В общей сложности убитых оказалось пятьдесят шесть человек, а раненых – сто один, в том числе одна женщина, г-жа Фокс. Еще двадцать человек впоследствии скончались от ран. Потери буров были незначительны.
После сражения вожатый Эгертон с одним из сержантов получил разрешение идти в Преторию за медицинской помощью, правда, буры отказались предоставить ему лошадь и даже не позволили ехать на своей. Начальник буров оставил с доктором Уордом восемнадцать человек и небольшой запас продовольствия для раненых. Этот человек сделал все от себя зависящее, чтобы облегчить их страдания. Читая его рапорт, невозможно оставаться равнодушным к тому, как он, несмотря на свое собственное ранение, без ассистентов осуществлял уход за ранеными. Его обход начинался в два часа дня и продолжался до шести часов утра, пока не наступала очередь последнего больного. Будем надеяться, что его труд будет оценен по заслугам. Доктор Уорд оставался с ранеными неподалеку от места кровавой расправы до тех пор, пока не было объявлено о перемирии; только тогда он перевез их в Марицбург, испытав за все это время огромные трудности в обеспечении раненых продовольствием.
Вот коротко описание того, что я с неохотой назвал бы самой жестокой и тщательно продуманной кровавой расправой. Могу заметить, что зулусский возница, находившийся в арьергарде и бежавший в Наталь, рассказывал, как буры достреливали всех раненых из этого отряда. Его рассказ в какой-то степени подтверждался показаниями одного из свидетелей, оставшихся в живых, который заявил, что все тела, найденные на том участке поля (приблизительно в трех четвертях мили от головы колонны) имели пулевое отверстие в голове или на груди помимо своих ранений.
В официальном протоколе есть следующие слова, сказанные администратором Трансвааля во время заседания совета по поводу случившегося: «Окружение и постепенное истребление людей в момент, когда достигнута договоренность о перемирии, выбор позиций, откуда был открыт огонь во время неспровоцированного нападения мятежников по отраду полковника Анструтера – не это ли поступок, равные которому едва ли упоминались в летописях войн между цивилизованными государствами».
А бурские лидеры торжествовали, радуясь успеху, их радость была отражена в воззвании, из которого приводится следующая выдержка:
«Невыразимо чувство благодарности граждан за милость, дарованную им Всевышним. Да здравствует храбрый генерал П. Жубер и его соратники, которые отстояли честь республики на поле брани. Падем же ниц перед силой Всемогущего Господа нашего, который не оставил нас в трудную минуту и дал нам силы поразить более сотни вражеских воинов, потребовав за это только двух наших».
Ввиду обстоятельств, при которых был совершен этот чудовищный акт вандализма над небольшой группой неподготовленных к сражению людей, большинство граждан сочтут этот язык скорее высокопарным, если не кощунственным.
После того как об этой трагедии узнали в Претории, сэр О. Лэньон объявил о введении в стране военного положения. Поскольку город был крупный, раскинувшийся на многие мили и неспособный к обороне, всем жителям Претории, насчитывающей свыше четырех тысяч душ, было приказано расположиться лагерем за ее пределами, где были приняты все возможные меры для устройства их быта. В таком положении они пребывали в течение трех месяцев, лишенные своих уютных домашних очагов, но стойко переносящие все тяготы и лишения и терпеливо ожидающие прибытия той спасительной колонны, которая так и не пришла. Люди, проживающие в Англии, вряд ли смогут понять, через что вынуждены были пройти эти мужчины и женщины, посчитавшие своим долгом остаться верными своему правительству. Пусть себе на минуту представят такую ситуацию, когда всем жителям обычного английского города приказано в течение часа покинуть свои дома и собраться на небольшом клочке земли, находящемся под прикрытием форта, где нет ничего, кроме брезентовых палаток или навесов, защищающих их от палящего летнего зноя и проливных дождей, да скудного пайка на пропитание, в то время как их мужья и братья ежедневно воюют с опасным и коварным противником и иногда ранеными или убитыми доставляются в лагерь. Может быть, тогда они бы почувствовали, что пришлось пережить жителям Претории, сохранившим верность английскому правительству, на которое они возлагали свои надежды, теперь уже угасшие.
