– Тогда мы с Гарионом пойдем нарубим дров, – решил Дерник, спрыгнув на землю и отвязывая притороченный к седлу топор.
– Я помогу вам, – вызвался Леллдорин; встревожен|ное выражение по-прежнему не сходило с лица юноши.
Дерник, кивнув, пошел вперед. С деревьев капала вода, но кузнец, казалось, каким-то шестым чувством вел их туда, где было посуше. Они быстро молча принялись за работу, стараясь сделать как можно больше, пока солнце совсем не закатилось, и вскоре набрали три большие вязанки веток и хвороста. Пришло время возвращаться на поляну, где трудились Силк с остальными, воздвигая несколько серовато-коричневых шатров. Бросив хворост на землю, Дерник ногой расчистил место для костра, опустился на колени и высек ножом из кремня искры, успев вовремя поднести поближе кусок сухого трута, который всегда носил с собой.
Вскоре по веткам весело побежал огонек, и тетя Пол принялась ставить к костру горшки, что-то тихо напевая.
Вернулся, накормив лошадей, Хеттар, и все стали наблюдать, как тетя Пол готовит ужин из тех припасов, что перед отъездом уговорил их взять граф Релдиген.
Поев, они уселись вокруг костра, тихо переговариваясь.
– Сколько мы проехали сегодня? – спросил Дерник.
– Двенадцать лиг, – откликнулся Хеттар.
– Много ли еще до конца этого леса?
– Восемьдесят лиг от Камаара до центральной равнины, – пояснил Леллдорин.
Дерник вздохнул.
– Неделя или больше. Я надеялся, что путешествие займет всего несколько дней.
– Прекрасно понимаю тебя, Дерник, – согласился Бэйрек. – Здесь все такое мрачное. Вызывает неприятные чувства.
Лошади, бродившие у ручья, тревожно заржали.
Хеттар вскочил.
– Что-то неладно? – спросил, тоже поднимаясь, Бэйрек.
– Они не должны… – начал Хеттар, но тут же замолк. – Назад! – приказал он. – Подальше от огня. Лошади говорят, что там в лесу люди. Их много, и все вооружены.
И отпрыгнул подальше, вынимая саблю из ножен. Бросив на Олгара испуганный взгляд, Леллдорин ринулся в шатер. Для Гариона мгновенное разочарование в друге было подобно предательскому удару под дых.
Но тут в воздухе раздался тонкий свист; стрела, ударившись о кольчугу Бэйрека, отскочила.
– К оружию! – заревел великан, выхватывая меч. Гарион схватил тетю Пол за руку и попытался оттащить от костра.
– Немедленно прекрати, – приказала она, вырываясь Еще одна стрела со зловещим воем вырвалась из тумана Тетя Пол слегка взмахнула рукой, будто отгоняя назойливую муху, и пробормотала какое-то слово. Стрела тут же отскочила, словно наткнувшись на что-то твердое, и упала на землю.
Послышались гортанные крики; с противоположного конца поляны вырвалась горстка здоровенных мужчин явно бандитского вида. Они смело бросились в ледяную воду, размахивая мечами. Бэйрек и Хеттар ринулись наперехват, а в это время из шатра выбежал Леллдорин с луком в руках и принялся рассылать во все стороны стрелы так быстро, что за движениями рук невозможно было уследить простым глазом. Гариону стало ужасно стыдно, что он усомнился в храбрости друга. Один из нападающих со сдавленным криком опрокинулся назад: в горле торчала стрела.
Другой перегнулся, держась за живот, и, застонав, свалился мешком, третий, совсем молодой, заросший светлой мягкой бородкой, осел мешком, цепляясь за перья засевшего в груди древка, с ошеломленным выражением на мальчишеском лице.
Потом вздохнул и упал на бок, из носа заструилась кровь.
Оборванные грязные разбойники, встреченные дождем стрел Леллдорина, дрогнули, и тут в бой вступили Бэйрек и Хеттар. Тяжелый меч Бэйрека описал широкий круг и опустился на шею черноусого бандита, почти отделив голову.
Хеттар сделал выпад саблей и почти небрежно проткнул второго, с лицом, изрытым оспой. Тот на мгновение застыл; изо рта хлынул поток яркой крови.
Вперед выбежал Дерник, размахивая топором, а Силк, вытянув из-под куртки длинный клинок, быстро помчался к мужчине с лохматой каштановой бородой, в последний момент нырнул вперед, перевернулся и ударил бородатого в грудь обеими ногами, тут же вскочил и вонзил кинжал в живот врага. Раздался странный хлюпающий звук, раненый с воплем обхватил себя руками, пытаясь запихнуть обратно вываливающиеся красно-синие внутренности; петли кишок, свисая с пальцев, скользили на землю.
