещество на планете. Здесь его полно. Он богат нитритами. Кроме того, лишай растет на глазах. Однажды мы проходили заново по тем районам, где работали раньше. Там уже все заросло.
– Ну что ж, в этом есть смысл, – подумав, сказал Джосс. – А что вы делаете с остатками породы?
– С отбросами? Продаем пласкритовым компаниям в Велесе. Им это выгодно. Они экономят большие деньги: не нужно никуда выезжать и размельчать породу самим.
– Я смотрю, у вас неплохой источник доходов, – заметил Джосс.
Фислер глянул на него из-под лохматых и толстых, как усы, бровей и прошептал вполголоса:
– Есть источник получше этого.
Джосс постарался скрыть свою заинтересованность.
– Да?
Фислер допил стакан, украдкой взглянул в сторону двери и добавил:
– Кое-кому в нашем городе не нравится ваш приезд сюда. А некоторые – не против.
Джосс почувствовал в его словах напряжение и страх, но решил помолчать и подождать, что последует. Фислер не сказал больше ничего. Зато Джосс заметил много глаз, обращенных к его столику.
Он отхлебнул немного эля и спросил:
– В вашем районе производится много горных разработок?
Фислер покачал головой:
– Не так много, как было несколько лет назад. Когда в первый раз обнаружили металл, все чересчур переволновались. Я, например, почти уверен, что это был просто обман. Не думаю, что ученые отдают себе отчет в болтовне по этому поводу.
Джосс кивнул. Ему не хотелось спорить. Это была история восьмилетней давности. Кто-то, раскапывая приповерхностный лед, обнаружил слой оксидов железа. Вроде ничего особенного. Но проведенный анализ показал, что оксиды являлись вовсе не естественным месторождением железа. Следы углерода в них говорили о том, что эти оксиды-были остатками проржавевшего слоя твердой стали в полдюйма толщиной.
К тому времени не прошло и шестидесяти лет, как люди обосновались на Марсе, а открытие было сделано вдали от всех поселений. Многие говорили, что это отлично продуманная мистификация. Другие спорили. Казалось абсолютно неестественным и невероятным, что кто-то шутки ради притащил сюда и закопал в почву стальной лист размером в полдюйма толщиной, полкилометра шириной и восемь с половиной километров длинной. К тому же вкрапления углерода указывали еще и на то, что полоса лежала и ржавела здесь уже несколько тысячелетий. И действительно, учитывая сухость марсианского климата, это походило на правду.
За этим открытием последовал бум: бешеный наплыв копателей, натиск рекламы, появление всяких таинственных «находок». Накатила волна взаимных недовольств, обвинений, вражды – но копание продолжалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Люблю я твои умственные упражнения! – тяжело улыбнулся Ивен, и если его улыбка была кислой, то это относилось только к возникшей ситуации. – Я бы сказал так: это было маленькое приветствие прибывшим полицейским, а также напоминание о том, что у поселенцев этого самого Томстоуна есть кое-что получше, чем кольт «писмейкер» 4 калибра. Нам сказали: «Ребята, все в порядке», – а с помощью лучеиспускателя сообщение получилось ясным и доходчивым.
– О'кей, я вижу, ты посмотрел гораздо больше видеофильмов, чем я предполагал. Вопрос в другом: кто пускал луч?
– Мы можем никогда этого не узнать, дружок. Это тот самый Марс, каким я его помню со времени последнего посещения. Археологические участки – не набитый кондиционерами подвал Хилтона. Это захолустье. И здесь ты можешь разговаривать с человеком только тогда, когда знаешь, какой длины дуло его пистолета.
– Чертовски интересно! Я ведь чувствовал, что мне не понравится это место.
– И даже здешний бар?
Этого Джосс не ожидал. Прошедшие несколько минут не располагали к осмотру достопримечательностей. К тому же здешние строения обладали такой же ярко выраженной индивидуальностью, как куриные яйца в корзинке. Но надпись на втором домике слева действительно гласила: «Бар и Салун». Буквы были довольно большими, и их нельзя было не заметить.
