- Шестьсот шестьдесят шесть, - недоверчиво сказала я. - Число Зверя.
- Как-как? А-а-а! Откровение Иоанна Богослова... Но я не это имел в
виду. Я неразборчиво написал цифры, и ты решила, что это "666". А я
подразумевал вот что: 6^6^6. Шесть в шестой степени, результат еще раз
возвести в шестую степень. Это будет такое число: 1,03144x10^28, или, если
написать полностью, 10.314.424.798.490.535.546.171.949.056. То есть
вселенных нашей группы насчитывается более десяти миллионов секстиллионов.
Что вы не это скажете, а?
Джейк продолжал:
- Эти вселенные - наши ближайшие соседи, они отстоят от нас на один
поворот или одно смещение. Но если включить также и сочетания поворота со
смещением - представь себе гиперплоскость, которая пересекает
супергиперконтинуумы, не проходя через "здесь-сейчас", - то общая сумма
становится неисчислимой. Не бесконечной: бесконечность не имеет смысла.
Просто не подающейся подсчету. Пересчитать эти вселенные с помощью
существующей на сегодняшний день математики невозможно. Добраться до них
на континуумоходе можно, а подсчитать нельзя.
- Папа!
- Что, Дити?
- По-моему, Хильда попала в точку. Ты хотя и агностик, но ценишь
Библию как историю, поэзию и миф.
- Кто сказал, что я агностик, дочь моя?
- Прошу прощения, сэр. Я еще Бог весть когда пришла к такому выводу,
поскольку ты не говорил на эти темы. Я была неправа. Не следует делать
заключения на основании неполных данных. Но это ключевое число - одна
целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой
степени - может быть, это и есть "Число Зверя".
- Что ты хочешь этим сказать, Дити?
- Я хочу сказать, что Откровение - это не история, не очень хорошая
поэзия и не миф. Тогда почему все эти высокоученые люди включили его в
Библию, а десятки других текстов не включили? Должно же быть хоть
какая-нибудь причина. Что, если в качестве первой гипотезы мы
воспользуемся бритвой Оккама [бритва Оккама - философский принцип,
согласно которому понятия, несводимые к интуитивному и опытному знанию,
должны удаляться из науки; другими словами, не следует изобретать новые
понятия для объяснения явления, если оно может быть объяснено
существующими понятиями] и усмотрим в нем именно то, чем оно само себя
называет? То есть пророчество.
- Гм. Полка под лестницей, рядом с Шекспиром. Библию короля Якова,
остальные три перевода не надо.
Дити исчезла и в мгновение ока вернулась с потрепанной черной книжкой
в руках. Я была несказанно удивлена. Я-то читаю Библию, у меня на то свои
причины, но я никак не ожидала этого от Джейкоба. Воистину, мы всегда
вступаем в брак с незнакомыми людьми.
- Вот, - сказала Дити. - Глава тринадцатая, стих восемнадцатый:
"Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти Число Зверя, ибо это число
человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть".
- Это невозможно прочесть как показатели степени, Дити.
- Но это же перевод, папа. Оригинал-то на греческим. Не помню, когда
были придуманы показатели степени, но само возведение в степень греческие
математики того времени, конечно же, знали. Что, если в оригинале было
"Дзета, _Д_з_е_т_а_, ДЗЕТА!" [дзета - шестая буква греческого алфавита;
обозначает также цифру 6] - а переводчики, не зная математики, неправильно
поняли это как "шестьсот шестьдесят шесть"?
- Ну уж... Фантазируешь, дочь.
- Кто учил меня, что мир не только удивительнее, чем мы предполагаем,
но и удивительнее, чем мы можем предположить? Кто уже свозил меня в целых
две других вселенных и благополучно доставил обратно?
- Постой-ка! - вмешался Зеб. - Так вы с папой уже испытывали эту вашу
машину пространства-времени?
- Разве папа тебе не говорил? Мы совершили одно минимальное смещение.
Сначала нам показалось, что ничего не получилось и мы никуда не
переместились. Но потом я раскрыла телефонную книгу. Там не оказалось
буквы J. И в "Британской энциклопедии" тоже не было J. И ни в одном
словаре не было. Тогда мы влезли обратно, папа поставил верньеры на ноль,
мы вылезли, и алфавит был такой, как надо, и только тут я перестала
дрожать. А когда мы совершали вращение, то было совсем жутко, мы чуть не
погибли. Очутились в космосе, звезды сияют, но тут началась утечка
воздуха, папа едва успел установить ноль, и мы потеряли сознание... а
пришли в себя уже тут, в Гнездышке.
