Западло. Один вроде выжил, но сдрыснул
и даже поговорить не хотел, дурачок, уж я бы на его месте объяснил, что
нехорошо людей подставлять. Я думаю, он не заливал, я сам все слышал и
думаю, что все так и было. Кароль его хорошо прижал, он и раскололся.
Теперь бизнес, похоже кончился, и он заляжет.
Болек остановился и снова занялся своей кружкой. Удивленные Тереза и
Михал слушали, на их лицах проступил румянец. Тайны колодцев из Воли
выяснились окончательно, действительно, все сходилось, крестьянским хмырем
несомненно был гробовщик...
Переполненная эмоциями Тереза в волнении выпила пиво, которого не
выносила.
- Ну и что? - нетерпеливо спросила она. - Что дальше? То есть, куда
он дел все, что они достали из колодца?
- А вы, уважаемая, из наследников, да? - заинтересовался Болек. -
Очень жаль. Но куда он это дел, я не знаю.
- Как это? - занервничал Михал. - Он не сказал?
- Конечно нет, что он, идиот? Но Каролю это не понравилось, и он
приказал мне немного походить за Капустой. Ну я и походил. Ничего
подобного, он не врал, то есть Каролю не врал. Он действительно оставил
где-то все цацки, и я в это верю. Чему удивляться - добыча большая, сзади
остался покойник, он хотел побыстрее свалить, куда ему было с трефным
товаром на границу соваться! Где-то спрятал, хрен знает где, но кажется у
кого-то, потому что показывал Каролю какую-то бумажку. Кароль, заметьте,
ему все еще не верил, а Капуста божился и махал этим листочком. У него там
или адрес был, или квитанция или еще что... Он ее в карман спрятал.
Минуту царило молчание. У Михала постепенно краснели уши. Тереза
смотрела на Болека взглядом отчаявшейся Горгоны.
- И это я... - начала она со стоном. - Это я здесь... У этой шайки...
Отбирать...
- Надо немедленно его найти! - с дикой энергией, срываясь с кресла,
прервал Михал. - Пусть он расскажет! Забрать у него эту бумажку! Эти
монеты!.. Половину!.. Выкупить!!!..
Болек потянул его за руку и Михал мгновенно уселся. Вызванный щелчком
бармен поставил на стол еще три кружки. Тереза как бы пришла в себя, с
отвращением вздрогнула и попросила для себя апельсинового сока. Болек
любезно реализовал ее желание.
- Это правильно, Капусту надо найти, - подтвердил он. - Я его для вас
сам поищу, они мне оба не нравятся. Капуста, сука вонючая, ребят
подставлял, а Кароль змей набивает. Я брезгливый и на эту гадость смотреть
не могу, придется от него уволиться... И все же! Вы же там были? Как это
произошло? Шлепнул он хмыря или нет?
Они наперегонки успокоили его любознательность. Болек с сомнением
качал головой и медленно попивал пиво.
- Нехорошо получается, - озабоченно признался он. - Фактически
произошел несчастный случай, то есть полицию лучше не трогать. Вот
сволочь, опять выкрутится, но ребят я ему не прощу. Сделаем так. Найдем,
где он есть, заберем бумажку и немного прижмем. Если его хорошо попросить,
то он сознается.
- Пятки ему припалить?.. - испуганно спросила Тереза.
- Зачем пятки? Достаточно нажать...
- Где его можно найти? - жадно спросил Михал.
- Пока, черт его знает. Пришли бы вы раньше, я бы вам его сдал, он же
был у Кароля. А теперь не знаю, не поздно ли. Из-за этого шума, что вы
подняли, он мог куда-то свалить. Хотя, с другой стороны, только у Кароля,
потому что Кароль платит недорого, зато сразу наличными, за хвост дергать
не надо. Хотя, опять-таки, если Кароль дал ему знать, мог и смыться...
Тереза и Марек сильно забеспокоились. Болек вытянул на середину кафе
свои громадные копыта в элегантных желтых носках и сморщив брови
задумался. Он явно чувствовал себя принятым в дело.
- Я думаю, что он еще в Париже, - добавил он через минуту. - Он
должен был получить деньги у пары людей, это мне известно. А может Кароль
разболтается, и мы еще что узнаем...
- Дорогой! - внезапно расцвел Михал. - Как нам тебя благодарить? Без
тебя мы бы пропали, если бы не ты...
