Ноги были ватными, однако он и
зводил себя, как делал это на тренировках. Он гнал мысли о неминуемом конц
е, он считал себя способным бороться до последнего и делал это. Силы еще бы
ли, а сознание надо было занять работой.
Теперь сооружения тянулись с левой стороны относительно движения и тян
улись долго. Он стал прикидывать, какого размера мог быть этот город, и нев
ольно перешел к мысли о количестве людей, когда-то живущих в нем. Эти подс
четы поразили его, но он успокоил себя тем, что, не зная плотность населени
я, безусловно ошибался. Вокруг расстилалась планета, а не военная база: зд
есь не надо было паковать все плотно, как там, на Мааре. Возможно, в этом гор
оде было очень мало жителей.
Окружающая обстановка действовала подавляюще. Однако неизвестно, что б
ыло бы хуже: вполне может быть, наличие открытого, не затянутого пеленой г
оризонта поставило бы его рассудок в гораздо более сложное положение, ве
дь он был жителем замкнутого пространства, по крайней мере последние два
года, исключая полеты, но ведь там он видел все не напрямую, а сквозь экран
ы.
Хадас так увлекся борьбой с силой тяжести, что не заметил, как ступил на не
сколько отличное от пройденного место. Нога сразу увязла. Он провалился
выше колена и потерял равновесие. Теперь обе ноги погрузились в невесому
ю текучую пучину. Пилот повалился на спину, мгновенно покрываясь потом. С
ердце забилось учащенно, но он растопырил руки и удержался. Некоторое вр
емя он лежал не шевелясь, подавленный своей беспомощностью перед неизве
стностью. Какой-то внутренний ком замаскированных чувств выдавился нар
ужу. Совсем неожиданно Хадас Кьюм почувствовал влагу около глаз. Это был
и слезы: черт возьми, он не плакал уже целую вечность. Задом-задом он выкар
абкался из этой трясины неизвестной глубины. Теперь он мог встать и осмо
треться. Слезы все еще давали искажение окружающего мира, однако оживший
климатизатор, торопясь, высушивал внутри шлема лишнюю влагу. Человек сл
овно заново посмотрел вовне. Он наклонился и потрогал непонятное образо
вание, в котором едва не утонул. Оно текло между пальцами подобно жидкост
и, но это была не вода: микропылинками оно скользило по перчаткам и легко п
одхватывалось слабейшим ветерком. Оно было такое же серое, как окружающи
й мир. Это был пепел: раздробленный временем, никогда не встречавшийся с д
ождями и снегом. Его смело и нанесло с окружающего ландшафта в эту яму неи
звестной глубины. Хадас содрогнулся. Он впервые подумал о сухости здешне
го мира. Неужели война так изменила или вообще остановила круговорот вод
ы? Он помнил это с детства: на землеподобных планетах вода испаряется из р
астений и открытых водоемов и попадает в атмосферу, затем разносится вет
ром и выпадает снова в виде дождя. Черт возьми, их бомбы заставили опустит
ься тропопаузу, и осадки перестали выпадать на континенты. «В чем-то мы пе
реборщили, Ц подумал Хадас Кьюм, Ц сильно переборщили». Теперь он двига
лся более осторожно, хотя у него по-прежнему отсутствовала серьезная це
ль для продолжения путешествия.
Он долго разгребал ногами пыль и песок, завалившие вход. Но то, что он обна
ружил, направив наплечный фонарь вовнутрь, было очень печально. Там нахо
дились скелеты. Лестница уходила вниз, и по всей ее длине, насколько, хвата
ло лампы, красовались человеческие кости и черепа. Дернул же его черт тра
тить силы на откалывание этой братской могилы. Однако болезненное мазох
истское любопытство погнало его вниз за конусом света. Он скользил по пр
исыпанным пылью ступеням, поначалу стараясь не наступать на тазобедрен
ные и реберные останки, однако их было донельзя много, и, наверное, дух, вит
ающий здесь, внутри непроветриваемой гробницы, давно бы удушил его и зас
тавил захлебнуться скопившимся вокруг запахом смерти, если бы не щедрый
спасительный шлем. Скоро он перестал морщиться, когда под вооруженной ме
талло-резиновой подошвой ногой, выстреливали в звуковую пустоту хрустя
щие быстрые хлопки растираемого праха.