Тот, кто мастерил эту вывеску, писать умел плохо. Джосс насчитал сразу две орфографические ошибки. Но значение этой надписи оставалось вполне доходчивым.
Это была их первая остановка. Джосс тяжело вздохнул. Он точно знал: в начале их расследований всегда возникал какой-нибудь страшный скандал. Униформа полицейского и габариты Ивена явно располагали к этому. Сейчас вероятность скандала была больше, чем когда-либо. Здешние аборигены явно были начеку, по крайней мере, кто-то из них уже стрелял из лазера.
И все-таки бар был самым лучшим местом для получения информации.
– Для бара я пока сделаю исключение, – сказал Джосс. – Но только в том случае, если он окажется полезным.
– Ваши доводы должным образом рассмотрены, офицер О'Баннион.
Ивен еще раз смахнул пыль и поправил магнитные перемычки, немного перекосившиеся от быстрого падения.
– Тогда пойдем, посмотрим на здешнюю публику?
Они остановились между внешним и внутренним шлюзами бара, чтобы по привычке снять дыхательные аппараты. В здешних местах это считалось хорошей манерой поведения. Оставлять на себе маски даже здесь, снаружи, у входа в бар, явно не рекомендовалось. Местная публика поняла бы это как проявление невежливости, скрытое оскорбление и даже вызов хозяину заведения. Джосс остановился. Ему показалось, что в глазах у Ивена он прочел ту же самую мысль: как просто избавиться от непрошенных посетителей, организовав случайное удушье на переходе. Несчастный случай, господа! Это Ивен мог себе позволить не обратить внимания на лазерный луч. Джосс никогда не забывал о том, что в него стреляли. А последний выстрел говорил ясно, что посетители в униформе сопов весьма нежелательны здесь.
«Чертовы манеры, будь они прокляты!» – подумал Джосс и стукнул ребром ладони по циклической заглушке.
Они не сняли дыхательные аппараты, пока за спиной не захлопнулся внутренний замок.
Было ли это вызвано оскорблением, которое они нанесли, не сняв свои аппараты, или присутствие двух незнакомцев в городке, который не привлекает к себе случайных посетителей, вызвало повышенный интерес, – но головы всех присутствующих, как по команде, повернулись в их сторону. Разговоры стихли. Только пианино бренчало еще несколько секунд.
Джосс почти не удивился: произошло то, что и должно было произойти в таком баре, – незнакомец переступил порог. Если бы на них не обратили внимания, он бы встревожился сильней. Тогда бы он спросил себя: что скрывалось за этим притворным спокойствием? Открытая враждебная тишина была нормой. К тому же у него за спиной маячила огромная фигура Ивена, а его появление всегда вызывало подобный эффект.
Джосс отключил дыхательную систему и пристегнул ее на плечо ЗСЖ-костюма. Он намеренно не стал снимать шлем: на протяжении веков сложилось так, что любой полицейский, входивший в пивнушку в головном уборе, как бы объявлял присутствующим, что он здесь по делам службы. Снятый шлем означал, что его владелец свободен от дежурства и желает выпить. История полиции помнила много случаев, когда какой-нибудь новичок в униформе напивался, разбалтывал много лишнего и уходил в крупных синяках.
Джосс отметил, что никто в баре не стал пробираться к выходу, и это успокоило его. Они с Ивеном прошли к стойке. Множество глаз с интересом посмотрело на их оружие и увидело, что им пользовались недавно. Джосс застегнул кобуру. Застегнутая кобура вовсе не означала, что Джосс расслабился – он давно уже сменил обычную застежку на автоматическую, та совершенно не мешала мгновенно извлекать оружие. Хотя докладывать об этом здешнему собранию было явно преждевременно.
Взгляд механически пробежал по длинному ряду бутылок. Этикетки и названия были знакомые, а вот содержимое как-то странно контрастировало с ними. Розовый джин обычно смешивали с ангостурской горькой настойкой, но смесь «деварс» получалась обычно другого цвета. Совсем непонятный оттенок был у жидкости, налитой в бутылку с этикеткой «Танкеррей».
