Лучше сейчас рассказывай.
— Не могу сказать, сэр, что это плохая новость… Просто… как-то неожиданно.
— Неожиданности меня только бодрят. Выкладывай, хватит вилять хвостом, приятель!
— Сэр, на том клипере были пассажиры, которые не собирались в Кантон. Корабль все равно должен был зайти к нам, независимо от шторма.
— Пассажиры?! К нам?! — обрадовано вскричал Коффин. — Что же в этом плохого? Новые поселенцы!! Такие люди у нас всегда приветствуются!
Голдмэн тяжело вздохнул и отставил чашку в сторону.
— Среди пассажиров, сэр, были ваша… жена и сын. Коффин застыл. Выражение на его лице стало таким, как будто ему только что пробила голову пуля, выпущенная из мушкета.
Голдмэн никогда прежде не видел своего хозяина таким.
— Моя… жена? — хрипло переспросил Коффин.
— Насколько я понял, сэр, ее зовут Холли. Правильно?
— Моя жена?.. — еще раз переспросил Коффин, уставившись в пустоту.
Сглотнув комок в горле, Голдмэн продолжил:
— А мальчика зовут Кристофер. Симпатичный парень, сэр. У него ваши глаза. Она сказала, что ему… шесть лет. Так ведь?
— Холли здесь?! О Боже! — Коффин попытался выйти из состояния отрешенности и взять себя в руки.
— Где они… Куда ты их поместил?! Куда?
— Спокойно, сэр. Я предложил им держаться подальше от постоялых дворов Пляжа. Мм… сами понимаете… Ввиду сложившихся обстоятельств, — ваша супруга была так настойчива, — я подумал, что лучше всего их будет разместить… в вашем доме, сэр. Думаю, они и сейчас там.
— У меня дома?! У меня… дома?!
— Сэр, боюсь, у меня не было иного выбора. Я знал, что из-за этого могут возникнуть неприятности, но дом в то время пустовал и до сих пор в нем никто э-э… не появлялся.
Оба молодых человека прекрасно понимали, «кто» мог появиться.
— Если я что-то сделал не так, сэр, то я, конечно, приношу свои извинения…
— Нет, ты все сделал так, как должен был сделать, Элиас. Ты всегда в таких ситуациях поступаешь разумно. Проблема во мне, а не в тебе. Холли здесь… И с ней Кристофер…
Прошло уже три года с того времени, как он последний раз навещал Англию. Он запомнил своего сына розовым карапузом, который еще ползал на всех четырех, как щенок. Теперь он, конечно, уже ходит. А как она? Его темноволосая, изящная малышка Холли? Воспоминания мощной волной нахлынули на него… Приятные, волнующие кровь… Ему припомнилось и последнее расставание, слезы, плач… Как давно это было, Господи! Так давно, что он уже почти забыл обо всем этом…
Раз в год он давал себе обещание навестить дом. В первые два года семейной жизни ему каким-то образом удавалось сдерживать свое слово. Но бесконечные морские плавания отнимали слишком много времени, а дела требовали постоянного внимания. Между тем, конкуренты извлекали прямую выгоду из его длительных отлучек. Он привык под конец ограничиваться лишь обещаниями посетить жену и ребенка, каждый раз изобретая все новые, более или менее удачные оправдания своего отсутствия. За последние годы в плане коммерции Корорарека заметно оживилась. «Дом Коффина» постепенно налаживал свою работу.
Но теперь его не волновала проблема невыполненных обещаний. Она приехала. Она здесь! И мальчик тоже! Он мог понять ее нетерпение и желание увидеться, но брать с собой ребенка?! Насколько он помнил, Кристофер всегда был очень чувствительным, хрупким существом. Тащить его на другой конец света… Коффин был потрясен. Ведь столько риска, столько опасностей!..
И Голдмэн сказал, что это «неожиданность»! Не то слово!
— Вам, наверное, хочется пойти поскорее повидаться с семьей, — робко проговорил Голдмэн, стараясь не смотреть в глаза хозяину.
— Да… — потерянно ответил Коффин. — Да, конечно-конечно, ты прав, Элиас.
Он тяжело поднялся со своего места. Взгляд его по-прежнему был устремлен в пустоту. Постояв с минуту в неподвижности, он неуверенно подошел к окну и выглянул наружу. Внизу раскинулось хорошо знакомое ему царство беззакония и распутства, которое носило название Пляж.
— Она увидела, каков наш город, когда ты вел ее с пристани?
