Кларки чуть со стыда не сгорели. Скандал в благородном семействе! Собака не реагировала ни на приказы замолчать, ни на слезы девочки, и оттащить ее от машины не было никакой возможности. Такая компрометация! На собаку уже начинали оглядываться, и все наверняка думали: ну и невоспитанная же псина! Орет дурным голосом, на хозяев ноль внимания, а те еще за границу ее таскают, по хорошим отелям…
Правда, дело происходило в культурной Голландии, а не на каком-нибудь арабском базаре или в варшавском трамвае. Вот там бы уж навалились критики и советчики. Тут же люди лишь деликатно оглядывались на воющего пса и шли себе дальше, старательно делая вид, что данное происшествие их не касается. Живут они в свободной стране, пусть хозяева сами разбираются.
И только когда бедная девочка уже рыдала во весь голос, гостиничный персонал решил, что пора вмешаться. Вежливо поинтересовались, не требуется ли какая помощь и что это стряслось с собачкой. Англичане, сами чуть не плача, заверили, что собака хорошо воспитана, привита и очень умна. И никогда не позволяла себе никаких глупостей. Умна? Тогда тем более следует учесть ее мнение. Значит, с машиной что-то не в порядке. Портье заглянул внутрь и громогласно объявил, что на заднем сиденье лежат какие-то мелкие предметы. Подергал дверцы – заперты.
Наконец англичанам удалось с помощью портье оттащить собаку от злополучной машины, и псина, удалившись от «мерседеса», тотчас прекратила выть. Тогда и девочка успокоилась. Атмосфера как-то разрядилась.
Администрация отеля не оставила без внимания инцидент, ведь это же никуда не годится – чтобы собака выла при виде машины. Первым делом попытались определить, кому автомобиль принадлежит. Без особого труда – и двадцати минут не прошло – выяснилось, что хозяин данной машины в отеле не проживает. И неизвестно, как давно она тут вообще стоит.
Портье поднапрягся и вспомнил, что два дня назад, до обеда, автомобиля еще не было, потому что он лично помогал загружать багаж постояльцам, чья машина стояла как раз на этом самом месте. К тому же то был «фольксваген», а эта – «мерседес». И тут же сотрудница бюро обслуживания припомнила, что именно два дня назад, ближе к вечеру, она сочувственно наблюдала в окно, как из припарковавшегося на этом месте автомобиля целая толпа баб пыталась извлечь весьма преклонных лет старушку. У баб ничего не получалось, потому что накрапывал дождь и все бабы норовили прикрыть зонтиками свои прически, так что на старушку у каждой оставалась лишь одна рука. А потом эта толпа долго отряхивалась, прежде чем оформить свое поселение в отеле. На марку их машины она внимания не обратила, а цвет – красный. Так что это точно не та.
И выходило, что «мерседес» мог припарковаться здесь не раньше вчерашнего вечера. И стоял бы он тут еще долго, если бы не собака… Собака не только заинтересовалась авто, но и привлекла к нему людское внимание. Еще бы не привлечь – до сих пор никто и никогда не позволял себе выть возле отеля таким замогильным голосом.
Портье записал номер «мерседеса» и вручил сотруднице за стойкой. Та снова покопалась в компьютере, и выяснилось, что владелицей зеленого «мерседеса» является некая Эва Томпкинс, англичанка польского происхождения, проживающая в фешенебельном лондонском районе Челси. Вот интересно, где находится эта самая Эва Томпкинс из Челси, раз ее машина стоит у отеля «Меркурий» в голландском городе Зволле и нервирует собачку? К тому же Эва Томпкинс никогда не проживала в данном отеле. Если бы за ней был забронирован номер в «Меркурии», никто не стал бы заниматься машиной постояльца. Гости ведь имеют право оставить машину на стоянке и раствориться в синей дали. Это их право. И администрацию не должно интересовать, где они находятся и чем занимаются, – могут уехать к знакомым, предаваться там беспробудному пьянству или нежиться в объятиях возлюбленных.
Но совсем другое дело, если человек не проживает и никогда не проживал в отеле.
А собака воет.
Персонал гостиницы все больше нервничал. Наконец кто-то произнес вслух слово, давно вертевшееся на многих языках. Полиция…
– Стоит ли? – засомневался портье. – Подождем еще немного.
– Так воет же…
– Попросим хозяев собаки не приближаться к этой машине. Вдали она не воет.
