Информационная сеть, созданная учениками, позволяла Миуре мгновенно получать информацию о возможных экстрасенсах, как только где-либо возникали подобные слухи. Однако, по результатам проявки диапозитивов стало ясно, что реальное число экстрасенсов не превышает и десяти процентов от всей массы опрошенных, поскольку абсолютное большинство конвертов носило следы аккуратного вскрытия. Очевидные подделки сходу отправлялись в корзину, и только те, где содержался хот малейший намек на экстрасенсорные способности, по возможности сохранялись, но даже несмотря на это коллекция материалов достигла прямо-таки исполинских размеров. Возможности СМИ возрастали, учеников становилось все больше и больше, их сеть совершенствовалась, и ежегодный поток материалов нарастал год от года, вплоть до самой кончины профессора.
– Ну ладно, – пробормотал Асакава, – Что это за коллекция, я понял. Но с чего ты взял, что здесь обязательно окажется нужный нам человек?
– Я не говорил, что обязательно! Но степень вероятности очень высокая. Смотри, сколько мужик работы провернул, сам понимаешь – хоть кого-нибудь, да найдем. Хотя конечно, экстрасенсы, способные проецировать мысли на телеэкран, просто так на дороге не валяются. Более чем солидные ребята. С такими способностями, хочешь, не хочешь – а на глаза попадешься. Так что, Миура со своей сетью вряд ли мог такой случай прошляпить.
Да, возможность есть, приходится признать… – подумал Асакава и почувствовал большее рвение к работе. – Кстати, а почему ты дал мне именно шестидесятые годы? – поинтересовался он, оторвавшись от чтения.
– А ты помнишь, там телевизор был? Старье порядочное – такие были в ходу, когда ТВ только начиналось – как раз в пятидесятые и в начале шестидесятых.
– Ну и что? Это же не значит…
– Да ты достал уже! Сказано же тебе, воз-мож-но!…
И действительно, что толку кипятиться? Нет, оно конечно понятно… Времени мало, а папок – глаза разбегаются. Будешь тут спокойным!
Но тут на одной из страниц мелькнуло название Идзу-Осима.
– Оп, есть одно! – радостно заорал Асакава, как будто самому черту голову снес.
Рюдзи вздрогнул, обернулся и заглянул в его папку.
…Идзу-Осима, г.Мотомати. Сёко Тода, 37 лет. Фотоотпечаток сделан 14 февраля 1960-го. Черно-белый снимок – как будто молния на темном фоне. Комментарий: "Было предложено спроецировать на пленку изображение креста, в результате был получен данный отпечаток. Следов подделки не обнаружено".
– Ну, что думаешь? – дрожа от волнения, Асакава ждал реакции Рюдзи.
– Хм… Возможность не отрицаю. На всякий случай, адресок запиши, – отозвался Рюдзи и уткнулся в свою папку. Асакава был настолько доволен скорой находкой "чего-то похожего", что более чем скупая реакция Рюдзи его попросту взбесила.
Прошло уже два часа, но никакой другой женщины из Идзу не попадалось. Много было респондентов из Токио, Канто и окрестностей. Тэцуаки принес чаю, промямлил что-то, то ли с участием, то ли с иронией, и снова удалился. Работа пошла медленнее. Подумать только – двух часов не хватило, чтобы просмотреть данные за год.
Наконец Асакава покончил с шестидесятым годом и, прежде, взяться за шестьдесят первый, мельком взглянул на Рюдзи. Тот неподвижно сидел на полу скрестив ноги и уткнувшись носом в папку. Уж не задрых ли опять? – подумал Асакава и уже хотел толкнуть его, но Рюдзи вдруг шевельнулся и изнеможенным голосом произнес:
– Жрать хочу, помираю. Сгоняй, купи бэнто[6.Бэнто (яп.) – переносной обеденный набор, обычно в пластиковой коробке с отделениями.] и чаю, что ли… А заодно закажи номерок в "Пансион Солейл".
– А это что такое?
– Как что? Пансион, который мужик этот содержит.
– Это я понимаю, но чего ради мне с тобой тут…
– Брезгуешь, да?
– Ну, во-первых, не время мне в пансионах прохлаждаться…
– Даже если мы, предположим, женщину ту и найдем, то до Идзу сегодня все равно не доберемся. Так что, не лучше ли поспать хорошенько, силенок набраться?
