Михаил Саулович Арлазоров
Циолковский




«Циолковский – 3-е изд. перераб. и доп.»: «Молодая гвардия»; Москва; 1967
Аннотация

В книге публикуются подробности о взаимоотношениях К. Э. Циолковского с академиком С. П. Королевым, рассказ об отношении Циолковского к работам ГИРДа, об участии его в работах Реактивного научно-исследовательского института, о встречах его с людьми, которые осуществляли и развивали его идеи в области ракетостроения.

Циолковский

Предисловие

Я был еще студентом техникума, когда для доклада «К.Э.Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях» прочел ряд работ основоположника космической науки. Циолковский перевернул мне душу. Это было куда сильнее Жюля Верна, Герберта Уэллса и других писателей-фантастов. Меня поразила уверенность, с которой твердо, по-хозяйски вторгалась в космос мысль ученого: «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».
Жизнь Циолковского – яркий пример самоотверженного служения любимому делу. И поэтому я рад возможности еще раз представить читателям его биографию, написанную Михаилом Арлазоровым. Автор собрал обширный материал, нашел в архивах не публиковавшиеся ранее документы, встречался с людьми, знавшими Циолковского. Эта большая, кропотливая работа позволила нарисовать в полный рост облик мыслителя, отдавшего космосу всю жизнь, ученого с удивительно широким кругом интересов – от воздухоплавания до космонавтики, от аэродинамики до философии, от исследования океанских глубин до передачи мыслей на расстояние.
Предлагаемая вниманию читателей книга за последние пять лет выходит в третий раз, обогащаясь новыми, ранее неизвестными материалами. Среди дополнений, сделанных автором, особенно интересно раскрытие научных связей ученого. Ведь они уходят не только в прошлое – к Д.И.Менделееву, Н.Е.Жуковскому, А.Г.Столетову, но и в будущее, к создателям наших замечательных ракет и чудесных космических кораблей. Вот почему так интересны публикуемые здесь подробности о взаимоотношениях К.Э.Циолковского с академиком С.П.Королевым, рассказ об отношении Циолковского к работам ГИРДа, об участии его в работах Реактивного научно-исследовательского института, о встречах Константина Эдуардовича с людьми, которые осуществляли и развивали его идеи в области ракетостроения.
Но главное не только в новых фактах из жизни ученого. Книга раскрывает важные черты его характера – гуманизм, веру в светлое будущее человечества, любовь к Родине. Он очень любил людей, ради которых жил и работал. Все свои труды он завещал Коммунистической партии и советскому народу.
Вот почему никогда не сотрется в веках имя Константина Эдуардовича Циолковского, великого пионера космонавтики.