Болек убрал копыта с середины кафе и махая рукой повернулся в кресле:
- Да ну, кореш, не дури. Ничего не надо. Я вам помогаю для своего
удовольствия, могу себе позволить. Сейчас я вернусь к Каролю и буду на вас
работать, если что, я вам сообщу. Вот только... Деньги у вас есть?
Тереза и Михал посмотрели друг на друга, а потом на него таким
взглядом, что слова не потребовались. Болек погрустнел:
- Хреново. Без бабок не выйдет, купить эти монетки мы бы смогли, но
даром Кароль не отдаст. Может что придумаете?
- Можем, - громко ответил Михал. - Придумаем!
- Вы с ума сошли, - вырвалось у перепуганной Терезы.
- Тихо! Я знаю, что говорю! У меня есть идея...
- Если у тебя, кореш, есть идея, это хорошо. Дай мне свой телефон и
ждите, пока я позвоню...
Таинственная идея Михала выявилась только тогда, когда они вернулись
домой, под нажимом не столько слов, сколько взгляда Терезы. Он вошел в ее
комнату и запер двери.
- Завтра четверг, - решительно произнес он.
- Ну и что, что четверг?
- Ничего. Скачки. В Венсенском лесу. Иоанна говорила...
У Терезы потемнело в глазах:
- Не обращай внимания на то, что говорила моя племянница! - громко
прошипела она. - Я в ее выдумках участия не принимаю!
- Это не ее выдумка, а наша! - твердо сказал Михал. - Может вы
предпочитаете ограбить банк? Я поеду, а вы как хотите!...
Тереза пришла в ужас. Мысль о том, что она могла бы остаться дома или
пойти в Лувр, а Михал мог бы ехать на скачки, ей в голову не пришла. Зато
она подумала о своей чековой книжке, которая к счастью осталась в
Гамильтоне. Кроме того она подумала, что надо было ехать во Флориду, это
бы получилось дешевле, чем эта поездка в Польшу. Потом она еще подумала,
что ограбление банка было бы не таким рискованным, а потом и вовсе
перестала думать...

Сидя на открытой трибуне и держа в руках приобретенную у входа
программку (для экономии только одну), они тупо всматривались в непонятные
сокращения. Михал пытался вспомнить мои инструкции, а Тереза требовала
перевести все на польский язык.
- Ведь вы уже были на скачках!
- Ну и что? Во-первых, только раз в жизни, а во-вторых в Служевце в
Варшаве, где у меня ничего перед носом не крутилось. И ковбои сидели на
конях, а не на этих сеялках!
- Это безразлично. Вспомните что-нибудь полезное!
Из полезного Тереза помнила только то, что в Служевце проиграла. Ее
утешала мысль, что при этом присутствовала я, и это не могло не сказаться.
Она засмотрелась на бегающих по полю коней и один из них ей понравился. Он
был черным и блестящим, он фыркал и далеко выбрасывал ноги, пробегая
красивой ровной рысью. Она пихнула Михала в ребра.
- Одного я вижу, - сообщила она. - На нем номер пять. Вон тот, в
желтом камзоле. Надо сделать ставку.
Михал поднял голову над своими заметками, посмотрел на коня и одобрил
выбор.
- Только я не знаю, какой это, - добавил он неуверенно.
- Как какой? Пятерка! На нем же есть номер.
- Да, пятерка, но я не знаю из какого заезда...
Они вновь склонились над программой. Возле номеров заездов были
написаны цвета: jaune, rouge, bleu...
- Желтый, красный, синий, - забеспокоился Михал. - Я не знаю, что это
значит. Этот конь желтый?
- Желтый, подхватила Тереза. - Это он! Желтая пятерка!
Конь добежал до поворота, развернулся и побежал обратно. На наезднике
была ярко желтая куртка. Михал кивнул головой:
- Один есть. Желтый забег первый. Надо выбрать еще одного, чтобы
сыграть на порядок, у меня здесь записано...
Они посмотрели на остальных, бегающих перед трибунами, коней. Два как
раз обгоняли друг друга. Тереза предложила того, который оказался быстрее.
Михал, сморщив брови, оценил животное и покачал головой:
- Он дергает задом, - сообщил он. - Пани Иоанна предупредила, что не
надо ставить на тех, что дергают задом, они идут утом.
- Что, извините? - заинтересовалась Тереза.
- Ну, не знаю. У меня все перемешалось. Это по датски, но я знаю, что
на таких ставить не стоит.
- Хорошо, ставим на этого, без зада...
- Кроме того, он был не желтый, а зеленый. Это кажется другой
забег...
