– Ревяки тратят на маневры слишком много энергии, – заметил Джеймс.
– Мы видим то, что изготовлено двадцать лет назад, и не уверен, хочу ли знать, что нас ждет через двадцать лет.
Джеймс выгнул бровь, но ничего не сказал. Как только противник зашел за Кришну, Тристину пришлось убавить интенсивность сигналов, потому что приборы слежения буквально вопили, что объект наблюдения утерян. Затем две быстрые трассирующие линии возникли на репрезентативном экране и понеслись в сторону «Уиллиса». Торпеды.
«ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!» Тристин отключил поля тяготения и второстепенные системы и направил высвободившуюся энергию в ускорители двигателей, бросая крейсер в невероятно крутой поворот, чтобы прикрыть судно четвертой луной Куберы. Перегрузки возросли почти до трех «же». Многовато для корабля глубокого космоса. Джеймса и Тристана вдавило в кресла.
– Выставляем щиты! – рявкнул Тристин, его действие опередило слова. Поток данных извне иссяк, датчики отключились. Из экранов, передающих информацию об обстановке снаружи, продолжал работать только репрезентативный, но его сведения – это предположительная оценка реальной ситуации. Ничтожнейшая дрожь пробежала по корпусу. Тристин ждал второго удара две минуты, прежде чем опустить щиты. Ревяка и впрямь применил пертурбационный маневр, чтобы увеличить разгон полупереходных торпед и изменить свой курс, не теряя скорости.
«Противник движется в направлении зеленого сектора», – сообщила система наблюдения.
Каким-то образом Тристин сумел провести еще более крутой поворот, практически не сбавляя скорости, и крейсер сократил дистанцию с противником.
– Хорошая реакция, – заметил Джеймс.
– Он идет к Кали.
Тристин и капитан наблюдали, как два сигнальчика на экране готовятся к встрече на фоне маленькой ледяной планеты.
– Попался, – Десолл следил за подплывающим к планете прерывистым сигналом, меж тем как ревяка скользил к Кали по траектории, настолько близкой к предельно допустимой, что не каждый бы пилот решился рискнуть кораблем, не генерируя защитного поля. Даже у наружных планет имеется какая-никакая атмосфера.
Новые залпы торпед. Две, затем еще две. Их запустил ревяка, но не в «Уиллиса». Все четыре летели к Яме, небольшой каменно-ледяной луне наружной планеты. Тристин нахмурился.
Ревячий корвет как раз успеет укрыться за планеткой, прежде чем торпеды ударят. Джеймс оцепенел, но Тристин ощущал присутствие капитана в навигационной части сети, тот затребовал ряд расчетов: местоположение двух кораблей и спутников Куберы в момент «икс-один», когда первая торпеда ударит в Яму, в момент «икс-два» и так далее.
– Лейтенант! – рявкнул Джеймс. – Полный поворот три «же» красный, два семь ноль.
Безумие! Капитан перестал соображать. Но Тристин запустил сигнал тревоги и новый приказ закрепиться и безропотно бросил судно в поворот. Проделывая маневр, он следил за ревякой, наблюдая, как корвет качнулся вниз и под углом к эклиптике переместился внутрь системы. Вновь вдавленный в кресло, он вычислил новый вектор и кивнул. Предпочитая не терять времени на разговоры, он через сеть отправил ментальный запрос капитану.
«Обоснуйте целесообразность», – долетело в ответ.
Тристин попытался доступно объяснить то, что задумал, показывая, как «Уиллис» может использовать свободное от пыли пространство над эклиптикой, чтобы очутиться под выгодным углом атаки к ревяке, особенно после того, как корвет достигнет Троянских рубежей на подходе к Шиве. После своего залпа ревяка тоже оказался над плоскостью эклиптики.
– Разрешаю.
Тристин просканировал Яму. Большая часть каменно-ледяной луны испарилась. Даже под полуторной перегрузкой у него ухнуло в желудке. Ревяка применил торпеды, чтобы выставить на пути «Уиллиса» заслон изо льда и камня. При ускорении, которого достиг Тристин, столкновение с обломками чревато бедой. Либо корпус пострадает, либо аккумуляторы гробанутся, либо случится и то и другое. Нет. Капитан пока соображает, а ревяка оказался умнее, чем предполагал Десолл, но недостаточно умным. «Уиллис» по-прежнему имел преимущества, и Тристин ухмыльнулся. Он обеспечил себе угол атаки, и неважно, куда подастся ревяка. Любая перемена курса увеличит шансы «Уиллиса» на победу. Если ревяка останется над эклиптикой вместе с «Уиллисом», для крейсера минутное дело произвести ЭМИ-захват. Если противник отпрянет к центру системы, пыль замедлит его полет быстрее, чем «Уиллис». ЭМИ-след чужака стянулся в точку.