Летчик-космонавт СССР,
Герой Советского Союза
Ю. Гагарин
16.01.66

От автора

Исполинский шар мчался в космосе. Веками летел он с огромной скоростью. Рождались и умирали его пассажиры. Множество поколений сменило друг друга, а гигантский шар продолжал свой полет, бесконечный, стремительный...
Обитатели космического корабля владели лишь его поверхностью. Прикованные незримыми путами тяготения, они долго не подозревали о своем нескончаемом путешествии, не чувствовали стремительность полета, не верили, что за пределами их мирка существует жизнь, только чужая и незнакомая.
Столетия сменяли друг друга. Но вот однажды на шаре родился человек. Он разглядел то, чего не подозревали остальные, – возможность сбросить оковы тяготения, улететь с шара, овладеть межпланетным простором...
Человек с грандиозного космического корабля «Земля», впервые обосновавший возможность межпланетных и межзвездных полетов, носил звучную фамилию Циолковский. Сегодня ее знает весь мир. Имя Циолковского украшает карту Луны. Бронзы многопудьем отмечена родная Калуга. Подробности его жизни интересуют всех. Ведь не сразу поймешь, как скромный провинциальный учитель, больной, полуоглохший, вырос в великого героя науки.
«Время иногда неумолимо стирает облики прошлого, – сказал однажды академик С.П. Королев, – но идеи и труды Константина Эдуардовича будут все более и более привлекать к себе внимание по мере дальнейшего развития ракетной техники.
Константин Эдуардович Циолковский был человеком, жившим намного впереди своего века, как и должно жить истинному и большому ученому».
О Циолковском пишут стихи и слагают песни. Не смею тягаться с поэтами и беллетристами; эта книга не роман и не поэма. Мне хотелось лишь воссоздать события, ушедшие в прошлое. Восстановить факты и донести их до читателя, чтобы получить право всего лишь на одну фразу:
«Познакомьтесь, это Циолковский!»
Впрочем, нужно ли это делать? Как будто о Циолковском уже известно все. Библиографы составили подробные списки его трудов, взяли на учет книги и статьи о жизни ученого. А таких книг, заметим прямо, немало. Архивариусы разложили по папкам рукописи, оберегая их от разрушительной силы времени.
Можно ли ко всему этому добавить что-либо новое? Можно ли обогатить представления о человеке, которым сегодня так интересуется мир?
Пытаясь ответить на эти вопросы, я шел по следам минувшего, искал неопубликованные архивные документы, читал старые газеты и журналы, беседовал с людьми, знавшими Циолковского и сотрудничавшими с ним.
Это была долгая и хлопотливая работа. Но она не оказалась безрезультатной – иначе я не сумел бы написать эту книгу, не претендующую ни на что, кроме искренности и правдивости.
По мере того как писалась книга, я обращался к людям, знавшим Циолковского, изучавшим его научное наследство. И сейчас, прежде чем начать историю великой жизни, мне хочется поблагодарить тех, без чьей помощи и советов я не сумел бы выполнить большую, нелегкую работу.
Приношу глубокую благодарность писателю Ираклию Андроникову, В. В. Ассонову, А. Д. Борисоглебскому, кандидату технических наук М. Л. Галлаю, полковнику Н. Н. Денисову, научному сотруднику Дома-музея Циолковского в Калуге В. С. Зотову, доктору философии И. В. Кузнецову, Е. В. Латынину, заведующему Московским отделением архива Академии наук СССР Б. В. Левшину, калужскому краеведу Н. М. Маслову, М. И. Попову, кировскому краеведу В. Г. Пленкову, Г. А. Полевому, научному сотруднику Академии наук СССР Н. С. Романовой, Т. В. Рыниной, Т. В. Рюминой, профессору А. Л. Чижевскому, кандидату технических наук В. Б. Шаврову, С. С. Щербакову.