Мысль о том, что придется ночевать с Рюдзи в пансионе, признаться, не слишком обрадовала его, но делать было нечего, и Асакава, договорившись с Миурой о сегодняшнем ночлеге, покорно "сгонял" в магазин за бэнто, которые они вдвоем поглотили, запив чаем "улунг". Семь часов вечера, мимолетный отдых…
Руки были совершенно ватные, плечи ныли. Асакава снял очки, чтобы дать отдых воспаленным глазам. Но теперь ему приходилось держать документы перед самым носом, чуть ли не облизывая страницы. Чтобы ничего не упустить, приходилось неимоверно напрягаться, и чрезмерная усталость тут же дала себя знать.
Девять вечера… Почти гробовую тишину хранилища нарушил дикий вопль Рюдзи.
– Ага, есть! Вот она, зараза!
Увидев заветную папку, Асакава тут же подсел к Рюдзи, снова нацепил очки.
"… Идзу-Осима, местечко Сасикидзи. Садако Ямамура. Десять лет. Конверт с фотопластиной распечатан 19 августа 1958-го. Было предложено спроецировать на диапозитив свое имя, получен следующий результат. Аутентичность изображения не вызывает сомнений". Приложена фотография: на черном поле иероглиф яма(гора). Эта картина показалась Асакаве знакомой.
– Ой, да это же…
Голос дрожал. На видео точно такой же иероглиф яма появился как раз после сцены извержения вулкана Михара. Более того, в десятой сцене, на экране старого телевизора, проступил другой иероглиф – "невинность", который в именах читается как сада! А имя девочки как раз Садако. – Что скажешь? – спросил Рюдзи. – Вне всякого сомнения. Все в точку.
Наконец-то в душе Асакавы появился проблеск надежды.
6
16 октября, вторник
Было десять пятнадцать утра, Асакава и Рюдзи стояли на палубе скоростного катера, стремительно удаляющегося от причала порта Атами. Парома между Атами и Осима не было, поэтому машину пришлось оставить на платной стоянке рядом с увеселительным парком Атами Коракуэн. Ключ зажигания Асакава все еще вертел в руке.
В Осима они должны быть примерно через час. Небо хмурилось, да и ветер был довольно сильный. Почти никто из пассажиров не рискнул подняться на палубу – все оставались на местах, согласно купленным билетам. На судно садились второпях, справляться о погоде было некогда, а между тем все говорило о том, что надвигается тайфун. Беснующиеся волны раскачивали судно из стороны в сторону.
Потягивая из банки горячий кофе, Асакава прокручивал в голове события последних дней. Он не знал, что делать – гордиться ли тем, что поиски дали конкретные результаты, или наоборот, досадовать, что раньше не удалось обнаружить это имя – Садако Ямамура. Что ни говори, а главной зацепкой оказались мгновенные затемнения экрана – те самые "моргания". Изображение не было заснято на видеокамеру, но непосредственно зафиксировалось органами чувств человека и спроецировалось на видеопленку только лишь потому, что видеодека в курортном коттедже Б-4 в тот момент была включена на запись – а это означает, что передавший его телепат обладает прямо-таки неизмеримыми экстрасенсорными способностями. Его экстраординарность была точно подмечена Рюдзи, который благодаря этому сумел разыскать нужное имя. Конечно, пока еще не ясно, является ли Садако Ямамура истинным виновником случившегося. Она только находится под подозрением. Чтобы подкрепить свои подозрения, они и направились прямиком в Осима.
Волны не утихали, судно продолжало раскачиваться. Асакаве все это чрезвычайно не нравилось. Какого черта они вдвоем поперлись в Осима? А если буря запрет их на острове, кто спасет жену и дочь? Роковой день неумолимо приближается. Послезавтра, в 10:04 вечера, минута в минуту… Он почувствовал, как подкашиваются ноги. – Я до сих пор не могу поверить, что человек может такое… Просто в голове не укладывается. – Укладывается, не укладывается – не наше дело! – ответил Рюдзи, продолжая изучать карту Осима, – Ничего не попишешь, факт остается фактом. Ты ж понимаешь, что мы видим только фрагмент цепочки меняющихся явлений.
Рюдзи разложил карту на коленях.