Гарион ринулся к тюкам, чтобы достать меч, но внезапно кто-то с размаху схватил его сзади. Юноша вырывался изо всех сил, но почувствовал ошеломляющий удар по голове; в глазах полыхнула белая молния.
– Это тот, кто нам нужен, – прохрипел чей-то грубый голос.
И тут Гарион потерял сознание. Его несли куда-то: в этом Гарион был уверен. Чьи-то сильные руки поддерживали обвисшее тело. Он не знал, сколько прошло времени с момента удара по голове. В ушах по-прежнему звенело; сильно тошнило. Не делая лишних движений, Гарион осторожно приоткрыл один глаз. Все плыло, покачивалось, словно в тумане, но ему удалось различить лицо наклонившегося над ним в темноте Бэйрека и снова, как тогда в снежном лесу в окрестностях Вэл Олорна, на знакомые черты странно накладывалось изображение косматой морды огромного медведя. Гарион вздрогнул, закрыл глаза и начал слабо отбиваться.
– Все в порядке, Гарион, – полным безмерного отчаяния голосом заверил Бэйрек. – Это я.
Гарион открыл глаза – медведь тут же исчез. Он даже не был уверен в том, что на самом деле видел зверя.
– Меня ударили по голове, – промямлил юноша.
– Больше им это не удастся, – по-прежнему с отчаянием пробормотал Бэйрек.
И неожиданно этот огромный человек осел на землю и закрыл руками лицо. Уже совсем стемнело, и почти ничего нельзя было разглядеть, но, похоже, плечи Бэйрека тряслись от ужасных, с трудом подавляемых рыданий, почти беззвучные сухие всхлипы раздирали душу.
– Где мы? – спросил, озираясь, Гарион. Бэйрек, кашлянув, вытер лицо.
– Довольно далеко от шатров. Мне не так-то скоро удалось догнать тех двоих, которые пытались похитить тебя.
– Что с ними? – почти ничего не соображая, прошептал Гарион.
– Мертвы. Ты можешь встать?
– Не знаю.
Гарион попытался приподняться, но голова закружилась, волна дурноты поднялась откуда-то из желудка.
– Неважно. Я тебя понесу, – пообещал Бэйрек уже обычным, хотя и мрачным тоном. С соседнего дерева раздался крик совы, призрачно-белая птица полетела вперед, как бы показывая дорогу. Бэйрек поднял Гариона; тот изо всех сил старался сдержать тошноту.
Наконец они добрались до поляны, где по-прежнему горел костер.
– Все в порядке? – спросила тетя Пол, поднимая глаза от руки Дерника, которую в этот момент бинтовала.
– Всего лишь шишка на голове, – отозвался Бэйрек, опуская Гариона. – Вы отогнали их? – жестко, почти грубо спросил он.
– Тех, кто еще мог бежать, – отозвался Силк: в голосе звенело возбуждение, узкие глазки блестели. – Остальные – вон там.
Он показал на неподвижные тела, все еще лежащие почти рядом с костром.
На поляне появился Леллдорин, оглядываясь через плечо и держа лук наготове. Он задыхался, лицо побледнело, руки тряслись.
– С тобой ничего не случилось? – спросил юный аренд, завидя Гариона.
Тот кивнул, осторожно дотрагиваясь до опухоли за ухом.
– Я пытался найти тех, кто взял тебя в плен, – пояснил Леллдорин, – но они успели убежать. Там в лесу какое-то огромное животное. Я слышал его рев, когда искал тебя, – ужасные звуки.
– Зверь убежал, – бесстрастно объявил Бэйрек.
– Что это с тобой? – удивился Силк.
– Ничего, – коротко буркнул великан.
– Кто были эти люди? – полюбопытствовал Гарион.
– Скорее всего, грабители, – решил Силк, убирая клинок. – Одно из преимуществ государства, которое держит людей в рабстве. Рабам в конце концов надоедает такая жизнь, и они удирают в лес поискать богатства и приключений.
– Ты говоришь совсем как Гарион, – возразил Леллдорин. – Неужели вы не можете понять, что рабство у нас – часть естественного порядка вещей. Крестьяне не могут сами позаботиться о себе, поэтому те, кто выше их по рождению, берут тяжелую ответственность на свои плечи.
– Ну конечно, еще бы! – съехидничал Силк. – Им, естественно, не так хорошо живется, как вашим свиньям, и крыша над головой не столь роскошная, как у собак, но забота ваша несомненна!
– Хватит, Силк, – холодно остановила тетя Пол. – Давайте не будем ссориться!
