Сид рассмеялся и пошел назад к Доне.– Зря ты так с ним, – сказала она, нахмурившись.– Он назвал меня уродом, жирный придурок.– Иногда ты и есть урод. Он ударил ее кулаком в плечо. Она отлетела в сторону, схватилась за больное плечо и расплакалась.– Когда мне приспичит узнать твое мнение, я тебя сам спрошу, – сказал Сид. Глава 29 Бренда сидела на полу в гостиной и уминала свой скромный завтрак из тоста и молока. Она щелкнула телевизионным пультом, чтобы вырубить звук.– Пап, – спросила она, – а Шерри знает про мойку машин?Отец сидел в своем любимом кресле. Он оторвал глаза от книги.– Не знаю, знает она или нет. По-моему, я ей об этом не говорил. – Он взял со столика свою кружку с кофе и сделал глоток. – На всякий случай ты ей позвони.– А телефоны уже работают?– Ой, я и забыл, что они не работали. Давай проверим. – Отец поставил кружку на столик, протянул руку, взял телефон и поднес ее к уху. – Гудок вроде есть.– Хорошо.– Может, ты прямо сейчас ей позвонишь?Бренда взглянула на красные циферки электронных часов на панели телевизора.8:22.– Я лучше потом позвоню, попозже. Прямо перед уходом. А то вдруг я ее разбужу... она же меня убьет.Бренда выключила телевизор. Потом допила молоко, встала и взяла со столика свою тарелку, перемазанную вареньем. На тарелке лежали раскрошенные корочки от тоста.– Хочешь корочку? – спросила она у папы.– Она вся обслюнявлена?– Так только вкуснее.Отец рассмеялся.– Я их отрезаю. Я никогда их не откусываю. Мог бы и обратить внимание, кстати.– Делать мне больше нечего.– Ну, так ты будешь корочку или нет?– Лучше я воздержусь. Мы с мамой, когда тебя отвезем, наверное, где-нибудь остановимся и нормально позавтракаем.– Ладно. Мы когда выезжаем, без десяти?– Можем и без десяти.Бренда кивнула и вышла из комнаты со стаканом и тарелкой в руках. Она забежала на кухню, поставила посуду в раковину, залила ее водой и пошла назад к лестнице.Мама как раз спускалась вниз.– Доброе утро, солнышко, – сказала она.– Приветики.Бренда отступила назад, к входной двери, чтобы пропустить маму. Она ненавидела, когда люди толпятся на лестнице.Мама была в своем любимом пушистом розовом халате и шлепанцах.– Мы выезжаем без десяти девять, – сообщила ей Бренда.– Отлично, – сказала мама.– Ты успеешь собраться?– Я постараюсь. Хотя будет сложно...– Я не хочу опаздывать.Из гостиной послышался голос отца:– Ты хоть раз из-за нас опоздала?– Все когда-то случается в первый раз! – отозвалась Бренда.Мама сошла с последней ступеньки.– Путь свободен, – сказала она.Бренда усмехнулась:– Очень смешно.Когда мама уже повернула в сторону кухни, Бренда вспомнила о Шерри.– Эй, мам, а Шерри знает про мойку машин?– По-моему, нет. Если ты ей об этом не говорила.– Наверное, я ей позвоню.– Лучше ее не будить.– Я позвоню перед самым уходом.– Надо было сказать ей об этом, когда она приезжала к нам в воскресенье.– Но тогда мы еще точно не знали, когда все будет. Мы только во вторник узнали.– Ну, позвони тогда. Может, она и заедет помыть машину.– Видит Бог, – крикнул отец из гостиной, – ее джипу явно не помешает помыться.– Пять баллов, папа, – крикнула Бренда в ответ. – Услышать такое от человека, который моет свою машину один раз в год. – Поднимаясь по лестнице, она добавила: – Эй, не забудьте: без десяти девять.Она пошла в ванную наверху. Умылась, почистила зубы, помазала дезодорантом под мышками.Потом она побежала к себе в комнату, сняла пижаму, швырнула ее на кровать, подошла к шкафу и вытащила оттуда бикини. Надев купальник, она выдвинула другой ящик и принялась копаться в стопке аккуратно сложенных футболок.Она выбрала свою любимую – розовую, с поросенком на груди. Эту футболку ей подарила Шерри. На Рождество. Несколько лет назад. Бренда так часто ее носила, что она давно стала белесой, а поросенок почти что выцвел и превратился в этакий бледный призрак. Когда-нибудь он исчезнет совсем.Ну и ладно, подумала Бренда. Мы все равно знаем, что ты здесь есть.Она натянула футболку через голову. Она была мягкой и не слишком большой. Материал был таким тонким, что местами просто просвечивал. На правом плече была дырочка.Бренда взглянула в зеркало и улыбнулась призраку поросенка.