Глава первая
Путь к науке

1. Грустное, темное время

Примерно лет пятнадцать назад мне довелось написать небольшую книжку о Циолковском. Я начал ее с рассказа о том, как поздней осенью у Марии Ивановны и Эдуарда Игнатьевича Циолковских приключилась беда – заболел скарлатиной их девятилетний сын Костя. Разумеется, я написал и о тяжелом осложнении, которое оставила болезнь, – мальчик потерял слух.
Эта печальная история, сыгравшая немалую роль в формировании характера будущего ученого, показалась мне тогда исключительно важной. Но сегодня я уже не мог начать эту книгу так же, как полтора десятка лет назад. Мне не захотелось рассказывать ни о детстве, красочно описанном в автобиографии ученого, ни о его первых шагах к грамоте, которой он учился по томику русских народных сказок. Я не чувствовал себя вправе посвятить первые страницы книги и родителям моего героя, хотя они были в высшей степени достойными людьми. Обычные, вернее привычные, варианты начала отпадали один за другим. Они не годились. Их пришлось отбросить под напором новых, ранее неизвестных фактов.
Девяти лет от роду, как написано во всех биографиях ученого, Циолковский оглох. Наступило то, что он назвал впоследствии «самым грустным, самым темным временем моей жизни». Но вот совсем недавно Василий Георгиевич Пленков, краевед из города Кирова, совершил, казалось бы, невозможное: он прочитал неведомые, считавшиеся навсегда зачеркнутыми страницы великой жизни. Рассказом о поисках В. Г. Пленкова мне и хочется начать жизнеописание моего героя.
Пленков начал свою работу с просмотра адрес-календарей Вятской губернии – своеобразных справочников, рассказывавших о местных чиновниках. В двух календарях – за 1871 и 1875 годы – ему встретилось несколько строк об отце ученого – столоначальнике Лесного отделения управления государственными имуществами Эдуарде Игнатьевиче Циолковском. Сведения были скупы, но Пленков действовал настойчиво и методично. Страницу за страницей перелистал он и комплекты «Вятских губернских ведомостей». Как это ни странно, довольно редкая фамилия Циолковский встречалась там неоднократно. Газета упоминала о Нарцизе Циолковском – чиновнике для особых поручений при губернаторе, Николае Циолковском – чиновнике, прибывшем в Вятку из Уфы, генерал-майоре Станиславе Циолковском с дочерью Анной Станиславовной, К. Д. Циолковской и Ф. С. Циолковском, принимавших участие в постановке живых картин на сцене местного театра.
Почему в Вятке оказалось столько Циолковских? Какое отношение они имели к нашему герою? Эти вопросы не сразу дождались своего ответа...
В номере от 21 декабря 1868 года под рубрикой «Перемещение чиновников по службе» сообщалось, что приказом по министерству государственных имуществ за № 34 от 14 ноября 1868 года на место столоначальника Лесного отделения «определен согласно прошению учитель землемерно-таксаторских классов при Рязанской гимназии, титулярный советник Эдуард Циолковский».
Попробуем поразмыслить над этой короткой заметкой. Прежде всего она говорит о бедности. Достаточно вспомнить романс Даргомыжского «Он был титулярный советник, она – генеральская дочь...», и уже можно ничего не прибавлять по поводу веса этого чина в тогдашнем обществе.
Есть в этом сообщении еще одна любопытная деталь. Эдуарда Игнатьевича называют не лесничим, хотя он занимал такую должность в Ижевском, а учителем землемерно-таксаторских классов при Рязанской гимназии. Значит, он приехал в Вятку не из Ижевского, а из Рязани? Но когда же и как попали Циолковские в Рязань?
Находка Пленкова стала первым лучом, который осветил нам «самое грустное, самое темное время» жизни Циолковского. Но, вчитываясь в текст заметки губернской хроники, найденной кировским краеведом, я никак не предполагал, что на мою долю выпадет честь еще шире приоткрыть раскрывшуюся в неизвестность щелочку...
Это произошло несколько месяцев спустя. Работая в архиве Академии наук, я прочитал несколько писем Петра Васильевича Белопольского, племянника известного русского астронома, посланных Циолковскому в 1926 году. В первом же из них содержалось несколько строк по интересовавшему меня вопросу.
«Я помню, – писал Белопольский, – что, когда мне было лет девять, я жил в Рязани, на Вознесенской улице, в доме Климина, и в этом же доме жили Циолковские, два брата, немногим старше меня. Если это были вы, то, конечно, мне было бы очень интересно об этом знать».
Судя по следующему письму, в котором официальное «вы» сменилось дружеским «ты», Константин Эдуардович подтвердил этот факт. Старики любят вспоминать. Предавшись воспоминаниям, Белопольский писал Циолковскому: «Из нашей жизни детской я особенно помню один эпизод. Помню как-то я, мой брат Вася, ты и твой брат залезли в чужой сад полакомиться малиной, и на нас пожаловались. Нас отец высек, а вас поставил на колени богу молиться. Когда после сечения мы выскочили во двор побегать, то вы из окна говорили нам: „Вас высекли, и вы уже играете, а мы должны еще целый час стоять на коленях“. Потом, помню, вы куда-то из Рязани уехали...»