– Он отключает все системы.
Тристин увеличил собственную чувствительность и, бормоча, усилил разрешающие способности корабельных систем. Сам он улавливал присутствие ревяки, пусть еле-еле. Но сомневался, что стянутый в точку след обнаружат энергодатчики торпед. Это означало стрелять торпедами буквально наугад и надеяться только на теплодатчики. Но смогут ли они отыскать вражеский корвет?
– Огонь один. – Он запустил первую торпеду.
Вновь выверив направление, он произвел второй выстрел. «Огонь два». Так или иначе, Тристин потратил пять торпед на то, чтобы поразить противника. К пятой он вспотел, форма намокла, но его усилия того стоили. Экраны наружного наблюдения прояснялись, стремительно остывающий пар из металла, воды и синтетики рассеивался.
– Капитан, – раздался голос Кейко. – Нам уже можно открепиться?
Тристин смутился.
– Команда может открепиться. Ревяки нейтрализованы.
– Вам понадобилось пять торпед, сэр? – Это спросил по сети Акибоно. Джеймс посмотрел на Тристина.
– Этот ревяка был ловок, – сказал Тристин.
– Очень ловок, – добавил Джеймс. – Но недостаточно.
Тристин вытер лоб, отмахиваясь от картинки: ревяка сидит в умолкшем, оторванном от мира корабле, надеясь, что противник промахнется.
– Я беру управление, лейтенант.
– Управление у вас, сэр.
– Мы не могли бы выпить чаю?
– Через пять минут будет готово, сэр, – отозвался техник Альбертини. – Самовар не был пристегнут, как мы.
Мальчишечья улыбка украсила лицо Джеймса.
– Прекрасно. Вода или что другое вполне сгодится.
– Думаю, нам удастся заварить чай после того, как мы немножко приберемся в столовой.
– Военные потери, – заметил капитан. Тристин вновь вытер лоб, прежде чем откинуться в кресле. Примерно через десять минут появился Альбертини с двумя чашками чаю.
– Бешеная скачка, сэр. – Он поглядел на Тристина.
– Попытаюсь в будущем править ровнее.
– Это было удовольствием, сэр.
Тристин принял чашку после капитана, слишком быстро пригубил и обжег язык. Как они умудрились так быстро получить крутой кипяток? Удовольствие? Да уж! Он глубоко вздохнул и вновь откинулся, пытаясь расслабиться.
– Другая картина, не так ли? – спросил Джеймс после того, как, наверное, полчаса прошли в молчании. «Уиллис» возвращался к станции внешнего контроля Парвати.
– Да.
Капитан указал на экран ЭМИ.
– Вот. На вид все спокойно, если только не случается ничего, вроде недавнего происшествия. Тогда по большей части успех зависит от правильности выбора угла атаки, запаса энергии и количества и качества торпед. Бах-бабах – и один или другой корабль нейтрализованы. В отличие от этой игрушки.
Тристан поглядел на визуальные ЭМИ, а не на ментальный экран. Те самые голубоватые сигнальчики входящего в систему корабля-астероида. Пока изрядно за пределами патрулируемого пространства, изрядно за пределами точного определения позиции. Всякий раз, когда «Уиллис» пересекал оранжевый сектор, ЭМИ показывали идущий внутрь корабль и передавали данные КонСисту. Ничто не менялось.
– Почему мы не подзаправимся и не атакуем его?
– Что атакуем?
– Тройд.
Джеймс поднял кустистые черные брови.
– Как? У нас даже нет приличного вектора, к которому можно привязаться. Тройд все еще в десятой светового года от нас, а вероятная погрешность перехода такова, что мы вполне можем преследовать его по всему небу.
Тристин нахмурился.
– Должен быть способ.
Джеймс рассмеялся.
– Вы, молодежь, все одинаковы. Если объект видно, пошли скорей на охоту. – Мальчишечья улыбка пропала. – Послушайте, я не величайший судоводитель, но судовождение еще не все, что делает кого-нибудь пилотом. Или маршалом. Как велик этот тройд, если у него обычное ревячье задание?
– Вероятно… м-да… не более двух кайев в поперечнике.
– Почему же мы его засекли?
– Потому что он использует сверхмощный фьюзактор с реактивными двигателями. Они регистрируются детекторами ЭМИ.
