– Клянусь самой черной силой! – резко воскликнул он наконец.
Удивленный Саркин поднял голову и повернулся к нему.
– Я только что кое-что понял, – продолжал Аластир. – Готов поспорить: отцом Родри был не Тингир Майлвад. Не больше, чем я. Клянусь, этот серебряный кинжал – наполовину из Западных.
– Правда? Тогда неудивительно, что все предсказания Старца оказались ошибочными.
– Именно. Дарк, ему будет интересно услышать это.
– Если мы проживем достаточно долго, чтобы рассказать ему о твоем открытии.
Аластир хотел было ответить дерзкому ученику, но затем просто пожал плечами. Тем не менее он задумался, уже в который раз: не следует ли им просто убить Камделя и бежать, спасая свои жизни? Но еще оставался камень. Если бы только у него был Великий Камень Запада! Аластир мог бы покорить связанных с ним духов и использовать их огромную силу для своих целей. О, как далеко он продвинулся бы тогда в осуществлении своих планов! Долгие годы изучал он Великий Камень и знал: этот предмет имеет прямую связь с разумом короля, связь, с помощью которой можно медленно свести короля с ума и погрузить королевство в хаос. После этого мастера черного двеомера получат возможность работать в Дэверри, как им хочется.
Саркин наблюдал за ним темными глазами, выражение которых невозможно было прочитать.
– Замышляешь убежать в одиночку, парень? – проворчал Аластир. – У меня есть способы найти тебя, если ты попытаешься это сделать.
– Ничего подобного у меня и в мыслях нет, учитель.
Двеомер Аластира подтвердил, что ученик говорит правду. И тем не менее он чувствовал некую постороннюю мысль, скрывающуюся под поверхностью сознания Саркина. Пришло время, решил он, пора поставить ученика на место.
– Займись лошадьми и твоим животным, – сухим тоном велел он. – Мне нужно побыть одному и поработать.
Саркин отправился в конюшню. Они завладели уединенным домом и небольшим участком земли, убив старого фермера, которому она принадлежала. В соломе, в пустом загоне, скорчившись, сидел работник, которого они оставили в живых, поскольку он мог оказаться им полезен. Ему было около сорока лет и выглядел он крепким малым. Аластир так сильно околдовал его, что стоило Саркину щелкнуть пальцами, как работник покорно поднялся на ноги.
– Накорми и напои лошадей, – приказал Саркин. – Затем приходи в кухню за моим следующим приказом.
Работник кивнул, покачиваясь, словно пьяный.
Кухня представляла собой большую квадратную комнату, отделенную от жилых помещений плетеной перегородкой. Этот дом был построен в старом стиле, очаг находился в середине, над ним в крыше зияла дыра. На соломе на полу, свернувшись, как ребенок, лежал Камдель. Когда они обыскивали ферму, Саркин обнаружил железную цепь и кольцо, которые несомненно когда-то использовались для привязывания вола. Теперь железное кольцо было надето на лодыжку Камделя. Длинная цепь соединяла этот «браслет» с другим кольцом – висящим над очагом. Когда Саркин отсоединил цепь, Камдель застонал и сел.
– Хочешь позавтракать, благородный господин? Есть настоящая овсяная каша.
Небритый и грязный лорд кивнул. Позднее, решил Саркин, он позволит Камделю умыться.
– Худшее почти позади, – сказал он с наигранной бодростью. – После того, как мы вернемся в Бардек, у нас будет хороший дом, мы достанем тебе приличную одежду и все остальное.
Камдель выдавил дрожащую улыбку. «Как все-таки отличаются друг от друга люди», – подумал Саркин. Некоторые боролись с чужой властью до самого конца; другие обнаруживали у себя вкус к странным сексуальным удовольствиям, с которыми он их познакомил. Камдель оказался одним из последних и прекрасно удовлетворял потребности Саркина. Наблюдая за тем, как лорд завтракает, Саркин понял, что рад предпочтениям Камделя. Он испытывал по отношению к пленнику странное чувство, которое тихо глодало душу, наполняя ее зудом. Оно оказалось таким непривычным и незнакомым, что Саркину потребовалось много времени, чтобы найти для него определение: чувство вины. Внезапно он вспомнил себя маленьким ребенком. Как он плакал, когда Аластир изнасиловал его! «Оно того стоило, – сказал себе Саркин. – Ведь он вывел меня на черную тропу.» Но успокоение казалось пустым даже ему самому.