Кларки охотно согласились, выходя из отеля, описывать широкую дугу, благо их собственное авто стояло далеко от «мерседеса».
После этого «мерседес» простоял еще сутки. Водитель не появлялся, никто им не интересовался. До тех пор, пока в «Меркурии» не поселился некий швейцарец. Случайно проходя мимо «мерседеса», он остановился и потянул воздух носом. Постоял, подумал. И решительно направился к управляющему.
С бесконечными извинениями он начал с того, что живет у самого Женевского озера, где воздух отличается необыкновенной чистотой. К тому же он, Жан Бертье, не курит и ни с какими запахами дела старается никогда не иметь. И ему кажется, что на гостиничной парковке чувствуется какая-то чрезвычайно неприятная вонь. Правда, не везде, только в одном месте. И с этим надо что-то делать. Может, кто-нибудь из постояльцев оставил в машине испорченные продукты?
В этот день обязанности портье исполнял студент, подрабатывавший во время летних каникул. Сам он собачьего воя не слышал, но, как и все служащие отеля, прекрасно знал о том инциденте. К тому же молодой человек был большим любителем детективов. Он не поленился, сбегал к «мерседесу», старательно понюхал и, вернувшись, посоветовал начальству более не медлить с вызовом полиции.
***
Так случилось, что сообщение о странном событии в отеле «Меркурий» приняла патрульная машина, в которой находился инспектор из отдела по расследованию убийств Главного управления полиции Амстердама, Юи Рейкееваген. Коллеги согласились подбросить его до нужного ему места. Старший патруля попросил у начальства разрешения свернуть в сторону. Инспектор не возражал, хотя расследование странных происшествий не входило в его обязанности.
До отеля они добрались быстро, и инспектор Рейкееваген выслушал рассказ о пахучей машине. Сообщение он воспринял равнодушно и желания немедленно приступить к расследованию не выказал. Но все изменилось, как только вместе с администрацией отеля он приблизился к подозрительной машине. Инспектор Юи Рейкееваген, как и житель Женевы, тоже не курил, так что с нюхом у него все обстояло как нельзя лучше, и, видимо, благодаря этому на лице инспектора появилось озабоченное выражение. Он внимательно оглядел «мерседес», склонился над его багажником, а затем опрометью кинулся обратно в холл отеля. Озадаченные полицейские поспешили следом.
– Владелица – Эва Томпкинс из Англии, я правильно запомнил? – официальным тоном поинтересовался инспектор у служащей отеля. – Из Челси. Полный адрес имеется?
– Имеется! – не замедлила с ответом девушка, в мгновение ока разыскав нужный адрес.
– Телефон?
– Имеется! Ноль ноль четыре…
– Запишите.
Никто не протестовал, когда инспектор по гостиничному телефону позвонил в Челси. Все присутствующие, затаив дыхание, следили за четкими действиями столичного инспектора. Оказалось, он еще и английский язык знает! Наконец-то все прояснится…
Но как бы не так! Голландец-то знал английский, а вот в Англии с английским оказались проблемы, так что очень скоро инспектор забыл о необходимости сохранять каменное выражение на лице. Дошло даже до того, что раза два пришлось отирать пот со лба. Но тут, похоже, инспектора Рейкеевагена посетила счастливая мысль, и он попросил служащую записывать. Из ответов, которые он с трудом вытягивал из собеседницы, по буквам повторяя слова, присутствующие поняли, что Эвы Томпкинс в Челси нет, она уехала в отпуск, но вовсе не в Голландию, а то ли во Францию, то ли в Польшу. Да-да, точно, в Польшу, вроде бы есть такая страна. По буквам? Нет, спасибо, я понял. Польша – страна в центре Европы, недавно принята… куда принята? По буквам, пожалуйста. Ага, в Европу принята, очень хорошо.
Донельзя взволнованная девушка старательно записывала диковатый диктант.
– Хозяйки дома нет, – сообщил инспектор слушателям, отстранив трубку от уха. – Только домработница, кузина этой самой Томпкинс, тоже из Польши, и никакого человеческого языка она не знает, кроме польского. А сама владелица «мерседеса», по всей вероятности, уехала в Польшу. Адрес такой… Перепишите, прошу вас. – И он забормотал, уткнувшись в клочок бумаги, на котором девушка записала его беседу: – Карл… Роберто… Анна… опять Карл… Оле… Олсоу… ооо. Ватсон… Шерлок Холмс и доктор Ватсон… Ватерлоо…
– Что это означает? – заглядывая через плечо инспектора, жадно поинтересовался юный портье. – Полицейский шифр?