– Ты про Большой Взрыв слышал? Считается, что двести миллионов лет назад произошел страшенный взрыв, из которого и родилась Вселенная. Ее вид от рождения до сегодняшнего дня я тебе могу в цифрах выразить, дифференциальным уравнением… Соображаешь, это такая штука, что можно выразить практически все явления, какие только есть во вселенной! Тогда будет понятно, как выглядела Вселенная сто миллионов, десять миллиардов лет назад или, скажем, через секунду или даже через одну десятую секунду после взрыва. Но вот в чем загвоздка! Как бы мы ни пытались вернуться во времени и вычислить "точку зеро", то бишь сам момент взрыва – все равно ничего не поймем. Точно также непонятно и то, что произойдет в самый последний миг Вселенной… Короче, ухватывать мы способны только промежуточные фрагменты. Вот такие дела – прямо как в жизни нашей, правда? – Рюдзи легонько ткнул Асакаву в локоть.
– Да, пожалуй. По старым фотографиям до некоторой степени можно представить себя трехлетнего, новорожденного даже…
– То-то и оно. А вот что было до рождения, или будет после смерти – тут человек бессилен что-либо понять.
– Ну, после смерти…, там понятно – ничего не будет, всё, конец.
– Тебе умирать-то приходилось?
– Не-а… – неожиданно серьезно помотал головой Асакава.
– Тогда откуда тебе знать, что там будет, в загробном-то мире!
– Это ты о бессмертной душе?
– Я о том, что не понятно ни фига, вот о чем! Только кажется мне, что когда думаешь о зарождении жизни, идею существования чего-то такого стоит принять как данность – с ней все как-то ровнее выстраивается. В той галиматье, которую несут светочи современной молекулярной биологии, почему-то не ощущается вкуса реальности. Ты бы только слышал, что они говорят! Мол, наполняем бутылку несколькими сотнями аминокислот двадцати с лишним видов, помещаем в электрическое поле, хорошенько взбалтываем – и вот вам, пожалуйста, белок, основа жизни. Представляешь? Муть же беспробудная! Тут скорей поверишь, что и Господь-Бог все создал. А вообще, сам я думаю, что в рождении жизни замешана энергия совсем иного типа, даже скорее своего рода воля.
Рюдзи в упор посмотрел на Асакаву, но тут же отдернулся и сменил тему.
– Кстати, ты в музее так увлеченно работы сэнсэя читал. Что-нибудь интересное нашел?
Да, он и сам заметил, что время от времени зачитывался профессорскими, как бы их назвать… концепциями.
Мысль обладает энергией, которая…
– Ну, что мысль есть энергия и все в таком духе, насколько я помню…
– А дальше?
– Так ведь не было времени на чтение!
– Эх, там же дальше самая соль! Он же там такие удивительные вещи приводит, от которых у обычного человека просто крыша едет. Знаешь, к чему этот мужик клонит? Что мысль – это обладающая энергией форма жизни!
– Ха! Это что же, получается, что мысли в голове превращаются в самостоятельные формы жизни?
– Выходит так…
– Ну знаешь, это уже крайность!
– Крайность, конечно, но похожие взгляды еще до нашей эры высказывались. Я бы даже сказал, что это еще одна форма энтелехии.
Тут Рюдзи совсем потерял интерес к разговору и снова принялся изучать карту Осима.
Что он имел в виду, понять было нетрудно, но в голове Асакавы все равно оставались вопросы без ответов. То, с чем они столкнулись, с традиционно научной точки зрения необъяснимо. Однако, доколе реальность остается реальностью, приходится иметь дело только с фактической стороной дела, даже не представляя себе причин и результатов случившегося. Сейчас нужно бросить все силы на разгадку тайны заклинания, чтобы уйти от нависшей смертельной опасности, а не блуждать в поисках объяснения паранормальных способностей. На словах все ясно. Но Асакава надеялся получить от Рюдзи более конкретные ответы.
Судно все дальше удалялось от берега, качка усиливалась, и Асакава уже опасался, что схватит морскую болезнь. Его начинало подташнивать. Задремавший Рюдзи вдруг резко поднял голову.
– Слышь, Асакава! Я тут подумал…
– Чего?
– Почему ребятишки, которые смотрели видео в коттедже, сами заклинание не использовали?
Надо же, додумался…
– Ясно почему! Потому что сами не поверили.
