Я за его «ошибочки» по всему Ганимеду расплачиваюсь. Нет, Люси-Мария хочет, чтобы он совершил какое-то великое и благородное деяние.
– Какого рода деяние?
– А хрен его знает. – Дядюшка Каролюс нахмурился. – Но поехать куда-нибудь на лошади и угрохать огнедышащего дракона он вроде как не может. Гектор говорит, что он сам хочет об этом поразмыслить и придумать что-то ценное для семьи. Вот только насчет поразмыслить у него хуже всего. Думает тут как раз Алекс.
– Думать-то он думает, но толку от этого мало. – Проспер Лигон снова повернулся к Алексу. – Ты задолжал семье некую исключительную услугу в качестве компенсации за то, что ты натворил.
– Я не натворил ничего такого, что Гектор уже сотню раз не проделал.
– Сравнение с твоим кузеном в данном случае не в твою пользу. Он, по крайней мере, делает для семьи, что может. Я скажу тебе, чего именно мы от тебя ожидаем. Мы как раз обсуждали это перед твоим прибытием. – Проспер обвел взглядом стол, получая от всех одобрительные кивки, а затем продолжил: – Ты присутствовал на нашем последнем семейном совете, когда было принято решение согласиться на контракт второй фазы проекта «Звездное семя». Наша выгода от этой работы – а также, если быть откровенным, судьба самой «Лигон-Индустрии» – зависит от получения прав на промышленные операции в системе Сатурна. Эти права тесно связаны с арендой маленького спутника под названием Пандора. Припоминаешь ты этот вопрос – или ты весь тот совет о похотливых наслаждениях грезил?
– Вы меня с Натали и Рашелью, моими помешанными на сексе кузинами перепутали. Я прекрасно помню все, что на том совете говорилось. Натали и Рашели предполагалось войти в контакт с текущим арендатором и трахать его до тех пор, пока он не забудет, где верх, где низ, и какой теперь день недели. Я был всего лишь второстепенной поддержкой. А что случилось? Неужто наши близняшки-нимфоманки забастовали?
Грубые слова и сексуальные ссылки не оказали на Проспера Лигона никакого эффекта. Голова старого осла покачнулась – словно бы скорее от грусти, чем от гнева, – и дедушка Проспер сказал:
– Оскорбления близких членов семьи не могут компенсировать твоего собственного провала, Алекс. Или ты отрицаешь, что у тебя есть семейный долг и семейная ответственность?
– Я всегда старался для семьи, как мог. Сам факт того, что я нахожусь здесь, где у меня нет никакого желания пребывать, это доказывает.
– Очень хорошо. Теперь у тебя есть еще одна возможность это доказать. Натали и Рашель, по той или иной причине... – тут Проспер Лигон сухо кашлянул, – оказались неспособны организовать встречу с текущим арендатором Пандоры. Оценивая некоторые дошедшие до нас слухи, а также учитывая интересы и натуру арендатора, мы считаем, что у тебя есть лучший шанс на успех. Мы хотим, чтобы ты взял на себя эту задачу.
Сюрпризом для Алекса это не стало – загадочный билет в систему Сатурна служил достаточно откровенным намеком.
– Вы хотите сказать, это потому, что он компьютерами и компьютерными моделями интересуется? Если он настоящий отшельник, этого будет недостаточно. В Солнечной системе есть десятки компьютерных модельеров, но он не согласится встретиться ни с одним из них. Он определенно не согласится встретиться со мной. – Подумав о своей предсказательной модели в ее нынешнем катастрофическом состоянии, Алекс продолжил: – Даже если он согласится со мной увидеться, в данный момент у меня просто нет возможности куда-то отбыть. Моя работа находится на критической стадии.
Лена Лигон покачала головой и самым что ни на есть сладчайшим и урезонивающим голосом произнесла:
– Ах, Алекс, дорогой Алекс, удостой же нас хоть небольшого доверия. Поверь, мы знаем, что делаем.
Проспер Лигон поднял голову и добавил:
– Твоя мать, Алекс, гораздо мудрее тебя. Она понимает одну вещь, которой ты, судя по всему, не понимаешь, а именно: у «Лигон-Индустрии» есть влияние и связи, которые простираются до высочайших уровней правительства системы Юпитера. Признаешь ли ты истинность данного утверждения?
Не более часа тому назад Алекс вдалбливал эту же самую идею в голову Кейт Лонакер. Он кивнул.