Саркин подошел к двери. Работник был уже там – стоял неподвижно, как зверь. Саркин послал луч света вокруг ауры рабочего. Это заставило ауру околдованного кружиться.
– Ты найдешь нам еще еды. Ты никому ничего не расскажешь. Ни слова, кроме того, что мы тебе велели. Посмотри на меня.
Работник поднял голову и уставился Саркину в глаза.
– Я пойду за кроликами, – прошептал он. – Я не скажу ничего, кроме того, что вы мне велели.
– Хорошо. Иди.
Работник поднялся и, волоча ноги, отправился к конюшне. Саркин прогулялся по маленьким комнаткам и вышел в кладовку. Там он остановился в удивлении. Аластир стоял у окна. Тело убитого фермера тоже стояло – бледное, серое и обескровленное. И тем не менее труп двигался, качаясь на неловких ногах. Аластир взглянул на ученика с победной улыбкой.
– Я привязал к нему Диких. Какое-то время они будут поддерживать в нем жизнь. Он выполнит мои указания. А теперь скажи мне, маленькая собака, можешь ли ты в этом сравниться со мной?
– Нет, учитель, не могу.
– Тогда следи за своим языком, когда разговариваешь со мной, иначе в один прекрасный день закончишь точно так же.
Саркин почувствовал такое сильное отвращение, что ему захотелось развернуться и выбежать из комнаты, но он заставил себя спокойно разглядывать мертвого фермера. Учитель открыто злорадствовал. На мгновение у Саркина промелькнула мысль бросить все и скрыться, но он знал, что слишком глубоко погрузился во тьму, и ему из нее уже не выбраться.
Невин настоял на том, чтобы Джилл и Родри позавтракали с ним в его покоях, а когда пришел паж и сказал, что гвербрет хочет видеть двоюродного брата за своим столом, Невин попросил передать, что серебряный кинжал занят.
Хотя Невин сомневался, что Аластир способен установить связь с воином из боевого отряда Блейна – или вообще с кем-то в дане – ситуация сложилась слишком опасная, и рисковать не следовало. Достаточно одной спятившей кухарки с мясницким ножом и неестественной силой, которую придаст ей колдовство, чтобы резко покончить со всеми его планами.
Когда Невин думал об этом, казалось странным, что мастер черного двеомера смог поработать над разумом Родри во сне. Он начинал предполагать, что враг, которому он противостоит, – это тот же самый человек, который вызвал войну в Элдисе прошлым летом. Тот, кто видел Родри и имел возможность изучить его.
Позднее в тот же день Невин получил новые доказательства, и его подозрения подтвердились. Он сидел на подоконнике и наблюдал за Джилл и Родри, которые играли в кости на медяки. Как только кто-то из них выигрывал все монетки, они тут разделяли их пополам и начинали все сначала. Чтобы отвлечься, Невин открыл третий глаз. Он хотел увидеть, кто из них выиграет следующую партию. И едва он предсказал самому себе, что сейчас выиграет Родри, как Блейн вошел в комнату.
– Комин вернулся с перевала Кам Пекл, – объявил он. – Они прикончили бандитов и привезли с собой пленника. Он может знать что-нибудь интересное.
– Вероятно, – согласился Невин. – Думаю, следует поприсутствовать на допросе. Идем, серебряный кинжал, я не хочу выпускать тебя из виду.
Рядом с караульным помещением стояла небольшая приземистая башня, служившая тюрьмой для содержания местных преступников, которые ждали суда или наказания. Когда Блейн и его спутники вошли в небольшую плохо освещенную комнатку с крошечным окном, то обнаружили стражников за отвратительным занятием. К каменному столбу был привязан голый по пояс человек. Рядом на столе лежал набор железных щипцов других пыточных инструментов. Палач – мужчина крепкого телосложения с мускулистыми ручищами – опускал в жаровню куски угля и раздувал пламя.
– Сейчас будут раскалены, ваша светлость, – сообщил он.
– Хорошо. Значит, это и есть та самая крыса, которую привезли мои охотничьи псы, не так ли? Родри, ты видел его раньше?
– Видел. Он был одним из тех, кто напал на нас.
Бандит приложил голову к столбу и в отчаянии уставился в потолок. Как догадался Невин, парень жалел, что не погиб вместе с остальными членами банды. Хотя Невин в принципе не одобрял пытки, он знал, что никакие уговоры не убедят гвербрета отказаться от традиционного способа допроса. Блейн подошел к бандиту и ударил его по лицу.