Желтые камзолы больше не появлялись. Тереза опять заглянула в
программку. Единственное, что она могла понять самостоятельно, это имена
коней. Она немедленно определила фаворита.
- Эриния, - решилась она. - Это именно то, что меня переполняет,
когда я думаю про этого чертова Капусту. Я хочу поставить на Эринию.
- Замечательно, - меня переполняет то же самое. Эриния это шестерка.
Ставим на порядок. Пять-шесть и наоборот шесть-пять. Пани Иоанна говорила,
что всегда надо играть наоборот, у меня здесь записано.
Выбрав коней таким своеобразным методом, они ассигновали по пять
франков, и Михал отправился ставить на порядок. По дороге он наткнулся на
кассу с надписью TIERCE и вспомнил, что это комбинация, по которой можно
выиграть больше всего. Он заколебался, посмотрел в свои заметки,
удостоверился, что речь идет о выборе трех первых коней, после чего
получил в кассе информацию, что дело касается четвертого забега.
Направившись к Терезе, чтобы выбрать этих трех коней, он услышал по радио
сообщение о начинающемся представлении и бросился к кассе ставить на
порядок. Он выбрал ту, у которой болталось меньше всего людей, не
посмотрел на надпись над ней, бросил свои две пятифранковки, крикнул:
"пять-шесть", получил билет и помчался на трибуну. Только опустившись на
скамейку рядом с Терезой, он осознал что сделал. Он потратил десять
франков вместо пяти, и как идиот сыграл пять-шесть, вместо шесть-пять...
Он уже хотел признаться Терезе, что свалял дурака, но не успел. Кони
приблизились к трибуне. Тереза, как и Михал, вдруг забеспокоилась - с
цветами было что-то не в порядке. Забег должен был быть желтым, но
наездники на тележках были одеты во все цвета радуги, а на некоторых были
даже полосатые камзолы. Под номером пять шел абсолютно другой конь. Михал
решил поинтересоваться у соседних игроков и тогда оказалось, что важна
одежда не всадника, а коня. Точнее, номера помещены были на желтом фоне...
Еще до того как после представления, кони перешли на старт, на другую
сторону арены, Тереза и Михал все поняли. Потеря десяти франков была
неотвратимой. Тереза безнадежно махнула на них рукой. Конь в желтом
камзоле, номер которого помещался на черном фоне, участвовал в четвертом
забеге, то есть один терцовый фаворит у них уже был, надо было выбрать еще
двух. Михал открыл программку, Тереза показала пальцем на большое табло
посреди поля:
- Что это, - забеспокоилась она. - Может, это важно? Оно мигает.
- Сейчас я вам скажу, - ответил Михал, закрывая программку и открывая
блокнот. - Сейчас... Не могу найти... Ага, табло посередине... Там
находятся номера коней, а цифры рядом показывают, как они играют, то есть
сколько будут платить, если он выиграет...
Он посмотрел на табло и замолчал.
- Девятьсот девяносто девять, - прочитала Тереза. - Рядом с пятеркой.
А рядом с шестеркой - девятьсот девяносто восемь. Что это значит?
Михал некоторое время молчал.
- Значит, что на них никто не ставил, - наконец сказал он ослабшим
голосом. - Три девятки означают больше тысячи. Заплатят больше тысячи...
- Когда заплатят?
- Когда выиграет пятерка...
Таблица моргнула, и рядом с шестеркой появилась цифра 960. Тереза
несколько секунд присматривалась.
- Хорошеньких мы коней выбрали, - ехидно заметила она. - Больше
девятисот только у этих двух. Это действительно значит, что пятерку с
шестеркой играем только мы?
- Боюсь, что да...
Они сидели всматриваясь в табло, даже не обратив внимания на то, что
забег начался. Только по нарастающему топоту копыт они заметили
приближающихся коней, которые пронеслись мимо трибун и помчались дальше.
- Ну и что? - озабоченно спросила Тереза.
- Не знаю, беспокойно ответил Михал. - Бегут. Кажется, это еще не
конец.
Кони завершали второй круг. По трибунам пронесся глухой рев. Ни Михал
ни Тереза были не в состоянии определить, что происходит в этой топочущей
куче, одни лошади оставались сзади, другие вырывались вперед. Рычание на
трибунах становилось все громче, громкоговоритель тоже не молчал. Кони
вышли из последнего виража и теперь приближались к трибунам.
- Пятерка!!! - заорал Михал и сорвался с места. - Пятерка бежит!!!..