– Мы чувствуем, что твой внеочередной отпуск, чтобы провентилировать упомянутый вопрос на Пандоре, получит одобрение. Мы всего лишь просим тебя навестить текущего арендатора и аргументировать нашу позицию.
– А если он не захочет со мной встретиться?
– У нас есть серьезные основания полагать, что захочет. Могу еще раз упомянуть о том, что мы обладаем корпоративными ресурсами, масштабы которых ты, судя по всему, недопонимаешь и недооцениваешь.
У Алекса уже был готов ответ. Он собирался сказать, что возьмет на себя данную задачу в надежде на то, что это позволит ему поскорее смыться с семейного совета. Но тут дверь в конференц-зал резко распахнулась.
Все повернули головы. На пороге стояла двоюродная бабушка Агата. Ее одежда оставалась достаточно официальной по стилю, однако блузка, которой недоставало обычной, тщательно подобранной броши, была распахнута, обнажая идеально оформленную грудь.
– Что, без меня начали? – сказала Агата. – Упадок хороших манер – очевидный симптом этой декадентской эпохи. – Она достаточно бодро прошла вперед, но какими-то странными, боковыми движениями, точно больной краб.
Пока двоюродная бабушка Алекса занимала свое место за столом, дядюшка Каролюс внезапно сказал:
– Мы думали, ты заболела.
– Чушь. Ну, и какое дело у нас первое по порядку?
Она обращалась к Просперу, но ей ответила Лена Лигон:
– Послушай, Агата. Что-то не так. Ты желтая.
Как только его матушка об этом сказала, Алекс и сам это заметил. Кожа двоюродной бабушки Агаты была слегка желтоватого оттенка, но по-настоящему это демонстрировали ее глаза. Обычно белки их были абсолютно чистыми, даже с некоторым намеком на голубизну, которая говорила об идеальном здоровье. Теперь же эти белки были мутно-желтыми, чуть ли не бурыми.
– Чушь, – снова сказала Агата. – Ты, Лена, вечно что-то воображаешь.
– Ты сказала мне, что больна. – Проспер Лигон встал из-за стола и подошел к ней. – Предполагалось, что ты отправишься в «Сильва-Симбионтов», чтобы тебя там осмотрели. Ты там была?
– Нет. Абсолютно пустая трата времени. Я превосходно себя чувствую. – Агата прижала руку к правому боку, как раз над грудной клеткой. Алекс заметил легкое дрожание ее пальцев.
Тогда он оглядел остальных. Они, похоже, понятия не имели, в чем тут дело.
– Бабушка Агата, вам больно?
– Понятное дело, нет.
Разумеется, ее ответ не стал сюрпризом. Одно из преимуществ симбионта заключалось в том, что один из внутренних организмов заботился о болевых симптомах, пока другие латали повреждение.
– Это материнская двуустка, – заключил Алекс. И, когда остальные тупо на него воззрились, продолжил: – Такая большая ерундовина вроде червя, которая над печенью симбионта сидит. С ней что-то не так. Может статься, она даже издохла. Взгляните на симптомы. У бабушки Агаты желтуха, потому что ее печень как следует не разлагает желчь. И я также думаю, что ее печень порядком распухла – там, где она руку прикладывает.
– Чушь. Я отлично себя чувствую. – Но словам двоюродной бабушки Агаты недоставало обычной четкости, и она уже клонилась набок в кресле.
Проспер, без всякого намека на спешку, произнес:
– Данный семейный совет закончен. Каролюс, Алекс, помогите мне. Кора, вызови скорую помощь.
– От кого?
– От «Сильва-Симбионтов», конечно. Это их ответственность.
Каролюс сказал: «Ха! Вот тебе и «Сильва». Полетели ее триллиончики», после чего подошел к другому боку Агаты.
Алекс был менее расторопен. Он наблюдал за своей матушкой. На ее идеальном лице он впервые в жизни заметил неприкрытую тревогу и ужас.
– Они сказали, с ней будет полный порядок.
Кейт помедлила с зажженной спичкой в руке.
– Кто «они»?
– «Сильва-Симбионты». Очевидно, гибель одной из крупных двуусток редка, но это уже случалось раньше. Они вынут ее из бабушки Агаты, вставят запасную, и она будет как новенькая.
Кейт зажгла свечу и задула спичку.
– Что-то в таком роде они и должны были сказать, разве нет? Либо все замечательно, либо им придется признать, что в преображении в симбионты таится некая фундаментальная опасность.
