– Нас задержали, – пояснила тетя Пол. – Капитан, вы можете доставить нас на борт корабля? Грелдик только ехидно ухмыльнулся.
– Тогда поспешим, – поторопила она, – и как только доберемся, неплохо бы поднять якорь и спуститься по течению. Пепел скоро уляжется, но все эти люди впали в истерику и не скоро успокоятся. От Силка и моего отца никаких вестей?
– Ничего, госпожа, – отозвался Грелдик.
– О чем он только думает? – раздраженно спросила тетя Пол, ни к кому в особенности не обращаясь.
Мендореллен, обнажив тесак, пошел на толпу, не замедляя шага. Найсанцы испуганно расступились.
На краю пристани толпа была еще гуще; Дерник, Хеттар и остальные матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми пораженных ужасом людей.
– Убирайтесь отсюда! – завопил Грелдик, подходя к самой воде.
– Благородный капитан, – пролепетал лысый найсанец, цепляясь за меховую куртку Грелдика. – Я дам сотню золотых монет, если ты пустишь меня на свой корабль.
Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.
– Тысячу золотых монет, – обещал найсанец, сжимая руку Грелдика, встряхивая тяжелым кошельком.
– Уберите от меня эту обезьяну, – приказал Грелдик. Один из матросов почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и взял кошелек.
– Три серебряные монеты, – презрительно пробормотал он, – остальное – медь.
И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в живот.
Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока Бэйрек и Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперед толпу.
– Руби канаты! – завопил Грелдик, когда все оказались на корабле.
Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли разочарования найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные волны потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно становились все глуше.
– Гарион, – сказала тетя Пол, – почему бы тебе не спуститься вниз и надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти омерзительные румяна! А потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.
Гарион, совсем позабывший о своем скудном костюме, слегка покраснел и поспешил скрыться с глаз.
Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх, небо значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе, затруднял видимость и покрывал все слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке на некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво закачалось в густой от грязи воде.
– Сюда, Гарион, – позвала тетя Пол, стоявшая на носу.
Гарион сделал несколько нерешительных шагов, все еще не в силах избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.
– Садись, дорогой, – велела она. – Мне нужно кое о чем потолковать с тобой.
– Хорошо, тетя, – кивнул он, опускаясь на скамейку.
– Гарион, – начала она, поворачиваясь к юноше. – Ничего не произошло, пока ты был во дворце Солмиссры?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – резковато ответила тетя Пол. – Не стоит смущать нас обоих, заставляя меня задавать более определенные вопросы, как ты считаешь?
– Ах, это? – залился краской Гарион. – Нет. Ничего подобного не случилось.
Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелой красавицы королевы, и юноша почувствовал легкое сожаление.
– Прекрасно! Единственное, чего я боялась! Ты пока не можешь позволить себе подобные глупости, это будет иметь нежелательное воздействие на твою и без того нелегкую жизнь.
– Боюсь, я тебя не понимаю, – пожал плечами Гарион.
– Ты обладаешь особой силой. И если позволишь вовлечь себя в легкомысленную интрижку до того, как повзрослеешь, результаты могут быть поистине непредсказуемыми. Лучше пока не лезть в столь опасные игры!
– Может, было бы гораздо лучше, случись что-нибудь там, у Солмиссры, – выпалил Гарион, – тогда я потерял бы эту проклятую силу и не смог бы никому причинить вреда!
– Сомневаюсь, – покачала головой тетя Пол. – Могущество твое слишком велико и вряд ли бы пропало сразу. Помнишь, о чем мы говорили перед тем, как покинуть Толнедру? О необходимости учиться управлять собой?
– Не нуждаюсь я ни в чьих наставлениях, – угрюмо огрызнулся Гарион.
– Ошибаешься! И чем скорее решишься выслушать меня, тем лучше. Могущество твое невероятно – никогда раньше не видела ничего подобного, и даже временами не совсем понимаю, как тебе удается все то, что ты делаешь. Ты должен, именно должен немедленно начать обучение, пока не случилось несчастья. Ты совершенно не можешь держать себя в руках, Гарион, и, если искренне считаешь, что нельзя причинять вреда людям, сам должен просить меня немедленно начать занятия.
Необходимо понимать, что ты делаешь!
– Не желаю быть чародеем, – отбивался Гарион. – Единственное, чего я хочу, – избавиться от всего этого. Можешь помочь мне?
– Нет, – покачала головой тетя Пол, – и даже если бы могла, отказалась бы.
Могущество нельзя отвергнуть по желанию, мой Гарион. Оно – часть тебя.
