- За
десять франков вместо пяти. У нас были два единственных билета на всех
скачках и они очень жалеют, что мы играли за десять франков, если бы мы
играли за пять, одним билетом, выплата была бы абсолютным рекордом скачек.
До сих пор абсолютный рекорд составляет тридцать четыре тысячи сто
двадцать четыре, у нас было бы больше. Кроме того, предыдущий рекорд был
поставлен в 1961 году и это было в день дерби, так что сегодняшний выигрыш
был бы большой сенсацией.
- А я думала, что у нас только один билет...
- Но за десять франков. Это считается за два, потому что один стоит
пять. Поэтому у них получился всего лишь рекорд этого года...
Тереза посмотрела на чек и вернула его Михалу.
- Спрячьте это, - приказала она. - Если я потеряю, то не прощу себе
до конца жизни. Из двух зол, лучше теряйте вы.
- Я терять не собираюсь, - энергично ответил Михал. - Пригодится.
Давайте играть дальше!
Тереза немедленно согласилась. Не играть дальше ей казалось попросту
неприлично, в конце-концов, проигравшему всегда надо давать шанс, а в
данном случае проигрывал ипподром. Правда, оба они вспомнили мои
пророчества про первый раз, когда выигрываешь, и второй, когда наоборот,
но в данной ситуации они могли себе позволить проиграть. Михал благородно
предложил поднять ставки, пусть знают поляков! Тереза согласилась и на
это.
Благородно поднятая ставка составила сто франков. Пророчества
исполнились с максимальной точностью, сто франков немедленно отправились
ко всем чертям, и Тереза сразу почувствовала себя лучше. Выигрыш подобных
сумм был чем то противоестественным, а проигрыш был явлением нормальным и
возвращал равновесие. Когда они потратили последние наличные, к ней
полностью вернулось хорошее настроение.
- Ну, теперь все в порядке, - довольно сказала она. - Берем деньги,
ставим и проигрываем. Хорошо, что нам заплатили чеком, наличные бы
разошлись.
- У меня не хватает на такси, - радостно подтвердил Михал. - Придется
возвращаться на метро. У нас есть деньги для Кароля, и мы покроем все
расходы! Какое прелестное место, как жаль, что выигрывают только в первый
раз!..

Болек позвонил утром следующего дня, коротко сообщил, что имеет
интересную информацию, и предложил встретиться вечером в том же самом
кафе. Двое сообщников почувствовали прилив новых сил и новых чувств. Михал
впал в состояние эйфории, утверждая что созвездия на небе расположились
необычайно благоприятно для них, теперь все пойдет как по маслу. Тереза
начала приобретать надежду. Вмешательство в дело настоящего хулигана, а
может, даже гангстера, наверняка оказало свое влияние, до сих пор в семье
такого не было, гангстеру фамильное финансовое проклятие могло поддаться.
На место они прибыли слишком рано и ожидали сообщника целых полчаса.
- Капуста был у Кароля, - сообщил Болек вместо вступления, сразу же
снабдив столик запасами пива, апельсинового сока и кофе. - Он прибыл в
полночь, я решил вас не будить. Про вас он знает, а живет вообще не у
себя, а на малине, но где, неизвестно. На полицию он плевал, у него
американское гражданство и какие-то левые документы, черт знает на чье
имя. Он заканчивает здесь дела и сматывается в Штаты, через три дня его
здесь не будет. Надо его прижать, другого выхода нет.
Михал пламенно согласился. Тереза принялась отгонять мысль о
прижигании пяток.
- А если нет, то что? - заинтересовался Болек. - Поедете за ним?
- Поедем! - не раздумывая решился Михал. - Даже в Аргентину, даже в
Австралию! Теперь есть за что!
- Но только туристским классом, - предостерегла Тереза.
Болек деликатно поинтересовался необычной идеей Михала, которая так
быстро принесла деньги. Михал не выдержал и выложил всю правду о скачках в
Венсенском лесу. Союзник слушал с выражением легкого испуга.