Он добрался до низа: новая дверь, обложенная черепами разных размеров. Сю
да они шли, и здесь их не пропустили. Он видел недостертые временем следы и
х тщетных попыток откупорить и эту массивную дверь. Те, кто ее сотворил, зн
али свое дело туго. В фотонном потоке из фонаря он наблюдал на ней вмятины
и царапины от пуль и гранат, однако многотонная подземная громада смело
выдержала эти уколы, все ей было нипочем, даже время. Хадас тронул ее, немн
ого постоял, ожидая чуда: он не выдержал и минуты, а требовались столетия
Ц когда еще ржавчина съест эту многотонную стальную глыбу до толщины фа
неры. Затем он посветил вверх. Черепа посмотрели на него без увлечения, те
, кто носил их, напяленными на мозг, давно находились вне времени и простра
нства, и Хадас был им вовсе неинтересен: все его отличие, в солидной времен
ной проекции, заключалось в том, что его череп будет иметь дополнительны
й саркофаг-хранилище в виде сложного шлема. А возможно, и красивый скелет
из него не получится, ведь он абсолютно не знал, витают ли в окружающем воз
духе бактерии, разлагающие мертвечину, как в славные времена произошедш
его вокруг мора.
Значит, сюда они шли, и их впустила первая дверь; сюда они спустились и упе
рлись во вторую носами, а сзади продолжали напирать и вверх было не подня
ться Ц легче давить оттуда; и кто-то пытался остановить безумие, и кто-то
запасливый рвал динамит прямо около людей, стремясь откупорить эту таин
ственную и, возможно, действительно спасительную дверь, а сзади все равн
о перли, несмотря на взрывы и стрельбу, потому как оттуда наваливалось ещ
е более страшное; а где-то высоко-высоко заливался победным потом пилот,
разворачиваясь для возвращения на базу и уносясь отсюда со скоростью, об
гоняющей рев собственного двигателя, и слипался вжатый сам в себя плутон
иевый детонатор… А сверху продолжали напирать.
Хадас Кьюм сделал поворот кругом. Наверное, тогда здесь было бы некуда ст
упить; потом, когда трупы сгнили, стало свободнее. Он наклонился и взял в р
уки прах. Тихо и ровно, как в древних песочных часах, мельчайшие частицы те
кли между пальцами. Он зажмурился и на мгновение пошатнулся, ощутив виде
ние наяву.
Он стал торопливо выбираться вверх. Только сила тяжести и присыпанные ос
колками костей ступеньки мешали ему, но он все равно сбил дыхание. Его аль
пинизм сопровождали хлопки-выстрелы лопающихся костей. Где-то ближе к в
ыходу он грохнулся на четвереньки и чуть Не скатился, попав ногой в чью-то
затылочную крышку. Он замер и взял себя в руки: все здесь случилось очень
давно, так давно, что его это не касается, «о тем не менее было интересно: кт
о их не пустил туда и было ли там спасение? Глядя с его наблюдательного пун
кта, вознесенного во времени над их древними бедами, спасения у них не был
о. Возможно, давным-давно ту таинственную райскую дверь внизу с обратной
стороны подпирают такие же скелеты.
Выбравшись на свет божий, он не испытал облегчения. Его измотанное тело х
отело тут же упасть, но он не дал ему этого шанса, он уходил от этих старых к
ошмаров, от краснеющего датчика радиоактивности, от неведомого мертвог
о города, от прикосновения к познанной неизвестности к новой неведомой с
удьбе. У него не было шансов, и только внутренняя потребность была ему ком
пасом, а напирать на него было некому.
Все, у него больше не было надежды. В костюме кончался ресурс, он прикончил
почти весь воздух, а фильтр уже и так был переполнен радиоактивной гадос
тью, ноги отказывались идти, похоже, он их натер, скафандр явно не предназн
ачался для длительных пешеходных прогулок, ну, а главное, он так и не вышел
в более или менее чистое от ионизационного атмосферного слоя место и не
получил ответа на свои импульсные обращения к звездам. Он больше не наде
ялся на помощь. Нужно было взглянуть правде в лицо: его никто не спасет, на
своей практике он не помнил случая, чтобы сбитых пилотов спасали, правда,
и не сбивали их при нем. У него был еще некоторый запас продовольствия и во
ды, но его можно было оплеушить в один присест. Это было все. Однако он знал,
что не зря совершил это путешествие. Он не добился цели, да ее и не было, но з
ато он узнал ответы на загадки, которые еще не зародились в голове. Они пор
одили следующие вопросы, но без этого путешествия они бы не возникли. Моз
г получил работу, далеко уходящую от насущных проблем. Это было очень здо
рово, но времени на их решение у него не было. Он присел возле скалообразно
го выступа и снова взглянул на индикаторы. Итак, он продержался две ночи и
один день Ц только не короткие земные, а долгие местные, но этот медленно
наступающий второй день он скорее всего не переживет. Через несколько ча
сов он будет дышать местным, несколько разбавленным нуклидами воздухом,
но их долгосрочное накапливаемое влияние будет не так страшно, самым стр
ашным окажется сухость этой пепловой пустыни и еще ее холод. Холод обычн
о ассоциируется со льдом и снегом, однако здесь был другой случай. Хадас К
ьюм не заметил, как среди этих невеселых размышлений задремал.