– При расстоянии от десятой до пятой светового года, какова вероятная погрешность? Не погрешность перехода, а погрешность прыжка?
– Световой день-другой, может, больше. – Тристин начал догадываться, куда клонит Джеймс.
– Как далеко нам понадобится зайти в область искаженного времени после нашего перехода?
– Порядочно… и это потребует уйму горючего, плюс напряжение систем… а погрешность может составлять неделю, а то и две, туда или сюда.
– Именно. А пока мы болтаемся по космосу, что может случиться здесь?
Тристин вздохнул.
– И, – неумолимо продолжал Джеймс, – каковы шансы крейсера против корабля-тройда?
– Примерно один к четырем.
– Поэтому мы и ждем, пока они не подойдут к нам.
Джеймс не был тупицей, просто неловок в управлении кораблем.
– Внешний, Железная Булава-два, произвели нейтрализацию безобразника. Нейтрализацию безобразника.
– Железная Булава, это Контроль. Подтверждаем нейтрализацию… Они заставили вас попыхтеть. От Ямы почти ничего не осталось.
– Что значит немного льда там или тут? – пошутил Джеймс.
– Ледышки помешают скорее вам, чем нам, двойка. Разрешается идти на эпсилон три.
– Булава-два, начинаем подход к эпсилону три. – Джеймс кивнул и обернулся к Тристину. – Возьмите-ка ненадолго управление.
Тристин вновь проверил аккумуляторы. Энергоикота нижнего яруса была все еще тихой, но усилилась.
– Сэр, аккумуляторы икают сильней. Ненамного, но сильней.
– Занесите в журнал. Поручите Кейко довести это до станционного инженера по снабжению через систему ремонта и профилактики, а также отметьте в отчете об операции.
– Снабженец просто скажет, что это нормально, но мы-то знаем, что это не так.
– Знаем, – Джеймс улыбнулся. – Потребуется время, чтобы добиться результата.
Тристин кивнул.
– Терпение вроде традиции. Трудно сказать, что важней, – провозгласил Джеймс.
– Да, – Тристин с усилием слушал его, одновременно рассчитывая курс, чтобы отвести «Уиллиса» на отдых в гнездо эпсилонтри наружного пояса станции внешнего контроля. Парвати была так далеко, что на экранах маячило: «МАСШТАБ ИСКАЖЕН».
– Вы когда-нибудь слышали стихи Моритаки?
– Нет, вряд ли. – Тристин не то что не читал Моритаки, но даже его имени не слышал, разве что Джеймс упомянул его перед самой заварушкой.
– Очень старый автор. Писал на древнем синто за восемь веков до Погибели. Прекрасно писал.
– А что он писал? – Тристин еще раз подал сигнал двигателям, снизив скорость сближения до нескольких метров в минуту.
– Меня заставляли учить кое-какие его стихи в детстве.
Тристин ждал. Рано или поздно Джеймс дойдет до сути, но, как всегда, окольным путем.
Капитан негромко и отчетливо продекламировал:

Падал лепесток
И вдруг взметнулся к ветке -
Это бабочка.

– Я видел бабочек, которые так порхали, – и Тристин опять выправил судно.
– А это вам как?

Пурпурный вьюнок,
«…Вот и ты»
Никогда не станет мне другом.

Джеймс помедлил, прежде чем добавить:
– Это был Басё.
– Вы его знаете? – спросил Тристин. Джеймс рассмеялся.
– Он умер пятнадцать сотен лет назад. Традиция. Это важно.
– А что такое – пурпурный вьюнок? – Тристин хотел, чтобы Джеймс продолжал разговор. Казалось, дела идут лучше, когда майор в центре внимания.
– Цветок. Очень красивый. Он открывается на заре и закрывается, когда солнце светит вовсю. Ни один из них не пережил Погибели. Не стал он другом и нам с вами. – И Джеймс уныло воззрился на экраны. Тристин проглотил комок, поражаясь внезапным переменам настроения шефа.
– Железная Булава-два, смыкание в зелени.
Тристин кивнул и передал ответ: «Вас понял, Контроль. Держусь зелени».
– Хотите взять управление, сэр? – предложил Десолл.
– Вы прекрасно ведете. Выполните стыковку.
– Да, сэр, – и Тристин переместился на сиденье.
– Булава-два, вход в док разрешен, сохраняйте низкую тягу.
– Контроль, это двойка, начинаем заключительный этап. – Тристин облизал губы и снова дал приказ двигателям. «Уиллис» подползал к стене из металла и композита. Медленно-медленно, пока судно со слабым «дзинь!» не скользнуло на место. Тристин намагнитил держатели. – Мы состыковались. Поставить механические держатели и приготовиться к смене энергоисточника. – Он приступил к послеполетному перечню. Сведения беззвучно проносились по сети, доступные только капитану и его помощнику.