— Она увидела достаточно для того, чтобы добропорядочной леди стало не по себе. Полагаю, она дважды подумает, прежде чем решится в одиночку пойти погулять по окрестностям.
— Это хорошо. По крайней мере, она осталась в доме. Корорарека — не то место, где себя нормально будет ощущать женщина со столь развитой чувствительностью, как моя Холли. Совсем не то место…
— Согласен, сэр, но я не решался сказать ей эти самые слова. Впрочем, если вы позволите мне высказать свои первоначальные наблюдения, сэр…
Коффин поднял на него странный взгляд и устало кивнул.
— Она показалось мне сильной, независимой личностью, сэр. Ее внешность, на мой взгляд, очень обманчива. То, что она увидела, изумило ее только э-э… внешне. В душе же, по-моему, она не очень поразилась.
— О, она сильная женщина, тут ты несомненно прав, Элиас. И независимая. Иначе разве она оказалась бы здесь? Она всегда была независимой и всегда выкидывала подобные… Кстати, именно эта черта ее характера больше всего и привлекла меня к ней поначалу. Конечно, мне нужно сейчас же сходить к ней. Плюнь мне в лицо, если я не хочу этого!
— Рад это слышать, сэр, — проговорил Голдмэн. Он с облегчением вздохнул. Очевидно, клерк ожидал противоположной реакции на это оглушающее сообщение. И у Голдмэна имелись на это, как ему казалось, основания. Он был действительно счастлив, услышав последние слова Коффина.
Он поднялся со стула и пожал Коффину руку во второй уже раз.
— Я очень рад, что вы уже вернулись, сэр. Очень надеюсь, что этот неожиданный визит вашей семьи… только улучшит ваше настроение.
— Я тоже очень на это надеюсь, — задумчиво проговорил Коффин. — Очень надеюсь, дружище Элиас.
— Спохватившись, он воскликнул:
— Какому же мужчине будет неприятно услышать, что жена и сын приехали к нему на край света после трехлетней разлуки?
— Вот-вот, сэр. Я даже завидую вам. Возможно, придет пора, когда мне и самому удастся испытать все радости и блаженство семейной жизни.
— Я не сомневаюсь, что такая пора для тебя скоро настанет, Элиас, — проговорил Коффин. Он резко развернулся на каблуках и направился к двери. Уже на пороге он прибавил: — Господин Мэрхам покажет тебе груз.
— Я сразу же побегу туда, сэр. Покупатели явятся к полудню, а то и раньше. Необходимо подготовиться. К нам в руки плывет неплохая прибыль, сэр! По-моему, стоит посуетиться ради этого, а?
— В самом деле, Элиас.
Как только капитан ушел, Голдмэн вновь опустился на свой стул. Он чувствовал, что у него впереди нелегкий денек и поэтому хотел допить свой чай и вообще с максимальной пользой употребить последние, краткие минуты спокойствия и тишины.
За его спиной вдруг раздался тонкий голосок:
— Господин Элиас, сэр?
— Что такое. Камина?
Он обернулся и увидел, как она застенчиво выглядывает из дверей кладовки.
— Господин Коффин, сэр… Мне кажется, его не очень обрадовало ваше сообщение о приезде его семьи.
— Как раз наоборот, Камина! — горячо возразил Голдмэн. — Просто на него это обрушилось так неожиданно и, как бы это поточнее выразить… не в самое удачное время. И вообще тебе, наверное, не понять. В этом отношении пакеа и маори очень непохожи.
— Почему? — удивилась и нахмурилась она. — Разве обе эти женщины не из ванау господина Коффина?
— У англичан нет такого понятия, как ваши ванау, Камина. У нас не бывает таких семей, какие традиционны у маори. У нас одному мужчине полагается иметь только одну женщину. Неужели тебе об этом ничего не рассказывали в школе?
— Мы, в основном, разговаривали о Боге, а о жизни людей почти никогда. Значит, у пакеа все устроено не так, как у нас?
— Все совершенно иначе. В принципе, если уж мы заговорили на твоем языке, то госпожа Киннегад действительно является чем-то вроде части ванау господина Коффина, но это… тайный ванау. Я очень прошу тебя не рассказывать о нем, если тебе доведется переговорить с госпожой Коффин, хорошо? — твердым голосом распорядился Голдмэн. — Это очень важно. В присутствии госпожи Коффин госпожа Киннегад — табу, поняла?
— Нет, не поняла, но я все сделаю так, как вы мне приказали, господин Элиас.
Она подхватила чашки, чайник и поставила все на красивый черный лакированный поднос, который был контрабандным путем получен от японцев.
