.. прогнала? - пораженный, выдохнул Гарет.
Дженни кивнула, слишком утомленная, чтобы пускаться в объяснения.
Затем нахмурилась, о чем-то внезапно вспомнив, но спросила только:
- А ты?
Он отвел глаза и смущенно покраснел. Дженни почувствовала было
раздражение, и чувство это показалось таким ничтожным по сравнению с тем
искушением, которому ее недавно подверг дракон. Пришлось тут же себя
одернуть, напомнив, что Гарету всего восемнадцать лет. Она ободряюще
пожала худой локоть, торчащий из прожженного рукава.
- Она положила на тебя заклинание, - сказала Дженни. - Всего-навсего.
Нас всех искушают... - Усилием воли она постаралась заглушить эхо слов
дракона. - Неважно, что мы при этом чувствуем, важно, что мы делаем.
Просто ей было нужно овладеть тобой, как она овладела твоим отцом.
Они достигли мокрой грязной поляны, похожей теперь на одеяние,
проеденное кислотой; кругом чернели выжженные дыры и поблескивали лужицы,
по краям которых еще слабо дымились сорняки.
- Знаю, - вздохнул Гарет, поднял с влажной земли шест и, зацепив им
ведро, погрузил в родник. Движения юноши были замедленны - Гарет был
измучен, но не жаловался. С некоторых пор он перестал жаловаться вообще.
Неподалеку валялась жестяная кружка. Гарет подобрал ее и, зачерпнув воды
из ведра, подал Дженни. Влажная жесть обожгла холодом кончики пальцев, и
Дженни, слегка вздрогнув, осознала, что ничего не ела и не пила с самого
завтрака. Просто не нашлось времени. Странно, но, взяв в руки кружку,
Дженни почувствовала себя старухой.
- Ты говоришь, прогнала? - снова спросил Гарет. - И она пошла? Не
обратилась в птицу...
- Нет. - Дженни вскинула глаза, как будто именно это беспокоило ее
больше всего. - Моркелеб... - Она замолчала, не желая говорить о том, что
предлагал ей Моркелеб.
Все равно без его помощи она бы не смогла превратиться в дракона.
Колдовская власть, разбуженная в ней Моркелебом, была еще слаба,
неотшлифована. А Зиерн...
- Я одолела ее, - медленно проговорила Дженни. - Но если она в самом
деле, как ты рассказывал, способна менять облик, мне против нее не устоять
даже с моей нынешней магией.
Она чуть было не сказала "с магией дракона", но слова застряли в
горле. Дженни вновь почувствовала, как чужая сила шевельнулась в ней,
словно младенец, и попыталась не думать об этом. Она поднесла кружку к
губам, но остановилась и снова посмотрела на Гарета.
- Ты пил из источника?
Он удивился.
- Да мы все из него пьем.
- Я имею в виду - этим вечером.
Гарет печально оглядел поляну и свои промокшие рукава.
- Когда мне было пить? - сказал он. - А что случилось?
Дженни провела пальцем по ободку кружки. Ночным зрением она различала
уже вязкое движение зеленоватых искорок в прозрачной жидкости.
- Вода, что ли, испортилась? - встревоженно спросил Гарет. - - Была
же хорошая...
Дженни подняла чашку и выплеснула содержимое на землю.
- Где была Зиерн, когда ты вышел к источнику?
Сбитый с толку, Гарет покачал головой.
- Не помню. Все это было как во сне...
Он огляделся, но Дженни-то прекрасно понимала, что грязная, темная,
истоптанная поляна весьма мало напоминает то волшебное место, где Гарет
оказался всего час назад.
Наконец он сказал:
- Кажется, она сидела там, где сейчас стоишь ты, - у родника.
"Думали, я не замечу, что трупы начинены ядом", - всплыли в памяти
слова Моркелеба. Да и Дромар, помнится, сказал однажды, что дракона не
отравишь...
Дженни наклонилась над ведром и поднесла пальцы к поверхности воды.
Смрад смерти поднимался над ней, и Дженни содрогнулась от ужаса и
отвращения, как будто вода обратилась в кровь от ее прикосновения.

13
- Но зачем? - Сидя перед костром на корточках, Гарет обернулся к
Джону, лежащему в нескольких футах от него в гнезде из медвежьих шкур и
потрепанных пледов. - Она же сама хотела, чтобы ты убил дракона! - Гарет
раскрыл бумажный фунтик, в котором они прихватили из Бела кофе, решил, что
отмеривать там уже больше нечего, и вытряхнул остаток в побулькивающий
котелок. - Она же не знала, что Дженни теперь представляет для нее
какую-то опасность. Зачем ей было нужно нас отравить?
