– Ты что, серьезно? У женщин-то все по-другому, тем более, у этой Садако Ямамуры!
– Хе-хе, шучу. Конечно, не хотела она, чтобы ее насиловали. Ясное дело, кому же захочется. В самом деле, она же у него клок кожи зубами вырвала, аж кость было видно! Но после этого жить больше не захотела, и невольно дала установку Нагао… вот такие дела.
– Однако ненависть к Нагао все равно должна была остаться, разве нет? – не унимался Асакава.
– Ты что, все забыл что ли? Если уж говорить о ненависти, то гнев Садако обращен не на конкретного человека Нагао, а на людей вообще! А раз так, то при всей нелюбви к Нагао, по большому счету он был ей до лампочки.
Ненависть ко всем и вся… Если видео содержит в себе такой заряд, то заклинание… в чем оно может выражаться? Безраздельная ненависть, война против всех… размышления Асакавы прервал раскатистый голос Рюдзи.
– Хватит! Чем тут разглагольствовать, лучше как можно скорее разыскать Садако, пока есть время. Кроме нее нам ответа никто не даст!
Рюдзи допил чай, поднялся и далеко зашвырнул банку, целясь в сторону долины.

Пологий склон, куда не взгляни, был покрыт зарослями высокой травы. Рюдзи протянул Асакаве серп и молча указал подбородком на склон слева от корпуса Б-4. Видимо, решил скосить там траву и осмотреть участок. Асакава присел, опустился на колени и принялся срезать траву, выписывая серпом широкие дуги.
Около тридцати лет назад здесь стоял деревенский дом, колодец был во дворе. Асакава поднялся и осмотрелся вокруг, прикидывая, где бы построил дом, если бы сам тут жил. Из дома должен быть хороший вид, иначе вообще нет смысла ставить его в таком месте. А откуда видно лучше всего? Асакава стал менять точку обзора, глядя на серебристые крыши теплиц в долине. Но панорама почти не менялась, откуда не смотри. Самое удобное место для постройки – неподалеку от Б-4, примерно там, где сейчас стоит корпус А-4. Только там есть ровная горизонтальная площадка. Асакава опустился на четвереньки и начал косить траву между двумя корпусами и ощупывать землю.
Ему никогда не приходилось набирать воду из колодца. Асакава поймал себя на мысли, что даже и не видел колодцев раньше. Тем более он не представлял себе, как должен выглядеть колодец в этой горной глуши. Может быть, где-то здесь бьет ключ? Кстати, в ложбине, всего в нескольких сотнях метров отсюда, он видел болото, окруженное высокими деревьями. Никак не удавалось собраться с мыслями. О чем вообще следует думать в такое время и в такой работе? Чувствовался приток крови к голове. На часах около трех. До последней черты еще семь часов с небольшим. Успеют ли они управиться? Стоило подумать об этом, как мысли пришли в полнейший беспорядок. Вид колодца никак не прорисовывался в голове. Что может быть на месте бывшего колодца? Наверняка должна остаться круглая каменная кладка. А если она обвалилась, если полностью засыпана… Нет, так вообще ничего не успеешь. Не раскапывать же тут все подряд! Только что на балконе он выпил добрых пол литра чая, а в горле такая сушь, что просто сил нет. Пытаясь наткнуться на голую землю, на остатки каменной кладки, он непрерывно слышал в голове голос. Асакава вонзил лопату в пригорок. Неумолимо уходит время, тяжело ухает в висках кровь. Вконец расшатанные нервы только усугубляют усталость. Казалось бы, еще несколько минут назад он спокойно обедал на балконе, и время словно текло по другой колее. Но стоило только взяться за конкретную работу, и покоя как не бывало. Какого черта они вообще здесь копошатся? Что, больше делать нечего?
Когда-то, еще в школе, он умудрился вырыть целый грот. Точно, он тогда был в четвертом классе, или в пятом… Асакава бессильно расхохотался, вспомнив тот дурацкий эпизод.
– Эй, ты чего? – раздался сзади голос Рюдзи, – Я говорю, ты там уже полчаса на одном месте ползаешь. Ты давай, ареал поиска-то расширяй!
Асакава ошарашено разинул рот и посмотрел на стоящего перед ним Рюдзи. Тот стоял спиной к солнцу, лицо дочерна вымазано землей. Крупные капли пота стекали со лба и падали под ноги. Действительно, что он тут делает? Он опустил глаза: прямо перед ним в земле чернела дыра. Ну да, сам и расковырял.
– Ты что, ловчую яму вздумал рыть? – задыхаясь, проговорил Рюдзи.