Камина полностью прониклась верой Христовой и была несказанно благодарна господину Коффину и господину Голдмэну за то, что они ее выкупили у пьяницы и отправили в миссионерскую школу, где она получила возможность выучить язык пакеа и вообще приобрести очень интересные знания.
Но если в вере она была теперь едина с пакеа, то этого же никак нельзя было сказать про их обычаи и традиции. В большинстве своем они были непонятны девочке. Ее очень пугало то, что она их не понимает. Почему пакеа нельзя любить одновременно нескольких женщин или мужчин? Какой от этого вред? Нет, обычаи пакеа были воистину странными, необычными! Все было бы намного проще, если бы господин Коффин был маори. Нормальным.
Впрочем, она очень надеялась, что непонимание ею некоторых особенностей жизни пакеа не помешает ее планам относительно нее и господина Элиаса.
Глава 5
Дом, который Коффин построил себе для житья, располагался не так уж далеко от деловой части города. Он увенчивал собой невысокий холм, откуда открывался красивый вид на весь залив, острова, гавань и лес корабельных мачт, росший внизу. Это было простое, ничем не украшенное двухэтажное сооружение из дерева и камня. Стены в доме были не крашены и ничем не обклеены, мебель подбиралась по чисто функциональному признаку. Но в сравнении с прочими домами это, конечно; был настоящий добротный особняк.
Приближаясь к дому, он неожиданно понял, что непроизвольно замедляет шаг. Десять минут назад его жизнь была столь же надежна, организованна и регламентирована, как и сейчас. Он хорошо представлял себе, что может принести ему день сегодняшний и завтрашний. Нельзя было сказать, что сообщение о приезде жены обрушило все его планы, устроило хаос в его голове, разбило привычный ритм его жизни.
Продажа привезенных стволов каури сулила неплохую прибыль и ничто не могло помешать Коффину получить ее. Нужно было также сторговаться относительно пеньки и канатов с представителями племен, живших в глубине острова. Необходимо было покрыть некоторые незначительные, но в свое время неоплаченные счета. Коффин также собирался собрать кое-какие долги, прежде чем капитаны поднимут на своих кораблях паруса и вновь уплывут в необъятные просторы Тихого океана.
Впрочем, он понимал, что по крайней мере сейчас ему просто необходимо выбросить все эти мысли из головы, ибо случилось событие невероятное и превышающее по своим масштабам все остальное: приехала его семья! Его настоящая, законная семья.
Поблизости он заметил скальный выступ, который служил прекрасным естественным стулом. Он присел на него и устремил свой взгляд вниз, на залив. Размышления отняли у него едва ли не целый час. Солнце уже стояло высоко в небе, а проблемы так и остались проблемами. Вздохнув, он поднялся и решительно преодолел оставшуюся часть подъема. Он всегда считался умелым разработчиком всяческих планов и проектов, теперь же от него требовалось совсем другое — умение импровизировать.
Дверь была не заперта. Убийства, изнасилования и прочие варварства были в Корорареке в порядке вещей, однако, эти злодейства совершались исключительно в рамках той, четко очерченной части города, которая носила название Пляжа. Нарушители порядка остерегались местных поселенцев. Если бы здесь обидели какого-нибудь предпринимателя вроде Коффина, тому ничего не стоило бы сговориться со своими коллегами и устроить форменное эмбарго на все виды товаров и услуг кораблям, стоящим в гавани. После этого любой капитан взвыл бы от отчаяния и выдал поселенцам моряка-обидчика.
По крайней мере, с этой точки зрения Коффин мог не беспокоиться за Холли.
«Что я должен буду говорить? — встревоженно размышлял он, вновь замедляя шаги. — Что мне надо будет делать? Что предпринимать? Как все-таки вести себя? И самое главное: не прослышала ли Холли уже что-нибудь?…»
Когда он вошел в дом, звуки из задней его части переместились в главную гостиную. Похоже, Холли ухе начала здесь распоряжаться и подчинила себе пожилого маори по имени Сэмюэл, который выполнял в доме функции повара и эконома.
Коффин сделал несколько шагов по направлению к кухне и вдруг… застыл на месте.
Кто-то выскочил из коридора и преградил ему путь. Гость оказался маленьким и вертлявым. Он поднял на капитана широко раскрытые, важные глаза и одновременно сунул в рот палец.
— Привет, Кристофер, — проговорил Коффин.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы провести параллель между этим мальчишкой и той крошкой, которую он оставил в Лондоне три года назад.
Услыхав свое имя, маленький гость развернулся, — при этом чуть не упав, — и бросился в гостиную.