- Джейк, - серьезно сказал Зеб, - следует предусмотреть системы
безопасности. И механизм автоматического возвращения домой при утере
контроля. - Он наморщил лоб. - По-моему, оба числа заслуживают внимания: и
шестьсот шестьдесят шесть, и то длинное. У Дити интуиция, я в нее верю.
Дити, где стих с описанием "зверя"? Он должен быть где-то в середине
главы.
- Вот: "И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два
рога, подобные агнчим, и говорил как дракон".
- Гм... Не знаю, как говорят драконы. Но если что-нибудь выйдет из
земли, и у него будет два рога... и если я увижу или услышу любое из этих
чисел - я буду считать, что этот гость носит черную шляпу, и постараюсь
разделаться с ним прежде, чем он разделается с нами. Дити, я человек
миролюбивый... но два почти удавшихся покушения - это чересчур. В
следующий раз я стреляю первым.
Лучше бы уж Зебби не упоминал о Черных Шляпах. Трудно представить
себе, чтобы кто-нибудь хотел убить такого славного, доброго и безобидного
человека, как мой милый Джейкоб. Но кто-то хотел - и мы это знали.
- А где эта машина времени? - спросила я. - Я пока что видела одну
рогатую колючку.
- Вот же. Ты на нее глядишь, тетя Хильда.
- Как это? Не понимаю. Давайте скорее заберемся в нее и куда-нибудь
отправимся. Я не хочу, чтобы моего мужа убили, он совсем новенький. Я
рассчитываю еще много лет им пользоваться.
- Шельма, брось, а? - попросил Зебби. - Вон она, на скамье, по ту
сторону стола.
- Я вижу только портативную швейную машинку.
- Вот это она и есть.
- То есть как? А как же в нее влезают? Или на ней ездят верхом, как
на помеле?
- Ни то и ни другое. Ее жестко устанавливают в каком-нибудь
транспортном средстве. Желательно герметичном. У папы она стояла в его
машине, но она была недостаточно герметична, да и все равно теперь ее уже
нет. Мы с папой собираемся поставить ее на Аю Плутишку, Ая воздуха не
пропускает. Кроме того, мы смонтируем надежные системы безопасности.
- Уж пожалуйста, - сказала я. - Непременно надежные.
- Обещаю. Я теперь женат. Оказывается, это многое меняет. Раньше я
беспокоился только о собственной шкуре. Теперь беспокоюсь о Дитиной. И
твоей. И папиной. Обо всех четверых.
- Правильно, - согласилась я. - Все за одного, один за всех!
- Угу, - ответил Зебби. - Не за всех, только за нас четверых. Дити,
когда обед?

7. "AVETE, ALIENI, NOS MORITURI VOS SPERMINUS". ДИТИ:
["Здравствуйте, пришельцы, мы, предназначенные к смерти,
презираем вас" (лат.) - парафраз традиционного приветствия
гладиаторов: Ave, Caesar, morituri te salulant. -
"Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя"]
Пока мы с тетей Хильдой готовили еду и накрывали на стол, наши
мужчины исчезли. Вернулись они как раз к обеду. Зебадия нес интерком, папа
- шнур, который он вставил в розетку в стене, а другим концом присоединил
к интеркому.
- Джентльмены, как вы вовремя, у нас уже все готово, - приветствовала
их тетя Хильда. - Что это у вас такое?
- Гостья к обеду, моя дорогая, - ответил папа. - Мисс Ая Плутишка.
- У нас хватит на всех, - заявила тетя Хильда. - Сейчас поставлю еще
один прибор. - Она принесла пятую тарелку, и Зебадия водрузил на нее
интерком. - Что она будет пить, кофе или чай?
- Она не запрограммирована ни на то ни на другое, - ответил Зебадия,
- но я благодарю тебя от ее имени. Милые дамы, мне очень захотелось
услышать новости из Сингапура и с Суматры. Я пошел и велел своему
автопилоту доложить. Джейк пошел со мной; он сказал, что у него тут
кое-где устроена резервная проводка - на всякий случай. Вот это и был
такой случай. Ая подключена к этой линии у себя в гараже, и мы можем
разговаривать с ней по интеркому. Я могу вызвать ее, а она вызовет меня,
если появится новая информация. Я запрограммировал ее на передачу всех
интересующих нас новостей, в том числе и по прежним программам - что
происходит в Логане и что дома.