Асакава нахмурился и хотел посмотреть на часы.
– Хватит на часы пялиться! Идиот хренов, – Рюдзи одернул его за руку. Некоторое время он с остервенением смотрел на Рюдзи, но потом вздохнул, присел на корточки и дружелюбно прошептал, – Ладно, передохни чуток.
– Некогда отдыхать.
– В смысле посиди, успокойся. Что толку нервничать-то? – Рюдзи легонько толкнул его в грудь. Сидящий на корточках Асакава не удержал равновесие, и повалился на спину, дрыгнув ногами.
– Вон, уже с ног валишься. Младенец, да и только!
Асакава попробовал встать.
– Куда! Лежи спокойно, не расходуй силы попусту, – Рюдзи наступил ему на грудь, и держал, пока Асакава не перестал барахтаться. Он закрыл глаза и прекратил попытки сопротивления. И тяжесть ноги отпрянула, отпустила. Приоткрыв глаза, Асакава увидел, как Рюдзи, резво перебирая короткими ногами, скрылся за балконом корпуса Б-4. Походка говорила сама за себя: все нормально, еще немного и найдем мы этот чертов колодец. Это прибавило вдохновения, а волнение улетучилось само собой.
Даже когда Рюдзи ушел, Асакава некоторое время лежал неподвижно, глядя в небо и раскидав руки-ноги во все стороны. Сегодня такое яркое солнце. Вон, Рюдзи ничего себе – держится, а ты вконец расквасился, смотреть противно. Он перевел дыхание и попробовал собраться с мыслями. Оставшиеся семь часов с каждыми мигом укорачиваются, и нет никакой надежды удержать себя в руках. Так что, стоит полностью положиться на Рюдзи. Да, это лучше всего. Отмежеваться от себя и полностью подчиниться человеку с более развитой силой воли. Все, тебя больше нет! А значит, и страха никакого нет. Ты слился с землей, полностью растворился в природе. Видимо, самовнушение подействовало: на Асакаву навалилась такая сонливость, что он стал проваливаться в забытье. Уже засыпая, увидел лицо своей дочери Ёко, глядящее на него с недосягаемой высоты, и одновременно снова вспомнил тот эпизод из своего детства.
На окраине города, где рос Асакава, была большая спортивная площадка, а если спуститься с обрыва, то сразу перед ним был пруд, в котором водились раки. Ловить их Асакава частенько бегал вместе с одноклассниками. В тот день обрыв был залит солнцем и провокационно возвышался над водой, как магнитом, притягивая видом обнаженной земли. Когда наскучило сновать по болоту с леской, Асакава от нечего делать стал копаться в глинистом склоне обломком доски. Мягкая глина поддавалась легко и красноватыми комьями сыпалась под ноги. Тут к нему присоединились приятели. Сколько их было, трое… или четверо? Достаточно, чтобы получился приличный грот. Будь их больше, было бы не протолкнуться, а меньше – пришлось бы изрядно попотеть.
Через час работы получилась пещера, в которой мог бы запросто уместиться любой из них, но копать продолжали. Время было к вечеру, и кое-кто уже заголосил, что пора домой. Но Асакава только сопел, методично работая доской. Наконец, пещера выросла настолько, что могла вместить всю компанию. Они уселись, обхватив колени и довольно пересмеиваясь. Сидя кружком в своем земляном закутке, они чувствовали себя взаправдашними троглодитами, про которых недавно проходили на уроке обществоведения.
Но тут в круглом проеме входа появилось рассерженное лицо какой-то гражданки. Хотя на фоне заходящего солнца оно смотрелось темным силуэтом и выражения было не разобрать, они сразу узнали в ней домохозяйку лет пятидесяти, жившую неподалеку.
– Ну вот, понароют тут… Вы что, хотите, чтобы вас живьем засыпало? Фу, даже подумать противно, – сказала она, сунув голову в пещеру. Мальчишки переглянулись. Странная, однако же, манера делать замечания: вылезайте не потому что здесь опасно, а потому что им, видите ли, будет противно, если вы тут все подохнете. "Хы-хы-хы" – загоготал Асакава, и был тут же поддержан остальными. Лицо социально озабоченной дамочки, черневшее в проеме входа, теперь было не более чем декорацией, фигурой театра теней… Но тут вместо нее перед глазами возникло лицо Рюдзи.
– Да, у тебя теперь нервы как канаты, если ты в таком месте почивать улегся! Надо же, развалился и ржет в свое удовольствие.
Асакава проснулся. Солнце нависло над западным краем неба, уже сгущались сумерки. Освещенные слабыми лучами заходящего солнца лицо и фигура Рюдзи были еще чернее, чем раньше.