Письма Белопольского и сообщение «Вятских губернских ведомостей» стали ключом к разгадке еще одного крайне интересного и важного документа – еще до конца не расшифрованной автобиографической рукописи «Фатум». Последние страницы этой рукописи, написанной в 1919 году карандашом на листах бумаги, вырванных из какой-то конторской книги, содержат ряд неразборчивых конспективных заметок. Смысл их можно понять лишь при сопоставлении с документами, о которых шла речь выше. Заметки подтвердили то, что удалось узнать из «Вятских губернских ведомостей» и писем Белопольского: 1864 г., «Деревянный флигель Калеминой»; 1867– 1868 гг., «Переезд в другое отделение дома. На нашем месте Белопольские».
И все же эти новые, бесспорно точные, сведения о жизни Циолковского в Рязани были далеко не полными. По-прежнему ждали ответа вопросы: когда и почему переехала туда семья Эдуарда Игнатьевича? Ответ на первый вопрос удалось обнаружить в архивной папке, где лежала нотариальная копия с «аттестата». Так официально назывался послужной список Эдуарда Игнатьевича. С чиновничьей обстоятельностью в нем было записано, что, прослужив в Ижевском с 1846 года лесничий Циолковский «по домашним обстоятельствам от службы уволен с переименованием в коллежские секретари. По постановлению Рязанской палаты государственных имуществ согласно прошению определен делопроизводителем Лесного отделения 1860 года 3 мая».
Сомнений не оставалось, в 1860 году трехлетний Циолковский переехал с родителями в Рязань. Как мы увидим далее, он прожил там восемь лет – до 1868 года.
Архивные находки подобны цепной реакции. Факты, установленные В. Пленковым, помогли другим исследователям. Так, заведующий кафедрой физики Калужского педагогического института доцент В. Голоушкин опубликовал недавно в газете «Приокская правда» небольшую статью, объясняющую, откуда взялся «аттестат» Эдуарда Игнатьевича, хранящийся в архиве Академии наук. В бумагах Рязанского областного архива В. Голоушкин обнаружил следующее заявление Эдуарда Игнатьевича:
«При большом семействе и недостатке материальных средств, имея крайнюю надобность в дальнейшей службе, я, по случаю предстоящего закрытия классов, прошу выдать копию с формулярного списка о моей службе».
Документ убедителен, он позволяет сделать вывод, не оставляющий сомнений: причина переезда в Вятку– закрытие землемерно-таксаторских классов Рязанской гимназии.
Послужной список оказался, как видите, очень ценным документом. Но рассказал этот документ не только о том, когда и почему переехала в Вятку семья Циолковских. «Аттестат» говорит нам, что Эдуард Игнатьевич принадлежал к породе кочевников. Окончив институт, он побывал в Олонецкой, Петербургской и Вятской губерниях, откуда и перебрался в Рязанщину. А сам Циолковский добавляет:
«Среди знакомых отец слыл умным человеком и оратором. Среди чиновников – красным и нетерпимым по идеальной честности... Вид имел мрачный. Был страшный критикан и спорщик... Отличался сильным и тяжелым для окружающих характером...
...Придерживался польского общества и сочувствовал фактически бунтовщикам-полякам, которые у нас в доме всегда находили приют».
Что это, национализм польского дворянина? Нет! «Тогда Польша была действительно оплотом цивилизации против царизма, передовым отрядом демократии»,– писал Владимир Ильич Ленин.
Вспоминая об отце, Константин Эдуардович рассказывает о его враждебном отношении к царскому правительству: «Когда в доме собирались знакомые поляки и либералы, то порядочно доставалось высшему начальству и государственному строю. Отец не сидел в тюрьме, но ему нередко приходилось иметь дело с жандармерией, и у него было немало неприятностей с начальством. Поэтому из казенных лесничих его скоро выставили».
Константин Эдуардович – сын польского дворянина. Но вырос он в русской семье. И не потому, что мать Мария Ивановна Юмашева была русской с долей татарской крови. Русская земля и ее язык стали родными для будущего ученого. А при этом так ли важно, какая национальность записана в документах? Существеннее другое – ни ограниченные доходы, ни жизненные взгляды не позволяли чете Циолковских растить белоручек.
Обычно с детьми занималась мать. Правда, как-то раз собрал ребятишек и отец. Он проткнул спицей яблоко и попытался рассказать им про вращение земного шара. Но то ли учитель был излишне нетерпелив, то ли ученики чересчур малы – из урока ничего не вышло. А когда раздосадованный педагог ушел, ученики мигом съели модель планеты. Ничего не попишешь – маленький Циолковский просто еще не дорос до отвлеченных понятий. Что же касается конкретного, то тут жажда знаний была в избытке. Редкая игрушка избегала поломок. Ведь всегда самое интересное таится внутри...
Пройдут годы. Старый, переживший многое человек возьмется за перо. Перед его глазами всплывут картины далекого прошлого, а рука выведет уверенно и твердо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35