По возвращении Алекса она приветствовала его бурным признанием: «Я тут все думала и думала. Ты должен мне все-все рассказать». Еще более откровенными, чем слова Кейт, были ее одежда и обстановка в квартире. Они носила обтягивающий брючный костюм бледно-голубых тонов, прекрасно демонстрирующий ее фигуру и подчеркивающий цвет ее глаз. Свет был приглушен, а на кухне дымилось ароматное блюдо в керамическом горшочке. На том месте, где должен был сесть Алекс, стояла бутылка виски и графин талого льда с Каллисто – напитки, которые он предпочитал любому вину несмотря на все усилия Кейт «привить ему вкус». Стол был убран свечами, побегами плюща, а также листочками венерина башмачка. Зная приверженность Кейт языку цветов, Алекс заглянул в справочную базу данных, пока она вынимала горшочек из плиты. «Побег плюща, с усиками: усердие в доставлении удовольствия». И «Венерин башмачок: завоюй меня и сохрани». И то, и другое Алекса очень даже устраивало. Он не собирался поминать недавнее прошлое, если бы сама Кейт этого не сделала.
– Я думаю, что быть симбионтом опасно, – сказал Алекс. – У меня были по поводу них какие-то странные видения, когда я находился внутри предсказательной модели. – Он решил, что именно так следует об этом сказать. Он действительно находился «внутри» модели, когда она прогонялась, и «видения» также казались более уместным словом, чем «факты». Все, что Алексу удалось сохранить после выхода из модели, оставалось страшным беспорядком перепутанных во времени впечатлений.
– Хочу тебе, впрочем, еще об одном сказать, – продолжил он. – После того, как мы покинули «Сильва-Симбионтов», дядюшка Каролюс забавное признание сделал. «Они в дерьме по уши и даже нырнуть не могут, – сказал он. – У нас есть видеозапись семейного совета, где Агата плетется как краб и на вид желтее банана. Я позабочусь о том, чтобы эти веселые картинки завтра же в СМИ оказались – как досадная утечка, естественно. Мы заявим, что понятия не имели о том, как они за стены «Лигон-Индустрии» вышли».
– Грязная тактика. – Кейт снова наполнила бокал Алекса. – Что я тебе говорила? Везде, где кучи денег, там и теневые методы бизнеса.
Они сидели друг напротив друга за таким маленьким столиком, что их колени неизбежно соприкасались.
– Ну ладно, – продолжила Кейт. – Одни лишь главные события меня не устраивают. Расскажи мне все подробности. Опиши каждую секунду начиная с того момента, как ты вошел в «Лигон-Индустрию», и кончая тем, как ты оттуда вышел.
Это была трудная задача, но Алекс сделал все, что мог. Он славно поел, прилично выпил и говорил беспрерывно, пока Кейт потягивала вино и молча слушала. Раз она нахмурилась, когда Алекс сказал, что не стал отрицать секса с Люси-Марией или еще с кем бы то ни было в «Эниках-бениках». Зато Кейт хлопнула в ладони от восторга, когда он упомянул о том, что вспомнил ее совет: «Наплюй на всю эту семью. Пошли их к черту» – и описал свою вспышку гнева.
– Браво, Алекс. Именно этого они и заслуживают.
– Очень может быть. Но в дальнейшем я уже не так твердо держался. Если я получу одобрение на несколько дней отпуска, я дьявольски обязан попытаться увидеться с тем чудаком, что на Пандоре болтается. Я этого делать не хочу, но отказаться никак не мог.
– Больше об этом не думай. Я шепну словечко начальству, что твое присутствие в лаборатории жизненно необходимо. Собственно говоря, так оно и есть.
– Сомневаюсь, что у тебя это получится. Проспер Лигон говорил очень уверенно. Он всегда заранее свою диспозицию проверяет. – Тут у Алекса возникла еще одна мысль. Он рассказал обо всем, что случилось с тех пор, как он прибыл в корпорацию Лигонов, но не охватил тот период, пока он туда добирался. – Послушай, Кейт, по пути на семейный совет я какую-то новостную рекламу заметил. И тут же вспомнил что-то схожее в предсказательной модели. Ты ничего не слышала о посланиях со звезд?
– По обычным каналам ничего такого не было.
– Там и не должно было быть. Это был экстренный выпуск «Парадигмы».
– Тогда это скорее всего мусор. Хочешь, чтобы я проверила?