Она завязала последний узел на руке Дерника и, подойдя к Гариону, слегка коснулась пальцами шишки.
Тот сморщился.
– Вряд ли это серьезно, – заметила она.
– Но очень болит, – пожаловался тот.
– Конечно, дорогой, – спокойно ответила тетя, намочила платок в холодной воде и приложила к ушибленному месту. – Пора бы уже научиться оберегать голову, Гарион.
Если будешь продолжать и дальше подвергать ее всяким неприятностям, мозга расплавятся.
Гарион уже хотел ответить что-то, но в эту минуту в круг света вступили Волк и Хеттар.
– Они все еще бегут! – объявил последний. Стальные диски на куртке из конской шкуры отливали красным; сабля была в крови.
– Да, это им прекрасно удается, – согласился Волк. – Все живы?
– Шишки и синяки, но в остальном ничего страшного. Могло быть и хуже, – кивнула тетя Пол.
– Не стоит беспокоиться о том, что могло быть – Не нужно ли избавиться от этих? – проворчал Бэйрек, показывая на распластанные тела.
– Давайте похороним трупы, – предложил Дерник слегка дрожащим голосом.
Лицо его было очень бледным.
– Слишком много чести, – резко ответил Бэйрек. – Пусть их приятели вернутся и позаботятся о церемониях, если пожелают.
– Но порядочные люди так не поступают, – настаивал кузнец.
– Обойдутся! – пожал плечами Бэйрек. Господин Волк перевернул один из трупов и внимательно посмотрел в лицо мертвеца.
– Похож на обычного арендийского бандита, – хмыкнул он. – Хотя трудно сказать наверняка.
Леллдорин собирал стрелы, осторожно вытягивая их из тел.
– Давай уберем их подальше, – предложил Хеттару Бэйрек. – Надоело смотреть на все это.
Дерник отвернулся, но Гарион успел заметить слезы в его глазах.
– Больно, Дерник? – сочувственно спросил юноша, садясь на бревно рядом с другом.
– Я убил одного из этих людей, Гарион, – по-прежнему дрожащим голосом ответил кузнец. – Ударил топором в лицо. Он завопил, а его кровь залила меня всего. Потом он упал и бился в судорогах на земле, пока не умер.
– У тебя не было выбора, Дерник, – утешал Гарион, – ведь они пытались убить нас.
– Никогда раньше не мог ударить человека, – продолжал, как бы не слыша, Дерник, слезы ручьем лились по щекам. – Он так долго мучился – ужасно долго…
– Почему бы тебе не попытаться уснуть, Гарион? – вмешалась тетя Пол, не сводя глаз с залитого слезами лица Дерника.
Гарион, мгновенно все поняв, поднялся.
– Спокойной ночи, Дерник, – прошептал он и побрел к шатрам, но по дороге оглянулся.
Тетя Пол села рядом с кузнецом и что-то тихо говорила ему, нежно обняв рукой за плечи.


Глава 5

Огонь догорал, только крохотные оранжевые искорки мелькали в черном пепле; мокрый лес молчаливо сторожил шатры. Гарион изо всех сил старался уснуть, несмотря на пульсирующую боль в голове. Наконец, уже после полуночи, сдался, вылез из-под одеяла и направился на поиски тети Пол.
Круглая желтая луна поднялась над серебристым тума ном, таинственно переливавшимся в ее холодном свете.
Самый воздух, казалось, тоже мерцал, окутывая Гариона неземным сиянием. Осторожно пробравшись через молча ливый лагерь, он поскребся у занавески, прикрывающей вход в шатер, и прошептал:
– Тетя Пол… Тетя Пол, – повторил он чуть погромче, – это я, Гарион.
Можно войти?
Так ничего не услышав, Гарион потихоньку приподнял занавеску и заглянул внутрь. Никого.
Озадаченный и немного встревоженный, он обернулся и оглядел поляну.
Недалеко от стреноженных лошадей стоял на страже Хеттар. Хищное лицо повернуто в сторону туманного леса, плащ плотно запахнут. Чуть поколебавшись, Гарион, неслышно ступая, зашел за шатры и начал пробираться через. деревья и прозрачный светящийся туман к ручью, решив, что, если смочить больную голову ледяной водой, станет легче.
Отойдя примерно ярдов на пятьдесят от шатров, он уловил какое-то слабое движение впереди и остановился.
Огромный серый волк появился из мутной мглы и встал в центре маленькой полянки среди деревьев. Гарион, затаив дыхание, едва успел спрятаться за большим узловатым дубом. Волк уселся на влажные листья, будто ожидая чего-то. В призрачном лунном свете Гарион увидел, что холка и плечи зверя отливают серебром, а морда совсем седая, но возраст, казалось, только облагородил животное: волк выступал с невероятным достоинством, а в желтых глазах светились спокойствие и мудрость.
