Что он там делал, Стас?
- Не знаю. Это не моя прерогатива. Можно попробовать раздобыть эту информацию, но если я сгорю...
- То что? - с любопытством спросил Корин.
- То сгорю синим пламенем, черт побери! - разозлился полковник.
- Ну, я не требую от тебя таких жертв, - Корин отложил папку Коробова и вновь взялся за папку Истрина. - Так. Дважды Истрин выезжал в Америку тогда, когда там был и Коробов. Апрель девяносто восьмого, июнь девяносто восьмого.
- Америка большая.
- Да, но два совпадения... И это только то, что мы знаем, а что осталось за кадром? Вот, кстати: нам известно, что в августе Истрин посетил Крайствилл, а в твоей папке эта поездка в Америку не отмечена. Август, смотрим... За август - только вояж туристом в Вену.
- Подбор данных здесь во многом случаен, - пробурчал Шебалдин. - До полного досье я не сумел добраться. Это - те крохи, что удалось надыбать через моего генерала.
Корин захлопнул обе папки.
- Стас, у тебя есть хороший географический атлас? Подробный, крупномасштабный?
- Зачем тебе?
- Хочу в алмазных грезах побродить по Афганистану.
Шебалдин ушел в кабинет и вернулся с огромным тяжелым атласом. Расположив его на столе, он переворачивал плотные страницы.
- Вот Афганистан... Это случилось здесь, - он ткнул пальцем в карту. В сорока с лишним километрах восточнее этого пункта - город Урузган, вот река Гильменд. К югу - Кандагар, километров сто восемьдесят. К юго-востоку - Калат, немного ближе... Вот в сущности и все.
- А это что? - Корина заинтересовал маленький кружок недалеко от указанной Шебалдиным точки.
- Селение Дара. Оно совсем близко, километра три, за скальной грядой. Вот она обозначена...
- Гм... Неплохо бы туда съездить, в эту Дару.
- В поисках свидетелей? - Шебалдин скептически усмехнулся. - Тех, кто наблюдал в телескопы из-за скал? А поговорку помнишь?
- Какую?
- План написан на бумаге, да забыли про овраги... Это на карте скальная гряда выглядит так буколически. На самом деле там... Но ладно, допустим, кто-то что-то десять лет назад видел. Допустим, этот кто-то уцелел после всех афганских передряг, и даже память у него не отшибло. Но как ты туда попадешь?
- Ну, с поездкой в Афганистан мне посодействуют американцы. Я ведь гражданин США, забыл?
- Помню, сэр. Но думаешь, это так просто?
- Я же не имею в виду, что меня пошлют туда в командировку. Но у моих друзей из ЦРУ есть кое-какие возможности...
- А! И ты гордишься этими возможностями, как булгаковский кот Бегемот. Понимаю... Ну хорошо, и это допустим. А на каком языке ты станешь объясняться с неграмотными людьми из этой Дары? Едва ли они знают больше десяти слов по-английски или по-русски.
- Придумаю что-нибудь, - Корин встал.
- Ты куда собрался?
- В американское посольство.
- Ночью?!
- Правительство моей страны, - напыщенно заявил Корин, - учреждает посольства, дабы защищать своих граждан и помогать им в любой точке земного шара, в любое время дня и ночи.
Шебалдин расхохотался.
- Ладно, тебя не остановишь... Давай я хоть такси тебе вызову. Из нашего района ночью нелегко уехать.
- Вызывай, - согласился Корин.
Дорога в посольство пролегала через пол-Москвы. Корин не то дремал на заднем сиденье машины, не то прислушивался к радиомузыке - Стиви Уандер бесконечно извинялся перед кем-то в песне "Прости". Справа и слева за окнами мелькали цветные огни ночных клубов и казино, блестели лакированные бока роскошных автомобилей, возле некоторых лимузинов стояли похожие на попугаев мужчины и женщины. Все, как и везде в мире... Не лучше и не хуже.
Корину вдруг стало грустно, была ли тому виной выпитая водка или эта поездка по ночной Москве. Он представил себя где-нибудь на ферме ласковым летним утром... Из дома доносится негромкий голос Стефи, напевающей битловскую "Все, что тебе нужно - это любовь", и можно думать о восхитительных вещах - например, о том, что пора бы наконец починить шкаф. Можно ПРОСТО ДУМАТЬ об этом, и это удивительное ощущение - свободный человек на щедрой земле.
Неужели существуют на свете люди, у которых все это есть? Сможет ли Корин когда-нибудь в будущем стать таким человеком? Будущее... Иногда оно измеряется временем полета пули.