- Вам очень повезло, - подвел он итог. - Но больше туда не суйтесь,
эта тетка правильно говорила - первый раз Канада, а второй - могила. Мне
это знакомо. Но теперь все не так плохо, с Каролем договоримся, а Капусту
прижмем. Я скажу вам, что мы сделаем. Он может приехать на машине, или
прийти пешком, в зависимости от времени. Если ночью, то на машине, потому
что движение меньше. С Каролем они договорились, он сюда приедет. Если
припрется на машине, я на минутку выскочу и проколю колесо. Пока он его
заменит, вы будете здесь. А если придет пешком, я пойду за ним и посмотрю,
где он обосновался. Дальше все просто.
- Вот видите, и зачем было столько каркать, - радостно упрекнул
Терезу Михал. - Все будет, как надо. А если у нас кое-что останется, мы
еще купим эту сахарницу Станислава Августа!
- Но я в прижимании участвовать не буду, - твердо сказала Тереза. -
Не желаю этого видеть!
- Хорошо, постоите на шухере, - успокоил ее Болек. - Мы сами
справимся. Значит, сейчас я возвращаюсь туда...
Он показал в сторону улицы, очевидно имея ввиду дом пана Кароля,
посмотрел в ту же строну и замолчал. Тереза и Михал тоже машинально
посмотрели в окно. Тереза подавилась апельсиновым соком. Болек выплеснул
пиво на соседний столик, вскочил с кресла, выгреб из кармана какие-то
деньги, рассыпал их по полу и бросился к выходу. Тереза вскочила тоже,
задыхаясь и кашляя она жестами просила Михала постучать ее по спине. Михал
понял в чем дело, перевернул кружку с пивом, перевернул чашку, разлил
остатки кофе, в голове его пронеслось, что надо немедленно убегать, а то
слишком долго придется просить прощения. Он схватил Терезу за руку и тоже
бросился к выходу, одновременно стуча Терезу по спине. Издали казалось,
что он очень энергично ее погоняет. Пострадавшие от пива, кофе и
апельсинового сока задержать их не успели.
На улице Тереза восстановила дыхание. Метрах с десяти Болек подзывал
их жестами. Они подбежали к нему.
- Не бегите так! - сердито прошептал он. - Спокойно! Мне придется
остаться, потому что он меня знает...
- Меня он тоже знает, - тяжело дыша вмешалась Тереза.
- Ладно, кореш, ты к нему прицепишься, а мы что-нибудь придумаем. Мы
за тобой присмотрим...
- Это он? - нервно прошептал Михал. - Вы уверены? Где он?
- Вошел в этот магазин. Он пришел пешком, потому что машины не видно.
Наверное, сейчас выйдет...
В этот момент из фотомагазина действительно вышел Джон Капуста. Он
шел быстрым шагом и трое заговорщиков не успели ни спрятаться ни
отвернуться. Первым человеком, на которого он наткнулся, была Тереза. Он
явно вздрогнул, развернулся на месте и быстро пошел.
Погоня имела достаточно шансов на успех. Даже если бы Капуста бежал,
Болек и Михал без труда могли его догнать. Бегство на автомобиле тоже не
принесло бы успеха, ввиду безнадежно забитых улиц. Он мог оторваться
только далеко от центра города. Кроме того, Тереза и Михал быстро
договорились, что обратятся в полицию, обвинив Капусту в чем попало. Болек
одобрил эту идею, уведомив сообщников, что если появляется легавый, он
смывается, чтобы о нем не волновались. Полицейских на горизонте пока не
было, а Джон Капуста бодро убегал. Запыхавшаяся Тереза немного приотстала,
не успевая за охотниками и их жертвой, пробивающейся сквозь толпу.
Чувства, переполнявшие ее, были троякими. На первый план выплывала
необходимость догнать не преступника, а Михала. Она вдруг осознала, что не
может отказаться от погони и остаться где попало, поскольку не помнит, где
живет. Все это время она пребывала в компании Михала и ненужный адрес
вылетел из головы. Она не смогла бы попасть в дом услужливой дамы. Поэтому
ей приходилось держаться товарища по несчастью, который бежал как
марафонец и все чаще исчезал из поля зрения. Необходимость поймать и
прижать Капусту, в данных обстоятельствах стала второстепенной, хотя и
оставалась достойной внимания и усилий. В то же самое время ее беспокоили
эти проклятые пятки. Ей казалось, что этот противный, но необходимый
ритуал, решит все вопросы. Последняя мысль на фоне более основательных
опасений просматривалась смутно, но тем не менее, непонятным образом
замедляла ее шаг.
