- Ты можешь порвать ее во время схватки...
- Спасибо, - Рикус, поднял накидку с земли, куда прежде кинул ее, и
подал наверх девушке.
- Рикус, - прошептала Садира, беря накидку. - Мне не нравится усмешка
Боаза.
Мул улыбнулся, обнажив ряд белых, как отполированные песчаными бурями
кости, зубов.
- Не беспокойся. Я разорву его на части прежде, чем он успеет
прикоснуться к тебе кнутом.
- Нет! - прошептала Садира с внезапной тревогой. - Дело не в этом. Я
могу вынести порку, но будь осторожен.
Рикус никак не ожидал подобных слов. Он полагал, что мысль о
возможных увечьях должна наполнять ее ужасом, а тут... Но прежде, чем он
успел похвалить ее за храбрость, рядом с Садирой появилась Ниива.
- Какое возьмешь оружие? - спросила она Рикуса, рывком поднимая
Садиру на ноги. - Наш большой друг уже клацает жвалами в предвкушении
добычи.
- Только не меч и не копье, - вставил Боаз. - Гадж - сюрприз для
короля. И если ты его убьешь, Тихиан сварит тебя заживо.
Рикус покосился на неподвижное чудище. Жвалы перестали щелкать и
застыли в раскрытом положении. - Ты любишь спорить, Боаз? - спросил он,
разглядывая панцирь противника.
- Допустим.
- Я выйду на бой, - Рикус насмешливо улыбнулся только с поющими
палками. Если я одержу победу, ты изобьешь меня одного и никого больше.
- Да эти жвалы перекусят твои палки, словно гнилую солому! -
воскликнула Ниива.
- Ну, так как, спорим? - не обращая на нее внимания, спросил Рикус.
Боаз немного подумал и кивнул.
- Давай палки, - приказа мул Нииве.
Она не сдвинулась с места.
- Они слишком легкие. Ты не справишься с этой тварью. Это
самоубийство! Я не хочу участвовать в этом!
- Рикус знает, что делает, - спокойно сказала Садира. - Сейчас я
принесу поющие палки.
Ниива хотела остановить свою соперницу, но Боаз подал знак
стражникам, и женщина-боец оказалась лицом к лицу с десятком острых копий.
Вскоре Садира вернулась с парой ярко-красных палок из упругого дерева.
Каждая - около дюйма в диаметре и длиной два с половиной фута. Эти палки
были очень легкими и требовали ловкости и быстроты удара. Именно быстрота
определяла успех их применения. Для удобства середины палок были чуть
тоньше, чем концы, а специальное масло делало дерево нескользким даже в
самый жаркий день.
Садира бросила палки на арену, и Рикус без труда поймал их. Держа в
каждой руке по палке, гладиатор повернулся к гаджу. Шагнув вперед, он
закружил поющие палки сложной оборонительной фигурой, напоминающей
восьмерку. Вращаясь, они издавали характерный свист, из-за которого и
получили свое название. Хотя Рикус не часто использовал поющие палки во
время схваток в последнее время они стали его излюбленным оружием для
тренировок.
Решив, что атаковать лучше всего голову зверя, Рикус двинулся вперед.
Гадж выжидал. Его глаза оставались пустыми и бессмысленными.
- Эта тварь видит меня или нет? - спросил Рикус.
В ответ он услышал только короткий смешок Боаза.
Гладиатор остановился в нескольких шагах от гаджа. Он почувствовал
сладкий запах мускуса, забивающий вонь разлагающихся на солнце
внутренностей, свисавших с крючков, которыми были усеяны жвалы чудовища.
Рикус сделал еще шаг, крутя палками пред глазами гаджа. Тот никак не
отреагировал, и гладиатор сделал вид, будто собирается нанести удар. Но
гадж даже не пошевелился. Держа одну палку наготове (на случай, если
придется защищаться) Рикус слегка ударил по одному из красных фасетчатых
глаз гаджа.
Голова дернулась в сторону, и одновременно жвалы, оказавшиеся весьма
подвижными, своим внешним краем с силой ударили Рикуса в бедро. Гладиатор
отшатнулся и чуть не упал. Нахмурившись он уставился на своего противника,
пытаясь понять, что особенного нашел Тихиан в этой глупой твари. Рикус
ничуть не сомневался, что гадж силен, но одной силы мало. Будь в руках
Рикуса любое рубящее или колющее оружие, гадж был бы мертв после первого
же удара.
- С ним что-то не так, - крикнул Рикус через плечо, - охотники,
похоже, ослепили его при поимке.