– Значит, я стану чудовищем? – горько вздохнул Гарион. – И буду бродить по свету, сжигая заживо людей или превращая их в жаб и змей? И когда-нибудь, возможно, настолько привыкну к этому, что и внимание обращать перестану! Получу вечную жизнь, как ты и дедушка, но перестану быть человеком. В таком случае, тетя Пол, я предпочитаю умереть.
– НЕ МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ УБЕДИТЬ ЕГО?
Голос тети Пол в мозгу Гариона обращался к тому, другому, существу, постоянно присутствующему в теле и душе юноши.
– ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ, ПОЛГАРА, – ответил бесстрастный голос. – СЛИШКОМ ОН СЕЙЧАС ЖАЛЕЕТ СЕБЯ И НИ О ЧЕМ БОЛЬШЕ ДУМАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.
– НО ВЕДЬ ДОЛЖЕН ЖЕ ОН НАУЧИТЬСЯ ВЛАДЕТЬ СОБОЙ!
– ПОСТАРАЮСЬ УДЕРЖАТЬ ЕГО ОТ НЕПОПРАВИМЫХ ОШИБОК, – пообещал голос. – ВРЯД ЛИ ЧТО-ТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ БЕЛГАРАТА ГАРИОН СЕЙЧАС В СМЯТЕНИИ, И НАМ НЕЛЬЗЯ ВМЕШИВАТЬСЯ, ПОКА ОН НЕ РЕШИТ САМ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
– НЕ МОГУ ВИДЕТЬ, КАК ОН СТРАДАЕТ.
– У ТЕБЯ СЛИШКОМ НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ, ПОЛГАРА! НЕ ВОЛНУЙСЯ, ОН МАЛЬЧИК КРЕПКИЙ, НЕМНОГО СТРАДАНИЙ НЕ ПОВРЕДИТ!
– Перестаньте переговариваться, словно меня здесь нет! – не выдержал наконец Гарион. – Мистрис Пол! – вмешался появившийся на палубе Дерник. – Идите сюда поскорее. Бэйрек хочет убить себя!
– Что? Что он хочет?
– Бормочет что-то о проклятии, – пояснил Дерник, – и угрожает пронзить себя мечом.
– Идиот несчастный! Где он?
– На корме. Вытащил меч и никого не подпускает.
– Быстро за мной! – бросила на ходу тетя Пол, устремляясь на корму. По пятам следовали Дерник и Гарион.
– Всех нас охватывает безумие во время сражения, – убеждал Мендореллен, пытаясь уговорить рыжебородогo великана. – Гордиться тут особенно нечем, но и впадать в такое отчаяние тоже не стоит!
Бэйрек не ответил. Он стоял на корме, почти у самого края, с белыми от ужаса глазами; огромный меч описывал медленную зловещую дугу, не подпуская близко ни одного человека.
Тетя Пол протиснулась через толпу матросов и бесстрашно направилась к Бэйреку.
– Не пытайся помешать мне, Полгара, – предостерег он.
Но тетя Пол невозмутимо подошла ближе и коснулась кончиком пальца острия меча.
– Почему бы не попросить Дерника получше наточить лезвие? Подумай только, как легко меч вонзится между твоих ребер, когда вздумаешь упасть на него!
Бэйрек испуганно встрепенулся.
– Надеюсь, ты оставил все необходимые распоряжения? – осведомилась она.
– Какие еще распоряжения?
– Мы не знаем, что делать с твоим телом. В самом деле, Бэйрек, я думала, ты лучше воспитан! Порядочный человек не обременяет друзей подобными вещами!
Она на секунду задумалась.
– Обычно тела сжигают, но сухих дров в Найссе почти невозможно найти.
Будешь тлеть неделю, если не больше. Скорее всего, придется бросить тебя в реку! Пиявки и крабы в два счета оставят от тебя один скелет.
На лице Бэйрека появилось обиженное выражение.
– Хочешь, чтобы мы доставили твой меч и щит сыну? – предложила она.
– У меня нет сына, – мрачно проворчал Бэйрек, явно не ожидавший от тети Пол подобной жестокой практичности.
– Разве я не сказала тебе? Какая непростительная забывчивость!
– О чем это ты?
– Неважно. Не имеет значения. Ну что, собираешься упасть на меч или пригвоздить себя к мачте? Любой способ неплох! – похвалила тетя Пол и обернулась к матросам. – Расступитесь-ка, да пошире, пусть граф Трелхеймский разбежится как следует!
Матросы в оцепенении уставились на нее.
– Что ты там говорила насчет сына? – допытывался Бэйрек, опустив меч.