– Нет, название польского города, – растерянно ответил инспектор. – Первые буквы.
Взгляда, брошенного на девушку за компьютером, оказалось достаточно. Девушка бешено замолотила по клавиатуре, рыская по всемирной сети. Инспектор еще раз продиктовал буквы, сложившиеся в слово КРАКОООВ.
– А где же Ш и X? – возмутился студент.
– Шерлока Холмса не надо, – пояснил инспектор. – Служанка имела в виду лишь доктора Ватсона, а Шерлока Холмса добавила для ясности.
Девушка заметила:
– Не может быть так много О. Достаточно одного. Города с таким количеством О на свете нет, а вот Краков с одной О есть. Как раз в Польше.
Инспектор кивнул и снова уткнулся в бумажку. Записи очень напоминали телефонную книгу с инородными вкраплениями. Стефан, Ева, Ватерлоо (похоже, это слово особенно нравилось служанке, и она не сомневалась – его каждый поймет, даже иностранный полицейский), опять Ева, Ричард, Ярд, Скотленд-Ярд, Ненси, опять Ненси, Анна, апартамент 34. После того как инспектор сложил все буквы, получилось длинное и крайне странное слово СЕВЕРЯСЯННА. Проконсультировавшись с Интернетом, выбросили ненужные буквы, и осталось слово СЕВЕРИНА. Да, такая улица в Кракове имелась.
Теперь уже все присутствующие вздохнули с облегчением, а инспектор вдруг сообразил, что неизвестно почему влез не в свое дело. И все же попросил сообщить ему телефон дома на этой самой улице Северина. Все приготовились к очередной каторжной работе, но неожиданно номер телефона инспектор получил с легкостью необыкновенной.
– Считать по-английски она умеет, – с удивлением констатировал он, – все цифры повторила нормально.
– Так звоните же! – поторопил студент, разрумянившийся от участия в полицейском расследовании.
Инспектор глянул в горящие глаза молодого человека, махнул рукой и сунул девушке листок.
Та быстро набрала краковский номер и передала трубку инспектору.
К большому огорчению инспектора, в Кракове ответила тоже женщина.
– Do you speak English? – поинтересовался инспектор без особой надежды.
– Yes, I do, – услышал он в ответ и почти не поверил своему счастью.
Дальнейшая беседа протекала без особых трудностей, если не считать того, что ее содержание явно озадачило обе стороны. Завершив разговор, инспектор положил трубку и опять вытер обильный пот с лица.
– Расследование только начинается, – бесстрастно сообщил он сгорающим от любопытства слушателям и безжалостно распорядился: – Патрульные займутся машиной. А всех остальных прошу вернуться к своим обязанностям.
Ну что за человек! «Вернуться к своим обязанностям» на самом интересном месте! И студент-портье, и девушка из бюро обслуживания, и главный администратор, и швейцарец с потрясающим нюхом, и прочая сбежавшаяся к стойке публика, в том числе несколько уборщиц со швабрами, – словом, абсолютно все поняли, что Эва Томпкинс не обнаружена. Англоязычная дама из Кракова такой особы не знает и в глаза ее не видела. Дело принимало просто захватывающий оборот.
Через полчаса прибыла оперативная группа и таинственную машину вскрыли. Естественно, гостиничный персонал ожидал в сторонке, даже не помышляя заняться чем-то иным. Как только открыли багажник «мерседеса», отель и ближайшие окрестности накрыло невероятное зловоние. И ничего поразительного в том не было, поскольку в багажнике автомобиля лежал труп женщины.
Собачка оказалась абсолютно права – к ее мнению следовало отнестись со всей серьезностью.
***
– Слушай, ты где? – страшным голосом крикнула Мартуся из моего мобильника.
– В Гесере, – чистосердечно призналась я. – Сейчас собираюсь въезжать на паром. А что?
– Значит, ты возвращаешься? Ведь Гесер на датской стороне.
– Возвращаюсь. Но желательно держать эту информацию при себе.
– Ладно, буду держать. Слушай, со мной тут случилось что-то жутко странное, я ничего не понимаю, может, ты поймешь? У тебя есть в Англии приятельница… сейчас, как ее… Эва Томпкинс?