– Посмотри на меня, свинья. У тебя есть выбор. Ты можешь умереть легко и быстро, или медленно и с большими страданиями.
Бандит плотно сжал губы. Палач опустил на жаровню тонкий железный прут, а когда тот раскалился, коснулся им пленника. По комнате распространился запах паленого мяса. Бандит закричал и стал извиваться, пока Блейн не дал ему еще одну пощечину и не заставил замолчать.
– Мы знаем, что кто-то нанял вас, чтобы вы ограбили караван. Кто?
Палач плюнул на железный прут. Раскаленный металл зашипел.
– Я почти ничего не знаю, – заикаясь, пробормотал бандит. – Но расскажу…
– Хорошо, – Блейн мягко улыбнулся ему. – Начинай.
– Нашего предводителя звали Волком, и он поехал в Маркмур – просто повынюхивать насчет караванов и других дел. Ну, когда он вернулся, то сказал, что для нас есть работа. Старый купец хотел, чтобы мы захватили девушку, которая будет с караваном. «Легкая работа, – сказал Волк. – Возьмем деньги старого пердуна.» Он разработал план. Мы ударим по каравану, а сам Волк и пара других ребят – они схватят девчонку. Затем мы все быстро отступим. Никаких потерь среди наших. Мы же не знали, что она дерется, как сам демон. «Не пораньте ее», – говорил старик. Конское дерьмо! Словно кто-то из нас мог хотя бы коснуться ее мечом.
Пленник замолчал и гневно посмотрел в сторону Джилл.
– Продолжай, – Блейн снова ударил его.
– Нам запрещалось ранить серебряного кинжала. Ну, если придется с ним столкнуться. – Бандит посмотрел на Родри. – Он знал твое имя. «Не надо калечить Родри, если только вам не потребуется спасать свою жизнь, – сказал он. – Он не так важен, как девчонка, но я не хочу, чтобы он умер.» После того, как ты, ублюдок, убил Волка, мы, черт побери, забыли все, что говорил старик.
Родри улыбнулся. «Неужели? – подумал Невин. – Тогда это определенно тот же самый мастер черного двеомера. Но почему он хочет оставить Родри в живых? Джилл он, по всей вероятности, хотел заполучить, чтобы использовать как козырь в переговорах со мной. Но почему Родри?»
– В любом случае, ваша светлость, мы не смогли захватить ее, – продолжал бандит. – Мы выбрали нового предводителя и отправились на встречу со стариком. Видите ли, мы хотели прибить его. Но он дал нам столько денег, что мы его отпустили.
– Как он выглядел? – Невин шагнул вперед. – Он был из Бардека?
– Нет, из Дэверри. Он одевался, как купец, и выглядел, как человек из Кермора. У него слащавый голос, который сильно действовал мне на нервы. Один из его людей называл его Аластир. Его сопровождали слуга и еще один человек с мечом. От этого парня у нас мурашки пробегали по коже! Он так на нас смотрел, словно мечтал перерезать нам глотки, всем нам – просто чтобы полюбоваться, как мы умираем.
– Не сомневаюсь, это доставило бы ему наслаждение. У них с собой был пленник?
– Да, молодой человек с каштановыми волосами, привязанный к лошади. Его лицо все покрыто синяками. Они сильно избивали его. Он ни на кого на смотрел. Худой, похожий на девчонку.
– Камдель, – вставил Блейн.
– Боюсь, что так, – согласился Невин. – Очень хорошо, ваша светлость. Полагаю, из этого болвана больше ничего не выдавишь.
– Повесь это дерьмо завтра в полдень. На площади, – приказал Блейн палачу. – И проверь, чтобы он умер легко.
Бандит потерял сознание. Его бригги промокли, по ногам потекла вонючая влага.
Покидая башню, Невин думал о том, что только что услышал от разбойника. Он вспомнил капитана корабля, которого судили в Керморе. Капитан говорил, что у пассажира, которого он отвозил в Бардек, неприятный слащавый голос. И выглядел этот пассажир, как обыкновенный житель Кермора. Маловероятно, что существуют двое настолько похожих мастеров черного двеомера. И у этого Аластира только один ученик.