– Если не трудно. – Алекс не сказал «если сможешь». Кейт так работала в сети, как у него никогда не получалось. – Только не сейчас.
– Конечно, не сейчас. Ты уже с едой закончил?
– Да.
Кейт положило руку на горлышко бутылки.
– А с выпивкой?
– Не совсем. – Алекс вдруг понял, что голова у него уже не болит. Он чувствовал себя хорошо – и умственно, и физически. Тогда он изъял у Кейт бутылку. – Еще бокальчик – для медицинских целей. Знаешь этимологию слова «виски»? Оно происходит от кельтского слова «асквибэ», что значит «живая вода». Старожилы на Земле знали, о чем они говорят.
– Только не пей слишком много. Знаешь, что еще твои старожилы про алкоголь говорили? «Спиртное повышает желание, но портит исполнение».
Таким образом отметались в сторону все вопросы насчет того, что будет дальше. Беспокоиться на этот счет Кейт не следовало. Потянувшись под стол, Алекс сжал ее колено. День был долгий и во многих отношениях кошмарный, зато ночь ожидалась просто волшебная.
Если и дальше заимствовать у старожилов, то, пожалуй и это: «Все хорошо, что хорошо кончается», И еще вот что: «Нерожденное завтра и мертвое вчера – что о них заботиться, когда сегодня сладкое?» Не говоря уж о таком: «Распутная голова распутный хвост порождает».
Алекс не понимал, что говорит вслух, пока Кейт очень твердо не вынула у него из руки бутылку.
– Когда ты начинаешь цитаты бормотать, это значит, что с тебя уже довольно.
– Я замечательно себя чувствую.
– Очень хорошо. Замечательно себя чувствовать не запрещается. – Кейт поставила бутылку на боковой столик и протянула руку, чтобы поднять Алекса на ноги. – А вот что Алексу Лигону запрещается, так это завтра утром сказать мне, что он не знает, с кем этой ночью сексом занимался.
18.
Гудение наверняка производила Магрит Кнудсен, снова пытаясь до него добраться. Как пить дать опять насчет этой инфернальной семейки Лигонов и необходимости для Совы с ними встретиться. Но на сегодня Свами Савачарья уже испытал все раздражение, какое только мог себе позволить. Тогда он установил линию с минимальной скоростью передачи информации из внешнего мира, специально рассчитанную на то, чтобы вконец достать и обозлить любого звонящего человека, и удалился в безопасное одиночество Цитадели.
Пора было список «четыре-сигма» рассмотреть.
Этот список автоматически составлялся личными программами Совы в их постоянном поиске по всей Солнечной системе аномалий достаточно невероятных, чтобы их особо отметить. Название «четыре-сигма» было, как прекрасно понимал Сова, весьма обманчивым. Оно предполагало, что его интересуют предметы, имеющие всего лишь один шанс из десяти тысяч на существование, что было истинной правдой. Однако данное название также подразумевало, что подобные события имеют нормальное распределение, что определенно являлось неправдой.
Сова был слишком ленив, чтобы выдумывать более подходящее название. Он знал, чего он хочет от программы, да и в любом случае следующий шаг оставался целиком за ним, никоим образом не подлежа количественной оценке. Сова искал связи между пунктами списка «четыре-сигма», дабы умножить шансы и обратить вероятность из одной десятитысячной хотя бы в одну трехсотую.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как он в последний раз изучал список, и несколько новых пунктов привлекли его внимание.
1) Некто запрашивал у Центрального транспортного управления разрешение на высокоскоростной транзит между юпитерианскими точками Л-4 и Л-5, что являлось беспрецедентным событием в опыте программы, а также в опыте Совы. Он поставил вопросительный знак, чтобы проследить за полетом.
2) Стремительное падение на пять процентов имело место в общей оценке корпорации «Сильва-Симбионты», совпадающее по времени с заявлением о рекордно высоких прибылях. Это определенно была аномалия, причем не имеющая очевидного смысла, однако Сова слишком хорошо в этом разбирался, чтобы тратить время на лишние раздумья по этому поводу. Еще подростком он пришел к тому выводу, что значение, присвоенное корпорации инвесторами, представляет собой случайное блуждание, модифицированное внутренней информацией.
3) Произошла рекордного размера солнечная вспышка, на четверо суток удвоившая интенсивность солнечного ветра по всей системе. Сова и это проигнорировал. Такое событие определенно являлось аномальным, однако даже в самом своем параноидном настроении Сова не склонен был подозревать Солнце в активном вмешательстве в человеческие дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Какого рода деяние?