«Аккумуляторы…» – «…разряжены» – «Фьюзактор…» – «…готовность» – «Компенсаторы…» – «…открыты».
Тристин кивнул.
– Старший техник, смена энергоисточника.
– Смена, сэр.
Когда полное тяготение внешнего контроля вдавило Тристина в кресло, он понял, насколько устал.
– Уф-ф!
– Еще не все, лейтенант. Нам предстоит отчет об операции.
– Да, сэр. – Тристин выволок себя из кресла.
– После этого вы поговорите с ремонтниками об аккумуляторах. Не со снабженцами, этим займется Кейко, но с помощником командира Френкеля, лейтенантом как то бишь его?
– Исуки. Но он ничего не станет делать.
– Знаю. Но непременно поговорите с ним. И с его техниками. Чтобы все знали, что вы там были и вручили ему распечатку примечания из отчета.
– Я еще не…
– Так изготовьте! Я подожду.
Тристин послал команду по сети и вытер лицо. Затем достал берет из-за пояса и прошел в мастерскую, где его ждал принтер. Он спиной чувствовал, что Джеймс улыбается.

Глава 37

«Севастополь», «Уиллис» и «Мисима» образовали грубую дугу, судя по изображению на репрезентативном экране. В центре ее находилась голубая трепещущая сфера: тройд ревяк. Перед крейсерами Коалиции шло около дюжины скорых корветов, им противостояло почти столько же разведчиков Ревенанта, которые вели и охраняли тройд.
– Я же говорил вам, этот тройд никуда от нас не уйдет, – заявил Джеймс. – Вы все еще не прочь выйти против него в одиночку?
Тристан изучал следы ЭМИ на экране, подметив, что скорость тройда, исходя из того, как быстро он сближается с «Уиллисом», примерно полсветовой. Десолл никогда не видел, чтобы что-то столь крупное двигалось так быстро. А на таком малом расстоянии он видел разве что самые обычные астероиды, мини-планетки без двигателей. Ревячьи разведчики и корветы сближались, их разделяли лишь сантиметры на оптическом экране перед Тристаном, но эти сантиметры в реальности – почти десять световых минут.
– Это еще что за чудо-юдо? – спросил Альбертини, вручая чашку чая капитану и не сводя глаз с подрагивающего на визуальном экране голубого шара.
– Это первый тройд, с которым вы сближаетесь? – Джеймс принял у него кружку с зеленым напитком.
– Да, сэр. – Альбертини протянул вторую чашку Тристину, все еще не отрывая глаз от экрана. Тристин взял чашку и поспешно глотнул из нее, прежде чем поставить в держатель у правой руки.
– …гнусные ревяки… как долго они там лежат, как замороженные рыбы? – прошептал техник.
– Они не лежат. Они выполняют веление Пророка, – и Джеймс поставил чашку.
– Двадцать лет плюс малость месяцев, дней, часов и минут, – ответил Тристин.
– Возвращайтесь-ка к себе и привяжитесь, – предложил Джеймс.
– Да, сэр.
На экране зеленоватые световые точки, корабли Коалиции, двигались навстречу голубым. Корветы Коалиции были менее маневренны, зато энергетически мощней и имели более надежные щиты. Ревяки быстро построились и образовали клин, встав так близко, что теперь сливались на экране. Вполне вероятно, что теперь их щиты соприкасались. Этот клин стрелой летел навстречу дуге корветов Коалиции. Корабли сближались, ничего не происходило. Затем ряд зеленых пунктиров побежал от построения Коалиции к передовому ревячьему разведчику. Торпеды угодили в острие стрелы, на дисплеях мигнули две вспышки света. Оставшиеся ревячьи разведчики перегруппировались в два малых клинышка и рассыпались, выпустив свои торпеды. Взорвался один корвет Коалиции. Сосредоточение огневой мощи, в этом суть перестрелки.
Еще один корвет Коалиции исчез. Просто исчез с экрана. А следом один ревячий разведчик. Голубой пунктир траектории торпеды понесся от правой ревячьей стрелки к неровно идущему корвету на левом фланге построения Коалиции. Тристин наблюдал. Можно было подумать, что корвет так и не заметил торпеды. Он вдруг вспыхнул красным, а затем исчез с экрана. Почему пилот не смог увернуться? Атака не была внезапной или скрытной. Неужели отказали сканнеры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35