Проснулся он внезапно. Хотя веки не желали приподниматься, он все же глян
ул на часы. Он четко помнил время, когда присел: прошло двадцать пять минут
. Можно было позволить себе поспать еще, тем более что при этом тратилось м
еньше кислорода, однако что-то не на шутку взволновало организм. Пилот не
которое время соображал, лениво шевеля извилинами, и вдруг понял. Ему сра
зу стало не до сна. Он вскочил. Сквозь привычный шелест окружающего возду
ха он явственно слышал равномерный лязг, и источник этого нового шума пе
ремещался. Хадас двинулся вперед, огибая скалу. Он сразу это увидел и нево
льно зажмурился. Не очень далеко, однако в полумраке Ън не мог точно опред
елить расстояние, да и привычки не было: по склону двигался механизм. Впер
еди у механизма ослепительно сияли три фары, одна на самом верху. Хадас не
которое время стоял на виду, когда внезапно сообразил, что это вражеская
машина. Помощь могла прийти только по воздуху. За эти три дня, земного лето
счисления, теперь казавшиеся равными жизни, он освоился с мыслью, что пла
нета мертва. Теперь он убедился в своей ошибке. Пилот развернулся, чтобы с
прятаться или бежать, но здравый смысл остановил порыв. Надежды на спасе
ние не было, он был ничем не связан. Но у него были вопросы, и, возможно, сейч
ас к нему приближались ответы на них. В эти дни он стал несколько фаталист
ом. Может, сейчас он сделал выбор в сторону еще более мучительной смерти в
место светившей ему в ближайшем будущем, а может, это было продолжение жи
зни. Он неуверенно шагнул в сторону движения неизвестной машины, и этот ш
аг решил проблему и наградил его смелостью.
Когда высокий пластиковый корпус навис над ним, слепя фарами, он стоял не
шевелясь, подняв руки вверх. Хадас плохо видел против света, но те внутри,
наверное, хорошо различали на его левой груди эмблему бомбардировочног
о звена «Фенрир». Они могли проехать по нему, не останавливаясь, но он знал
, что они не сделают этого. Он никогда не видел своих врагов, и он хотел полу
чить ответ на первый вопрос: люди ли это?
Сбоку откинулась в сторону створка.