– Странно, «деварс» ведь всегда одного цвета, – сказал Ивен, подойдя поближе. – Почему же он тут голубой?
– Понятия не имею, – ответил Джосс. – Я сам здесь в первый раз.
Бармен старательно занимался своими традиционными делами: вытирал стаканы и ставил их на чистый поднос, убирал на прилавке и за стойкой. Выглядело это не очень естественно. При такой бурной деятельности на обслуживание посетителей у него просто не осталось бы времени.
«Если он еще пять минут в том же темпе повытирает свой стакан – от стакана останутся рожки да ножки», – подумал Джосс.
Бармен наблюдал за сопами с тем выражением лица, которое им было до боли знакомо. Нет, в нем не было враждебности. Скорее, это был тупой и непробиваемый взгляд человека, который уверен, что если он не заметит клиента, тот, которого он не желает видеть, сразу повернется и уйдет. Может быть, с кем-нибудь из местных этот номер и сработал бы, но офицеры Солнечного Патруля привыкли иметь дело с преступниками, которые не только не отличались гостеприимностью, но и разговаривать-то без стрельбы почти не умели.
Ивен стукнул костяшками пальцев по стойке. Не особенно сильно. Он не хотел переборщить. Но в тишине, которая прочно установилась в помещении, эти три щелчка прозвучали так, будто рядом стукнули тяжелым прикладом. Бармен вздрогнул от неожиданности и подскочил к стойке. Джосс вздохнул про себя: похоже, Томстоун был одним из местечек, где уважения заслуживали только насилие и угроза. Эх, побывать бы им хоть разок там, где самой страшной бедой сочли бы обещание не давать чаевые!
– Доброе утро, – сказал Ивен тоном, который давал понять, что «доброта» этого утра полностью зависит от услужливости буфетчика.
– Доброе! – почти выругался бармен.
– Прошлой ночью где-то в этом районе пропал патрульный корабль, – сказал Ивен. – Мне необходимо поговорить с местным офицером полиции. Где его можно найти?
– Пятое строение направо при выходе отсюда, – выпалил бармен.
– Спасибо, – поблагодарил Ивен. Он оглянулся на Джосса и спросил его взглядом: кто пойдет?
– Иди ты, – ответил Джосс. – Солнце уже высоко. А я пока пропущу стаканчик, – и снял шлем.
– Ладно, пока.
Ивен пошел к воздушному переходу, а Джосс к прилавку. Он хотел получше рассмотреть выставленную выпивку. Трудно было сказать, чего ему хочется: причудливые оттенки напитков явно не соответствовали этикеткам на бутылках. Это сбивало жажду. Да и атмосфера в баре была слегка накаленной.
Джосс вздохнул.
– Эй, приятель, посоветуй, чем мне здесь лучше отравиться?
Лучше было начинать разговор с шутки. Хотя, если ты решил поболтать с людьми на их языке, не обижайся на ответный выпад.
– Ну, сопы обычно пьют цианистый калий, – чеканя слова, произнес бармен.
– Прямо здесь, или где-нибудь у скал, на свежем воздухе? – дружелюбно уточнил Джосс.
Бармен засмеялся. По крайней мере он растянул рот и выдавил сквозь гнилые зубы три невнятных писка – «Хе-хе-хе!»
– Неплохо, офицер, надо будет запомнить это! Хе-хе-хе!
Это прозвучало неискренне и довольно-таки зловеще.
– Как бы то ни было, – сказал Джосс, – мне еще сегодня лететь, так что дай что-нибудь помягче. Эль на имбире или что там еще есть? Мой напарник, когда придет, скорее всего закажет чего-нибудь крепенькое. Виски с содовой, что ли?
– Шотландский, ирландский или бурбон?
– Ирландский. Вон та зеленая бутылка на краю полки.
Бармен снял указанную бутылку, посмотрел на название, покачал головой и поставил на место.
– Сожалею, сэр, – сказал он, – но это водка. Наш ирландский виски здесь.