Болек и Михал шли плечом к плечу. Капуста мелькал впереди. Способ
действий был обговорен предварительно, они не собирались ловить его на
людной улице, где впечатлительная часть толпы могла отреагировать
непредвиденным образом, они рассчитывали на то, что жертва приведет их к
своему месту жительства, забьется в тихий закоулок или направится в менее
населенные районы. Но Джон Капуста их надежд не оправдывал, он бежал по
направлению к центру.
- Что-то придумал, сука - прошипел Болек набегу. - Я думаю, что он
бежит к цирку... Сейчас такое время... Начнут выходить люди, и он
потеряется в толпе...
- Приближаемся, - предложил разгоряченный Михал.
- Хорошо. Только без нервов...
Перед ними, в стороне площади Республики, уже мелькали неоновые огни.
Где-то вверху зеленым цветом загорелась огромная тигриная морда, погасла и
для разнообразия зажглась желтым. Джон Капуста бежал прямо туда.
Как раз в этот момент в переполненном цирке объявляли гвоздь
программы - выступление шести уссурийских тигров. Весь персонал стоял по
местам, помощники дрессировщика ожидали сигнала у клеток, портье, вышибалы
и привратники встали вокруг арены и в проходах между секторами,
внимательно наблюдая за публикой. С того времени, когда какой-то парень
бросил в тигра дохлую да еще и мокрую летучую мышь, вызвав тем самым
большой переполох, на зрителей обращали больше внимания, чем на животных.
Все находилось в состоянии боевой готовности, у главного выхода остались
только портье и кассирша, продающая билеты на следующий день. Кассирша, за
отсутствием клиентов, вязала крючком детскую кофточку из ангорской шерсти
для внука мужского пола, которого она наконец дождалась после
многочисленных внуков пола женского. Портье было нечего делать, известно,
что под конец представления никто не входит. У него кончились сигареты, он
оглянулся, посмотрел на кассиршу и отошел на несколько шагов к ближайшему
киоску.
Когда он возвращался, увидел какого-то человека, который почти бегом
пробежал между киосками, магазинчиками и ларьками и, миновав кассу,
заскочил в цирк. Скрывший его занавес заколебался. Прежде, чем удивленный
портье успел вернуться на свое место, появились два других человека,
которые в таком же ускоренном темпе намеревались проникнуть внутрь. Одному
это удалось, а второго портье успел задержать вежливым но твердым вопросом
о билетах. Задержанный был щуплым, но высоким, а портье имел мощную фигуру
- перевес был на его стороне...
У пойманного возле входа Михала в голове пронеслись детские
воспоминания о лагерях и школьных экскурсиях:
- Билеты у группы за нами! - крикнул он так убедительно, что портье
его пропустил.
Михал скрылся за еще колеблющимся занавесом, а портье невольно
посмотрел на улицу, ожидая эту самую группу, которая по-видимому опоздала
на программу и хочет посмотреть хотя бы последний номер, несомненный
гвоздь сезона. Он немного подождал, но вместо группы появилась одна
запыхавшаяся дама почтенного возраста, направлявшаяся к нему так
называемой свиной трусцой.
Тереза издалека видела как Болек и Михал исчезли за занавесом, потому
что вход в цирк был освещен не хуже, чем арена. Она хотела отправиться за
ними, но сказать про группу ей не пришло в голову, да и объясняться по
французски она не умела. Одновременно портье вспомнил, что ни о какой
опаздывающей группе никто не говорил, да и вообще цирк переполнен, в зале
осталось только несколько свободных мест. Он почувствовал себя обманутым,
разозлился, что прозевал тех троих и решил любыми путями вытянуть наличные
из четвертого человека. Он заслонил вход своим солидным корпусом.
Из всей его речи Тереза поняла только одно слово - "касса". Она
посмотрела в ту сторону, куда он показывал. Освещенное окошечко и надпись
избавили ее от сомнений. Ни о чем не думая, чувствуя, что любой ценой она
должна догнать Михала, Тереза бросилась туда, где сидела толстая ангельски
улыбавшаяся дама, орудующая крючком.
Кассиршу переполняла безграничная доброжелательность ко всему миру.