– А хрен его знает. – Дядюшка Каролюс нахмурился. – Но поехать куда-нибудь на лошади и угрохать огнедышащего дракона он вроде как не может. Гектор говорит, что он сам хочет об этом поразмыслить и придумать что-то ценное для семьи. Вот только насчет поразмыслить у него хуже всего. Думает тут как раз Алекс.
– Думать-то он думает, но толку от этого мало. – Проспер Лигон снова повернулся к Алексу. – Ты задолжал семье некую исключительную услугу в качестве компенсации за то, что ты натворил.
– Я не натворил ничего такого, что Гектор уже сотню раз не проделал.
– Сравнение с твоим кузеном в данном случае не в твою пользу. Он, по крайней мере, делает для семьи, что может. Я скажу тебе, чего именно мы от тебя ожидаем. Мы как раз обсуждали это перед твоим прибытием. – Проспер обвел взглядом стол, получая от всех одобрительные кивки, а затем продолжил: – Ты присутствовал на нашем последнем семейном совете, когда было принято решение согласиться на контракт второй фазы проекта «Звездное семя». Наша выгода от этой работы – а также, если быть откровенным, судьба самой «Лигон-Индустрии» – зависит от получения прав на промышленные операции в системе Сатурна. Эти права тесно связаны с арендой маленького спутника под названием Пандора. Припоминаешь ты этот вопрос – или ты весь тот совет о похотливых наслаждениях грезил?
– Вы меня с Натали и Рашелью, моими помешанными на сексе кузинами перепутали. Я прекрасно помню все, что на том совете говорилось. Натали и Рашели предполагалось войти в контакт с текущим арендатором и трахать его до тех пор, пока он не забудет, где верх, где низ, и какой теперь день недели. Я был всего лишь второстепенной поддержкой. А что случилось? Неужто наши близняшки-нимфоманки забастовали?
Грубые слова и сексуальные ссылки не оказали на Проспера Лигона никакого эффекта. Голова старого осла покачнулась – словно бы скорее от грусти, чем от гнева, – и дедушка Проспер сказал:
– Оскорбления близких членов семьи не могут компенсировать твоего собственного провала, Алекс. Или ты отрицаешь, что у тебя есть семейный долг и семейная ответственность?
– Я всегда старался для семьи, как мог. Сам факт того, что я нахожусь здесь, где у меня нет никакого желания пребывать, это доказывает.
– Очень хорошо. Теперь у тебя есть еще одна возможность это доказать. Натали и Рашель, по той или иной причине... – тут Проспер Лигон сухо кашлянул, – оказались неспособны организовать встречу с текущим арендатором Пандоры. Оценивая некоторые дошедшие до нас слухи, а также учитывая интересы и натуру арендатора, мы считаем, что у тебя есть лучший шанс на успех. Мы хотим, чтобы ты взял на себя эту задачу.
Сюрпризом для Алекса это не стало – загадочный билет в систему Сатурна служил достаточно откровенным намеком.
– Вы хотите сказать, это потому, что он компьютерами и компьютерными моделями интересуется? Если он настоящий отшельник, этого будет недостаточно. В Солнечной системе есть десятки компьютерных модельеров, но он не согласится встретиться ни с одним из них. Он определенно не согласится встретиться со мной. – Подумав о своей предсказательной модели в ее нынешнем катастрофическом состоянии, Алекс продолжил: – Даже если он согласится со мной увидеться, в данный момент у меня просто нет возможности куда-то отбыть. Моя работа находится на критической стадии.
Лена Лигон покачала головой и самым что ни на есть сладчайшим и урезонивающим голосом произнесла:
– Ах, Алекс, дорогой Алекс, удостой же нас хоть небольшого доверия. Поверь, мы знаем, что делаем.
Проспер Лигон поднял голову и добавил:
– Твоя мать, Алекс, гораздо мудрее тебя. Она понимает одну вещь, которой ты, судя по всему, не понимаешь, а именно: у «Лигон-Индустрии» есть влияние и связи, которые простираются до высочайших уровней правительства системы Юпитера. Признаешь ли ты истинность данного утверждения?
Не более часа тому назад Алекс вдалбливал эту же самую идею в голову Кейт Лонакер. Он кивнул.