– Это только отвлечет тебя от дела, Бэйрек, – покачала головой тетя Пол. – Если я пущусь в разговоры, ты не сможешь как следует разделаться с собой и еще целую неделю будешь надоедать нам своим нытьем и оханьем. Подобные больные очень действуют на нервы, сам знаешь!
– Я желаю понять, о каком сыне идет речь!
– Ну ладно, – тяжело вздохнув, согласилась она, – Твоя жена Мирел ждет ребенка – плод кое-каких взаимных нежностей, которыми вы обменялись во время твоего визита в Вэл Олорн, насколько я понимаю. И поверь, выглядит она сейчас как полная луна и очень страдает, потому что твой здоровенный безобразник сын непрерывно брыкается.
– Сын? – ошеломленно повторил Бэйрек, вытаращив глаза.
– Ну что с тобой, Бэйрек! – запротестовала тетя Пол. – Совсем уже простых слов не понимаешь? Прислушивайся же хоть немного к тому, что говорят!
– Сын? – тупо повторил он, роняя меч.
– Ну вот, теперь ты бросаешь его, – укоризненно покачала головой тетя Пол.
– Немедленно подними и приступай к делу. Неужели собираешься весь день нас держать в ожидании, пока тебе вздумается покончить с собой? Нехорошо заставлять ждать стольких людей!
– Я вовсе не собираюсь кончать с собой, – вознегодовал Бэйрек.
– Разве?
– Конечно, нет, – пробормотал он, только сейчас заметив легкую улыбку в уголках губ тети Пол и пристыженно опуская голову.
– Ты, здоровый дурень, – вздохнула она и, схватив Бэйрека обеими руками за бороду, притянула поближе и звучно чмокнула в серые от пепла щеки.
Грелдик подозрительно фыркнул, а Мендореллен, шагнув вперед, заключил Бэйрека в крепкие объятия.
– Счастлив за тебя, друг мой! Сердце мое поет от радости!
– Принесите-ка бочонок! – велел Грелдик матросам, изо всех сил хлопая великана по спине. – Отпразднуем радостную весть и выпьем за наследника графства Трелхеймского!
– Ну, сейчас начнется веселье, – потихоньку шепнула Гариону тетя Пол. – Пойдем со мной.
И, осторожно ступая, направилась на нос.
– Неужели она никогда не станет прежней? – спросил Гарион, когда они вновь остались наедине.
– Кто?
– Королева, – пояснил Гарион. – Навсегда останется змеей?
– Со временем ей самой не захочется быть человеком, – ответила тетя Пол. – Облик, который мы принимаем, постепенно начинает действовать на наши мысли, а когда пройдет много лет, королева будет все больше превращаться в змею и все менее оставаться женщиной.
Гарион вздрогнул:
– Может, было бы милосерднее убить ее?
– Я обещала богу Иссе оставить ей жизнь.
– Это и в самом деле был бог?
– Его дух, – ответила она, не отрывая взгляда от сизой дымки. – Солмиссра вселила в изваяние дух Иссы, и статуя на время стала богом. Все это очень сложно.
Тетя Пол говорила рассеянно, будто какая-то неотвязная мысль терзала ее.
– Ну где же он?!! – раздраженно воскликнула она наконец.
– Кто?
– Отец. Давно уже должен был вернуться! Они молча стояли, глядя на мутную воду. Наконец она отвернулась от поручня, брезгливо отряхнула плащ. Пепел поднялся в воздух серыми облачками.
– Я иду вниз, – поморщившись, объявила тетя. – Здесь слишком грязно.
– Мне казалось, ты хочешь поговорить со мной.
– По-моему, ты еще не готов выслушать… Я подожду. Она уже хотела было уйти, но остановилась – Кстати, вот что, Гарион.
– Да, тетя?
– На твоем месте я не притронулась бы к элю, который пьют эти матросы!
После той гадости, которую тебя заставили выпить во дворце, дело, возможно, кончится плохо. Можешь даже заболеть – Ну… хорошо, – согласился он с легким сожалением.
– Ты, конечно, волен поступать как хочешь, но, думаю, лучше тебе знать об этом.
С этими словами она подошла к люку и начала спускаться по ступенькам.
Смятение охватило Гариона. Столько событий произошло всего за день, что перед глазами, как в калейдоскопе, непрерывно пробегали то и дело меняющиеся картины.
– СПОКОЙНО! – послышался знакомый сухой голос.
– Что?!
– Я ПЫТАЮСЬ КОЕ-ЧТО УСЛЫШАТЬ. БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН!
– Что именно?
– ВОН ТАМ. СЛЫШИШЬ?
Откуда-то издалека донесся очень слабый, почти неуловимый топот.
– Что там?
