Ему страшно надоели палаты, больные, медсестры и санитарки.Перевязанная рука скорее ныла, чем болела, и Антону не терпелось оказаться дома, в покое, хотя бы относительном, и в одиночестве, а главное – выпить водки. От этого желания даже зубы ломило. Нет, Антон не был выпивохой, напротив, он пил довольно редко, но обрушившиеся на него несчастья властно требовали анестезии.И еще хотелось послушать музыку. «Панасоник» украли, но у Антона оставался древний катушечный «аппарат» на «конной тяге», который он не включал много лет. Теперь Антон вытащил его из-под дивана, зарядил осыпающейся пленкой с «Темной стороной Луны» группы «Пинк Флойд» и, перекрестившись, запустил. К его изумлению и радости, магнитофон зарычал, затрясся, запыхтел – и все-таки завелся.«Пинк Флойд» как раз допели песню про деньги, а в бутылке «Столичной» изрядно поубавилось, когда в дверь позвонили. Хмель мигом вылетел из головы Антона. Он остановил пленку, прошел в прихожую и громко осведомился из-за металлической двери:– Кто это там?– Антон, это вы? Откройте, мне нужно поговорить с вами! Я приезжал к вам на дачу… такой в очках, высокий, помните? У меня еще дискету требовали.Антон помнил это, как помнил и беседу с мистером Долтоном. Он открыл дверь. На пороге стоял юноша в очках, а за его спиной – две совершенно одинаковые девушки.– Проходите, – неуверенно проговорил Антон.Поначалу Борис намеревался идти к Антону один, но натолкнулся на упорное сопротивление девушек. В результате ему пришлось уступить, и они отправились втроем. Пистолет лежал в кармане куртки Бориса, автоматы – в Таниной сумке.– Я Борис Градов, – представился Борис. – Это Оля и ее сестра Таня. Они… мм… помогают мне.– Очень приятно, – сказал Антон. – Присаживайтесь… Выпить хотите?– Нет, спасибо, – ответил за всех Борис. Антон сел на диван, скрестил руки на груди.– Тогда задавайте ваши вопросы, попробую ответить.– Вопросов два. – Борис отодвинул занавеску на окне, выглянул на улицу. – О стилете и о секретном файле.– А ответ у меня один: ничего не знаю.– Простите, Антон, почему вы держитесь со мной как-то… агрессивно?– Потому что у вас не варит котелок! Вы забыли, как те джентльмены грозились пристрелить меня первым, если я не выдам пароля к файлу? Так неужто я молчал бы, если бы знал? Я не самоубийца и понятия не имел о том, что отец написал какой-то секретный файл. О стилете – тем более.– Ну хорошо. – Борис сел на стул, достал сигареты. – Курить можно?– Да ради бога. И мне дайте.– Вы не в курсе дела, это ясно. – Борис протянул Антону пачку. – Но давайте вспоминать вместе, может быть, мы установим какие-то детали, которые наведут на след.– А кто вы, чтобы устанавливать? – снова ринулся в атаку Антон. – Да кто бы вы ни были… Это стилет Левандовского, пусть он и вспоминает.– Кто такой Левандовский? – быстро спросил Борис.– Тот, что был на даче… друг отца, египтолог.– Это тот, которого убили, пусть вспоминает?– Нет, другой, живой и невредимый. Вроде бы он передал отцу стилет.Борис взглянул на Таню. Она едва заметно кивнула.– Но вы никогда не видели этого стилета? – напирал Борис.– Нет.– Следовательно, логично допустить, что его не видели и люди, ограбившие вашу квартиру.– А откуда вы знаете об ограблении?– Ваша соседка сказала. Она мне и объяснила, как на дачу проехать. Но вернемся к стилету. Ваш отец мог где-то спрятать его.– Повторяю, мне ничего не известно! Спрашивайте Левандовского. Может быть, они с отцом это обсуждали. Но вряд ли, зачем бы тогда потом они спрашивали меня…– А как найти Левандовского?– Охотно дам его адрес, чтобы вы оставили меня в покое!Пока Антон разыскивал бумагу и ручку, взгляд Бориса блуждал по стенам квартиры, где висели портреты разныхвыдающихся личностей. Чтобы разрядить обстановку, Борис указал на один из них.– Антон, а кто этот явный буржуин?– Этот? Луи Пастер, творец хорошего пива.– Да ну? А вот этот?– Антониони, итальянский режиссер.– Вы увлекаетесь кинематографом?– Да, но больше русским. Мои боги – Сокуров, Тарковский. Антониони – страсть отца. Его фильм «Блоу-ап» отец мог смотреть бесконечно. Это была его любимая кассета… Куда же ручка запропастилась? А, вот она. Получайте адрес Левандовского. Зовут его Илья Владимирович.