Невин также понял, что ошибочно полагал, будто знает своего противника. У него был старый враг, мастер черного двеомера, с которым он встречался в схватке несколько раз за последние сто лет. Бардекианец, опытный в разгадывании предзнаменований будущего. Война в Элдисе, попытка захватить наделенный двеомером опал, даже то, что враг хотел оставить Родри в живых – это все идеально подходило Тондало. Конечно, напомнил себе Невин, за всем этим вполне может стоять Тондало. Он в состоянии управлять процессом издалека. К этому времени бардекианцу должно быть приблизительно сто пятьдесят лет и, вероятно, он слишком слаб для путешествий. Хотя мастера черного двеомера способны продлевать свою жизнь, используя противоестественные средства, они не умеют сохранять здоровье, в особенности ближе к концу жизни. Сама природа пытается противостоять им, потому что они нарушают все ее законы, подобно воде, текущей по склону вверх.
В крепких руках Аластира брыкался коричнево-белый кролик, пытаясь высвободить задние лапы, но Аластир ударил его головой о кухонный стол. Он бил зверька до тех пор, пока кролик не перестал сопротивляться. Тогда двеомермастер перерезал ему горло ножом и наклонился, чтобы выпить горячей крови прямо из горла. Он делал это на протяжении многих лет и тем не менее процедура всегда вызывала у него отвращение. К сожалению, это был единственный способ овладеть магнетизмом живого тела. Он никогда не мог понять, почему другие мастера предоставляют убийство источников магнетизма своим слугам. Глотая горячую кровь, Аластир чувствовал, как мощная жизненная сила вливается в него, омолаживая. Он осторожно вытер рот тряпкой, снял с кролика шкуру и начал резать мясо.
Страх не оставлял его, он ощущался постоянно, подобно пульсации крови. Хотя Аластир хотел бежать из Дэверри, он боялся возвращаться в Братство после нового провала. Старец вполне может простить его, в особенности потому, что поймет главное: присутствие в Родри эльфийского крови разрушило его расчеты. Но другие мастера черного двеомера посчитают Аластира слабым. После того, как человек ослабевает, его могут атаковать, разорвать на части и лишить силы. Лучше совершить самоубийство, чем допустить такое. Мысль о смерти вызвала у него дрожь. В конце концов, именно страх смерти заставил его обратиться к черному двеомеру много лет назад. Скоро Аластиру придется решать, бежать ему или сражаться. Очень скоро. Хотя черный двеомер не посылает предупреждений об опасности тем, кто следует темной тропой, простая логика подсказывала ему, что времени мало.
Оторвавшись от размышлений, Аластир поднял голову и увидел наблюдающего за ним Саркина.
– Что? – рявкнул Аластир.
– Я только хотел убить для тебя кролика, учитель. Мой долг – прислуживать тебе.
Аластир протянул ему нож и вымыл окровавленные руки в ведре с водой. Рядом на соломе скрючился Камдель.
– Если нам придется бежать, то Камдель должен умереть, – сказал Аластир. – Он будет тормозить нас.
Лорд заскулил. Саркин поднял голову, держа нож в руке, его глаза почернели от ярости.
– Я не позволю убить его.
– Правда? А кто ты такой, чтобы позволять или не позволять мне что-то делать?
Между аурами учителя и ученика была установлена прочная связь. И когда Аластир послал волны ненависти и ярости, Саркин резко втянул ноздрями воздух и выронил нож. Его пронзила острая боль. Извиваясь, он упал на колени, лицо его исказилось – он пытался не показывать своей боли, Аластир коротко вскрикнул и отпустил его, дрожащего на полу.
– А теперь попридержи язык, пока я сам не обращусь к тебе, – предупредил он. – Я должен подумать.
Аластир отошел к окну и невидящим взглядом уставился наружу. Страх не уходил. Один раз он оглянулся и увидел, как обнимаются Саркин и Камдель. «Дураки! – подумал он. – Может, я убью их обоих!»
Вечером Джилл ужинала в комнате Невина вместе со стариком и Родри. У нее не было аппетита, зато Родри поглощал жареное мясо и лук, как истинный воин – он весело набивал живот перед битвой, зная, что эта трапеза вполне может оказаться последней. «Он – воин. А я кто? – думала она. – Трусиха, нет сомнений.» Джилл ненавидела слово «трусиха», но должна была признать, что приходит в ужас при одной только мысли о черном двеомере, который ищет ее по каким-то своим причинам. В конце концов, не в силах больше смотреть на то, как лопают мужчины, она вышла из-за стола.
Золотой солнечный свет летнего вечера заливал двор. Реальный мир все еще стоял, нетронутый двеомером. Он никуда не делся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48