Голос не ответил, но амулет на шее начал пульсировать в такт отдаленному стуку.
Сзади послышались легкие шаги.
– Гарион?
Юноша успел повернуться и тут же очутился в объятиях Се'Недры.
– Я так беспокоилась за тебя! Где ты был?
– Какие-то люди пробрались на корабль и схватили меня, – объяснил он, пытаясь освободиться. – Потом отвели во дворец.
– Какой ужас! Ты видел королеву?
Гарион кивнул, с дрожью ужаса вспомнив раздувающую капюшон кобру, лежащую на диване и любующуюся собой в зеркале.
– Что случилось? – ахнула девушка.
– Очень многое. И не всегда приятное. Каким-то внутренним слухом юноша вновь уловил странный стук.
– Они что, пытали тебя? – с расширенными от страха глазами спросила Се'Недра.
– Нет, ничего подобного.
– Тогда расскажи обо всем, – потребовала она.
Гарион понимал, что Се'Недра не оставит его в покое, пока не услышит всю правду.
Пока он рассказывал, приглушенный стук, казалось, становился все громче, а правая ладонь начала зудеть. Он машинально почесал ее.
– Какой кошмар! – воскликнула Се'Недра, выслушав до конца. – Неужели тебе не было страшно?
– Не очень, – отозвался Гарион, все еще почесываясь. – Они все время заставляли меня пить какую-то дрянь, и голова была как в тумане. Совсем ничего не чувствовал.
– Ты и в самом деле убил Мааса? Вот так? – удивленно спросила Се'Недра, прищелкнув пальцами.
– Ну не совсем, – попытался объяснить Гарион. – Было и кое-что другое.
– Так и знала, что ты чародей! – торжествующе заключила девушка. – Еще в тот день, около пруда, помнишь?
– Не желаю я быть волшебником, – запротестовал Гарион. – И не просил об этом.
– Я тоже не по собственному выбору родилась принцессой.
– Это не одно и то же. Быть королем или принцессой – значит, родиться ими и управлять государством. Но если ты чародей, должен пользоваться своим могуществом.
– Не вижу особой разницы, – упрямо настаивала Се'Недра.
– В моей власти совершить чудо, и эти чудеса приводят к ужасным последствиям.
– И что? – раздражающе-спокойно осведомилась она. – Я тоже умею совершать ужасные вещи… то есть умела, еще в Тол Хонете. Одно мое слово – и слугу могли выпороть пли даже казнить, я этого не делала, но все же могла, правда ведь?
Могущество есть могущество, Гарион, и результаты всегда одинаковы. Не обязательно причинять вред людям, если не хочешь этого.
– Это случается иногда. И не по моей воле. Стук превратился в грохот, тупой болью отдающийся в висках.
– Тогда тебе придется научиться управлять собственной силой.
– Ты говоришь совсем как тетя Пол.
– Она пытается помочь тебе, – кивнула принцесса, – и хочет, чтобы ты понял: это все равно придется сделать, раньше или позже. Сколько еще людей тебе придется сжечь прежде, чем прислушаешься к голосу разума?
– Ты могла бы не упоминать об этом, – пробормотал Гарион, глубоко задетый ее словами.
– Правильно, – согласилась Се'Недра, – могла бы. Повезло тебе, что не я твоя тетя! Я бы так долго твои глупости терпеть не стала!
– Ничего ты не понимаешь, – угрюмо пробормотал Гарион.
– Понимаю, и гораздо лучше, чем ты думаешь, Гарион. Знаешь, в чем твоя беда? Никак не хочешь взрослеть! Желаешь всю жизнь оставаться мальчишкой! Да только не выйдет, никому еще не удавалось! Неважно, что твоя сила велика, император ты или чародей – время остановить нельзя! Я поняла это много лет назад, но, по всей видимости, просто потому, что гораздо умнее тебя.
И без единого слова, не потрудившись ничего объяснить, Се'Недра приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его прямо в губы!
Гарион, покраснев до ушей, смущенно опустил голову.
– Скажи мне, – начала Се'Недра, перебирая рукав его туники, – королева Солмиссра и в самом деле так прекрасна, как говорят?
– Она была самой красивой женщиной, которую я видел в жизни! – не задумываясь, ответил Гарион. Принцесса гордо вскинула голову.
– Ненавижу тебя! – прошипела она сквозь стиснутые зубы и, всхлипнув, побежала на поиски тети Пол.
Гарион недоуменно поглядел вслед девушке и, отвернувшись, мрачно уставился на реку, серую от непрерывно падающего пепла. Зуд в ладони стал нестерпимым; он непрерывно чесался, раздирая кожу ногтями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36