Потом она принялась искать свои джинсовые шорты и нашла их под кучей одежды на письменном столе. Они были свободными и полинявшими, но совершенно не рваными. У нее была пара по-настоящему классных шорт – даже не шорт, а обрезанных джинсов, драных и заплатанных. Но их Бренда уже не носила. Она в них не влезала.На ноги она решила надеть пару старых белых кроссовок без носков.Потом она снова вернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы. Впрочем, расчесывать – это сильно сказано. До недавнего времени она носила длинные и прямые волосы, но ей так понравилась короткая мальчишеская стрижка Шерри, что месяц назад она тоже подстриглась.Возни стало гораздо меньше.Да и мальчишеский вид ей ужасно нравился.Единственный недостаток – с такой стрижкой она выглядела моложе.Очень грустно, когда тебе уже шестнадцать, а все тебя принимают за тринадцатилетнюю малявку.Но это их проблема, подумала она.Отложила расческу и взглянула на часы на столике возле кровати.8:40.Ей не хотелось звонить Шерри до девяти, но, с другой стороны, ей совсем не хотелось опаздывать на мойку машин.Бренда присела на краешек кровати и взяла телефон. Все в порядке, гудок был.Она набрала номер сестры. После трех гудков послышался электронный щелчок, и включился автоответчик.– Привет. Я сейчас не могу взять трубку. Но если вы мне оставите ваше имя и номер телефона, я вам обязательно перезвоню. Говорите после сигнала.Через мгновение раздался резкий гудок.– Привет, Шер. Это я, Бренда. Ты дома? Еще не проснулась? Йу-хуу! Пора вставать и сиять, аки красно солнышко! – Она замолчала и немного подождала в надежде, что Шерри поднимет трубку. Но Шерри, похоже, спала как сурок. – Ладно. Я звоню просто, чтобы сказать, что сегодня возле школы мы моем машины – сегодня, и только сегодня! Мы хотим собрать денег на новый компьютер для класса. Дело стоящее. В общем, мы будем драить машины на школьной стоянке с девяти до пяти, и я очень надеюсь, что ты приедешь, когда оклемаешься после вчерашней пьянки или что там у тебя было. Пока.Она повесила трубку.Схватила свою сумочку, вышла из комнаты и потопала вниз. Внизу не было никого. Она надела темные очки, перекинула сумку через плечо, прислонилась спиной к входной двери и стала ждать.Вскоре на лестнице появился отец.– Ты будешь звонить Шерри? – спросил он.– Уже позвонила. И оставила сообщение на автоответчике.Отец нахмурился:– Она не взяла трубку?– Подумай, папа: стала бы я оставлять сообщение на автоответчике, если бы она взяла трубку?Он выразительно посмотрел на нее.– Кто тебя знает.Она пожала плечами.– Странно, что она не взяла трубку, – добавил он.– Может, она была в туалете.– Что случилось? – спросила мама сверху.– Шерри не берет трубку, – ответил отец.– М-м-м. Как-то я с трудом себе представляю, чтобы Шерри так рано ушла в воскресенье, – заметила мама.Бренда улыбнулась:– Ну мало ли. Может, она вообще ночевала не дома. Может быть, этой ночью она развлекалась с каким-нибудь парнем.– Очень сильно в этом сомневаюсь, – сказала мама, спускаясь по лестнице.– Вообще-то я тоже, – согласилась Бренда. – Шерри у нас еще девственница. Есть Дева Мария, а есть Дева Шерри.– Может быть, хватит, – скривился отец.– Ну это же правда. Она у нас девственница. – И я очень надеюсь, что и ты тоже девственница, юная леди, – сказала мама.– Мне только шестнадцать. Мне еще рано. Да, папа?– Нам обязательно это сейчас обсуждать? – спросил он, слегка хмурясь.Мама сошла вниз в прихожую и сказала:– В любом случае, даже если она с кем-нибудь развлекалась, это ее личное дело.– Она же гуляет с этим парнем, – сказала Бренда.– С каким еще парнем? – удивился отец.– А ты разве не знаешь?– Мне никто никогда ничего не рассказывает. Я обо всем узнаю последним.– Я не думаю, что у нее это серьезно, – сказала мама.– Ты тоже знала?– Ну, Шерри что-то о нем говорила. Но так, пару раз и вскользь.– А кто он?– По-моему, он торгует старыми книгами или что-то такое, – сказала мама.– С фургона, – добавила Бренда.– Что?! – Он разъезжает по книжным ярмаркам и всяким таким делам.– А почему я до сих пор об этом не слышал?– Может, ты просто не слушал? – предположила мама.– Ты никогда никого не слушаешь, папа.– Это только так кажется, потому что я в совершенстве владею искусством игнорировать всякий бред.