– Спасибо. – Борис спрятал листок в карман.– И… приношу извинения за резкость. Но я действительно не в силах вам помочь…Борис видел, что Антон колеблется, будто собирается сказать еще что-то, но не решается. Калужский поочередно смотрел то на девушек, то на Бориса.– Борис, могу я поговорить с вами наедине? Всего несколько минут. Дамы не рассердятся?– Мы пока посплетничаем, – успокоила его Ольга.– Пойдемте в кабинет отца.Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Антон повернулся к Борису.– Когда я лежал в больнице, ко мне приходил один человек. Он интересовался вами. Нет, он с вами не знаком, но вы видели его на даче. Тот, похожий на Бонда из «Золотого глаза».– На Пирса Бросмана? Да, помню. – Борис вспомнил и то, как «похожий на Бонда», пропустив его через балкон, вырубил преследователя.– Это англичанин, его зовут Стэн Долтон. Он предполагал, что вы найдете меня, и я обещал передать вам его просьбу.– Просьбу?– Просьбу позвонить ему, а также следующее: «Я не рассчитываю, что он позвонит сразу. У него нет оснований доверять мне. Но он попал в скверную историю, и она будет становиться все хуже. В конце концов у него не останется иного выхода, кроме как позвонить. Это не идеальный выход, но лучший из существующих». Таковы его слова, а вот номер телефона, написанный им собственноручно.Борис взял протянутый Антоном листок.– И это все? Он не сказал зачем…– Нет. Это все.– Что ж, благодарю. – Борис двинулся к двери, но Антон окликнул его.– Борис!– Да?– Вы можете объяснить, что все это значит? «Могу, – подумал Борис, – хотя бы частично. Но к чему вам, господин Калужский, лишняя головная боль?» Вслух он произнес:– Я многого не знаю. Но, поверьте, не так страшен черт, как его малюют. – Святая ложь во спасение. Борис открыл дверь в гостиную. – Идемте, – обратился он к Тане и Ольге. – Еще раз спасибо, Антон.На улице Борис рассказал девушкам о сообщении Антона и продемонстрировал листок с телефонным номером.– Это московский телефон Джека Слейда, – заявила Таня. – Долтон – его псевдоним.– Ага… Мистер Слейд хочет вступить в клуб. Не назначить ли ему приемный экзамен?– Не сейчас, – ответила Таня. – На очереди Левандовский.К Левандовскому отправились на метро. По дороге Борис упорно молчал. Его не покидало ощущение, что в разговоре с Антоном прозвучало что-то важное, даже ключевое, а он никак не мог сообразить, что именно. Снова и снова вспоминал он все подробности недолгой беседы. Что же, что?На звонок в квартиру Левандовского никто не отозвался.– Подождем? – не то спросил, не то предложил Борис.– Подождем, – согласилась Таня, – но не на улице. Поднимемся по лестнице и подождем на площадке – из окна увидим, кто входит в подъезд.Левандовский прибыл через час. Когда он вставлял ключ в замочную скважину, Борис тихо позвал:– Илья Владимирович! Ученый вздрогнул.– Кто, кто… – забормотал он. – О! Это вы…– Я, – подтвердил Борис. – А это Таня и Оля, мои ассистентки-сестрички.– Но что вам нужно?– Вы не пригласите нас к себе?Левандовский поколебался, но уступил. Если он и должен опасаться этих людей, все равно уже поздно: он перед дверью квартиры, и ключ в замке.Дверь за собой он запирал тщательно, на два оборота и задвижку.– Итак, молодые люди, чем могу служить?– Мы ищем стилет, украденный из египетского музея, – сказал Борис.– А почему вас интересует стилет? – недружелюбно спросил Левандовский.– Мы намерены вернуть его в музей. – Борис отметил, что на упоминание о краже Левандовский не среагировал.– Похвальная забота о египетском музее… Молодые люди, я ни о чем не стану вас расспрашивать, уверен, ответы у вас наготове. Но мне тяжело говорить о стилете. Я хочу поскорее забыть весь этот кошмар. Я не верю в мистику, но на стилете проклятие. Двое из тех, кто касался его, Костров и Калужский, уже мертвы.– Костров?– Михаил Костров, которого застрелили на даче. Это он привез стилет из Египта. Не думаю, что он замешан в краже. Костров был коллекционером, я иногда консультировал его. Он оставил стилет мне, попросил оценить.– И вы оценили?