Организация обороны города была настолько умело и энергично осуществлена сэром Лэньоном при содействии военных офицеров, что не было предпринято ни одной попытки взять город штурмом. Мне кажется, что организация, сумевшая обеспечить условия для многомесячного проживания четырех тысяч людей, между которыми за все это время не произошло ни одного инцидента и от которых не поступило ни одной жалобы, по сути представляет собой уникальное явление. Безусловно, все это стало возможным благодаря самому тесному сотрудничеству всех, кто был в этом заинтересован. И действительно, никто не оставался без дела, каждый нашел себе занятие по душе: судьи распределяли пайки, члены исполнительного совета занимались разбором мелких неурядиц и т.д. За все время произошел единственный случай, когда «забастовали» пять врачей, решившие воспользоваться благоприятным моментом и «потрясти» правительство; они объединились с требованием прибавить им жалование – менее пяти гиней в сутки им показалось недостаточным. К счастью, попытка вымогательства не увенчалась успехом.
23 декабря бурские лидеры в ответ на заявление сэра Лэньона от 18 декабря сделали свое очередное заявление, совершенно безответственное и насквозь лживое. В нем они обвиняли сэра Лэньона в расправе над женщинами и детьми, в предоставлении оружия туземцам и открытии огня по бурам без объявления войны. Буры сами прекрасно знали, что ни одно из этих обвинений не имеет под собой реальной почвы; но они также знали и другое – то, что сэр Оуэн, блокированный в Претории, был не в состоянии опровергнуть эти обвинения, в которые, по их мнению, в какой-то степени могли поверить народы, проживающие в разных уголках земного шара, и проникнуться к ним симпатией. Такова была истинная причина выхода в свет этой бумаги, которая очень хорошо характеризует ее авторов.
Будничность столичной жизни временами прерывалась вылазками и редкими набегами на бурские позиции, разбросанные по всем окрестностям, обычно в пределах шести-восьми миль от города. Подобные мероприятия проходили вполне успешно, хотя не обходилось и без потерь. Тяжелейшие потери понесли английские войска, когда однажды буры, предательски вывесив белый флаг, открыли ураганный огонь по солдатам, как только те, поверив в этот обман, вышли из своего укрытия. За время войны каждый четвертый из преторийских добровольцев был убит или ранен.
Но, пожалуй, труднее всего было удержать туземцев и не дать им вступить в войну. Как упоминалось выше, они были искренне преданы нашему правительству и за три года его правления испытали на себе, по их словам, странные ощущения – их не убивали, не били палками, не превращали в рабов. Поэтому, естественно, они не спешили возвращаться к старому порядку, при котором убийство, избиение и рабство являлись обычной повседневностью. Кроме того, поведение буров в начале войны отнюдь не способствовало нормализации отношений с ними. Был случай, когда фермеры насильно загоняли ватербергских туземцев в один из своих лагерей (Цварт Коппис); двое пытались оттуда бежать, но были застрелены при попытке одним из буров. А 7 января к столичным властям обратился туземец с жалобой. По его рассказу, их было несколько человек и возвращались они из Даймонд Филдс домой, по дороге гнали овец. К ним подошел бур и попросил продать овец. Они ему отказали, после чего он ушел, а затем вернулся с несколькими голландцами, которые стали стрелять по ним и убили одного кафра.
2 января в Претории стало известно о том, что 26 декабря несколько буров обстреляли туземцев, которые отдыхали на окраине Почефструма, и убили трех человек; остальные бежали, и тогда буры забрали себе весь их скот.
11 января несколько человек, отправившихся из Претории с донесением, были взяты в плен. Находясь в плену, они видели, как десятерых кафров, возвращавшихся из Даймонд Филдс, остановили буры и приказали следовать в лагерь. Они отказались и побежали, им вслед прозвучали выстрелы, пятеро были убиты, один сломал руку.