Она добродушно пыталась объяснить этой уставшей иностранке, что теперь
заходить в цирк не стоит, представление заканчивается, номер с тиграми
последний, лучше прийти завтра и посмотреть всю программу, но тут подошел
портье и объяснил, что трое уже прошли задаром, а эта четвертая. И
иностранка уперлась. Вела она себя как-то странно, дергалась, топала
ногами, на лице ее появились ярость, отчаяние и какое-то дикое нетерпение,
и кассирша внезапно осознала, что все понимает. Она сделала
многозначительный жест и что-то сказала портье. Портье заулыбался и
закивал головой. Тереза заплатила за четыре билета, подавив в себе
внезапный бунт против оплаты Капусты, была вежливо взята под руку и
проведена внутрь. Она пыталась освободиться, но портье отпустил ее только
тогда, когда эстафету принял следующий, стоящий на посту между секторами.
Этот следующий очень быстро повел ее вправо по коридору за кулисы и
передал третьему. Третий вежливо открыл двери, и Тереза оказалась на улице
перед маленьким сарайчиком с большой надписью "ТУАЛЕТЫ"...
Основная часть погони проходила тоже на улице, как раз с
противоположной стороны цирка. Джон Капуста, пробежав за занавес,
наткнулся в среднем проходе на билетера, без раздумий отказался от
контактов с ним и отправился по коридору налево, вокруг арены. Бегущий за
ним Болек еще успел его заметить.
- Замечательно, - сказал он Михалу, который быстро нагнал свои две
секунды отставания. - Теперь он не смоется, я этот цирк знаю как пять
пальцев. Давай, кореш, на ощупь - здесь темно и много хлама...
Джон Капуста скрылся за следующим занавесом, колеблющимся в конце
коридора. На арене гремел оркестр. Болек и Михал выпутались из складок
плюша и оказались на свежем воздухе, на задворках цирка. Здесь
действительно было намного темнее, чем перед фасадом. Фонари освещали
только ограждение, а между возками, будками и палатками лампочки
попадались довольно редко. Джон Капуста исчез в глубокой темноте за первым
же сараем, через мгновение мелькнул дальше и побежал направо, будто
собираясь обежать весь цирк. Болек и Михал вдруг услышали особый
металлический скрежет, который на мгновение затих и повторился снова.
Руководствуясь слухом, они добрались до странной конструкции из железных
прутьев, представляющей собой длинный ажурный туннель, перегораживающий
всю дорогу. Михал не задумывался над тем, что это такое, занятый Капустой,
который преодолел препятствие сверху, поскальзываясь и стуча по прутьям
ботинками. Болек перелез за ним, громыхая не меньше. Разнервничавшийся
Михал споткнулся, нога его попала между прутьями. Он вытащил ботинок,
съехал вниз и ударился коленом. Схватившись руками за верхние прутья он
подтянулся, посмотрел в туннель и на мгновение замер. В ажурном туннеле
находился тигр. Самый настоящий, громадный, живой и злой. Он неохотно
приближался, стуча хвостом по бокам, пытаясь отступить или развернуться.
За тигром раздавались какие-то выкрики.
В мгновение ока Михал вспомнил все, что слышал о цирке, и выделил
главную мысль. В цирке, перед выступлением, животных никогда не кормят!
Всегда после и никогда перед. Перед этим им вообще не дают есть! Они
соглашаются на выступление только потому, что хотят есть, ждут того, чтобы
поесть...
В туннеле был ГОЛОДНЫЙ тигр...
Михал решил не перелезать на другую сторону. Он отскочил в темноту,
осмотрелся, оценил территорию и решил обойти с другой стороны. Как можно
быстрее он рванулся вперед, пытаясь не натыкаться на многочисленные
препятствия невидимые во мраке.
Помощники дрессировщика не могли понять что происходит. Они получили
сигнал "выпустить тигров" и начали выгонять животных из клеток в туннель.
Вдруг впереди застучали прутья и резонирующая сталь донесла звуки до
самого конца конструкции. Для цирковых животных всего мира такой звук
означает приказ возвращаться в клетки. Дезориентированные тигры начали
отступать. Помощники дрессировщика гнали их вперед. Опять раздался стук,
тигры пытались повернуться, что в узком туннеле было невозможно, возникло
замешательство, в туннеле нарастал конфликт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27