- Я добавлю еще розетку в подвале, - сказал папа. - Но твой дом
здесь, сын, не в Калифорнии.
- Да, но...
- Не спорь, Зебби. Это мой дом, потому что я жена Джейка, а поскольку
ты теперь мой зять, то, значит, и твой. Джейк так и сказал, ты сам слышал.
Верно, Дити?
- Конечно, - подтвердила я. - Тетя Хильда - хозяйка дома, а я
судомойка. Но Гнездышко - и мой дом тоже, пока папа с тетей Хильдой не
вышвырнули меня на снег, а раз мой, то и моего мужа.
- На снег не вышвырнем, Дити, - поправила меня тетя Хильда. - Джейк
добрый, он потребует, чтобы вышвыривание состоялось в теплый солнечный
день. Но ты без крыши над головой не останешься. Мой дом в Калифорнии -
мой и Джейкоба - давно стал твоим вторым домом, а Зебби уже который год
спешит ко мне, как только проголодается.
- Ну что ж, бросаю в общий котел свою холостяцкую квартиру.
- Зебби, не вздумай класть Дити на свой топчан. Дити, у него
чудовищная койка. Пружины торчат. Просыпаешься вся в синяках. Зебби,
изволь отослать свою мебель обратно в тот благотворительный фонд, у
которого ты ее получил.
- Шельма, ты опять за свое. Дити, у меня в берлоге не топчан и не
койка, а императорское ложе, на нем улягутся трое, а если они хорошо
знакомы между собой, то и шестеро.
- Мой капитан, ты устраиваешь оргии? - удивилась я.
- Нет. Но мало ли что может произойти в будущем.
- Ты ужасно предусмотрителен, Зебадия, - похвалила я его. - Меня
пригласят?
- Если я решу устроить оргию, то подбирать гостей и рассылать
приглашения будет моя жена.
- Благодарю, сэр. Когда я увижу, что я тебе наскучила, я изучу
каталоги и подберу для тебя самые лучшие образцы. Всех ароматов и
расцветок.
- Моя принцесса, воспитание не позволяет мне отшлепать беременную
женщину. Но не исключено, что этот запрет все-таки придется нарушить.
Папа, я не перестаю восхищаться вашим Гнездышком. Кто его проектировал,
архитектор?
- Бр-р-р-р! Ненавижу слово "архитектор". У меня инженерное
образование. Архитекторы повторяют ошибки друг друга и называют это
"Искусством". Даже Фрэнк Ллойд Райт [Райт Фрэнк Ллойд (1869-1959) -
американский архитектор и теоретик архитектуры; "Ньютра" - одно из
построенных им зданий] никогда не понимал, что делали Гилберты. Его дома
прекрасно выглядели снаружи, но внутри они были жутко неудобны. Пыльные.
Мрачные. Не дома, а лабиринты для лабораторных крыс. Фу!
- Что, и "Ньютра" тоже?
- Если бы его не связывали по рукам и ногам правила строительных
работ, требования профсоюзов, законы о планировке - "Ньютра" могла бы
получиться великолепной. Но людям не нужны эффективные машины для жилья,
они предпочитают ютиться в средневековых лачугах, как ютились их
закусанные блохами предки. Холод, сквозняки, антисанитария, дурное
освещение, и все это в количествах сверх меры.
- Уважаю ваше мнение, сэр. Но, папа... тут три камина - и ни одной
трубы. Как это сделано? И для чего?
- Зеб, я люблю камины - и к тому же в горах несколько полешек могут
спасти тебе жизнь. Но к чему нам обогревать небо, а тем более обращать
внимание посторонних на то, что мы здесь, а тем более надеяться на
искроуловители в краю лесных пожаров? Когда ты разводишь в этих каминах
огонь, автоматически включается вытяжная вентиляция. Дым и твердые частицы
подвергаются электростатическому осаждению. Осадители автоматически
прочищаются, как только температура падает до двадцати пяти градусов по
Цельсию. Горячий воздух проходит по змеевикам под ваннами и полами, потом
под другими полами, потом поступает в теплохранилище в скале под гаражом,
от теплохранилища работает тепловой насос, обслуживающий дом. Когда
отсасываемый газ наконец выбрасывается во внешнюю среду, а это происходит
далеко от дома, он уже настолько охлажден, что учуять его могут только
самые чувствительные теплоуловители. Максимально полная утилизация энергии
плюс безопасность: мы никому не бросаемся в глаза.