– Ну да, я и сам так думал. Потому и объяснение заклинания потерли, просто из шалости. Но тут я штуку одну вспомнил. В школе дело было, на сборах, я тогда на отделении легкой атлетики учился. Спим мы ночью, и тут в комнату врывается Сайто. Помнишь его, наверное? Сайто… отморозок хренов. Группа была двенадцать человек, все в одной комнате спали. И тут с трясущимся подбородком вбегает этот идиот, и орет благим матом: "Привиде-е-ние!". Потом сказал, что дверь в туалет приоткрыл, смотрит, а возле раковины, за мусорным ведром – заплаканное лицо маленькой девочки. И что думаешь, как отреагировали десять человек, за исключением меня?
– Скорей всего, отчасти поверили, но все равно обсмеяли, так?
– Ну да, в киноужастиках или по ТВ обычно так и получается. Сначала все не верят, потом их по одному монстры ловят – банальная схема. Только в реальности все по-другому. Ему все поверили, все до одного! Все десять человек. И не потому, что это были десять слабаков. На ком ни проверяй, в любой группе результат все равно один и тот же. Глубинный страх, брат, он у всех людей на уровне неосознанных инстинктов заложен.
– То есть, ты считаешь странным, что четверо ребят посмотрели видео и не поверили?
– Угу. Нет, понятно, сюжета там никакого, да и ничего особенно страшного тоже не показывают… Поэтому могли, конечно, и не поверить. Но неужели ничего им в душу не закралось? Вот ты, например – если узнаешь, что заклинание поможет избежать смерти – даже не веря, неужели ни разу не подумаешь им воспользоваться? Допустим, что вместе они еще смогли собраться духом, но потом, в Токио, украдкой все равно могли применить заклинание.
У Асакавы возникло скверное предчувствие. Он и раньше, мельком, но допускал подобное… Действительно, что делать, если заклинание окажется в принципе неосуществимым?
– Оно оказалось неосуществимым, и они нарочно убедили себя не верить…
Эта догадка оглушительно прозвучала в голове Асакавы. Убитая кем-то женщина оставила миру свое послание, чтобы с помощью других людей рассеять свою ненависть.
– Ну, о чем ты думаешь, это мне понятно. Что делать-то будем? Если действительно окажется так…
А если потребуется сделать что-то ужасное, например убить другого? Сможет ли он в обмен на собственное спасение убить человека, которого, может быть, даже и не видел, – задался вопросом Асакава. И самое главное, кто в таком случае должен быть исполнителем? Асакава тряхнул головой. Хватит стращать себя всякими глупостями. Пока остается только молится, чтобы желание женщины по имени Садако Ямамура было реально выполнимым для обычного человека.
Остров приобрел четкие очертания: уже проступили выдающиеся в море причалы порта Мотомати.
– Слушай, Рюдзи. Я тебя попросить хотел, – с усилием проговорил Асакава.
– Что?
– Если, я… не успею, – слово "смерть" произносить не хотелось, – А ты на следующий день найдешь заклинание, то жене с дочкой…
Рюдзи не заставил договаривать.
– Разумеется! Не волнуйся. Спасу я твоих бэйби, со всей ответственностью.
Асакава достал визитку и написал на обороте номер телефона.
– Пока мы не распутаем это дело, я собираюсь отправить своих в Асикага к родителям Сидзуки. Вот, это их домашний телефон. Возьми, пока не забыл.
Даже не потрудившись взглянуть, Рюдзи отправил визитку в карман. Объявили прибытие в порт Мотомати-Осима. Прямо с пирса Асакава собирался позвонить жене и убедить ее на время уехать к родителям. Он не знал, когда вернется в Токио. Возможно, что прямо здесь, в Осима, придется перешагнуть смертельный рубеж. Страшно было даже представить жену и дочь одних, в тесной квартире, в атмосфере все нарастающего ужаса.
Спускаясь по трапу, Рюдзи вдруг спросил:
– Слушай, Асакава. А что, когда у тебя жена, дети – правда, чувствуешь что-то особенное?
Из уст Рюдзи этот вопрос прозвучал настолько необычно, что Асакава прыснул и весело ответил.
– Придет и твое время, сам поймешь!
Впрочем, Асакава не думал, что Рюдзи способен на создание нормальной семьи.
7
Здесь на пирсе Осима ветер был даже посильнее чем на пристани Атами. Облака в небе буквально неслись с запада на восток, а волны атаковали бетонный причал с такой силой, что он явственно подрагивал под ногами. Дождь был не особенно сильный, но подхваченные ветром капли яростно хлестали в Асакаве в лицо. Они даже зонтов не захватили, и теперь, сгорбившись и сунув руки в карманы, почти бежали по пирсу.