- Полагаю, - сказал Джон, с великой бережностью приподнимаясь на
локте и поправляя очки, - чтобы не дать нам вернуться в Бел с новостями о
смерти дракона до того, как она заставит твоего папашу обвинить гномов еще
в чем-нибудь. Она-то думала, что дракон мертв. Его самого она бы, конечно,
не увидела ни в кристалле, ни в чаше воды, а нас - пожалуйста, избитых, но
живых. Что тут еще можно было подумать!
- Да, это верно... - Гарет раскатал засученные рукава и еще раз
обернул плащ вокруг плеч. Утро выдалось туманным и холодным, а юноша
изрядно вспотел, разбирая заваленный ход в обрушенный крытый колодец рядом
с лагерем.
- Я сомневаюсь, что она хотела отравить и тебя тоже, - продолжил
Джон. - Если бы ей это было нужно, она бы не стала тебя там дожидаться.
Гарет покраснел.
- Она не этого дожидалась, - буркнул он.
- Разумеется, - сказал Джон. - Мертвый ты ей не нужен. Мало того,
если ты умрешь - она теряет все.
Юноша нахмурился.
- Конечно, теряет... Ей нужно, чтобы я был под ее властью и ни в чем
не мешал. Она и Поликарпа поэтому убрала с дороги. И если бы она убила
вас, я бы ей еще понадобился в Беле - подтвердить, что дракон по-прежнему
сидит в Бездне. А сама тем временем постаралась бы избавиться от гномов. -
Он ожесточенно шмыгнул носом и протянул сбитые и намозоленные руки к
костру. - Может быть, она бы даже использовала Бонда и меня как свидетелей
- сказать, что это она убила дракона. А потом бы убедила отца подарить ей
Бездну. - Гарет вздохнул, горько покривив рот. - А я-то думал, что
натянуть веревку через тропу - это предел вероломства.
Он поставил сковороду на огонь; в бледно-канареечных отсветах лицо
его выглядело совсем взрослым.
- Ну, - мягко сказал Джон, - дело не только в этом, Гар.
Он взглянул на Дженни. Та сидела в тени недавно расчищенного хода в
крытый колодец. Не дождавшись от Дженни ни слова, Джон вновь повернулся к
Гарету.
- Как долго, ты думаешь, протянет твой отец под властью Зиерн? Я не
знаю, какими там заклинаниями она его опутала, но как выглядят умирающие
люди, я видел не раз. А она, при всей ее власти, всего лишь любовница.
Фаворитка. Ей нужна Бездна - как собственное владение, и ей нужно золото
гномов.
- Отец бы все это дал ей, - тихо сказал Гарет. - А что касается
меня... Допустим, я у нее в запасе, если он вдруг умрет. - Он побросал
мягко зашипевшие лепешки на сковороду. - Но тогда ей придется уничтожить
еще и Поликарпа независимо от того, настраивал он меня против нее или нет.
Цитадель охраняет Бездну с тыла.
- Не только поэтому. - Джон снова лег на спину и сложил забинтованные
руки на груди. - Поликарп - племянник короля и, следовательно, реальный
соперник.
- Чей? - ошарашенно спросил Гарет. - Мой?
Джон качнул головой.
- Ребенка Зиерн.
Ужас, отразившийся на лице юноши, был сильнее ужаса смерти, сильнее
(со странным равнодушием подумала Дженни) ужаса очутиться под властью
молодой чародейки. Гарету, казалось, стало дурно от одной только этой
мысли. После долгого молчания он сказал:
- Ты имеешь в виду: ребенок... от моего отца?
- Или от тебя. Какая разница, если речь идет о праве наследования. -
Забинтованные руки согнулись; Джон поглядел близоруко на онемевшего
Гарета, машинально снимавшего вилкой лепешки со сковороды. Тихим и чуть ли
не скучным голосом Джон продолжал: - Но, видишь ли, пробыв так долго под
властью Зиерн, твой отец вряд ли уже сможет иметь детей. А ей нужен
ребенок, если она в самом деле желает править.
Дженни отвела от них взгляд, думая о том, что стало бы с этим
ребенком. Подобно Гарету она вдруг испытала приступ дурноты при одной
только мысли об этом. Конечно, Зиерн не выпила бы душу собственного
ребенка, как она сделала это с королем и с Бондом, но наверняка подавила
бы волю, превратила в жалкое, беспомощное существо, не отходящее от нее ни
на шаг... Кому как не Дженни было знать, чем отзывается в человеке
задушенное детство!