– Мы чувствуем, что твой внеочередной отпуск, чтобы провентилировать упомянутый вопрос на Пандоре, получит одобрение. Мы всего лишь просим тебя навестить текущего арендатора и аргументировать нашу позицию.
– А если он не захочет со мной встретиться?
– У нас есть серьезные основания полагать, что захочет. Могу еще раз упомянуть о том, что мы обладаем корпоративными ресурсами, масштабы которых ты, судя по всему, недопонимаешь и недооцениваешь.
У Алекса уже был готов ответ. Он собирался сказать, что возьмет на себя данную задачу в надежде на то, что это позволит ему поскорее смыться с семейного совета. Но тут дверь в конференц-зал резко распахнулась.
Все повернули головы. На пороге стояла двоюродная бабушка Агата. Ее одежда оставалась достаточно официальной по стилю, однако блузка, которой недоставало обычной, тщательно подобранной броши, была распахнута, обнажая идеально оформленную грудь.
– Что, без меня начали? – сказала Агата. – Упадок хороших манер – очевидный симптом этой декадентской эпохи. – Она достаточно бодро прошла вперед, но какими-то странными, боковыми движениями, точно больной краб.
Пока двоюродная бабушка Алекса занимала свое место за столом, дядюшка Каролюс внезапно сказал:
– Мы думали, ты заболела.
– Чушь. Ну, и какое дело у нас первое по порядку?
Она обращалась к Просперу, но ей ответила Лена Лигон:
– Послушай, Агата. Что-то не так. Ты желтая.
Как только его матушка об этом сказала, Алекс и сам это заметил. Кожа двоюродной бабушки Агаты была слегка желтоватого оттенка, но по-настоящему это демонстрировали ее глаза. Обычно белки их были абсолютно чистыми, даже с некоторым намеком на голубизну, которая говорила об идеальном здоровье. Теперь же эти белки были мутно-желтыми, чуть ли не бурыми.
– Чушь, – снова сказала Агата. – Ты, Лена, вечно что-то воображаешь.
– Ты сказала мне, что больна. – Проспер Лигон встал из-за стола и подошел к ней. – Предполагалось, что ты отправишься в «Сильва-Симбионтов», чтобы тебя там осмотрели. Ты там была?
– Нет. Абсолютно пустая трата времени. Я превосходно себя чувствую. – Агата прижала руку к правому боку, как раз над грудной клеткой. Алекс заметил легкое дрожание ее пальцев.
Тогда он оглядел остальных. Они, похоже, понятия не имели, в чем тут дело.
– Бабушка Агата, вам больно?
– Понятное дело, нет.
Разумеется, ее ответ не стал сюрпризом. Одно из преимуществ симбионта заключалось в том, что один из внутренних организмов заботился о болевых симптомах, пока другие латали повреждение.
– Это материнская двуустка, – заключил Алекс. И, когда остальные тупо на него воззрились, продолжил: – Такая большая ерундовина вроде червя, которая над печенью симбионта сидит. С ней что-то не так. Может статься, она даже издохла. Взгляните на симптомы. У бабушки Агаты желтуха, потому что ее печень как следует не разлагает желчь. И я также думаю, что ее печень порядком распухла – там, где она руку прикладывает.
– Чушь. Я отлично себя чувствую. – Но словам двоюродной бабушки Агаты недоставало обычной четкости, и она уже клонилась набок в кресле.
Проспер, без всякого намека на спешку, произнес:
– Данный семейный совет закончен. Каролюс, Алекс, помогите мне. Кора, вызови скорую помощь.
– От кого?
– От «Сильва-Симбионтов», конечно. Это их ответственность.
Каролюс сказал: «Ха! Вот тебе и «Сильва». Полетели ее триллиончики», после чего подошел к другому боку Агаты.
Алекс был менее расторопен. Он наблюдал за своей матушкой. На ее идеальном лице он впервые в жизни заметил неприкрытую тревогу и ужас.
– Они сказали, с ней будет полный порядок.
Кейт помедлила с зажженной спичкой в руке.
– Кто «они»?
– «Сильва-Симбионты». Очевидно, гибель одной из крупных двуусток редка, но это уже случалось раньше. Они вынут ее из бабушки Агаты, вставят запасную, и она будет как новенькая.
Кейт зажгла свечу и задула спичку.
– Что-то в таком роде они и должны были сказать, разве нет? Либо все замечательно, либо им придется признать, что в преображении в симбионты таится некая фундаментальная опасность.