Я привел лишь несколько примеров свидетельствующих об отношении буров к несчастным туземцам, взятых наугад из официальных сообщений. А таких примеров очень много, и если кого это заинтересует, тот может найти и прочитать о них.
Как только стало известно о восстании, каждый мало-мальски авторитетный вождь предложил правительству свою помощь, а многие из них, особенно Монтсиоа, наш старый союзник из китуордских земель, взяли под свою защиту лояльно настроенных граждан, проживающих по соседству. Некоторые на период, пока не утихнут волнения, взяли на сохранение правительственное имущество и скот, а у одного вождя находилось четыре или пять тысяч фунтов золотыми деньгами – сумма от недавно собранного налога, которая была дана ему на сохранение уполномоченным этой провинции, опасавшимся, что деньги могут быть захвачены бурами. Во всех случаях доверенное имущество впоследствии возвращалось в целости и сохранности. Верность туземных вождей в тяжкую минуту испытаний (ибо буры не оставляли своих попыток склонить их на свою сторону, в том числе и под угрозой расправы) – это бесспорное доказательство огромного расположения кафров, особенно представителей миролюбивого племени басуто, по отношению к правительству ее королевского величества. Правительству Претории достаточно было произнести одно единственное слово, чтобы привести в движение огромную армию вооруженных людей и направить ее против буров. Любое другое правительство в чрезвычайной ситуации произнесло бы это слово, но к счастью для буров, англичане ни при каких обстоятельствах не изменили бы своим принципам и не допустили, чтобы черная раса пошла войной на белую.
Кроме главного столичного гарнизона, было несколько фортов, защищаемых войсками и лоялистами, в следующих городах: Почефструм, Рустенбург, Лейденбург, Марабастад и Ваккерструм, ни один из которых не был взят бурами.
Первым делом триумвират дал приказ большой группе войск выступить из Гейдельберга и двигаться по направлению к границе Наталя с тем, чтобы захватить перевал через Драконовы горы, известный под названием Лейнгс Нэк, и не допустить прохода через него подкреплений противника. Приказ был быстро исполнен, и многочисленная бурская армия стала контролировать территорию Наталя практически до самого Ньюкасла. Известие о начале военных действий, за которым последовало новое, о кровавой расправе близ местечка Бронкерс Сплинт и убийстве капитана Эллиота, произвело в Натале эффект разорвавшейся бомбы. Весь личный состав сухопутных войск вместе с бригадой военно-морских сил срочно перебрасывался из южных районов страны в Ньюкасл, где сконцентрировались практически все рода войск имперской армии, насчитывающей около тысячи человек. 10 января сэр Джордж Колли отбыл из Марицбурга в Ньюкасл, чтобы встать во главе армии, но в то время никому не могло прийти в голову, что он собирается брать штурмом перевал Нэк с таким малочисленным войском. Армия и лоялисты в осажденных городах Трансвааля, как известно, имели достаточное количество продовольствия на несколько месяцев, поэтому стоило ли испытывать судьбу? И лишь накануне выступления войска стало известно о том, что сэр Дж. Колли намерен предпринять попытку войти в Трансвааль, ранее никаких разговоров по этому поводу не велось, и вообще никто даже не поднимал этого вопроса.
Для того, чтобы читатель лучше представил ту ситуацию, я расскажу о том, что мне пришлось пережить лично. Во-первых, мне не повезло в том плане, что накануне трансваальских событий я, вместе с женой и слугами, обосновался в Натале, намереваясь позднее перебраться в местечко неподалеку от Ньюкасла. Несколько недель я провел в Марицбурге, а когда узнал о предполагаемой переброске войск в Ньюкасл, уставший от неудобств гостиничной жизни и связанных с этим значительных расходов, решил отправиться туда, считая, что более безопасного места в колонии не найти.