– Пойдем-ка…
Подняв Асакаву, Рюдзи молча нырнул под балкон коттеджа Б-4. Асакава последовал за ним. Между сваями, поддерживавшими дом, из деревянной перегородки была вынута доска. Рюдзи сунул руку в щель и изо всех сил потянул на себя. Доска крякнула и наклонилась. Как всегда, внутри все отделано по последнему слову, а внизу все спокойно выламывается рукой. Правильно – экономим везде, где не видно. Рюдзи посветил в дыру карманным фонарем, и кивком пригласил взглянуть. Асакава приблизился к щели и заглянул внутрь. Чуть ближе к западному краю свет фонаря выхватывал из темноты какой-то выступ. Приглядевшись, можно было различить очертания неровной каменной кладки. Сверху лежала массивная бетонная крышка, щели между камнями и трещины в бетоне заросли лохматыми травяными космами. Асакава тут же сообразил, что как раз там наверху находится гостиная, причем тумба с телевизором и видеодекой стоит точно над круглым проемом колодца. Неделю назад, когда он смотрел злополучное видео, Садако Ямамура была здесь, совсем рядом, и безмолвно наблюдала за происходящим.
Рюдзи выдернул еще несколько досок, чтобы можно было протиснуться вовнутрь. Они пролезли в дыру и поползли к колодцу. Дом стоял на склоне, и зазор между землей и полом постепенно сжимался, словно гигантские тиски. Казалось бы, в темноте подвала должно быть достаточно воздуха, но Асакава ощущал удушье. Под полом дома земля была заметно влажнее, чем снаружи. Теперь было предельно ясно, что следует делать. Но предстоящая работа почему-то не пугала. Даже здесь, под низким полом, уже трудно дышать, а ведь вполне возможно, что придется лезть еще дальше, вниз, в непроглядную тьму колодца. Вполне возможно… уж куда там, определенно нужно будет спускаться, чтобы вытащить на свет божий Ямамуру Садако.
– Слышь, помоги-ка! – сказал Рюдзи. Он держался за торчащий из бетона кусок арматуры и уже почти стащил крышку на землю, но мешал пол дома, нависший прямо над головой. Рюдзи выжимает пресс даже со 120-килограммовым грузом, но без хорошей опоры для ног мало что может сделать. Асакава влез выше по склону, уперся холкой в сваю и что есть силы надавил на край крышки обеими ногами. Бетон заскользил по камням с режущим уши лязгом. Помогая друг другу голосом, Асакава и Рюдзи ритмично налегали на крышку. Крышка двинулась. Сколько лет колодец не раскрывал свой круглый зев? Его могли закрыть, когда строили коттеджи, когда обрабатывали участок под будущую турбазу, или даже когда туберкулезный санаторий еще существовал. Теперь можно только примерно понять, когда закрылся колодец – по тому, насколько срослись бетонная крышка и камни кладки, или по этому звуку, чем-то напоминающему стон. Вряд ли это случилось два-три года назад, но и никак не больше двадцати пяти. Как бы то ни было, сейчас он снова разевает пасть. Рюдзи просунул в образовавшуюся щель лопату и попробовал надавить.
– Значит так, по моему сигналу налегай на черенок лопаты.
Асакава устроился поудобнее.
– Три-четыре, поехали!
Асакава нажал на рычаг и приподнял крышку, а Рюдзи изо всех сил надавил ее край. С жалобным стоном крышка подалась и рухнула на землю.
Из круглой дыры колодца доносился еле заметный запах сырости. С фонарями в руках, Асакава и Рюдзи приподнялись, ухватившись за склизкий край кладки. Между полом дома и колодцем было не больше полуметра, поэтому пришлось согнуться в три погибели, чтобы заглянуть на дно. Дохнуло прохладой вперемешку с запахом гнили. Бездонная темнота, казалось, готова была засосать, стоит только отпустить руку. Без всякого сомнения, она где-то здесь. Удивительная женщина – сверхчеловеческие способности, вдобавок андрогенитальный синдром, так что и женщиной-то назвать язык не поворачивается. Различие полов определяется строением половых органов. Можно обладать телом Венеры, но если к нему приделаны мужские гениталии, женщины все равно не получится. Честно говоря, Асакава и сам не понимал, кем считать Садако Ямамуру – мужчиной или женщиной. Конечно, само имя "Садако" указывает на то, что родители хотели воспитать ее девочкой. Вспомнилась утренняя тирада Рюдзи, на катере по дороге в Атами… Двуполый гермафродит, символ бесконечной силы и красоты. Помнится, однажды, разглядывая альбом "Искусство всех времен и народов", Асакава глазам своим не поверил при виде одной древнеримской статуи. Роскошная, цветущая женская фигура, возлежащая на ложе, а между ног красуется здоровенный фаллос…
– Видишь что-нибудь? – спросил Рюдзи.