– Нет, я знакома с Крысей Томпкинс. А что?
– А ты уверена?
Я поразмыслила. Фамилия совпадает, и не исключено, что у моей Крыси имеется второе имя, Эва.
– Могу спросить, нет ли у нее второго имени. Но сомневаюсь. Я бы знала. А что произошло?
– Ничего не понимаю! Только что звонила голландская полиция, причем дважды. Уперлись, что у меня проживает некая Эва Томпкинс. А я даже имя такое в первый раз слышу! Так и заявила им. А они опять звонят. Ты что-нибудь понимаешь?
– Абсолютно ничего. И даже если моя Крыся как-то связана с этой Эвой, с чего бы ей жить у тебя? Пусть она даже Кристина-Эва и мы с ней в одном классе учились. Но ведь сто лет не виделись. Говоришь – голландская полиция? Нет, я тоже ничего не понимаю. А что они еще сказали?
– Что некая Эва Томпкинс постоянно проживает в Англии, в Лондоне, в районе Челси. Ведь ты там была?
– Была, ну и что? Очень приятный район. Много небольших домиков в зелени, виллы…
– И вроде бы эта Эва уехала в отпуск в Польшу и оставила адрес, по которому собиралась проживать. Мой адрес! Так сообщила полиции то ли домработница, то ли родственница, которая осталась караулить лондонскую квартиру Эвы Томпкинс. Вот они и прицепились ко мне, что я должна знать эту Эву. А я не знаю! Богом клянусь!
Тут меня осенило:
– Слушай, а может, эта Эва носит фамилию мужа, англичанина, а ты знала ее под девичьей фамилией. Возможно такое?
– В принципе, возможно… Но все равно никто у меня не жил. Ты же сама знаешь, я тут поселилась недавно, и никто у меня не останавливался. Кроме тебя. Целых полдня.
Звучит как упрек. Не торчала я у тебя столько времени! Ладно, не об этом речь. А не могла ли эта Эва проживать у людей, которые до тебя занимали эту квартиру?
Мартуся помолчала – думала, наверное.
– А это идея. Но мне и в голову не пришло расспрашивать их о какой-то Эве, когда они выезжали отсюда.
Машины передо мной уже готовились стартовать.
– А ты позвони им и спроси. Узнай ее девичью фамилию и когда она была у них в последний раз. Я тебе перезвоню позже, с парома не смогу, там мобильными запрещено пользоваться. Перезвоню, когда буду уже на твердой земле. Пока!
Мартуся что-то еще говорила, но мне было уже не до нее, поскольку настала моя очередь въезжать на паром. Пристроив машину, я по чрезвычайно опасной для жизни лестнице поднялась в ресторан и заняла столик у окошка. Заказала рыбное филе с ремуладой, откинулась на спинку удобного стула и огляделась. Там и сям народ трепался по мобильным телефонам. Надо же! А ведь совсем недавно запрещали… Ну, не столько запрещали, сколько вежливо просили не пользоваться сотовыми телефонами, якобы это вредит паромной электронике. А теперь уже, значит, не вредит.
Мартусино сообщение вызвало у меня неподдельный интерес. Какое может быть дело у голландской полиции к англичанке, временно проживающей в Кракове, да еще в квартире Мартуси? Нет, я права, тут явно следует поинтересоваться у прежних жильцов теперешней Мартусиной квартиры. Те прожили в ней целый век и могли принимать у себя кого угодно, хоть аборигенов с Маркизских островов. Но ведь Мартуся не сразу въехала в освободившуюся квартиру, та года два простояла пустой. Я прекрасно знала об этом, ведь все перипетии с оформлением и ремонтом Мартуся выплакивала на моей груди, я даже запомнила даты самых ужасных неприятностей и самых блистательных квартирных побед.
Пока Мартуся разбиралась с бывшими владельцами, я не торопясь съела вкуснейшую рыбу и только потом позвонила.
– Ну как?
– Слушай, ты не поверишь! Сейчас ко мне должна прийти наша полиция и я стану давать показания. Представляешь?! Наверное, мне надо, пока есть время, придумать себе какое-нибудь алиби, так вроде положено действовать в подобных случаях, только вот не знаю, на какое время оно мне понадобится. А зовут ее Эва Кузьминская. Знаешь такую?
– Знаю. Красотка. Мы с ней тоже в одном классе учились. Только она никогда в Англии не была.