Гарион боялся шевельнуться, зная, что острый слух волка тут же уловит малейший шум, но не только поэтому. Голова после удара казалась странно легкой, а никогда не виданное ранее сверкание пронизанного лунным светом тумана делало все происходящее каким-то нереальным. Гарион неожиданно обнаружил, что старается даже не дышать.
Большая снежно-белая сова плавно вымахнула на открытое пространство среди деревьев, едва взмахивая призрачными крыльями, подлетела к низкой ветке и уселась на ней, глядя немигающими глазами на волка. Тот отвечал ей таким же спокойным взглядом. И тут, хотя погода была абсолютно безветренной, сверкающие нити тумана внезапно зашевелились, словно подхваченные вихрем, а фигуры волка и совы на миг стали неясными, неразличимыми. Когда вновь посветлело, Гарион увидел стоящего посередине поляны господина Волка, а чуть повыше на сучке невозмутимо восседала тетя Пол в неизменном сером платье.
– Давно уж, Полгара, мы с тобой не охотились, – заметил старик.
– Давно, отец, – согласилась она, поднимая руки и пропуская сквозь пальцы тяжелые темные пряди волос. – Я почти уже забыла, как это бывает.
И, вздрогнув от какого-то странного удовольствия, прошептала:
– Прекрасная ночь для охоты.
– Слишком сырая, – возразил он, тряхнув ногой.
– Но небо над деревьями совсем ясное, а звезды большие и ярко светят.
Хорошо летать в такую ночь.
– Рад, что получила удовольствие. Случайно Не помнишь, что тебе нужно было сделать?
– Не ехидничай, отец.
– Все же?
– Поблизости никого, кроме арендов, да и те, кажется, спят.
– Уверена?
– Конечно. На пять лиг в любом направлении ни одного гролима. А ты нашел, кого искал?
– Это было совсем не трудно, – ответил Волк. – Остановились в пещере, в трех лигах отсюда. Один умер по пути туда, а еще двое, возможно, не доживут до утра. Остальным, кажется, немного не понравилось, как обернулись дела сегодня утром.
– Представляю себе. Ты подобрался достаточно близко, чтобы услышать их беседу? Волк кивнул:
– В одной из соседних деревень есть человек, который следит за дорогой и доносит им, если путешественник достаточно богат, чтобы попытаться ограбить его.
– Значит, это всего-навсего обычные разбойники?
– Не совсем. Они ждали именно нас. Кто-то описал во всех подробностях, как мы выглядим.
– Думаю, неплохо бы потолковать с этим осведомителем, – мрачно заметила Полгара, неприятно красноречиво сгибая и разгибая пальцы жестом хищника, предвкушающего поживу.
– Не стоит тратить время на подобные пустяки, – возразил Волк, задумчиво почесывая бороду. – Все, что он расскажет, – как Мерг дал много золота. Гролимы не утруждают себя объяснениями со всякими наемниками.
– Все равно не мешало бы встретиться с ним, отец, – настаивала она. – Нельзя же, чтобы кто-то крался за нашими спинами, пытаясь подкупить каждого бродягу в Арендии!
– Послезавтра ему уже некому будет платить, – ответил Волк с коротким смешком. – Приятели решили заманить его в лес завтра утром и там перерезать горло… не говоря уже о пытках перед смертью.
– Прекрасно. Хотя я желала бы знать имя гролима.
– Какая разница? – пожал плечами Волк. – В Северной Арендии их десятки, и все затевают пакости, кто какие может. Успели пронюхать, что происходит. Нельзя ожидать, что они спокойно дадут нам пройти.
– Может, лучше остановить их?
– Времени нет, – покачал головой Волк. – Недели уйдут, пока вдолбим арендам, что к чему. Если ехать еще быстрее, есть шанс проскользнуть, пока гролимы не успели опомниться.
– Но вдруг не удастся?
– Значит, сделаем по-другому. Необходимо добраться до Зидара прежде, чем тот попадет в Ктол Мергос. Если на моем пути встанет много препятствий, придется действовать более открыто.
– Нужно было с самого начала так поступить, отец, иногда ты слишком осторожничаешь.
– Опять за свое? У тебя один рецепт на все случаи, Полгара. Улаживаешь вещи, которые бы и без тебя пришли в порядок, оставь ты все как есть, и пытаешься изменить события, которые невозможно менять.
– Не сердись, отец. Лучше помоги спуститься.
– Почему бы тебе не слететь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36