- Приехали, сэр, - сказал таксист на ломаном английском.
7.
Москва
2 сентября 1998 года
Али Хасан дал Истрину небольшую отсрочку - он явился не первого сентября, как обещал, а второго. Причиной тому было не великодушие, а задержка авиарейса.
Воин ислама возник в квартире генерального директора, как и в прошлый раз, невесть откуда. Истрин был настороже, он ждал визита, тем не менее не смог зафиксировать ни момента, ни способа проникновения. Да, подумал он изумленно, этого парня нелегко будет поймать тем, кто объявит на него охоту...
Не тратя лишнего времени, Али Хасан сразу перешел к делу.
- Деньги и взывчатка приготовлены?
- Нет, но...
- Тогда умри, шакал.
Хасан достал пистолет. Хотя Истрин и чувствовал себя весьма уверенно, обладая мощным козырем, он заспешил: как бы проклятый араб не выстрелил без промедления...
- Одну минуту, господин Хасан! Выслушайте меня. То, что я скажу, очень важно для вас...
Террорист заколебался. Выслушать? Ну, почему бы и нет... Нажать на спусковой крючок никогда не поздно.
- Говори, - бросил он.
- Мне не удалось достать ни денег, ни взрывчатки, но в моем распоряжении - оружие гораздо более эффективное, нежели РДВ-25.
- Атомное?
- Нет. Это компьютерная программа, убивающая людей.
- Программа? - разочарованно повторил террорист. - Мне она не нужна. У меня есть своя программа, убивающая людей, - он взвесил в руке пистолет, и сейчас я приведу ее в действие.
- Да подождите же! - сердито прикрикнул Истрин, инстинктивно находя верный тон. - Вы хорошо ориентируетесь в компьютерном мире?
- Не слишком, - признался Али Хасан.
- Тогда я прочту вам краткую лекцию, и вы поймете, каких грандиозных успехов сможете достичь с помощью этой программы. Садитесь!
Истрин сделал повелительный жест. Хасан сел в кресло, держа пистолет на коленях.
- Весь мир, - внушительно произнес Истрин, - пронизан информационной компьютерной сетью Интернет. Это известно всем. Кроме нее, есть и другие общедоступные сети, а также корпоративные, коммерческие, правительственные, военные, закрытые сети объединений секретных научных центров и те, что принадлежат спецслужбам. При наличии некоторой подготовки в любую из них можно влезть и запустить туда мою программу "сатана". Вы сможете убить любого человека на Земле, если только этот человек имеет подключенный к информационным сетям компьютер. Сенатора, президента, судью, министра кого угодно. Мой вирус способен заразить любую обычную программу, передаваемую по сети. Его можно внедрить в компьютер и непосредственно, с дискеты или лазерного диска.
Али Хасан слушал внимательно, но недоверчиво. Истрин продолжал:
- Интернет имеет особое значение для развитых стран, например США. Там, где люди не мыслят жизни без компьютерных сетей, нетрудно вызвать массовое поражение населения. Представьте себе: миллион американцев умирает в один день... Это - масштаб, господин Хасан, не то что ваши жалкие взрывы.
Воин ислама вообразил эту картину, и у него захватило дух. Если Истрин не врет... Да не посмеет он врать! Но...
- Американцы не дураки, - сказал Хасан. - Они придумают программу против вашей программы.
Истрин уловил "вы" вместо недавнего "ты" и мысленно возликовал. Жизнь почти куплена, но надо соблюдать осторожность и правильно вести партию дальше.
- Ну и что? - презрительно обронил он. - Ведь не до, а после атаки. Да и пока они будут разбираться, понесут миллиардные убытки. Это во-первых. Во-вторых, когда они нейтрализуют вирус, мы его слегка модернизируем и запустим вновь. Вот американцы нашли противоядие. Тогда добро пожаловать ко мне за новой версией, потом за следующей и так до бесконечности. Но двумя миллионами долларов вы тут не отделаетесь, дорогой Хасан. Абсолютная власть стоит дороже!
Истрина занесло. Сам себе он напоминал Цезаря... И это имя, мелькнувшее в сознании, неожиданно отрезвило генерального директора, ибо он вспомнил и о судьбе означенного влстителя. Обещать Хасану новые версии вируса - авантюра. Сумеет ли, захочет ли программист Сандерсона создать их? Но если сейчас объявить, что программа - единственная и больше ничего нет и не будет, Хасан заберет диск и выстрелит. Да плевать на программиста Сандерсона, не один он в природе...