Это не та Эва. Та уже лет десять живет в Англии, вышла там замуж за своего Томпкинса, а у меня вроде как побывала на прошлой неделе.
Голос Мартуси дрожал и прерывался от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Правда, дело происходило в культурной Голландии, а не на каком-нибудь арабском базаре или в варшавском трамвае. Вот там бы уж навалились критики и советчики. Тут же люди лишь деликатно оглядывались на воющего пса и шли себе дальше, старательно делая вид, что данное происшествие их не касается. Живут они в свободной стране, пусть хозяева сами разбираются.
И только когда бедная девочка уже рыдала во весь голос, гостиничный персонал решил, что пора вмешаться. Вежливо поинтересовались, не требуется ли какая помощь и что это стряслось с собачкой. Англичане, сами чуть не плача, заверили, что собака хорошо воспитана, привита и очень умна. И никогда не позволяла себе никаких глупостей. Умна? Тогда тем более следует учесть ее мнение. Значит, с машиной что-то не в порядке. Портье заглянул внутрь и громогласно объявил, что на заднем сиденье лежат какие-то мелкие предметы. Подергал дверцы – заперты.
Наконец англичанам удалось с помощью портье оттащить собаку от злополучной машины, и псина, удалившись от «мерседеса», тотчас прекратила выть. Тогда и девочка успокоилась. Атмосфера как-то разрядилась.
Администрация отеля не оставила без внимания инцидент, ведь это же никуда не годится – чтобы собака выла при виде машины. Первым делом попытались определить, кому автомобиль принадлежит. Без особого труда – и двадцати минут не прошло – выяснилось, что хозяин данной машины в отеле не проживает. И неизвестно, как давно она тут вообще стоит.
Портье поднапрягся и вспомнил, что два дня назад, до обеда, автомобиля еще не было, потому что он лично помогал загружать багаж постояльцам, чья машина стояла как раз на этом самом месте. К тому же то был «фольксваген», а эта – «мерседес». И тут же сотрудница бюро обслуживания припомнила, что именно два дня назад, ближе к вечеру, она сочувственно наблюдала в окно, как из припарковавшегося на этом месте автомобиля целая толпа баб пыталась извлечь весьма преклонных лет старушку. У баб ничего не получалось, потому что накрапывал дождь и все бабы норовили прикрыть зонтиками свои прически, так что на старушку у каждой оставалась лишь одна рука. А потом эта толпа долго отряхивалась, прежде чем оформить свое поселение в отеле. На марку их машины она внимания не обратила, а цвет – красный. Так что это точно не та.
И выходило, что «мерседес» мог припарковаться здесь не раньше вчерашнего вечера. И стоял бы он тут еще долго, если бы не собака… Собака не только заинтересовалась авто, но и привлекла к нему людское внимание. Еще бы не привлечь – до сих пор никто и никогда не позволял себе выть возле отеля таким замогильным голосом.
Портье записал номер «мерседеса» и вручил сотруднице за стойкой. Та снова покопалась в компьютере, и выяснилось, что владелицей зеленого «мерседеса» является некая Эва Томпкинс, англичанка польского происхождения, проживающая в фешенебельном лондонском районе Челси. Вот интересно, где находится эта самая Эва Томпкинс из Челси, раз ее машина стоит у отеля «Меркурий» в голландском городе Зволле и нервирует собачку? К тому же Эва Томпкинс никогда не проживала в данном отеле. Если бы за ней был забронирован номер в «Меркурии», никто не стал бы заниматься машиной постояльца. Гости ведь имеют право оставить машину на стоянке и раствориться в синей дали. Это их право. И администрацию не должно интересовать, где они находятся и чем занимаются, – могут уехать к знакомым, предаваться там беспробудному пьянству или нежиться в объятиях возлюбленных.
Но совсем другое дело, если человек не проживает и никогда не проживал в отеле.
А собака воет.
Персонал гостиницы все больше нервничал. Наконец кто-то произнес вслух слово, давно вертевшееся на многих языках. Полиция…
– Стоит ли? – засомневался портье. – Подождем еще немного.
– Так воет же…
– Попросим хозяев собаки не приближаться к этой машине. Вдали она не воет.
Кларки охотно согласились, выходя из отеля, описывать широкую дугу, благо их собственное авто стояло далеко от «мерседеса».