– Оранжевый?
– Да, сэр. Бушмил. Из Северной Ирландии.
Джосс с сомнением посмотрел на жидкость. Она светилась чем-то ядовито-флюоресцентным, но самым удивительным было то, что от нее шел запах виски.
– Так ты говоришь, из Северной Ирландии? – переспросил Джосс. – Папа этого напитка действительно, был оттуда, а вот сынок явно сменил прописку, – он качнул головой и пожал плечами: – Ладно, порядок. Только не забудь содовой. И побольше.
Бармен принес напитки и удалился в дальний конец бара, подыскивая себе там неотложное занятие. Джосс проводил его взглядом, поднял стакан Ивена и осторожно понюхал его содержимое.
«Никто никогда не платил за это таможенную пошлину, – подумал он. – А для такого бедного поселения слишком много алкогольных напитков на полках. Их цвет, скорее всего, местная шутка. Все тут, от виски до бренди, в результате окажется простым белым спиртом».
Джосс осторожно потягивал свой эль и рассматривал посетителей.
«Тот, кто стрелял в нас утром, будет очень встревожен нашим безразличием».
Наверное, почувствовав, что их с Ивеном не слишком интересуют спокойные люди, посетители бара чуть-чуть расслабились. Джосс чувствовал это. И еще он чувствовал, что кто-то знает про пропавший корабль.
Бармен снова принялся вытирать прилавок. Джосс решил поговорить о погоде. Сейчас стоило завести разговор на любую тему и подождать – а вдруг бармен скажет что-нибудь важное. Разговоры о погоде здесь были более чем уместны. Если бы внезапно разразилась песчаная буря, она превратила бы поиски в настоящую муку.
Метеоспутники давно осуществляли электронное наблюдение за изменениями марсианского климата, но они могли только отражать на дисплее собранную информацию. Управлять стихией пока не научился никто. Джосс опасался, что за пару часов шторм занесет песком все дороги и проходы и изменит топографию района так, что никто, кроме старожилов, не сможет найти дорогу.
– У вас есть люди, которые согласились бы работать проводниками? – спросил, помедлив, Джосс. – Нам понадобится пара человек.
– Есть, – ответил бармен. – Они обычно целыми днями пропадают на рудниках, сюда заходят редко… Если кто-нибудь не вызовет их от Скотта.
Джосс проглотил полученную информацию, немного повернулся и посмотрел на завсегдатаев. Половина из них все еще глазела на Джосса, другая половина давно опустила глаза на дно собственных стаканов. Джосс поймал взгляд лысого толстяка с черными поднимающимися до ушей усами и, приподняв стакан, поприветствовал его. Тот ответил взглядом, который лучше всего было бы назвать вежливым пожеланием скорейшей смерти. Но от стакана с выпивкой не оторвался.
– Для него еще раз то же самое. За мой счет, – сказал Джосс и подождал, пока буфетчик нальет стакан. Ему подали какой-то голубой напиток со льдом. Джосс взял стаканы и подошел к столику толстяка.
– Хорошенькая погодка у нас сегодня! – провозгласил Джосс, подсаживаясь.
– Что ты хочешь сказать этим «у нас», кемо сабе? – спросил толстяк.
Джосс вздрогнул от неожиданности.
– Вы что, смотрели этот ролик?
Лицо человека прояснилось.
– А ты, значит, знаешь, что это слова из ролика? – в его голосе слышалось удивление.
– Я имею полную коллекцию оригиналов… – с достоинством произнес Джосс, – а также все шесть сборников пародий. О'Баннион, – представился он и протянул руку.
– Фислер, – ответил тот. – Лоренц Фислер. – Он взял руку Джосса и смущенно пожал ее.
– И чем же вы, мистер Фислер, занимаетесь кроме того, что смотрите развлекательные видеопрограммы, которые большинство людей в наше время считают по меньшей мере странным увлечением?
Фислер посмеялся немного.
– В основном я работаю на разработках лишаев.