Разволновавшаяся Тереза тоже вскочила. Их пятерка шла первой, далеко
впереди, за ней, стуча копытами, неслась большая группа коней. Толпа
рычала так, что полностью заглушала крики из громкоговорителя. Кони
миновали черту, динамик замолчал, а толпа продолжала шуметь. Тереза и
Михал неподвижно застыли, всматриваясь в замедляющую бег массу коней и
тележек. Ослабевший от волнения Михал рухнул на скамейку. Тереза
посмотрела на него:
- Ну и что? - безрадостно спросила она. - Что выиграло?
- Понятия не имею. Кажется, пятерка. Сейчас объявят. Боже мой, какая
прекрасная вещь, эти скачки! Теперь я понимаю, что значит, когда топот
копыт хватает за сердце...
Тереза сочувственно посмотрела на сообщника и тоже уселась.
- За сердце сейчас буду хвататься я. Узнавайте, что выиграло, мне
интересно. Оказывается, мы выбрали очень хорошего коня...
Скачки - это место, где судьба позволяет себе выкидывать самые
удивительные коленца. Громкоговоритель откашлялся и начал говорить.
Побледневший от удивления Михал, не веря собственным ушам, перевел Терезе
содержание сообщения.
- Пришли пять, шесть, два. Так они сказали. Вы понимаете? Пять.
Шесть. Два...
- Как это? - занервничала Тереза. - Какие два? Что это значит?
Михал протянул руку в направлении табло посреди поля, где светились
произнесенные динамиком цифры.
- Третий конь, - торжественно произнес он. - А перед ним наши два.
Пять-шесть. Двойка третья... Мы выиграли!
Смертельно изумленная Тереза вытаращилась на табло:
- Как это? Действительно выиграли? С конями на которых никто не
ставил?!
- Вот именно! Никто не ставил! Только мы! Боже!..
- И вы думаете, нам за это заплатят?
- Конечно заплатят! И даже очень много! Ну и повезло! Мы выиграли!..
Тереза очнулась и, не отрывая глаз от светящихся цифр, высказала
предположение, что величина выплаты тоже должна появиться на табло. Михал
с ней согласился, они стали напряженно всматриваться в пустые места рядом
с номерами коней. Динамик начал говорить, одновременно табло мигнуло и на
пустых местах появились цифры.
- Это наше? - беспокойно спросила Тереза.
Михал, заглянув в блокнот, покачал головой.
- Нет, это поодиночке. Про порядок скажут потом. Он должен быть
внизу. А это верх и плац.
- Какой плац?
Несколько запутанно Михал, пользуясь своими записями, начал объяснять
ей значения отдельных выплат. Он прервал лекцию, потому что динамик опять
проснулся. Не только Михал, но и вся толпа сосредоточенно слушали. Динамик
замолчал, а толпа начала кричать. У Михала было потерянное выражение лица.
Тереза страшно на него разозлилась:
- Будете вы наконец мне переводить, или нет? Я же ничего не понимаю!
Что они сказали?!
- Кажется я плохо понял, - неуверенно ответил Михал. - Вроде бы
платят тысячу семьсот... Вот, загорается!
На таблице, под предыдущими цифрами загорелось число 17.246. Тереза
прочитала это как 1724 злотых и 60 грошей. Михал уставился на нее с тупым
ошеломлением. Динамик прохрипел следующую информацию. Михал прослушал,
оторвал взгляд от табло и посмотрел на Терезу.
- Вот это да! - торжественно сказал он. - Мы побили рекорд скачек
этого года! Нам действительно платят семнадцать тысяч двести сорок шесть
франков. Это вы придумали пятерку и Эринию. Могу я упасть перед вами на
колени?
- Сколько нам платят? - спросила Тереза, подумав что не расслышала.
- Семнадцать тысяч двести сорок шесть франков. Могу я упасть перед
вами...
- Не верю. Это должно быть ошибка. Тысяча семьсот я еще понимаю, но
не семнадцать тысяч. Проверьте.
- Они так сказали и это ясно видно на табло. Они сказали, что это
рекорд года. Могу я упасть перед вами на колени?
Тереза минуту смотрела на Михала странным взглядом, но потом вдруг
встряхнулась:
- У вас что, с головой не в порядке? Где вы собираетесь падать, здесь
же тесно! Нет, я не поверю, пока не увижу собственными глазами. Идите,
заберите деньги, а то я начинаю нервничать!
Михал пошел. Перед кассами никого не было. Он вернулся к Терезе и
принес чек на 34.492 франка.
- Оказывается, по ошибке мы играли вдвойне, - напомнил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27