Али Хасан раздумывал о другом, вернее - мечтал. Убить миллион ненавистных янки, пригрозить новой атакой и получить от них все, что пожелает "Пламя Пророка"...
- Вероятно, программой очень сложно пользоваться? - осведомился Хасан, убирая пистолет.
- Вы наймете квалифицированного специалиста - ответил Истрин сдержанно, - и он сделает для вас все, что необходимо. Впрочем, господин Хасан, это уже не моя забота.
- Имейте в виду: если на испытаниях программы обнаружится, что...
- Не беспокойтесь. Будем считать, что сделка заключена?
- Да.
Генеральный директор отпер сейф и вручил Хасану лазерный диск, а также полученные от Сандерсона комментарии Купера.
Они договорились... Начался финальный отсчет.
8.
Афганистан
Селение Дара
16 сентября 1998 года
Открытый джип, нанятый Кориным в Урузгане за толстую пачку наличных (стоимость аренды плюс залог) скакал по ухабам извилистой улицы, едва ли заслуживающей такого названия. Корин уже знал, к кому следует обратиться: объясняясь на пальцах и с помощью пары-тройки английских слов с местными жителями, он получил сведения о старейшине селения по имени Авад Кемаль. Этот Кемаль, как растолковали Корину, проживал в самом большом доме Дары и говорил по английски.
Покинув Урузган на стареньком джипе, Корин не сразу направился в Дару. Много времени ушло на то, чтобы разыскать показанное Шебалдиным на карте место гибели особого подразделения спецгруппы "Восток-2". Когда он нашел его, сомнений не оставалось: то самое. Развороченные взрывом, проржавевшие останки БМП все еще громоздились там, где шестерых парней настигла смерть.
Корин спрыгнул на камни, подошел ближе. С двух метров это выглядело ужасающе. Воронка была такой, словно здесь взорвалась не противотанковая мина, а чудовищной силы авиабомба. Не произошло ли это именно так? Неразорвавшаяся авиабомба, зарывшаяся в песок... Да нет, ерунда. Что здесь бомбить? И эксперты сумели бы отличить бомбу от мины, и песок слишком плотный, чтобы бомба могла зарыться глубоко. Но зачем, ради всего святого, был заминирован этот глухой каменный тупик? Предатель выдал душманам-наркоторговцам планы Истрина, и они знали, что тут укроется перед операцией советская БМП? Не получается. Во-первых, как можно угадать будущую позицию БМП с точностью до метра, чтобы заложить мину? Во-вторых, когда взрыв не прозвучал сразу, стали бы они проводить свою встречу на глазах противника? И в-третьих, проще и надежнее было устроить засаду на дороге, подходящих мест сколько угодно, поставить радиоуправляемое взрывное устройство на пути БМП... А еще проще отменить или перенести встречу.
Из ржавых металлических нагромождений выползла большая черная змея, скользнула в расщелину. Корин вернулся в джип и запустил мотор. Он не возлагал великих надежд на поездку в Дару: прошло слишком много времени, к тому же селение отделено от долины цепью высоких скал. Для того, чтобы что-то увидеть, надо специально подобраться к месту событий.
Дом Кемаля Корин искал недолго - самая большая постройка селения была видна издали. Кемаль оказался крепким коренастым стариком. Он действительно бойко нанизывал английские слова, но понять его порой было затруднительно из-за кошмарного акцента и отсутствия всех и всяческих представлений о грамматике. Корин старался мысленно переводить речь старейшины с его английского на правильный английский, насколько мог. Иногда получалось.
После долгих, очень долгих приветствий и предварительного взаимного зондирования Корину удалось слегка подтопить лед настороженности и недоверия. По всей видимости, старик принял его за журналиста, и Корин не спешил развеивать это заблуждение. Продравшись через лабиринт уклончивого многословия, он подступился к главным вопросам.
- Гоподин Кемаль, меня интересуют события конца июня восемьдесят восьмого года.
- Восемьдесят восьмого, по христианскому календарю? А когда это по-нашему?
- Десять лет назад. Конец июня, шестого месяца в году.
- Ох, ох... Десять лет... Тогда шла большая война, господин, война с шурави...
- Да. Тогда вы были здесь, в селении?
- Где же мне еще быть? - удивился старейшина. - Тут и был. Я всегда тут, а лет мне семьдесят шесть...