По возвращении Алекса она приветствовала его бурным признанием: «Я тут все думала и думала. Ты должен мне все-все рассказать». Еще более откровенными, чем слова Кейт, были ее одежда и обстановка в квартире. Они носила обтягивающий брючный костюм бледно-голубых тонов, прекрасно демонстрирующий ее фигуру и подчеркивающий цвет ее глаз. Свет был приглушен, а на кухне дымилось ароматное блюдо в керамическом горшочке. На том месте, где должен был сесть Алекс, стояла бутылка виски и графин талого льда с Каллисто – напитки, которые он предпочитал любому вину несмотря на все усилия Кейт «привить ему вкус». Стол был убран свечами, побегами плюща, а также листочками венерина башмачка. Зная приверженность Кейт языку цветов, Алекс заглянул в справочную базу данных, пока она вынимала горшочек из плиты. «Побег плюща, с усиками: усердие в доставлении удовольствия». И «Венерин башмачок: завоюй меня и сохрани». И то, и другое Алекса очень даже устраивало. Он не собирался поминать недавнее прошлое, если бы сама Кейт этого не сделала.
– Я думаю, что быть симбионтом опасно, – сказал Алекс. – У меня были по поводу них какие-то странные видения, когда я находился внутри предсказательной модели. – Он решил, что именно так следует об этом сказать. Он действительно находился «внутри» модели, когда она прогонялась, и «видения» также казались более уместным словом, чем «факты». Все, что Алексу удалось сохранить после выхода из модели, оставалось страшным беспорядком перепутанных во времени впечатлений.
– Хочу тебе, впрочем, еще об одном сказать, – продолжил он. – После того, как мы покинули «Сильва-Симбионтов», дядюшка Каролюс забавное признание сделал. «Они в дерьме по уши и даже нырнуть не могут, – сказал он. – У нас есть видеозапись семейного совета, где Агата плетется как краб и на вид желтее банана. Я позабочусь о том, чтобы эти веселые картинки завтра же в СМИ оказались – как досадная утечка, естественно. Мы заявим, что понятия не имели о том, как они за стены «Лигон-Индустрии» вышли».
– Грязная тактика. – Кейт снова наполнила бокал Алекса. – Что я тебе говорила? Везде, где кучи денег, там и теневые методы бизнеса.
Они сидели друг напротив друга за таким маленьким столиком, что их колени неизбежно соприкасались.
– Ну ладно, – продолжила Кейт. – Одни лишь главные события меня не устраивают. Расскажи мне все подробности. Опиши каждую секунду начиная с того момента, как ты вошел в «Лигон-Индустрию», и кончая тем, как ты оттуда вышел.
Это была трудная задача, но Алекс сделал все, что мог. Он славно поел, прилично выпил и говорил беспрерывно, пока Кейт потягивала вино и молча слушала. Раз она нахмурилась, когда Алекс сказал, что не стал отрицать секса с Люси-Марией или еще с кем бы то ни было в «Эниках-бениках». Зато Кейт хлопнула в ладони от восторга, когда он упомянул о том, что вспомнил ее совет: «Наплюй на всю эту семью. Пошли их к черту» – и описал свою вспышку гнева.
– Браво, Алекс. Именно этого они и заслуживают.
– Очень может быть. Но в дальнейшем я уже не так твердо держался. Если я получу одобрение на несколько дней отпуска, я дьявольски обязан попытаться увидеться с тем чудаком, что на Пандоре болтается. Я этого делать не хочу, но отказаться никак не мог.
– Больше об этом не думай. Я шепну словечко начальству, что твое присутствие в лаборатории жизненно необходимо. Собственно говоря, так оно и есть.
– Сомневаюсь, что у тебя это получится. Проспер Лигон говорил очень уверенно. Он всегда заранее свою диспозицию проверяет. – Тут у Алекса возникла еще одна мысль. Он рассказал обо всем, что случилось с тех пор, как он прибыл в корпорацию Лигонов, но не охватил тот период, пока он туда добирался. – Послушай, Кейт, по пути на семейный совет я какую-то новостную рекламу заметил. И тут же вспомнил что-то схожее в предсказательной модели. Ты ничего не слышала о посланиях со звезд?
– По обычным каналам ничего такого не было.
– Там и не должно было быть. Это был экстренный выпуск «Парадигмы».
– Тогда это скорее всего мусор. Хочешь, чтобы я проверила?
– Если не трудно. – Алекс не сказал «если сможешь». Кейт так работала в сети, как у него никогда не получалось. – Только не сейчас.