Безусловно, я не мог предполагать, что сэр Джордж отважится напасть на Нэк до прибытия подкрепления, поскольку считал, что на такое может решиться только безумец. Правда, в день моего отъезда по городу прошел слух, будто бы генерал собирается идти в наступление на буров. Хотя я этому не поверил, тем не менее решил пойти и выяснить все лично у секретаря по делам колоний полковника Митчелла, и если бы это оказалось правдой, то, зная характер буров, их стрелковые способности и предвидя исход задуманного дела, я несомненно бы предпочел, поскольку со мной были дамы, остаться дома и никуда не выезжать. Полковник Митчелл сказал мне откровенно, что о планах сэра Джорджа знает ровно столько же, сколько и я, добавив, что я могу быть уверенным в том, что такой опытный и дальновидный солдат, как сэр Джордж, не станет предпринимать поспешных действий. Я был точно такого же мнения, поэтому отправился в путь, а неделю спустя по прибытии в Ньюкасл был огорошен известием о том, что сэр Джордж выступил этим утром и движется с войсками по направлению к перевалу. О возвращении не могло быть и речи, поскольку обе лошади да и сами путешественники едва держались на ногах. Тот, кто путешествовал с семьей в летнее время от Марицбурга до Ньюкасла и имел удовольствие наслаждаться тем, что в этой колонии называется дорогой, которая представляет из себя то сплошные участки топи, то каменистые ухабы, тот поймет, что авантюристы-путешественники скорее согласятся на то, чтобы им пустили пулю в лоб, чем рискнут отправиться в обратный путь.
Единственное, что оставалось делать при сложившихся обстоятельствах, – это ожидать развития событий, которые теперь должны были происходить с невероятной быстротой. Небольшой городок Ньюкасл представлял собой в это время удивительное зрелище и таким оставался на протяжении всей войны. Гостиницы были переполнены беженцами, на каждом свободном клочке земли были воздвигнуты палатки, сооружались глиняные хижины, в ход шел брезент и любое другое покрытие, которое можно было использовать в условиях, продиктованных суровой необходимостью, – для размещения многочисленных семей, бежавших из Трансвааля и лишившихся своего крова, многие из которых просто бедствовали.
Утром 28 января, прислушавшись, можно было различить где-то далеко за городом отдаленные звуки артиллерийской канонады. Нам не пришлось долго томиться в ожидании, так как уже во второй половине дня мы получили известие о том, что сэр Джордж атаковал Лейнгс Нэк и отступил с тяжелыми потерями. Население было потрясено этим известием еще и потому, что 58-й полк, расквартированный в городе, с личным составом которого жители уже успели познакомиться и подружиться, пострадал больше всего.
История этого сражения всем хорошо известна; вряд ли на ней стоит останавливаться подробно, к тому же история эта очень печальная. Буры, у которых в то время была двухтысячная армия, прочно закрепились на крутых утесах, и против них сэр Джордж бросил всего лишь несколько сотен своих солдат. Попытка заранее была обречена на неудачу, но бросок был настолько смелым, особенно отличился конный эскадрон майора Бронлоу, что казалось, вот-вот будет одержана победа. Но никто не мог устоять под ураганным огнем, обрушившимся с бурских позиций; что касается пехоты, то и она была бессильна что-либо поделать. Полковник Дин предпринял попытку прорваться на вершину горы, но все кончилось тем, что, достигнув вершины, некоторые солдаты просто падали от усталости, не говоря у же о том, чтобы твердо держать в руках свои винтовки.
И там, на голой вершине горы они прижались к земле и лежали, боясь пошевелиться, в то время как безжалостный огонь со скал и редутов хлестал по ним, как град, а когда уже стало совсем невмоготу, остатки отряда медленно отступили вниз по склону. Для многих этот смелый прорыв был в их жизни последним. Бросаясь в атаку, они падали, и там, где они пали, на том месте их потом похоронили. Общее число убитых и раненых составило сто девяносто пять человек, а это, если учесть малочисленность самого войска, участвовавшего в сражении, очень большая цифра, что свидетельствует не на словах, а на деле об отчаянном характере всего предприятия. Среди убитых были полковник Дин, майор Пул, майор Хинстон и лейтенант Элуэс. Майор Эссекс был единственный штабной офицер, участвовавший в атаке, который остался жив, он же был одним из четырех счастливчиков, переживших Изанзлвану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27