Оттуда послышался другой голос:
— Кристофер, хватит носиться по дому без толку!.. Волшебный, мягкий, загадочный голос… Он мгновенно выветрил из души Коффина все тревоги и опасения, которые довлели над ним во время бесконечного пути вверх по холму от магазина до дома. Давно похороненные в самых укромных уголках сердца чувства, полузабытые эмоции немедленно всколыхнулись в нем и полностью овладели его настроением.
А потом — она уже была в его объятиях и бесконечно повторяла его имя. Он обнял ее сразу, как только она появилась перед ним, даже не успев толком ее рассмотреть. Прошло несколько минут, прежде чем они смогли наконец оглядеть друг друга с головы до ног.
— Холли… — бормотал он. — Холли…
— Я очень по тебе скучала, Роберт, и однажды решила положить этому конец.
Она на секунду скрылась в гостиной и почти сразу же появилась оттуда, вытянув за руку малыша, который уже повстречался Коффину в коридоре за пять минут до этого. Тот он молча упирался.
— А это твой папа, Кристофер. Коффин подался чуть вперед.
— Здорово, приятель.
Глаза у ребенка были настороженными, но он все же позволил Коффину обнять себя.
Внезапно Кристофер взмыл высоко в воздух. Испуганно глянув вниз, он увидел перед своими глазами широкую и добрую отцовскую улыбку.
Все обошлось хорошо. Кристофер счастливо рассмеялся. Странный для этого дома, незнакомый звук… Коффин осторожно поставил мальчишку обратно на пол. Он тут же бросился к матери и спрятался за ее юбку.
— Он неплохо выглядит. Лучше, чем в мой последний приезд.
На этот раз ему показалось, что ее улыбка стала немного вымученной. Неважно! Это обстоятельство нисколько не затуманило ее ослепительную красоту, как и свободное, широкое платье не могло скрыть контуров ее миниатюрной, но рельефной фигурки. Она за последние годы отпустила свои каштановые волосы до приличной длины и завязывала их теперь сзади аккуратным узлом.
Он оказался прав: она действительно уже по-хозяйски расположилась в доме. Холли Коффин отличалась не только красотой, но и предприимчивостью в таких делах. И только упоминание о здоровье сына могло набросить некоторую тень на ее радость.
— Сегодня он себя чувствует хорошо, но путешествие далось ему нелегко.
Коффин махнул рукой.
— Покажи мне хоть одного англичанина, который остался здоровым и психически уравновешенным после путешествия на край света!
Это шутливое замечание вернуло на ее лицо искреннюю и теплую улыбку.
— Теперь у него приступы боли случаются реже, чем тогда, когда ты приезжал в последний раз, но общее состояние… не внушает радости. Врачи боятся, что он постоянно будет находиться в опасности. Но сегодня он заметно оживился, что правда, то правда. Мне сказали, что здешний климат пойдет ему на пользу.
— Разумеется, здесь ему будет лучше, чем в дождливой, пасмурной Англии. Но, главное, нужно позаботиться о том, чтобы по возвращении домой у него не было остаточных неблагоприятных эффектов от пребывания в этих местах.
— По возвращении домой? А возвращения домой не будет, Роберт.
Он как-то нервно качнул головой.
— То есть как это «не будет»?
— Не будет, милый. Мы приехали сюда навсегда, Роберт.
— Но вы не можете здесь остаться! — вырвалось тут же у него с отчаянием. Он беспомощно взмахнул руками. Через пару секунд ему удалось вновь восстановить над собой контроль и он подвел жену к окну, выходящему на Пляж.
— Смотри вон туда. Во всем Тихом океане ты не найдешь второй такой адской дыры. Возможно, это самое дурное место на нашей планете. По ночам тут ходит дьявол и выбирает кандидатов в черти из десяти тысяч душ! Десять тысяч диких, заросших грязными волосами, пьяных вдрызг, безмозглых дураков, которые только и делают, что шатаются по округе в поисках приключений. Ради удовлетворения своих грязных желаний они не остановятся ни перед чем. Глаза их доверху залиты ромом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Не могу сказать, сэр, что это плохая новость… Просто… как-то неожиданно.
— Неожиданности меня только бодрят. Выкладывай, хватит вилять хвостом, приятель!
— Сэр, на том клипере были пассажиры, которые не собирались в Кантон. Корабль все равно должен был зайти к нам, независимо от шторма.
— Пассажиры?! К нам?! — обрадовано вскричал Коффин. — Что же в этом плохого? Новые поселенцы!! Такие люди у нас всегда приветствуются!