– Мы уже можем идти? – спросила Бренда. – Я не хочу опаздывать.Она открыла дверь.– Нет, погоди. Расскажите мне поподробнее об этом парне.Мама спросила у Бренды, пропустив слова отца мимо ушей:– А ты не берешь с собой полотенце или еще что-нибудь, солнышко?– Не-а.– Ты же промокнешь, – заметил отец.– Вот поэтому я и надела купальник.– Вот поэтому тебе может понадобиться полотенце.– Ничего, я так высохну, – сказала Бренда и вышла на улицу.– А солнцезащитный крем?– Взяла.По дороге к машине мама спросила:– У тебя есть монетка позвонить домой, если что?..– Есть.– А деньги на завтрак?– Есть.– А есть такое, чего у тебя нет? - спросил отец, который замешкался, запирая дверь, и теперь догнал их и у машины.Бренда усмехнулась.– Давай подумаем, папа. У меня нет кольца на пупке, татуировок на заднице, наркотической зависимости, уголовного дела и венерического заболевания.– За что мы тебе безмерно благодарны, – заключил отец, – спасибо большое.– Да не за что.Бренда отошла в сторону, чтобы не мешать отцу, пока он будет открывать дверцу машины.– Может, мама сядет спереди? – спросил он. – Тебе все равно выходить через пять минут.– Конечно. Запросто.– Я могу и сзади, – сказала мама.Бренда развела руки в стороны и помотала головой.– Да нет, все в порядке. Садись спереди.Они залезли в машину. Отец снял с руля блокировку, пристегнул ремень безопасности, включил двигатель и сказал:– Ну так что этот парень? Кто-нибудь мне про него расскажет? Почему Шерри держит его в тайне?– Она не держит его в тайне от нас, - сказала Бренда.– Тогда почему же она ни разу не привела его в гости?– Говорю тебе, Эл, мне кажется, что у нее это несерьезно.– И давно это продолжается?– Месяца два, наверное.– Помнишь те книги Чарлза Уилфорда, которые она подарила тебе на день рождения? – спросила Бренда. – Ну, так она их купила у него. На книжной ярмарке. Там-то они, кстати, и познакомились.– Когда она покупала мне книги?– Ага.– И мне никто об этом не сказал?– Мы тебе сейчас говорим, папочка.– Как его зовут? Сколько ему лет? Надеюсь, он не женат? Мама пожала плечами.– Ты не знаешь?! – По-моему, она говорила, как его зовут, но...– Дуэйн, – сказала Бренда. – Но я не знаю, сколько ему лет и так далее.– А как его фамилия?– Я не знаю, – сказала Бренда.– Я тоже, – сказала мама.– Он хоть белый?– Не знаю.– Я тоже, – сказала мама.– Такое имя, Дуэйн...– Господи, папа...– Ну... потому что мне странно, чего она держит его в секрете. Она явно что-то скрывает.– Ничего она не скрывает, дорогой.Бренда прыснула.– Скорее всего она сама прячется. От твоих нудных расспросов.– Ничего я не нудный.– Ну да, конечно.– Она собиралась зайти к нам завтра, – сказала мама. – Может, я ей позвоню и скажу, чтобы она привела с собой Дуэйна?– Замечательная идея, – сказал отец. – Превосходная идея. Я хочу познакомиться с этим парнем.– Может быть, ей не захочется его приводить, – сказала Бренда. – У него что-то странное с кожей. Какая-то сыпь. По всему телу, правда. Гнойная, выглядит отвратительно. Если хотите знать правду, то она потому и держит его в секрете. Из-за этой кошмарной сыпи.Мама обернулась и сердито взглянула на Бренду.– Но уже то хорошо, – добавила Бренда, – что она пока еще с ним не спала. Эта сыпь очень заразная. Она даже к нему прикоснуться не может, чтобы не подхватить эту дрянь.– Надеюсь, ты все сочиняешь, юная леди, – сказала мама.– Не-а. У него сыпь. И все, между прочим, из-за того, что он вечно возится с этими старыми книгами. А в последнее время ему совсем уже поплохело. Он даже не может носить одежду. Целыми днями дома сидит, с голой задницей и весь в гнойниках. А Шерри сидит у него, чтобы ему не было одиноко. Только ей приходится все время стоять в углу, чтобы не подхватить заразу. И чтобы слизь на нее не попала. Он когда ходит... за ним остается такой липкий след, как от слизняка. А когда он садится... – Достаточно, Бренда, – сказал отец. – Мы с мамой еще собираемся завтракать.– Ой, точно. Прошу прощения.– Но на самом деле, с Дуэйном все в порядке? – спросила мама.– Откуда я знаю? Я его никогда не видела. И Шерри мне про него почти ничего не рассказывала. Но я не думаю, что она в него влюблена. И я на сто процентов уверена, что до постели у них еще не дошло. Мне почему-то кажется, что она никогда не займется такими вещами, если не влюбится в человека.