– Это что-то вроде «рудниковой влаги?» – спросил Джосс.
Фислер смеялся громко и долго.
– Да-да, я слышал об этом. Мне показывала это мать, когда я был маленьким. – Он сделал длинный глоток. – Нет. Вы ведь на Марсе раньше никогда не были?
– Да, я здесь в первый раз.
– Так вот, это что-то вроде плауна. Здешний лишай того же вида, что растет на Земле, он только немного более морозоустойчив. Любит скалы. Растет, тесно прижимаясь к поверхности. Единственный способ отделить лишай от скалы – это отбить куски камней и измельчить их.
– При этом довольно трудно не повредить растениям.
– Да, это так, – согласился Фислер. – Процесс обработки довольно сложен. За ультразвуковой обработкой идет механическая компрессия, а потом еще перемешивание. Для этого нужна куча оборудования. Потом следует промывание, снова компрессия, и уже под конец – упаковка. Лишай выпускают большими кирпичами, вроде коробок для обуви. И отправляют на плауновые фермы.
Джосс прищурился.
– Господи, а им-то он зачем?
– Как удобрение. – Увидев, что Джосс удивился еще больше, Фислер засмеялся. – Эх, мистер, а знаете ли вы, сколько стоит доставка удобрений с Земли? Это просто экономически невыгодно. За исключением человеческих отходов да остатков мяса и овощей, это единственное органическое вещество на планете. Здесь его полно. Он богат нитритами. Кроме того, лишай растет на глазах. Однажды мы проходили заново по тем районам, где работали раньше. Там уже все заросло.
– Ну что ж, в этом есть смысл, – подумав, сказал Джосс. – А что вы делаете с остатками породы?
– С отбросами? Продаем пласкритовым компаниям в Велесе. Им это выгодно. Они экономят большие деньги: не нужно никуда выезжать и размельчать породу самим.
– Я смотрю, у вас неплохой источник доходов, – заметил Джосс.
Фислер глянул на него из-под лохматых и толстых, как усы, бровей и прошептал вполголоса:
– Есть источник получше этого.
Джосс постарался скрыть свою заинтересованность.
– Да?
Фислер допил стакан, украдкой взглянул в сторону двери и добавил:
– Кое-кому в нашем городе не нравится ваш приезд сюда. А некоторые – не против.
Джосс почувствовал в его словах напряжение и страх, но решил помолчать и подождать, что последует. Фислер не сказал больше ничего. Зато Джосс заметил много глаз, обращенных к его столику.
Он отхлебнул немного эля и спросил:
– В вашем районе производится много горных разработок?
Фислер покачал головой:
– Не так много, как было несколько лет назад. Когда в первый раз обнаружили металл, все чересчур переволновались. Я, например, почти уверен, что это был просто обман. Не думаю, что ученые отдают себе отчет в болтовне по этому поводу.
Джосс кивнул. Ему не хотелось спорить. Это была история восьмилетней давности. Кто-то, раскапывая приповерхностный лед, обнаружил слой оксидов железа. Вроде ничего особенного. Но проведенный анализ показал, что оксиды являлись вовсе не естественным месторождением железа. Следы углерода в них говорили о том, что эти оксиды-были остатками проржавевшего слоя твердой стали в полдюйма толщиной.
К тому времени не прошло и шестидесяти лет, как люди обосновались на Марсе, а открытие было сделано вдали от всех поселений. Многие говорили, что это отлично продуманная мистификация. Другие спорили. Казалось абсолютно неестественным и невероятным, что кто-то шутки ради притащил сюда и закопал в почву стальной лист размером в полдюйма толщиной, полкилометра шириной и восемь с половиной километров длинной. К тому же вкрапления углерода указывали еще и на то, что полоса лежала и ржавела здесь уже несколько тысячелетий. И действительно, учитывая сухость марсианского климата, это походило на правду.
За этим открытием последовал бум: бешеный наплыв копателей, натиск рекламы, появление всяких таинственных «находок». Накатила волна взаимных недовольств, обвинений, вражды – но копание продолжалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30