Приезжающих и туристов встречали местные жители с плакатами проката автомобилей и флажками отелей. Асакава поднял лицо, выискивая своего встречающего. Еще садясь на скоростной катер в Атами, он позвонил в издательство, узнал телефон осимского представительства, с которым тут же связался и попросил сотрудника по фамилии Хаяцу помочь в расследовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Ну ладно, – пробормотал Асакава, – Что это за коллекция, я понял. Но с чего ты взял, что здесь обязательно окажется нужный нам человек?
– Я не говорил, что обязательно! Но степень вероятности очень высокая. Смотри, сколько мужик работы провернул, сам понимаешь – хоть кого-нибудь, да найдем. Хотя конечно, экстрасенсы, способные проецировать мысли на телеэкран, просто так на дороге не валяются. Более чем солидные ребята. С такими способностями, хочешь, не хочешь – а на глаза попадешься. Так что, Миура со своей сетью вряд ли мог такой случай прошляпить.
Да, возможность есть, приходится признать… – подумал Асакава и почувствовал большее рвение к работе. – Кстати, а почему ты дал мне именно шестидесятые годы? – поинтересовался он, оторвавшись от чтения.
– А ты помнишь, там телевизор был? Старье порядочное – такие были в ходу, когда ТВ только начиналось – как раз в пятидесятые и в начале шестидесятых.
– Ну и что? Это же не значит…
– Да ты достал уже! Сказано же тебе, воз-мож-но!…
И действительно, что толку кипятиться? Нет, оно конечно понятно… Времени мало, а папок – глаза разбегаются. Будешь тут спокойным!
Но тут на одной из страниц мелькнуло название Идзу-Осима.
– Оп, есть одно! – радостно заорал Асакава, как будто самому черту голову снес.
Рюдзи вздрогнул, обернулся и заглянул в его папку.
…Идзу-Осима, г.Мотомати. Сёко Тода, 37 лет. Фотоотпечаток сделан 14 февраля 1960-го. Черно-белый снимок – как будто молния на темном фоне. Комментарий: "Было предложено спроецировать на пленку изображение креста, в результате был получен данный отпечаток. Следов подделки не обнаружено".
– Ну, что думаешь? – дрожа от волнения, Асакава ждал реакции Рюдзи.
– Хм… Возможность не отрицаю. На всякий случай, адресок запиши, – отозвался Рюдзи и уткнулся в свою папку. Асакава был настолько доволен скорой находкой "чего-то похожего", что более чем скупая реакция Рюдзи его попросту взбесила.
Прошло уже два часа, но никакой другой женщины из Идзу не попадалось. Много было респондентов из Токио, Канто и окрестностей. Тэцуаки принес чаю, промямлил что-то, то ли с участием, то ли с иронией, и снова удалился. Работа пошла медленнее. Подумать только – двух часов не хватило, чтобы просмотреть данные за год.
Наконец Асакава покончил с шестидесятым годом и, прежде, взяться за шестьдесят первый, мельком взглянул на Рюдзи. Тот неподвижно сидел на полу скрестив ноги и уткнувшись носом в папку. Уж не задрых ли опять? – подумал Асакава и уже хотел толкнуть его, но Рюдзи вдруг шевельнулся и изнеможенным голосом произнес:
– Жрать хочу, помираю. Сгоняй, купи бэнто[6.Бэнто (яп.) – переносной обеденный набор, обычно в пластиковой коробке с отделениями.] и чаю, что ли… А заодно закажи номерок в "Пансион Солейл".
– А это что такое?
– Как что? Пансион, который мужик этот содержит.
– Это я понимаю, но чего ради мне с тобой тут…
– Брезгуешь, да?
– Ну, во-первых, не время мне в пансионах прохлаждаться…
– Даже если мы, предположим, женщину ту и найдем, то до Идзу сегодня все равно не доберемся. Так что, не лучше ли поспать хорошенько, силенок набраться?
Мысль о том, что придется ночевать с Рюдзи в пансионе, признаться, не слишком обрадовала его, но делать было нечего, и Асакава, договорившись с Миурой о сегодняшнем ночлеге, покорно "сгонял" в магазин за бэнто, которые они вдвоем поглотили, запив чаем "улунг". Семь часов вечера, мимолетный отдых…
Руки были совершенно ватные, плечи ныли. Асакава снял очки, чтобы дать отдых воспаленным глазам. Но теперь ему приходилось держать документы перед самым носом, чуть ли не облизывая страницы. Чтобы ничего не упустить, приходилось неимоверно напрягаться, и чрезмерная усталость тут же дала себя знать.