Боаз захохотал как сумасшедший.
- Да тресни ты его по башке как следует, - посоветовала Ниива. -
Нечего рассусоливать!
Сжав зубы, Рикус снова повернулся к гаджу. Не обращая внимания на
безжизненные глаза животного, гладиатор с силой ударил палкой по белой
круглой голове. Ощущение было такое, словно удар пришелся по толстому
матрасу, наполненному соломой.
В то же миг один из волосатых усиков дернулся и обвил палку, а затем,
распрямившись, вырвал ее из рук Рикуса. Изумленный мул отпрыгнул и сделал
сальто назад, стремясь убраться подальше от странного зверя. Стражники на
стене покатывались со смеху. Мул нахмурился. Его раздражали не столько
потешавшиеся над его неосторожностью стражники, сколько то, что тварь
сумела захватить его врасплох.
Гадж не двигался с места. Не выпуская захваченной у Рикуса палки, он
крутил ее в воздухе. Приглядевшись, мул увидел, что гадж пытается
воспроизвести, напоминающее оборонительное движение, которое только что
продемонстрировал сам Рикус.
Гладиатор понял, что недооценил своего противника. Усики были не
усиками, а скорее щупальцами. Как же иначе? Рикус еще никогда не видел,
чтобы какое-либо животное могло хватать усиками. Это первое. А второе...
Второе заключалось в том, что гадж был гораздо умнее, чем казался. Эта
тварь подражала сложному оборонительному маневру, и Рикус сильно
сомневался, что это случайность.
- Значит, хочешь подраться на палках? - проворчал мул.
Он закрутил вторую палку в воздухе, мгновенно и без всякой системы
переходя от одной к другой. Прикрываясь этим свистящим, сверкающим на
солнце щитом, он двинулся на гаджа.
Когда гладиатор подошел совсем близко, зверь приподнял над песком
переднюю часть панциря. Рикус успел заметить скрывающееся под ним мягкое
белое тело и клубок узловатых суставчатых ног. В следующий миг гадж втянул
голову под панцирь, прихватив с собой и палку мула. Рикус и оглянуться не
успел, как природная броня скрыла все, кроме мощных, угрожающе
пощелкивающих жвал.
- Ну что теперь, Рикус? - крикнул один из стражников.
- Лезь под панцирь и дерись там! - издевательски посоветовал другой.
Покраснев, Рикус поглядел в сторону своих друзей. Из все только Ниива
оставалась серьезной. Даже Садира не смогла удержаться от улыбки при виде
дурацкого положения, в которое попал мул.
- Похоже, эта тварь не хочет со мной сражаться! - сказал Рикус. -
Почему бы кому-нибудь из вас не занять мое место на арене? А если одному
страшно, можете вдвоем или втроем...
Его слова вызвали наверху новый взрыв смеха, но откликнуться на вызов
гладиатора охотников не нашлось.
Зажав в зубах оставшуюся палку, Рикус обошел прячущегося под панцирем
гаджа. Присев рядом, там, где его не могли достать жвалы, он ухватился
руками за край панциря и изо всей силы потянул вверх.
Панцирь оторвался от песка. Внутри что-то заскрежетало. Рикус потянул
сильнее. Краем глаза из заметил шесть толстых, как его собственные руки,
ног, оканчивающихся острым раздвоенным когтем. Эти ноги отчаянно цеплялись
за песок, пытаясь помешать мулу перевернуть их владельца.
Не выпуская палки изо рта, Рикус, присев, подставил под панцирь
плечо. Еще немного, и он перевернет мерзкую зверюгу. Но это было не так-то
просто. Выставив ноги далеко за пределы панциря, гадж пытался помещать
мулу. Однако Рикус был сильнее. Медленно, но верно, он поднимал гаджа:
панцирь задирался все выше.
Вот уже оторвались от песка ближайшие к Рикусу ноги. Под панцирем
крылось мягкое тело, состоящее из трех сегментов: голова, узкое
сочленение, от которого отходили шесть черных ног и раздутое, по форме
напоминающее огромное сердце, брюхо. Тело заканчивалось кольцом розовых
мускулов.
Рикус почти достиг цели, когда гадж, изогнув брюхо, направил его
конец на своего противника. Мускулы напряглись, и Рикус увидел, как в
центре розового кольца открылось небольшое, диаметром с указательный
палец, отверстие. В лицо гладиатору с шипением ударил поток зловонного
газа.