Левандовский замялся. Он помнил о просьбе сотрудника ФСБ Мищенко не слишком заострять внимание на стилете в разговорах, но ведь речь шла не о любых разговорах, а о разговорах с милицией, представителями властей. А коль скоро его посетители знают о краже, им и без Левандовского не составит труда заглянуть в музейный каталог. Возможно, они уже сделали это, и разыгрывать неведение ученому-египтологу было бы глупо.– Страховая стоимость экспоната, – сказал он, – пятьдесят тысяч долларов.– Ого! Как же стилет мог попасть к Кострову, если он, по вашему мнению, в краже не замешан?– Не знаю. Он говорил, что купил его в Каире за сорок фунтов. У него теперь не спросишь.– И вы отдали стилет профессору Калужскому. Зачем?– Я отдал его, чтобы… чтобы…– Чтобы профессор подключился к расшифровке криптограммы, не так ли? – помог Борис.– Раз вам и это известно, не вижу смысла отрицать. Да, я обнаружил криптограмму, сумел частично расшифровать. А так как ее смысл относился не к моей области, я отдал стилет Калужскому вместе с подробными схемами расшифровки, чтобы он довел работу до конца. Но если профессор и достиг каких-то результатов, боюсь, мы об этом уже никогда не узнаем. Профессор убит, квартира ограблена…– Илья Владимирович, – сказала Таня после минутного молчания, – скажите, когда вы отдавали стилет профессору, вы уже имели представление о его ценности?– Разумеется– И посвятили Калужского?– Да. Я просил его беречь стилет как зеницу ока.– Не сомневаюсь, что профессор ответственно отнесся к вашей просьбе. Скорее всего, он хранил стилет в каком-то тайнике.– Я думал об этом, – кивнул Левандовский. – Но человек прячет вещь не для того, чтобы ее легко нашли, верно? Впрочем…– Что? – Борис вскинул голову.– Я вспомнил одну историю, но если она к чему-то и ведет, так к тому, что стилет никогда не будет найден.– Расскажите, пожалуйста.– Извольте… Вы убедитесь в том, что если тут я прав, то поиски бесполезны. Года два назад я по ряду причин вынужден был попросить Калужского принять на временное хранение редчайшую римскую монету. Когда я пришел за ней, он достал ее… знаете откуда? Снял крышку с системного блока компьютера – монета лежала внутри… И вот там, возле всякой электроники, достаточно места, чтобы спрятать и стилет. А по словам Антона, сына профессора, компьютер украден в числе прочих вещей, так что если стилет…– Вот оно что. Черт возьми! – Градов скрипнул зубами.– Да. Вы мне чем-то симпатичны, хочется вам верить. Но действительно ли ваша цель – вернуть стилет музею или вы гоняетесь за долларами, шансов у вас немного, вот что я хочу сказать. 19 На улице Борис торжественно объявил:– Компьютер Калужского стоит у меня дома.– Я догадалась, – кивнула Иллерецкая.– Я должен проверить.– Почему ты? Вместе начали, вместе и закончим.– Нет. Мне не нравится, что вы, – он имел в виду обеих девушек, – разгуливаете по Москве, что вместе, что по отдельности. А ко мне домой вам и подавно нельзя. За квартирой присматривают ребята Бека, нашего дона Корлеоне.– И как же вы с ними справитесь? – полюбопытствовала Таня.– Ну… Придумаю что-нибудь. Но вы…Борис не успел договорить. Не успел потому, что внезапно взвился в воздух и приземлился посреди газона, в нескольких метрах от тротуара. Сидя на траве, Градов озирался, ошалело хлопая глазами. Девушки стояли в прежних позах на тех же местах. Кроме них, поблизости не было ни души.– Что… Кто это сделал? – Борис поднялся на ноги.– Это сделала я, – улыбнулась Таня. – Одним движением, не напрягаясь. А могла бы превратить вас в мешок с костями.– Здорово! – Борис смутился.– Это я к тому, – продолжала Таня, – что не буду лишней при беседе с ребятами Бека.– Принимается. Но Оле там делать нечего. Пусть подождет на станции метро.– Я не стану ждать на станции метро, – возразила Иллерецкая, лукаво взглянув на Бориса. – Чего мне бояться с такими защитниками?– Гм… – Так как доводов у Бориса не нашлось, вопрос был исчерпан.Они вышли из метро неподалеку от дома Бориса. Совершенно одинаковые девушки (хорошо хоть одеты по-разному) привлекали внимание прохожих, чего Борис и опасался, тем более что одна из них была довольно известной.– Стоп, – скомандовал он. – Вот из-за этого угла виден мой подъезд. Они где-то поблизости.– Стойте здесь, а я прогуляюсь.Прежде чем Ольга и Борис осмыслили сказанное Таней, она исчезла за углом. Спустя полминуты девушка вернулась.