– Конечно, не сейчас. Ты уже с едой закончил?
– Да.
Кейт положило руку на горлышко бутылки.
– А с выпивкой?
– Не совсем. – Алекс вдруг понял, что голова у него уже не болит. Он чувствовал себя хорошо – и умственно, и физически. Тогда он изъял у Кейт бутылку. – Еще бокальчик – для медицинских целей. Знаешь этимологию слова «виски»? Оно происходит от кельтского слова «асквибэ», что значит «живая вода». Старожилы на Земле знали, о чем они говорят.
– Только не пей слишком много. Знаешь, что еще твои старожилы про алкоголь говорили? «Спиртное повышает желание, но портит исполнение».
Таким образом отметались в сторону все вопросы насчет того, что будет дальше. Беспокоиться на этот счет Кейт не следовало. Потянувшись под стол, Алекс сжал ее колено. День был долгий и во многих отношениях кошмарный, зато ночь ожидалась просто волшебная.
Если и дальше заимствовать у старожилов, то, пожалуй и это: «Все хорошо, что хорошо кончается», И еще вот что: «Нерожденное завтра и мертвое вчера – что о них заботиться, когда сегодня сладкое?» Не говоря уж о таком: «Распутная голова распутный хвост порождает».
Алекс не понимал, что говорит вслух, пока Кейт очень твердо не вынула у него из руки бутылку.
– Когда ты начинаешь цитаты бормотать, это значит, что с тебя уже довольно.
– Я замечательно себя чувствую.
– Очень хорошо. Замечательно себя чувствовать не запрещается. – Кейт поставила бутылку на боковой столик и протянула руку, чтобы поднять Алекса на ноги. – А вот что Алексу Лигону запрещается, так это завтра утром сказать мне, что он не знает, с кем этой ночью сексом занимался.
18.
Гудение наверняка производила Магрит Кнудсен, снова пытаясь до него добраться. Как пить дать опять насчет этой инфернальной семейки Лигонов и необходимости для Совы с ними встретиться. Но на сегодня Свами Савачарья уже испытал все раздражение, какое только мог себе позволить. Тогда он установил линию с минимальной скоростью передачи информации из внешнего мира, специально рассчитанную на то, чтобы вконец достать и обозлить любого звонящего человека, и удалился в безопасное одиночество Цитадели.
Пора было список «четыре-сигма» рассмотреть.
Этот список автоматически составлялся личными программами Совы в их постоянном поиске по всей Солнечной системе аномалий достаточно невероятных, чтобы их особо отметить. Название «четыре-сигма» было, как прекрасно понимал Сова, весьма обманчивым. Оно предполагало, что его интересуют предметы, имеющие всего лишь один шанс из десяти тысяч на существование, что было истинной правдой. Однако данное название также подразумевало, что подобные события имеют нормальное распределение, что определенно являлось неправдой.
Сова был слишком ленив, чтобы выдумывать более подходящее название. Он знал, чего он хочет от программы, да и в любом случае следующий шаг оставался целиком за ним, никоим образом не подлежа количественной оценке. Сова искал связи между пунктами списка «четыре-сигма», дабы умножить шансы и обратить вероятность из одной десятитысячной хотя бы в одну трехсотую.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как он в последний раз изучал список, и несколько новых пунктов привлекли его внимание.
1) Некто запрашивал у Центрального транспортного управления разрешение на высокоскоростной транзит между юпитерианскими точками Л-4 и Л-5, что являлось беспрецедентным событием в опыте программы, а также в опыте Совы. Он поставил вопросительный знак, чтобы проследить за полетом.
2) Стремительное падение на пять процентов имело место в общей оценке корпорации «Сильва-Симбионты», совпадающее по времени с заявлением о рекордно высоких прибылях. Это определенно была аномалия, причем не имеющая очевидного смысла, однако Сова слишком хорошо в этом разбирался, чтобы тратить время на лишние раздумья по этому поводу. Еще подростком он пришел к тому выводу, что значение, присвоенное корпорации инвесторами, представляет собой случайное блуждание, модифицированное внутренней информацией.
3) Произошла рекордного размера солнечная вспышка, на четверо суток удвоившая интенсивность солнечного ветра по всей системе. Сова и это проигнорировал. Такое событие определенно являлось аномальным, однако даже в самом своем параноидном настроении Сова не склонен был подозревать Солнце в активном вмешательстве в человеческие дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52