Не раздумывая, Рикус выплюнул палку, отвернувшись, он успел отбежать
на несколько шагов, прежде, чем бессильно рухнуть на колени. Его рвало.
Горло горело так, что он едва мог дышать, а лицо покрывала едкая вонючая
слизь.
- Ты рассчитывал справиться с гаджем одной левой? - издевательски
спросил Боаз у поверженного гладиатора.
- Рикус! - услышал он крик Ярига. - Тебе нужна помощь?!
- Нет! - выдавил Рикус.
Если он рассчитывал выиграть пари с Боазом и спасти друзей от кнута,
следовало справиться с гаджем в одиночку.
Отчаянным усилием воли Рикус заставил себя подняться на ноги. К
своему удивлению, он вдруг зашатался и снова чуть не упал. Его все еще
тошнило, а голова кружилась так, словно он только что осушил целый кувшин
крепкого вина. Эта тварь отравила его!
Сквозь застилавшие глаза слезы Рикус увидел, как преисполненный
решимости гном шагнул к веревке, спускавшейся на арену.
- Я иду, Рикус! - крикнул Яриг. - Держись!
- Не двигайся, Яриг! - приказал Боаз. - Только я решаю, когда Рикус
может прекратить бой.
Яриг, разумеется, не собирался выполнять приказ наставника, но его
остановила Ниива. Конечно, она не могла равняться в силе с гномом, но
все-таки задержала его до тех пор, пока в дело не вмешались стражники.
Яриг почувствовал приставленные к горлу острия копий, и поневоле отступил.
Рикус только-только начинал видеть, что творится вокруг, когда у него
над головой пролетели его собственные палки. Ударившись о каменную стену,
окружавшую арену, они упали у ее подножия. Рикус резко повернулся к гаджу.
От быстрого движения у него снова закружилась голова.
Мул увидел, что гадж выбрался из вырытой им неглубокой ямки в песке.
Он стоял на своих шести ногах, и верх его панциря возвышался над макушкой
гладиатора. Гадж угрожающе шевелил жвалами и размахивал щупальцами, а три
из его многочисленных глаз, не отрываясь, глядели на Рикуса.
Мул поспешно отступил к стене и поднял поющие палки. Он услышал, как
Боаз что-то тихо говорит стражникам. Его друзья молчали.
Широко раскрыв жвалы, гадж засеменил вперед. Не желая оказаться
зажатым в угол, Рикус двинулся ему навстречу. Он завертел палками так, что
они слились в два сверкающих круга. Словно издеваясь, гадж тоже закрутил
щупальцами, как бы пародируя действия гладиатора.
И тогда Рикус решил атаковать. Издав боевой клич он ринулся на
чудовище со всей скоростью, на которую только были способны его все еще
дрожавшие ноги. Он поднял одну палку для удара, переведя вторую в
положение средней защиты. Но тут мул заметил, что гадж приник к земле,
словно подбирая наги для прыжка. Каким-то шестым чувством Рикус понял, что
сейчас его ждет еще один сюрприз. Не колеблясь, он плашмя рухнул на
горячий песок. И в тот же миг гадж взмыл в воздух. Покрытые острыми
крючьями жвалы щелкнули там, где мгновение назад стоял мул. Рикус,
перевернувшись на спину, что есть силы ударил концами палок в мягкое брюхо
нависшего над ним чудища. Мул не знал, удалось ли ему ранить зверя.
Насколько он мог судить, гадж, даже не заметил удара.
Краем глаза Рикус увидел, как оканчивающееся розовыми кольцами брюхо
начало изгибаться, приближаясь к нему. Он что есть силы ударил в него
ногами и откатился в сторону. Раздалось громкое шипение, но на сей раз
гадж промазал. Мул затаил дыхание. Нанося молниеносные удары направо и
налево, Рикус вырывался из-под панциря чудовища. Он отбивал пытающиеся
вцепиться в него ноги...
Алые лучи восходящего солнца вновь коснулись его лица, и Рикус,
наконец-то, позволил себе глубоко вдохнуть. Он увидел Садиру и других
рабов, стоявших на стене совсем рядом со спускающейся на арену веревкой.
Вокруг них столпились стражники, которые, забыв обо всем наблюдали за
боем.
Мул вскочил на ноги.
- Со мной все в порядке! - крикнул он, отбивая нацеленные ему в живот
удары черных суставчатых ног.