В свете фонаря были видны только отблески воды. До поверхности метра четыре, может быть пять, не больше, но кто знает, насколько там глубоко.
– Вода!
Рюдзи поспешно привязал веревку к ближайшей свае, затянул узел покрепче.
– Слышь, подвесь-ка фонарь на краю, чтоб вниз светил. Да смотри, чтоб не упал!
Он хочет лезть вниз… От этой мысли у Асакавы задрожали колени. Если придется лезть на дно, то… при виде узкой черной ямы воображение Асакавы наконец заработало. Ну нет, благодарю покорнейше! Это же надо будет с головой нырять в черную грязную жижу, а там… доставать полусгнившие кости. Да ни за что, это же с ума сойти можно! Увидев, что Рюдзи готовится спускаться на дно колодца, Асакава преисполнился благодарности, не забыв про себя помолиться о том, чтобы до него очередь не дошла.
Глаза привыкли к темноте, и теперь были отчетливо видны замшелые стены колодца. Оранжевый луч фонаря вырывал из темноты фрагменты неровной каменной кладки, в которой вырисовывалось множество ртов и носов, и если смотреть не отрываясь, то казалось, что и не камни это, а лица – перекошенные в агонии, орущие. Словно все блуждающие духи мира собрались в этой дыре и протягивают к выходу руки, колышущиеся, как морская трава. Но видение это не исчезало, едва возникнув, как все случайные образы. В узкий, чуть больше метра, наполненный мертвенным воздухом цилиндр колодца скатывались мелкие камешки, ударяясь о стены и исчезая в глотках мертвецов. Рюдзи протиснулся в зазор между досками пола и краем колодца, на альпинистский манер перекинул веревку через локти и запястья и начал потихоньку спускаться.
Наконец он коснулся ногами дна. Воды ему было по колено – колодец оказался не таким уж глубоким.
– Эй, Асакава! Тащи ведро. И веревку, которая потоньше.
Ведро они оставили на балконе. Асакава выполз из-под дома. Снаружи уже совсем стемнело, но все равно было куда светлее, чем там – под полом. Пришло ни с чем не сравнимое ощущение свободы. И этот богатый, прозрачный воздух! Почти все коттеджи были пусты – свет горел только в А-1. Смотреть на часы Асакава зарекся. Свет и веселые голоса, лившиеся из окон А-1, были далеко, но все равно чувствовалось – здесь уже совсем другой мир. Еле слышный шум вечеринки лучше всяких часов напоминал, сколько сейчас времени.

Асакава вернулся к колодцу, спустил вниз на веревке ведро и лопатку. Рюдзи стал наполнять ведро землей со дна колодца. Иногда он опускался на корточки и рыл грязь обеими руками, но судя по всему, пока ничего не обнаружил.
– Поднимай ведро! – крикнул Рюдзи.
Асакава оперся животом на край колодца, поднял ведро, вытряхнул из него землю и гальку, снова опустил вниз. Когда колодец закупоривали, по-видимому насыпали внутрь земли с песком, поэтому, сколько ни рой – Садако Ямамура никак не желала явить пред ними свой светлый лик.
– Эй, Асакава! – Рюдзи прервал работу и посмотрел вверх. Асакава молчал.
– Асакава, ты чего?
…Ничего, все нормально, – хотел было ответить Асакава.
– Ты чего молчишь все время? Хоть бы окликал время от времени, что ли. А то я уже бог весть что подумал.
– ………….
– Слышь, Асакава! Ты где вообще? На ногах-то стоишь?
– Н… нормально все… – выдавил из себя Асакава.
– Вот ведь… беда с тобой, как дитя малое! – крикнул Рюдзи, в сердцах ткнув лопаткой в дно.
Сколько земли уже перекочевало наверх, вода убывала, но ничего похожего на предмет их поисков до сих пор не показывалось. Ведро теперь двигалось наверх заметно медленнее, чем вначале. Каждый сантиметр стоил сумасшедших усилий, веревка выскальзывала из рук, и наконец, едва подняв ведро до середины колодца, Асакава ухнул его вниз.
– Идиот! Ты что, убить меня хочешь? Все, меняемся местами!
…Меняемся!?
От испуга Асакава подскочил, с размаху ударившись теменем о доски пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25