- Ну хорошо, а что, если нас занесло снегом и энергопакеты кончились?
- В запасе имеются Франклиновы печи, а также трубы к ним, в стенах
есть открываемые изнутри задвижки для присоединения дымоходных труб.
- Папа, - поинтересовалась я, - как насчет Правила Номер Один? Или
Правило Номер Один было отменено вчера вечером в Элко?
- А-а. Суд постановляет, что действие Правила приостановлено до тех
пор, пока Хильда не ратифицирует или не аннулирует его. Хильда, любимая,
много лет назад Дити установила Правило Номер Один...
- Я его ратифицирую!
- Спасибо. Но ты сначала послушай. Это относится к завтракам, обедам
и ужинам. Запрещаются любые программы новостей...
- Папа, - снова перебила я, - пока Правило Номер Один не действует, я
хочу знать: нет ли свежих новостей у Аи Плутишки? Я же волнуюсь!
- Пока ничего нового, дорогая. Откуда, как ни забавно, вытекает, что
мы с тобой по-прежнему считаемся погибшими дважды, так как службы новостей
все еще не заметили противоречия. Впрочем, мисс Ая Плутишка немедленно
даст нам знать, если поступят новые сообщения: в экстренных ситуациях
Правило Номер Один отменяется. Зеб, хочешь, на ночь мы установим это
приспособление у вас в спальне?
- Не то чтобы я этого хотел, но, боюсь, придется. Надо быть начеку,
если хотим уцелеть.
- Этот аппарат мы оставим здесь, а параллельный пусть будет у вас, с
усилителем, чтобы разбудить тебя в случае чего. Так вот. Правило Номер
Один: во время еды запрещаются программы новостей и газеты. Запрещаются
также разговоры о делах, о деньгах, о неприятностях. Не допускаются
никакие политические дискуссии, упоминания о налогах, о внутренних и
внешних политических проблемах. Чтение художественной литературы
разрешается только в кругу семьи, не при гостях. Беседовать надлежит
исключительно на приятные темы...
- Что, и сплетни запрещаются? - возмутилась тетя Хильда.
- Смотря какие, милая. Весело сплетничать о друзьях и знакомых,
перемывать косточки несимпатичным субъектам - пожалуйста! Итак, что ты
собираешься делать с этим Правилом: ратифицируешь, аннулируешь, внесешь
поправки или примешь на рассмотрение?
- Ратифицирую без изменений. Не хочет ли кто-нибудь перемыть косточки
какому-нибудь знакомому несимпатичному субъекту?
- Могу вам кое-что сообщить про Азинуса, - предложил Зебадия.
- Ну-ка?
- Я получил эту информацию из надежного источника, но у меня нет
доказательств.
- Для перемывания косточек это несущественно. Ну же!
- В общем, эту историю рассказывала сама ее героиня, одна
смазливенькая студенточка. Она попыталась вручить профессору А. Синусу всю
себя в обмен на удовлетворительную оценку по общему курсу математики,
который совершенно необходим, чтобы получить у нас в университете хоть
какую-нибудь степень. Он на то и рассчитан, этот курс, чтобы даже самые
тупые спортсмены-рекордсмены все-таки не остались без диплома. А эта мисс
Смазли и его завалила - хотя нужен особый талант, чтобы такой экзамен
завалить. И вот она попросилась на прием к декану факультета - то есть к
Азинусу - и сделала ему недвусмысленное предложение. Он дает ей
горизонтальные уроки прямо тут, или у нее дома, или у него дома, или в
мотеле, она вручает ему гонорар когда и где ему будет угодно. Но чтоб у
нее была удовлетворительная оценка.
- Такое случается в любом университете, сын, - заметил папа.
- Вы дослушайте. Рассказывала она эту историю не то чтобы с
негодованием - скорей с недоумением. По ее словам, суть ее предложения до
Азинуса так и не дошла (по-моему, это невозможно, видели бы вы эту
девицу). Профессор не ответил ни согласием, ни отказом, не счел себя
оскорбленным и вообще как будто ничего не понял. Он велел ей договориться
с преподавателем о дополнительных занятиях и о переэкзаменовке. Теперь
мисс Смазли всем сообщает, что профессор Азинус - либо евнух, либо робот И
вообще не совсем человек. Абсолютно бесполый.
- Он безусловно туповат, - сказала тетя Хильда. - Но я бы сумела
объяснить подобную вещь любому мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12