Дженни вспомнила своих собственных сыновей. Даже если бы она
ненавидела их, даже если бы они были плодом насилия, - ушла бы, бросила,
что угодно... Но превратить ребенка в слепое бессмысленное орудие?..
Гнев и отвращение шевельнулись в Дженни, как при виде пытки.
- Дженни!
Голос Гарета вторгся в ее мысли. Юноша стоял совсем рядом, жалобно
глядя на нее сверху вниз.
- Он сможет поправиться? - неуверенно спросил Гарет. - Я имею в виду,
отец. Если Зиерн будет выслана или... или убита... Он станет таким, как
раньше?
Дженни вздохнула.
- Я не знаю, - тихо ответила она. Разум ее словно онемел, как до сих
пор немели мышцы после заклинаний Зиерн. Конечно, Дженни слишком еще
неумело пользовалась внезапно обретенной властью, да и тело ее с трудом
выдерживало ужасные требования драконьей магии. Но дело было не только в
этом: изменилось само восприятие.
"...и дракон в тебе ответил". Моркелеб сказал правду, она смотрела
теперь на мир глазами дракона.
С трудом Дженни поднялась на ноги и тут же прислонилась к воротному
столбу крытого колодца. Она не спала всю эту ночь - караулила Зиерн, хотя
знала в глубине души, что чародейка сегодня не вернется, что не ее она
ждет, а что-то иное.
- Заклинания тут ни при чем, - сказала Дженни. - Зиерн - вампир,
Гарет, только пьет она не кровь, как шептуны, а людские души. Вчера я
заглянула ей в глаза - у нее не душа, а липкая, прожорливая тварь. И ей
нужно питаться, чтобы жить. Мэб рассказывала мне о заклинаниях, которые
применялись в Пещерах Целителей: кто-то добровольно делился с умирающим
частью своей души, чтобы помочь ему выжить. Но такое случалось редко и
только при самой крайней необходимости. Я уверена, что Зиерн делает нечто
подобное с твоим отцом и с Бондом. Я, правда, не понимаю, почему это так
для нее необходимо. С такой властью...
- А знаешь, - перебил Джон, - в "Историях" Дотиса говорится... Или
нет. Кажется, это у Теренса... или в "Лапидарных толкованиях"...
- Но что же нам делать? - взмолился Гарет. - Должен же быть какой-то
выход! Я могу поскакать в Бел и сказать Дромару, что гномы снова могут
занять Бездну. У них бы появился хороший плацдарм для...
- Нет, - сказала Дженни. - В городе пока правит Зиерн. После того,
что случилась, она наверняка высматривает тебя и следит за дорогами. Ты
даже не успеешь приблизиться к Белу, как тебя перехватят.
- Но мы должны что-то делать! - Паника и отчаяние вкрались в голос
Гарета. - Куда мы можем пойти? Поликарп принял бы нас в Цитадели...
- А осаждающим войскам ты объяснишь, что прибыл к Поликарпу по
личному делу? - спросил Джон, забыв, что собирался процитировать кого-то
из классиков.
- Но ведь в Халнат есть путь и через Бездну.
- И в конце его - либо запертая дверь, либо своды, обрушенные
взрывчатым порошком, чтобы уберечься от дракона. Кроме того, ты что же
думаешь, Дромар изобразил этот туннель на своей карте? Ничего подобного. Я
хорошо изучил ее в Беле.
- Проклятый гном... - начал было Гарет, но Джон призвал его к
молчанию, подняв руку с надкушенной лепешкой.
- Я не виню его, - сказал он. Грязное и небритое лицо Аверсина еще
казалось бледным на фоне причудливых коричневатых узоров пледа, но
мертвенных меловых оттенков в нем уже не было. Карие глаза смотрели сквозь
стекла очков ясно и настороженно. - Дромар - стреляный воробей и прекрасно
знает, чего можно ждать от Зиерн. Если ей не было известно, где именно
ответвляется этот самый туннель, Дромар никогда бы не нанес его на карту,
которую она, конечно, постаралась бы выкрасть. Впрочем, Джен могла бы
провести нас...
- Нет. - Дженни лишь взглянула на него. Она сидела, скрестив ноги,
перед огнем и окунала в мед последнюю лепешку. - Даже с моим зрением мне
там без посторонней помощи делать нечего. А вздумаешь подняться раньше
времени и сам туда полезть, наложу заклинание хромоты.
- Ну, это подло!
- Видишь меня? - Она вытерла пальцы о бахрому пледа. - Моркелеб помог
мне добраться до Сердца Бездны. Тем не менее второй раз я туда дорогу не
найду.
- А что это вообще такое? - помолчав, спросил Гарет. - Я имею в виду:
Сердце Бездны. Гномы клянутся им...