Вокруг него были голые стены Ц лучшее средство для развития клаустрофо
бии, одна плотно пригнанная дверь, поролоновый матрац на полу, какие-то си
нтетические тряпки, заменяющие постельные принадлежности и два вделан
ных в стену плафона освещения. Вот, пожалуй, и все: явно не густо. Он не попад
ал на собственную базовую гауптвахту, но, по слухам, даже в отделении для р
ядового состава там было повеселее. Зато стены здесь явно отличались гиг
антской прочностью, он не мог знать их толщину, однако чувствовал ее. Это б
ыла пещера, то есть часть большой, выдолбленной естественными процессам
и в планете полости, но, кто знает, может, это и полностью рукотворное соор
ужение Ц иногда трудно отличить одно от другого. Помещение после его за
селения явно использовалось по прямому назначению. Значит, тюрьма у них
в порядке вещей, и почти наверняка он здесь не единственный узник. Наличи
е места на содержание заключенных само по себе являлось информацией. Мож
но было сделать вывод, что местное общество не блистало гармонией межчел
овеческих отношений. Интересно было бы знать размеры тутошних исправит
ельных заведений и количество невольников в процентном содержании к св
ободному населению, дабы таковое присутствует. Однако этого было явно ма
ло для выводов о непригодности этого мира к существованию на свете вообщ
е, то есть к моральному оправданию превращения его в мишень для «колотуш
ки». И все-таки было любопытно: на какой глубине от поверхности находилас
ь его маленькая тюрьма? Какой, черт возьми, коэффициент поглощения гамма-
излучения у скальной породы? Он этого не помнил. Да ведь и сами камни имеют
повышенный фон по сравнению с воздухом, хотя наверняка нельзя сравниват
ь верхнюю, двадцать лет отравляемую атмосферу с обычным воздухом Земли
Ц далекой и совсем вроде не причастной к местной трагедии планете. Было
бы интересно знать, какого размера эти искусственные или искусно расшир
енные пещеры и сколько в них проживает народу, родятся ли здесь дети и уве
личивается ли по этому поводу жилплощадь или только плотность населени
я. Странное существо человек: если ему уж не совсем плохо, в том плане, что е
го не пытают в данный момент газовой горелкой и не подгоняют кнутом, или д
аже подгоняют, но бьют не очень часто, он умудряется в эти свободные минут
ы задумываться о вещах, не имеющих к нему ровным счетом никакого отношен
ия. Казалось бы, сейчас он находится в плену у людей, испытывающих к нему н
аверняка не самые приятные чувства по поводу выполняемой им работы, а ту
да же… Надо бы размышлять о способах выбраться отсюда, методах связи с ро
димой базой и подобным, обычно происходящим в фильмах, событиях или, буду
чи реалистом, искать способы более иди менее безболезненного самоубийс
тва, дабы не стать жертвой пыток и не выдать родные военные секреты, Ц а о
чем думает он? Все эти мысли Ц отход от сиюминутной скуки и надвигающейс
я загадочной, но страшной развязки.
Хадас встал и прошелся по своей комнатке, затем сразу лег. Можно было прод
олжать наслаждаться отдыхом Ц бессмысленным лежанием на матрасике. Ло
же казалось не слишком мягким, но сие наверняка от увеличенной силы прит
яжения. Однако Хадас лежал на нем с удовольствием. Вымотал его этот пеший
переход до жути. Теперь, когда кончалось действие стимулирующих и подавл
яющих боль таблеток, он начал ощущать последствия своего геройства: это
же надо, после столь долгого нахождения в семикратно уменьшенной силе тя
жести проделать такой марш-бросок. Конечно, сказались и частые перегруз
ки при полетах и на тренажерах, но ведь там он просто сидел в кресле, изред
ка вертя головой и руками. К действиям пехотным порядком он никак не гото
вился. Теперь зуд в ногах и тягучая тупая предболь в мышцах начали давать
о себе знать. Еще через сутки его можно будет не пытать Ц просто заставит
ь немного побегать в этом давящем на позвоночник одном «g».
Похоже, жизнь его стремительно и неминуемо двигалась к развязке. Он нача
л жалеть о том, что его не прикончила катапульта или пепловая пустыня, одн
ако сокрушался ли он об этом серьезно или в душе, в самом дальнем ее закутк
е, все еще теплилась надежда? Он облизнул губы и осмотрелся вокруг, наскол
ько позволяла обстановка. Ситуация была патовая: он сидел на жестком таб
урете, приделанном к полу; его руки и ноги были, в свою очередь, пристегнут
ы к сиденью, и деться от надвигающегося страшного будущего ему было неку
да. Сидел он уже долго, а его неугомонное воображение выдавало ему картин
ки невидимых и неслышимых визуально палачей, занятых разогревом щипцов,
игл, топориков и всяких иных средств, развязывающих язык. Там, на далекой б
азе, которая не торопилась к нему на помощь, их слабо инструктировали по п
оводу попадания в плен. Это была скользкая тема, и желательно было ее не ка
саться ни теоретически, ни тем паче практически. Когда-то давно, когда вой
ны велись на матушке-Земле, существовали какие-то правила содержания во
еннопленных. Войны тогда велись не только тотально, а ради кое-каких мелк
окалиберных целей, и потому военнопленных захватившая их сторона могла
использовать в переговорах как лишний козырь, или просто для обмена мах
на мах, однако в этом затянувшемся конфликте пленных покуда не брали, и вр
яд ли люди, его захватившие, будут предлагать базе какие-то условия, этим
они выдадут не только свое местонахождение, но и просто свое существован
ие на этом свете.
1 2 3 4 5 6