Девять вечера… Почти гробовую тишину хранилища нарушил дикий вопль Рюдзи.
– Ага, есть! Вот она, зараза!
Увидев заветную папку, Асакава тут же подсел к Рюдзи, снова нацепил очки.
"… Идзу-Осима, местечко Сасикидзи. Садако Ямамура. Десять лет. Конверт с фотопластиной распечатан 19 августа 1958-го. Было предложено спроецировать на диапозитив свое имя, получен следующий результат. Аутентичность изображения не вызывает сомнений". Приложена фотография: на черном поле иероглиф яма(гора). Эта картина показалась Асакаве знакомой.
– Ой, да это же…
Голос дрожал. На видео точно такой же иероглиф яма появился как раз после сцены извержения вулкана Михара. Более того, в десятой сцене, на экране старого телевизора, проступил другой иероглиф – "невинность", который в именах читается как сада! А имя девочки как раз Садако. – Что скажешь? – спросил Рюдзи. – Вне всякого сомнения. Все в точку.
Наконец-то в душе Асакавы появился проблеск надежды.
6
16 октября, вторник
Было десять пятнадцать утра, Асакава и Рюдзи стояли на палубе скоростного катера, стремительно удаляющегося от причала порта Атами. Парома между Атами и Осима не было, поэтому машину пришлось оставить на платной стоянке рядом с увеселительным парком Атами Коракуэн. Ключ зажигания Асакава все еще вертел в руке.
В Осима они должны быть примерно через час. Небо хмурилось, да и ветер был довольно сильный. Почти никто из пассажиров не рискнул подняться на палубу – все оставались на местах, согласно купленным билетам. На судно садились второпях, справляться о погоде было некогда, а между тем все говорило о том, что надвигается тайфун. Беснующиеся волны раскачивали судно из стороны в сторону.
Потягивая из банки горячий кофе, Асакава прокручивал в голове события последних дней. Он не знал, что делать – гордиться ли тем, что поиски дали конкретные результаты, или наоборот, досадовать, что раньше не удалось обнаружить это имя – Садако Ямамура. Что ни говори, а главной зацепкой оказались мгновенные затемнения экрана – те самые "моргания". Изображение не было заснято на видеокамеру, но непосредственно зафиксировалось органами чувств человека и спроецировалось на видеопленку только лишь потому, что видеодека в курортном коттедже Б-4 в тот момент была включена на запись – а это означает, что передавший его телепат обладает прямо-таки неизмеримыми экстрасенсорными способностями. Его экстраординарность была точно подмечена Рюдзи, который благодаря этому сумел разыскать нужное имя. Конечно, пока еще не ясно, является ли Садако Ямамура истинным виновником случившегося. Она только находится под подозрением. Чтобы подкрепить свои подозрения, они и направились прямиком в Осима.
Волны не утихали, судно продолжало раскачиваться. Асакаве все это чрезвычайно не нравилось. Какого черта они вдвоем поперлись в Осима? А если буря запрет их на острове, кто спасет жену и дочь? Роковой день неумолимо приближается. Послезавтра, в 10:04 вечера, минута в минуту… Он почувствовал, как подкашиваются ноги. – Я до сих пор не могу поверить, что человек может такое… Просто в голове не укладывается. – Укладывается, не укладывается – не наше дело! – ответил Рюдзи, продолжая изучать карту Осима, – Ничего не попишешь, факт остается фактом. Ты ж понимаешь, что мы видим только фрагмент цепочки меняющихся явлений.
Рюдзи разложил карту на коленях.
– Ты про Большой Взрыв слышал? Считается, что двести миллионов лет назад произошел страшенный взрыв, из которого и родилась Вселенная. Ее вид от рождения до сегодняшнего дня я тебе могу в цифрах выразить, дифференциальным уравнением… Соображаешь, это такая штука, что можно выразить практически все явления, какие только есть во вселенной! Тогда будет понятно, как выглядела Вселенная сто миллионов, десять миллиардов лет назад или, скажем, через секунду или даже через одну десятую секунду после взрыва. Но вот в чем загвоздка! Как бы мы ни пытались вернуться во времени и вычислить "точку зеро", то бишь сам момент взрыва – все равно ничего не поймем. Точно также непонятно и то, что произойдет в самый последний миг Вселенной… Короче, ухватывать мы способны только промежуточные фрагменты. Вот такие дела – прямо как в жизни нашей, правда? – Рюдзи легонько ткнул Асакаву в локоть.