- Вон за теми скалами, - Корин вытянул палец к мутному стеклу узкого окошка, - вон там, произошла схватка... Перестрелка... Двадцать пятого июня восемьдесят восьмого года... Вы понимаете, о чем я говорю?
- Где уж мне, - обиделся старик.
Снова умаслить надувшегося Кемаля было задачей почти неразрешимой, но Корин справился с ней и вновь принялся за расспросы.
- Может быть, вы, господин Кемаль, или кто-то из жителей Дары случайно находились тогда поблизости...
- Шла война, - промолвил старик тоном философа-отшельника. - Тогда много стреляли и те, и эти... А когда стреляли, нам хотелось очутиться подальше, а не поближе.
Корин начал жалеть, что потратил столько усилий, дабы поскорее прибыть в Афганистан. Очевидно, все впустую... Шебалдин был прав.
Но тут Кемаль сказал неожиданную вещь.
- Вот американцы - другое дело. Всегда лезли на рожон, особенно журналисты. Спросите ту женщину. Почему вы не спросили ее?
- Какую женщину? - Коринобратился в слух.
- Ту, что была здесь в те годы. С такой штуковиной, которой снимают кино.
- Телекамера?! - воскликнул Корин. - Здесь, в Даре, была американская тележурналистка? Тогда, в восемьдесят восьмом?
- Это уж я точно не помню, - с полнейшим безразличием ответил Кемаль. - Может, и в восемьдесят восьмом. Все время стреляли. И раньше, и позже. А ей того и надо - сунуться под огонь. И к скалам она ходила. Но не пытайте меня насчет года. Не помню я, и никто другой вам не скажет. Мы люди простые, - он помолчал и добавил с наивной гордостью, - только у меня есть какое-никакое образование...
- Образование - это хорошо, - рассеянно произнес Корин. - Не могли бы вы, господин Кемаль, припомнить подробности об этой журналистке? Конечно, я не спрашиваю, как ее звали, но...
- Сандра Мэй Кэссиди, - сказал старик.
Корин в изумлении вытаращился на него. Кемаль усмехнулся и показал пальцем на отштукатуренную стену. Там, под самым потолком, было размашисто написано синим фломастером: "Спасибо за гостеприимство. Сандра Мэй Кэссиди".
Буквы поблекли и частично осыпались. Даты под автографом, к сожалению, не было.
9.
Монтерей, штат Калифорния
14 сентября 1998 года
Золото - вот слово, без которого невозможно обойтись, говоря о Калифорнии. Ее называют золотым штатом, именно здесь свирепствовала золотая лихорадка, а символ штата - золотой мак. Если добавить к этому перечислению золотое солнце, заливавшее четырнадцатого сентября тихоокеанское побережье, и золотой эквивалент капиталов двух людей, беседовавших на террасе небольшой изящной виллы, блеска благородного металла будет уже немного чересчур.
Эти двое были примерно одного возраста - лет под шестьдесят, оба следили за своим здоровьем, оба элегантно одевались, имена обоих были хорошо известны в Америке. Впрочем, здесь они называли друг друга просто Билл и Стив.
На белом круглом столике перед ними высились бутылки изысканных французских вин, стояли вазочки с фруктами. Рядом валялись небрежно брошенные на стол цветные фотографии, сделанные в Крайствилле и переданные Сандерсоном человеку по имени Билл. На них был Корин: на улице, в холле гостиницы, в закусочной вместе с Джиллой.
- Я выполнил вашу просьбу, - говорил Стив, вальяжно откинувшись на спинку стула. - Не скажу, что это не составило труда, даже несмотря на имевшиеся отпечатки пальцев вашего друга...
(Эти отпечатки сняли по указанию Сандерсона в гостиничном номере Корина, а также в камере, где его держали).
Билл задумчиво любовался игрой света в бокале с янтарным вином, а Стив продолжал.
- Никакого сотрудника по имени Джон Майлз в ФБР нет и никогда не было. Попытка раздобыть информацию в Бюро по моим обычным каналам потерпела крах. Я понял так, что сведения об этом человеке у них есть, но добраться до них не так-то просто.
- Ага! - Билл поднял палец. - Это особенный человек, верно?
- Ну, - Стив пожал плечами, - во всяком случае, не дядюшка Доу из штата Арканзас.Пришлось действовать обходными путями, но результат налицо.
- Кто же это? - с напряжением спросил Билл.
- Минуту, дружище. Я не задавал вам вопросов о причинах вашего любопытства, но это не значит, что мне все равно. Я передаю вам конфиденциальную информацию и надеюсь, что вы не намерены использовать ее для.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30