– Ну, я очень на это надеюсь, – сказала мама.– А еще я знаю, что она очень боится заразиться СПИДом.– Надеюсь, ты тоже боишься, юная леди.– Я всегда спрашиваю у парня медицинскую справку, прежде чем позволяю ему мне впендюрить.– Бренда! - возмутилась мама.Бренда засмеялась.– Ты просто артистка, – сказал отец.– Стараюсь.– Иногда ты слишком стараешься, – сказала мама.– Не-а.– А у тебя, случайно, нет никакого тайного дружка? – спросил отец.– У меня?– Ага, у тебя.– Ке-а. По крайней мере я про него ничего не знаю. Если вдруг у меня есть тайный дружок, то для меня это тоже тайна. И я очень надеюсь, что я с ним не знакома, потому что, если честно, все мои знакомые парни либо уроды, либо дебилы.– Моя дочь, сразу видно, – с гордостью проговорил отец.– И ты, кстати, не исключение.Он истерически рассмеялся. Глава 30 Превосходное утро. Солнце, ветер и в школу не надо.И родичи укатили на все выходные.Родители Пита уехали играть в гольф в Палм-Спрингс, так что весь дом был в его распоряжении до вечера воскресенья. Свобода! Он потянулся в постели, положил руки под голову и улыбнулся. Окно было открыто. Ветер поднял штору к потолку, и на него косо упал теплый солнечный луч. Ветер ласково обвевал его, и это было приятно. Как ласки сладострастной женщины. Неплохо сказано, подумал он.Неплохо. Да. Если я собираюсь писать всякую дрянь.И все-таки «ласки» и «сладострастная» – вместе звучит хорошо. Получается такая вкрадчивая мягкость.Он решил, что нужно запомнить сочетание этих слов. А еще лучше – скорее записать, пока не забылось. Он вылез из постели, подошел к столу и достал из ящика перекидной блокнот на спиральке. На обложке было написано толстым маркером: РАЗДУМЬЯ И ПРОЧАЯ ЕРУНДА, Том 1. Пит открыл блокнот, перелистнул несколько страниц, нашел чистую, взял ручку и написал: «Летний бриз был как ласки сладострастной женщины». Ласки сладострастной шлюхи. Здесь было очень много вкрадчивой мягкости и плюс к тому этакая едкая шипячечность, но эту фразу он решил не записывать. А то вдруг кто-нибудь прочитает. Например, отец или мать. Особенно если его пристрелят, или собьют машиной, или он умрет от спазма сосудов или чего-нибудь в этом роде.Быть может, когда-нибудь этот блокнот прочитает его подруга – если у него когда-нибудь будет подруга.Или жена.Или биограф.Если у него когда-нибудь будет биограф.В жизни всякое может случиться, сказал он себе. Так что не стоит записывать то, из-за чего потом будешь выглядеть как идиот или больной извращенец.Да ладно, фигня, подумал он.И написал: «Сладострастная шлюха вздохнула и принялась ласкать свои сиськи». Слишком много едкой шипячечности.И если подумать, «сладострастная» – дурацкое слово. Совершенно отвратное.Он зачеркнул «сладострастная». Потом зачеркнул «шлюха» и написал сверху: «она».Теперь предложение звучало так: «Вздохнув, она принялась ласкать свои сиськи».Неплохо, подумал он. А что, если кто-то прочтет? Он подумал, не вычеркнуть ли все предложение, но потом решил оставить его, как есть. Все равно никому нет дела до моей писанины. Он закрыл блокнот и убрал его в стол. Потом подошел к шкафу и выдвинул нижний ящик. Там лежали плавки – штук десять, не меньше. От выбрал старые. Выцветшие голубые. Быстренько переоделся. Плавки сидели низко на бедрах. Он задвинул ящик ногой и вышел из комнаты.Кафельный пол в коридоре приятно холодил босые ступни. Пит зашел в кухню и включил кофеварку.Пока варился кофе, Пит сходил в ванную. Умылся, почистил зубы, побрызгал под мышками дезодорантом «Richard Guard». Потом он сходил к входной двери, чтобы забрать свежий номер «Лос-Анджелес тайме».Пакет, в котором лежала газета, был забрызган водой из автоматических поливалок. Пит разорвал его по дороге на кухню, сунул в мусорное ведро и швырнул газету на стол.Газета раскрылась на лету.Он прочитал заголовок: ВЕТРЫ-УБИЙЦЫ ДУЮТ НА ЮГЕ. Ветры-убиицы? Это что, такая гипербола? Или кого-то прибило упавшим деревом? В любом случае ему не хотелось об этом читать.Он пробежал глазами по мелким заголовкам.ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35