– Да, пожалуй. По старым фотографиям до некоторой степени можно представить себя трехлетнего, новорожденного даже…
– То-то и оно. А вот что было до рождения, или будет после смерти – тут человек бессилен что-либо понять.
– Ну, после смерти…, там понятно – ничего не будет, всё, конец.
– Тебе умирать-то приходилось?
– Не-а… – неожиданно серьезно помотал головой Асакава.
– Тогда откуда тебе знать, что там будет, в загробном-то мире!
– Это ты о бессмертной душе?
– Я о том, что не понятно ни фига, вот о чем! Только кажется мне, что когда думаешь о зарождении жизни, идею существования чего-то такого стоит принять как данность – с ней все как-то ровнее выстраивается. В той галиматье, которую несут светочи современной молекулярной биологии, почему-то не ощущается вкуса реальности. Ты бы только слышал, что они говорят! Мол, наполняем бутылку несколькими сотнями аминокислот двадцати с лишним видов, помещаем в электрическое поле, хорошенько взбалтываем – и вот вам, пожалуйста, белок, основа жизни. Представляешь? Муть же беспробудная! Тут скорей поверишь, что и Господь-Бог все создал. А вообще, сам я думаю, что в рождении жизни замешана энергия совсем иного типа, даже скорее своего рода воля.
Рюдзи в упор посмотрел на Асакаву, но тут же отдернулся и сменил тему.
– Кстати, ты в музее так увлеченно работы сэнсэя читал. Что-нибудь интересное нашел?
Да, он и сам заметил, что время от времени зачитывался профессорскими, как бы их назвать… концепциями.
Мысль обладает энергией, которая…
– Ну, что мысль есть энергия и все в таком духе, насколько я помню…
– А дальше?
– Так ведь не было времени на чтение!
– Эх, там же дальше самая соль! Он же там такие удивительные вещи приводит, от которых у обычного человека просто крыша едет. Знаешь, к чему этот мужик клонит? Что мысль – это обладающая энергией форма жизни!
– Ха! Это что же, получается, что мысли в голове превращаются в самостоятельные формы жизни?
– Выходит так…
– Ну знаешь, это уже крайность!
– Крайность, конечно, но похожие взгляды еще до нашей эры высказывались. Я бы даже сказал, что это еще одна форма энтелехии.
Тут Рюдзи совсем потерял интерес к разговору и снова принялся изучать карту Осима.
Что он имел в виду, понять было нетрудно, но в голове Асакавы все равно оставались вопросы без ответов. То, с чем они столкнулись, с традиционно научной точки зрения необъяснимо. Однако, доколе реальность остается реальностью, приходится иметь дело только с фактической стороной дела, даже не представляя себе причин и результатов случившегося. Сейчас нужно бросить все силы на разгадку тайны заклинания, чтобы уйти от нависшей смертельной опасности, а не блуждать в поисках объяснения паранормальных способностей. На словах все ясно. Но Асакава надеялся получить от Рюдзи более конкретные ответы.
Судно все дальше удалялось от берега, качка усиливалась, и Асакава уже опасался, что схватит морскую болезнь. Его начинало подташнивать. Задремавший Рюдзи вдруг резко поднял голову.
– Слышь, Асакава! Я тут подумал…
– Чего?
– Почему ребятишки, которые смотрели видео в коттедже, сами заклинание не использовали?
Надо же, додумался…
– Ясно почему! Потому что сами не поверили.
– Ну да, я и сам так думал. Потому и объяснение заклинания потерли, просто из шалости. Но тут я штуку одну вспомнил. В школе дело было, на сборах, я тогда на отделении легкой атлетики учился. Спим мы ночью, и тут в комнату врывается Сайто. Помнишь его, наверное? Сайто… отморозок хренов. Группа была двенадцать человек, все в одной комнате спали. И тут с трясущимся подбородком вбегает этот идиот, и орет благим матом: "Привиде-е-ние!". Потом сказал, что дверь в туалет приоткрыл, смотрит, а возле раковины, за мусорным ведром – заплаканное лицо маленькой девочки. И что думаешь, как отреагировали десять человек, за исключением меня?