После этого «мерседес» простоял еще сутки. Водитель не появлялся, никто им не интересовался. До тех пор, пока в «Меркурии» не поселился некий швейцарец. Случайно проходя мимо «мерседеса», он остановился и потянул воздух носом. Постоял, подумал. И решительно направился к управляющему.
С бесконечными извинениями он начал с того, что живет у самого Женевского озера, где воздух отличается необыкновенной чистотой. К тому же он, Жан Бертье, не курит и ни с какими запахами дела старается никогда не иметь. И ему кажется, что на гостиничной парковке чувствуется какая-то чрезвычайно неприятная вонь. Правда, не везде, только в одном месте. И с этим надо что-то делать. Может, кто-нибудь из постояльцев оставил в машине испорченные продукты?
В этот день обязанности портье исполнял студент, подрабатывавший во время летних каникул. Сам он собачьего воя не слышал, но, как и все служащие отеля, прекрасно знал о том инциденте. К тому же молодой человек был большим любителем детективов. Он не поленился, сбегал к «мерседесу», старательно понюхал и, вернувшись, посоветовал начальству более не медлить с вызовом полиции.
***
Так случилось, что сообщение о странном событии в отеле «Меркурий» приняла патрульная машина, в которой находился инспектор из отдела по расследованию убийств Главного управления полиции Амстердама, Юи Рейкееваген. Коллеги согласились подбросить его до нужного ему места. Старший патруля попросил у начальства разрешения свернуть в сторону. Инспектор не возражал, хотя расследование странных происшествий не входило в его обязанности.
До отеля они добрались быстро, и инспектор Рейкееваген выслушал рассказ о пахучей машине. Сообщение он воспринял равнодушно и желания немедленно приступить к расследованию не выказал. Но все изменилось, как только вместе с администрацией отеля он приблизился к подозрительной машине. Инспектор Юи Рейкееваген, как и житель Женевы, тоже не курил, так что с нюхом у него все обстояло как нельзя лучше, и, видимо, благодаря этому на лице инспектора появилось озабоченное выражение. Он внимательно оглядел «мерседес», склонился над его багажником, а затем опрометью кинулся обратно в холл отеля. Озадаченные полицейские поспешили следом.
– Владелица – Эва Томпкинс из Англии, я правильно запомнил? – официальным тоном поинтересовался инспектор у служащей отеля. – Из Челси. Полный адрес имеется?
– Имеется! – не замедлила с ответом девушка, в мгновение ока разыскав нужный адрес.
– Телефон?
– Имеется! Ноль ноль четыре…
– Запишите.
Никто не протестовал, когда инспектор по гостиничному телефону позвонил в Челси. Все присутствующие, затаив дыхание, следили за четкими действиями столичного инспектора. Оказалось, он еще и английский язык знает! Наконец-то все прояснится…
Но как бы не так! Голландец-то знал английский, а вот в Англии с английским оказались проблемы, так что очень скоро инспектор забыл о необходимости сохранять каменное выражение на лице. Дошло даже до того, что раза два пришлось отирать пот со лба. Но тут, похоже, инспектора Рейкеевагена посетила счастливая мысль, и он попросил служащую записывать. Из ответов, которые он с трудом вытягивал из собеседницы, по буквам повторяя слова, присутствующие поняли, что Эвы Томпкинс в Челси нет, она уехала в отпуск, но вовсе не в Голландию, а то ли во Францию, то ли в Польшу. Да-да, точно, в Польшу, вроде бы есть такая страна. По буквам? Нет, спасибо, я понял. Польша – страна в центре Европы, недавно принята… куда принята? По буквам, пожалуйста. Ага, в Европу принята, очень хорошо.
Донельзя взволнованная девушка старательно записывала диковатый диктант.
– Хозяйки дома нет, – сообщил инспектор слушателям, отстранив трубку от уха. – Только домработница, кузина этой самой Томпкинс, тоже из Польши, и никакого человеческого языка она не знает, кроме польского. А сама владелица «мерседеса», по всей вероятности, уехала в Польшу. Адрес такой… Перепишите, прошу вас. – И он забормотал, уткнувшись в клочок бумаги, на котором девушка записала его беседу: – Карл… Роберто… Анна… опять Карл… Оле… Олсоу… ооо. Ватсон… Шерлок Холмс и доктор Ватсон… Ватерлоо…
– Что это означает? – заглядывая через плечо инспектора, жадно поинтересовался юный портье. – Полицейский шифр?