С неожиданной для него подвижностью гадж развернулся, и Рикус
оказался лицом к лицу со жвалами чудовища. Мул сделал изящный финт, и
острые зубья и крюки сомкнулись там, где его уже не было. Проскользнув
вперед, Рикус нанес серию быстрых мощных ударов по белой упругой голове.
Гадж в ответ хлестнул своим волосатым щупальцем.
Словно раскаленное железо коснулось груди и рук гладиатора. Мул
закричал и попытался отпрыгнуть в сторону. Ноги задрожали. Ослепляющая,
непереносимая боль как обручем охватила могучую грудь. Отчаянным усилием
Рикус заставил двигаться свое не желающее подчинять тело. Сведенные
судорогой мускулы сделали, что смогли, и Рикус почувствовал, как его тело
завалилось назад. Еще немного, и он упадет на спину. Тогда все...
Собрав волю в кулак, мул сделал шаг и удержался-таки на ногах.
Казалось, они окаменели.
Спрятав голову под панцирь так, что торчали только глаза, гадж
выставил вперед широко раскрытые жвалы. Рикус отшатнулся и поднял внезапно
ставшие ватными руки. В следующий миг могучие челюсти вцепились в тело
мула. Крючья вошли в живот Рикуса и сильная, всепроникающая боль охватила
его.
Гладиатор не пытался вырываться. Даже ослепленный невыносимой болью,
он понимал, что сражаться со жвалами бесполезно. Он перехватив палки,
словно это была пара огромных кинжалов, и со всего размаху всадил в
ближайшие к нему глаза чудища. Красные фасетчатые глаза лопнули. Судорога
пробежала по огромному телу гаджа. Но жвалы не разошлись. Наоборот,
сомкнулись еще сильнее.
Рядом с мулом появилась Ниива с копьем одного из стражников. Как
сквозь густой туман Рикус слышал невнятные крики взбешенного Боаза. Копье
Ниивы уже опускалось на голову гаджа, когда чудовище небрежным движением
щупальца вырвало оружие из рук женщины и отшвырнуло его в сторону.
Справа от гаджа, как из-под земли, возник Яриг, а вслед за ним и
Анезка, присоединившиеся к сражению, как успел подумать Рикус, не ради
него, а ради своего партнера. Гном нанес точный удар в голову зверя, а
Анезка, пользуясь суматохой, вонзила свое копье туда, где у обычных
животных находится шея.
На эту новую, неожиданную атаку, гадж отреагировал быстро и
решительно. Используя тело мула как палицу, он несколькими точными ударами
сбил спасателей с ног.
Сквозь огненную пелену, застилавшую глаза, Рикус увидел Садиру,
подбиравшуюся к беснующемуся чудовищу. Она была без оружия.
- Уходи! - закричал он, до глубины души удивленный тем, что девушка
была готова рискнуть жизнью в бесплодной попытке спасти его,
гладиатора-неудачника.
Гадж тряс мула так сильно, что никто не смог бы угадать, что означал
вырвавшийся из груди гладиатора вопль. Рикус снова попытался ударить по
глазам, но волосатые щупальца перехватили его руки, обвились вокруг
запястий, и новая волна ослепляющей боли захлестнула мула. Судороги
сотрясали его тело. Рикус кричал, пытаясь разорвать державшие его
щупальца, но руки ему уже более подчинялись.
Третье щупальце обвило голову мула. Словно само солнце вспыхнуло в
его мозгу. И мир взорвался ослепительно белой всепроникающей болью. Рикус
уже ничего не слышал. Ничего не видел. Он чувствовал, как работает его
грудная клетка, набирая воздух для новых и новых воплей, и только.
Внутри его головы, на белой меловой равнине, ставшей миром Рикуса,
появились крохотные, с ноготь размером, жучки. Каждый - точная копия
гаджа. Спокойно и неторопливо они подбирались к вершине высящейся на
равнине горы - поверхности мозга Рикуса. Вот они принялись за еду.
Маленькие гаджи вгрызлись в его сознание, оставляя за собой тончайшую
паутину боли, понемногу сплетающуюся в густую сеть, обволакивающую все
кругом.
Эта сеть затягивалась все туже, и страхи мула, его память, его
желание сражаться и мечты о свободе понемногу растворялись, словно сон.
Вскоре он уже не знал и не мог знать ничего, кроме мучительной агонии
сгорающей заживо плоти. Он чувствовал лишь горький запах своих, ставших
уже совершенно непонятными, страхов и сухой пепел разлетающихся мыслей.
А потом исчезло и это. Остался лишь долгий, бесконечный, бесплотный
полет в черное, как пустота, забвение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31