– Там двое кожаных, – доложила она. – Курят в садике напротив четвертого отсюда подъезда.– Это мой подъезд. – Борис кивнул.– И третий сидит в «Опель-Вектре». Я заглянула в машину, у него там сотовый телефон. У этих, наверно, тоже.– Какие идеи?– Двоих беру на себя, но третий, в машине…– Вот именно. – Градов задумался. – Нет, Таня, возьми как раз третьего. А мы с Олей разберемся с остальными. План таков…Он в нескольких словах объяснил задачу. Девушки одобрительно закивали.Небрежной походкой Таня приблизилась к «Вектре» и наклонилась к открытому окну со стороны водителя.– Не угостите сигаретой?Парень посмотрел на Таню, глумливо ухмыльнулся и полез в карман, размышляя, как бы поостроумнее ответить. Так ничего и не придумав, он протянул Тане распечатанную пачку. Она молниеносно перехватила руку парня и вывернула ее так, что тот подскочил от боли, ударившись головой о потолок. И тотчас же палец Тани вонзился в известную ей точку на виске боевика. Не издав ни звука, парень повалился на руль.Двое других, видевшие машину издали, сообразили: что-то там неладно. Они одновременно шагнули в направлении «Вектры» и тут же остановились перед дулами «скорпионов».– Тихо, – приказал Борис. – Хотите жить, прилягте на травку.Боевики послушно улеглись на траву. Подоспевшая Таня отключила их тем же способом.– Сколько у нас времени? – Борис забрал у Иллерецкой оружие и бросил оба автомата обратно в сумку.– Минут двадцать отдохнут, – заверила Таня.– Быстрее наверх, – скомандовал Борис.Войдя в квартиру, он минут пять искал отвертку, потом у него не заладилось с откручиванием болтов на корпусе системного блока. Наконец он отложил отвертку и снял крышку.– Тут ничего нет! – воскликнула Иллерецкая.Но Таня, стоявшая ближе к столу, взяла крышку из рук Бориса и перевернула. К слегка шероховатой поверхности металла был прикреплен лентами пластыря завернутый в папиросную бумагу продолговатый предмет. Таня отлепила пластырь от крышки. Борис принял у нее находку, развернул бумагу. Сверкнула полированная бронза. Три пары глаз созерцали стилет. Борис вынул и вновь вставил внутреннее лезвие со сфинксом и рукотворной птицей.– Какая красота, – прошептала Ольга. – Неужели это придется уничтожить?– Время, – напомнила Таня.Борис сунул стилет в карман куртки, и они поспешно покинули квартиру.Их ждал сюрприз. Полулежа на сиденье, водитель «Вектры» хрипел в сотовый телефон:– Генрих Рудольфович, Генрих Рудольфович…– Алло! – донесся из трубки раздраженный голос. – Алло, Иван! Говори, я слушаю…– Ах ты, гад! – рассвирепел Борис, рывком распахнул дверцу и долбанул боевика пистолетом по голове. Тот сник, выронив трубку.– Генрих Рудольфович, – заговорил Градов, завладев трубкой. – Вы слышите меня?– Кто это?– Борис Градов.Из груди крестного отца вырвался шумный вздох.– Что происходит?– Ваши люди не функционируют, – объяснил Борис. – Мои оказались покрепче. Я предупреждал вас или нет? Делайте же наконец выводы!Он швырнул трубку на сиденье.– Можно взять их машину, – сказала Иллерецкая.– Рискованно, – обронил Градов. – Пошли в метро. 20 Все трое расположились вокруг стола в квартире Андрея Мезенцева. Перед ними лежал разобранный стилет. Борис вертел в руках внутреннее лезвие.– И что теперь? – Он бросил полоску металла на стол.– Мой сольный номер, – ответила Таня. – Ваша помощь не понадобится, но мне нужна машина.– С такими способностями, – заметила Иллерецкая, – ты добудешь машину за пять минут.– И попаду в милицию, что особенно обидно на финальном этапе.– Погодите, – вспомнил Борис. – У меня же есть машина.– У тебя есть машина? – удивилась Таня.– Наверное да…– То есть?– Она принадлежала моим родителям. Они погибли, давно… Машина совсем старая, «таврия», ржавая консервная банка. Вряд ли она на ходу, догнивает на пустыре возле чьих-то гаражей. Вероятно, ее давно раскурочили мальчишки.– Давайте съездим и посмотрим, – предложила Ольга. – Может, не так все безнадежно, придумаем что-нибудь. Но сначала надо ее увидеть.– Что ж, попробую найти. Только вот перекусим. А как поступим со стилетом?– Оболочка останется у вас, – сказала Таня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40