– Нет, название польского города, – растерянно ответил инспектор. – Первые буквы.
Взгляда, брошенного на девушку за компьютером, оказалось достаточно. Девушка бешено замолотила по клавиатуре, рыская по всемирной сети. Инспектор еще раз продиктовал буквы, сложившиеся в слово КРАКОООВ.
– А где же Ш и X? – возмутился студент.
– Шерлока Холмса не надо, – пояснил инспектор. – Служанка имела в виду лишь доктора Ватсона, а Шерлока Холмса добавила для ясности.
Девушка заметила:
– Не может быть так много О. Достаточно одного. Города с таким количеством О на свете нет, а вот Краков с одной О есть. Как раз в Польше.
Инспектор кивнул и снова уткнулся в бумажку. Записи очень напоминали телефонную книгу с инородными вкраплениями. Стефан, Ева, Ватерлоо (похоже, это слово особенно нравилось служанке, и она не сомневалась – его каждый поймет, даже иностранный полицейский), опять Ева, Ричард, Ярд, Скотленд-Ярд, Ненси, опять Ненси, Анна, апартамент 34. После того как инспектор сложил все буквы, получилось длинное и крайне странное слово СЕВЕРЯСЯННА. Проконсультировавшись с Интернетом, выбросили ненужные буквы, и осталось слово СЕВЕРИНА. Да, такая улица в Кракове имелась.
Теперь уже все присутствующие вздохнули с облегчением, а инспектор вдруг сообразил, что неизвестно почему влез не в свое дело. И все же попросил сообщить ему телефон дома на этой самой улице Северина. Все приготовились к очередной каторжной работе, но неожиданно номер телефона инспектор получил с легкостью необыкновенной.
– Считать по-английски она умеет, – с удивлением констатировал он, – все цифры повторила нормально.
– Так звоните же! – поторопил студент, разрумянившийся от участия в полицейском расследовании.
Инспектор глянул в горящие глаза молодого человека, махнул рукой и сунул девушке листок.
Та быстро набрала краковский номер и передала трубку инспектору.
К большому огорчению инспектора, в Кракове ответила тоже женщина.
– Do you speak English? – поинтересовался инспектор без особой надежды.
– Yes, I do, – услышал он в ответ и почти не поверил своему счастью.
Дальнейшая беседа протекала без особых трудностей, если не считать того, что ее содержание явно озадачило обе стороны. Завершив разговор, инспектор положил трубку и опять вытер обильный пот с лица.
– Расследование только начинается, – бесстрастно сообщил он сгорающим от любопытства слушателям и безжалостно распорядился: – Патрульные займутся машиной. А всех остальных прошу вернуться к своим обязанностям.
Ну что за человек! «Вернуться к своим обязанностям» на самом интересном месте! И студент-портье, и девушка из бюро обслуживания, и главный администратор, и швейцарец с потрясающим нюхом, и прочая сбежавшаяся к стойке публика, в том числе несколько уборщиц со швабрами, – словом, абсолютно все поняли, что Эва Томпкинс не обнаружена. Англоязычная дама из Кракова такой особы не знает и в глаза ее не видела. Дело принимало просто захватывающий оборот.
Через полчаса прибыла оперативная группа и таинственную машину вскрыли. Естественно, гостиничный персонал ожидал в сторонке, даже не помышляя заняться чем-то иным. Как только открыли багажник «мерседеса», отель и ближайшие окрестности накрыло невероятное зловоние. И ничего поразительного в том не было, поскольку в багажнике автомобиля лежал труп женщины.
Собачка оказалась абсолютно права – к ее мнению следовало отнестись со всей серьезностью.
***
– Слушай, ты где? – страшным голосом крикнула Мартуся из моего мобильника.
– В Гесере, – чистосердечно призналась я. – Сейчас собираюсь въезжать на паром. А что?
– Значит, ты возвращаешься? Ведь Гесер на датской стороне.
– Возвращаюсь. Но желательно держать эту информацию при себе.
– Ладно, буду держать. Слушай, со мной тут случилось что-то жутко странное, я ничего не понимаю, может, ты поймешь? У тебя есть в Англии приятельница… сейчас, как ее… Эва Томпкинс?
– Нет, я знакома с Крысей Томпкинс. А что?
– А ты уверена?
Я поразмыслила. Фамилия совпадает, и не исключено, что у моей Крыси имеется второе имя, Эва.