– Скорей всего, отчасти поверили, но все равно обсмеяли, так?
– Ну да, в киноужастиках или по ТВ обычно так и получается. Сначала все не верят, потом их по одному монстры ловят – банальная схема. Только в реальности все по-другому. Ему все поверили, все до одного! Все десять человек. И не потому, что это были десять слабаков. На ком ни проверяй, в любой группе результат все равно один и тот же. Глубинный страх, брат, он у всех людей на уровне неосознанных инстинктов заложен.
– То есть, ты считаешь странным, что четверо ребят посмотрели видео и не поверили?
– Угу. Нет, понятно, сюжета там никакого, да и ничего особенно страшного тоже не показывают… Поэтому могли, конечно, и не поверить. Но неужели ничего им в душу не закралось? Вот ты, например – если узнаешь, что заклинание поможет избежать смерти – даже не веря, неужели ни разу не подумаешь им воспользоваться? Допустим, что вместе они еще смогли собраться духом, но потом, в Токио, украдкой все равно могли применить заклинание.
У Асакавы возникло скверное предчувствие. Он и раньше, мельком, но допускал подобное… Действительно, что делать, если заклинание окажется в принципе неосуществимым?
– Оно оказалось неосуществимым, и они нарочно убедили себя не верить…
Эта догадка оглушительно прозвучала в голове Асакавы. Убитая кем-то женщина оставила миру свое послание, чтобы с помощью других людей рассеять свою ненависть.
– Ну, о чем ты думаешь, это мне понятно. Что делать-то будем? Если действительно окажется так…
А если потребуется сделать что-то ужасное, например убить другого? Сможет ли он в обмен на собственное спасение убить человека, которого, может быть, даже и не видел, – задался вопросом Асакава. И самое главное, кто в таком случае должен быть исполнителем? Асакава тряхнул головой. Хватит стращать себя всякими глупостями. Пока остается только молится, чтобы желание женщины по имени Садако Ямамура было реально выполнимым для обычного человека.
Остров приобрел четкие очертания: уже проступили выдающиеся в море причалы порта Мотомати.
– Слушай, Рюдзи. Я тебя попросить хотел, – с усилием проговорил Асакава.
– Что?
– Если, я… не успею, – слово "смерть" произносить не хотелось, – А ты на следующий день найдешь заклинание, то жене с дочкой…
Рюдзи не заставил договаривать.
– Разумеется! Не волнуйся. Спасу я твоих бэйби, со всей ответственностью.
Асакава достал визитку и написал на обороте номер телефона.
– Пока мы не распутаем это дело, я собираюсь отправить своих в Асикага к родителям Сидзуки. Вот, это их домашний телефон. Возьми, пока не забыл.
Даже не потрудившись взглянуть, Рюдзи отправил визитку в карман. Объявили прибытие в порт Мотомати-Осима. Прямо с пирса Асакава собирался позвонить жене и убедить ее на время уехать к родителям. Он не знал, когда вернется в Токио. Возможно, что прямо здесь, в Осима, придется перешагнуть смертельный рубеж. Страшно было даже представить жену и дочь одних, в тесной квартире, в атмосфере все нарастающего ужаса.
Спускаясь по трапу, Рюдзи вдруг спросил:
– Слушай, Асакава. А что, когда у тебя жена, дети – правда, чувствуешь что-то особенное?
Из уст Рюдзи этот вопрос прозвучал настолько необычно, что Асакава прыснул и весело ответил.
– Придет и твое время, сам поймешь!
Впрочем, Асакава не думал, что Рюдзи способен на создание нормальной семьи.
7
Здесь на пирсе Осима ветер был даже посильнее чем на пристани Атами. Облака в небе буквально неслись с запада на восток, а волны атаковали бетонный причал с такой силой, что он явственно подрагивал под ногами. Дождь был не особенно сильный, но подхваченные ветром капли яростно хлестали в Асакаве в лицо. Они даже зонтов не захватили, и теперь, сгорбившись и сунув руки в карманы, почти бежали по пирсу.
Приезжающих и туристов встречали местные жители с плакатами проката автомобилей и флажками отелей. Асакава поднял лицо, выискивая своего встречающего. Еще садясь на скоростной катер в Атами, он позвонил в издательство, узнал телефон осимского представительства, с которым тут же связался и попросил сотрудника по фамилии Хаяцу помочь в расследовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25