Дженни нахмурилась, вспомнив бормочущую темноту и мыльную гладкость
каменного алтаря.
- Я не могу сказать в точности, - начала она. - Это место явилось мне
однажды в гадании...
Внезапно лошади одновременно вскинули головы от жесткой прихваченной
морозцем травы. Молот Битвы нежно заржал, и из плывущего с опушки тумана
послышалось ответное тонкое ржанье. Потом кто-то въехал на склон - копыта
зацокали по камням и девичий голос позвал испуганно:
- Гар! Гар, ты где?
- Это Трэй! - Гарет вскочил и пронзительно крикнул: - Здесь!
Последовал шорох и скрежет оползающего каменного крошева, затем из
белесого тумана проступил темный силуэт коня и всадника. Гарет кинулся к
краю холма подхватить под уздцы серую в яблоках лошадку Трэй, тяжко
одолевавшую последний подъем. Несмотря на холодный день, бока пони были
темными от пота и голову он держал очень низко. Вцепившаяся в луку седла
Трэй выглядела не лучше: лицо исцарапано ветками, отдельные пряди свисали
лентами из ее разоренной пурпурно-седой прически.
- Я так и знала, что с тобой все в порядке, Гар! - Трэй соскользнула
с седла в объятия юноши. - Когда сказали, что дракон... что леди Дженни
положила на него заклятье... я поняла, что с тобой все в порядке!
- У нас все прекрасно, Трэй, - неуверенно сказал Гарет, встревоженный
страхом и отчаянием, прозвучавшими в голосе девушки. - Можно подумать, что
ты скакала без передышки от самого Бела.
- Так оно и есть! - выдохнула она. Под разорванной белой тканью
придворного одеяния колени ее дрожали, и девушка вцепилась в руку Гарета,
чтобы не упасть. Бледность проступала на лице Трэй сквозь остатки румян. -
Они идут сюда! Я не понимаю, что случилось, но они уже идут! Бонд... - Она
запнулась, выговорив имя брата.
- При чем здесь Бонд? Трэй, что происходит?
- Я не знаю! - Трэй заплакала. Измученная, усталая, она утирала
глаза, размазывая по кукольному личику черно-синюю краску для век. - Толпа
уже в пути, и ведет ее Бонд...
- Бонд? - Мысль о том, что ленивый изысканный Бонд может кого-то
куда-то вести, ошеломила бы кого угодно.
- Они хотят убить тебя, Гар! Я слышала, как они говорили об этом!
Тебя, и леди Дженни, и лорда Джона!
- Но почему? За что? - Замешательство Гарета все возрастало.
- А главное - кто именно? - спросил Джон, снова приподнимаясь под
кипой одеял.
- Это... в основном, плавильщики и ремесленники из Долины Ильфердина
- те, что целыми днями сидели в "Овце в болоте". С ними дворцовая охрана,
а сейчас, наверное, их еще больше - не знаю, почему! Я пыталась вразумить
Бонда, но он как будто не слышал меня, как будто не узнавал!.. Он дал мне
пощечину... а он никогда меня не бил, Гар, даже в детстве...
- Рассказывай, - тихо сказала Дженни, беря в теплые грубые пальцы
холодную руку девушки. - С самого начала.
Трэй сглотнула и снова утерла глаза. После четырнадцати миль
непрерывной скачки руки ее тряслись. Узорчатый шелковый плащ, отороченный
молочно-белым мехом, едва прикрывал плечи девушки и мог бы защитить разве
что от сквозняков бального зала, но только не от ледяного тумана этой
ночи. Длинные, украшенные кольцами пальчики были ссажены на суставах и
красны от холода.
- Мы танцевали, - неуверенно начала она. - Было за полночь, когда
появилась Зиерн - какая-то странная; я еще подумала: может быть,
заболела... Хотя утром она выглядела прекрасно... Она позвала Бонда, и они
отошли в сторону, в оконную нишу. А я... - Легкий румянец вернулся на
бледные щечки. - Я подкралась и подслушала. Я знаю, что это неприлично и
вульгарно, но после того нашего разговора я ничего не могла с собой
поделать. Ведь это же не ради сплетен, - добавила она умоляюще. - Я
боялась за него и боялась, что меня заметят. Я раньше никогда не
подслушивала, как это всегда делают Изольда и Мерривин...
Гарет был слегка шокирован такой прямотой, но Джон только рассмеялся
и, протянув руку, ободряюще похлопал девушку по носкам ее расшитых
жемчугом башмачков.
- Мы уже простили тебя, милая, но в следующий раз ты уж, пожалуйста,
приличиями не пренебрегай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35