– Могу спросить, нет ли у нее второго имени. Но сомневаюсь. Я бы знала. А что произошло?
– Ничего не понимаю! Только что звонила голландская полиция, причем дважды. Уперлись, что у меня проживает некая Эва Томпкинс. А я даже имя такое в первый раз слышу! Так и заявила им. А они опять звонят. Ты что-нибудь понимаешь?
– Абсолютно ничего. И даже если моя Крыся как-то связана с этой Эвой, с чего бы ей жить у тебя? Пусть она даже Кристина-Эва и мы с ней в одном классе учились. Но ведь сто лет не виделись. Говоришь – голландская полиция? Нет, я тоже ничего не понимаю. А что они еще сказали?
– Что некая Эва Томпкинс постоянно проживает в Англии, в Лондоне, в районе Челси. Ведь ты там была?
– Была, ну и что? Очень приятный район. Много небольших домиков в зелени, виллы…
– И вроде бы эта Эва уехала в отпуск в Польшу и оставила адрес, по которому собиралась проживать. Мой адрес! Так сообщила полиции то ли домработница, то ли родственница, которая осталась караулить лондонскую квартиру Эвы Томпкинс. Вот они и прицепились ко мне, что я должна знать эту Эву. А я не знаю! Богом клянусь!
Тут меня осенило:
– Слушай, а может, эта Эва носит фамилию мужа, англичанина, а ты знала ее под девичьей фамилией. Возможно такое?
– В принципе, возможно… Но все равно никто у меня не жил. Ты же сама знаешь, я тут поселилась недавно, и никто у меня не останавливался. Кроме тебя. Целых полдня.
Звучит как упрек. Не торчала я у тебя столько времени! Ладно, не об этом речь. А не могла ли эта Эва проживать у людей, которые до тебя занимали эту квартиру?
Мартуся помолчала – думала, наверное.
– А это идея. Но мне и в голову не пришло расспрашивать их о какой-то Эве, когда они выезжали отсюда.
Машины передо мной уже готовились стартовать.
– А ты позвони им и спроси. Узнай ее девичью фамилию и когда она была у них в последний раз. Я тебе перезвоню позже, с парома не смогу, там мобильными запрещено пользоваться. Перезвоню, когда буду уже на твердой земле. Пока!
Мартуся что-то еще говорила, но мне было уже не до нее, поскольку настала моя очередь въезжать на паром. Пристроив машину, я по чрезвычайно опасной для жизни лестнице поднялась в ресторан и заняла столик у окошка. Заказала рыбное филе с ремуладой, откинулась на спинку удобного стула и огляделась. Там и сям народ трепался по мобильным телефонам. Надо же! А ведь совсем недавно запрещали… Ну, не столько запрещали, сколько вежливо просили не пользоваться сотовыми телефонами, якобы это вредит паромной электронике. А теперь уже, значит, не вредит.
Мартусино сообщение вызвало у меня неподдельный интерес. Какое может быть дело у голландской полиции к англичанке, временно проживающей в Кракове, да еще в квартире Мартуси? Нет, я права, тут явно следует поинтересоваться у прежних жильцов теперешней Мартусиной квартиры. Те прожили в ней целый век и могли принимать у себя кого угодно, хоть аборигенов с Маркизских островов. Но ведь Мартуся не сразу въехала в освободившуюся квартиру, та года два простояла пустой. Я прекрасно знала об этом, ведь все перипетии с оформлением и ремонтом Мартуся выплакивала на моей груди, я даже запомнила даты самых ужасных неприятностей и самых блистательных квартирных побед.
Пока Мартуся разбиралась с бывшими владельцами, я не торопясь съела вкуснейшую рыбу и только потом позвонила.
– Ну как?
– Слушай, ты не поверишь! Сейчас ко мне должна прийти наша полиция и я стану давать показания. Представляешь?! Наверное, мне надо, пока есть время, придумать себе какое-нибудь алиби, так вроде положено действовать в подобных случаях, только вот не знаю, на какое время оно мне понадобится. А зовут ее Эва Кузьминская. Знаешь такую?
– Знаю. Красотка. Мы с ней тоже в одном классе учились. Только она никогда в Англии не была.
Это не та Эва. Та уже лет десять живет в Англии, вышла там замуж за своего Томпкинса, а у меня вроде как побывала на прошлой неделе.
Голос Мартуси дрожал и прерывался от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26