Голдмэн тяжело вздохнул и отставил чашку в сторону.
— Среди пассажиров, сэр, были ваша… жена и сын. Коффин застыл. Выражение на его лице стало таким, как будто ему только что пробила голову пуля, выпущенная из мушкета.
Голдмэн никогда прежде не видел своего хозяина таким.
— Моя… жена? — хрипло переспросил Коффин.
— Насколько я понял, сэр, ее зовут Холли. Правильно?
— Моя жена?.. — еще раз переспросил Коффин, уставившись в пустоту.
Сглотнув комок в горле, Голдмэн продолжил:
— А мальчика зовут Кристофер. Симпатичный парень, сэр. У него ваши глаза. Она сказала, что ему… шесть лет. Так ведь?
— Холли здесь?! О Боже! — Коффин попытался выйти из состояния отрешенности и взять себя в руки.
— Где они… Куда ты их поместил?! Куда?
— Спокойно, сэр. Я предложил им держаться подальше от постоялых дворов Пляжа. Мм… сами понимаете… Ввиду сложившихся обстоятельств, — ваша супруга была так настойчива, — я подумал, что лучше всего их будет разместить… в вашем доме, сэр. Думаю, они и сейчас там.
— У меня дома?! У меня… дома?!
— Сэр, боюсь, у меня не было иного выбора. Я знал, что из-за этого могут возникнуть неприятности, но дом в то время пустовал и до сих пор в нем никто э-э… не появлялся.
Оба молодых человека прекрасно понимали, «кто» мог появиться.
— Если я что-то сделал не так, сэр, то я, конечно, приношу свои извинения…
— Нет, ты все сделал так, как должен был сделать, Элиас. Ты всегда в таких ситуациях поступаешь разумно. Проблема во мне, а не в тебе. Холли здесь… И с ней Кристофер…
Прошло уже три года с того времени, как он последний раз навещал Англию. Он запомнил своего сына розовым карапузом, который еще ползал на всех четырех, как щенок. Теперь он, конечно, уже ходит. А как она? Его темноволосая, изящная малышка Холли? Воспоминания мощной волной нахлынули на него… Приятные, волнующие кровь… Ему припомнилось и последнее расставание, слезы, плач… Как давно это было, Господи! Так давно, что он уже почти забыл обо всем этом…
Раз в год он давал себе обещание навестить дом. В первые два года семейной жизни ему каким-то образом удавалось сдерживать свое слово. Но бесконечные морские плавания отнимали слишком много времени, а дела требовали постоянного внимания. Между тем, конкуренты извлекали прямую выгоду из его длительных отлучек. Он привык под конец ограничиваться лишь обещаниями посетить жену и ребенка, каждый раз изобретая все новые, более или менее удачные оправдания своего отсутствия. За последние годы в плане коммерции Корорарека заметно оживилась. «Дом Коффина» постепенно налаживал свою работу.
Но теперь его не волновала проблема невыполненных обещаний. Она приехала. Она здесь! И мальчик тоже! Он мог понять ее нетерпение и желание увидеться, но брать с собой ребенка?! Насколько он помнил, Кристофер всегда был очень чувствительным, хрупким существом. Тащить его на другой конец света… Коффин был потрясен. Ведь столько риска, столько опасностей!..
И Голдмэн сказал, что это «неожиданность»! Не то слово!
— Вам, наверное, хочется пойти поскорее повидаться с семьей, — робко проговорил Голдмэн, стараясь не смотреть в глаза хозяину.
— Да… — потерянно ответил Коффин. — Да, конечно-конечно, ты прав, Элиас.
Он тяжело поднялся со своего места. Взгляд его по-прежнему был устремлен в пустоту. Постояв с минуту в неподвижности, он неуверенно подошел к окну и выглянул наружу. Внизу раскинулось хорошо знакомое ему царство беззакония и распутства, которое носило название Пляж.
— Она увидела, каков наш город, когда ты вел ее с пристани?
— Она увидела достаточно для того, чтобы добропорядочной леди стало не по себе. Полагаю, она дважды подумает, прежде чем решится в одиночку пойти погулять по окрестностям.
— Это хорошо. По крайней мере, она осталась в доме. Корорарека — не то место, где себя нормально будет ощущать женщина со столь развитой чувствительностью, как моя Холли. Совсем не то место…
— Согласен, сэр, но я не решался сказать ей эти самые слова. Впрочем, если вы позволите мне высказать свои первоначальные наблюдения, сэр…
Коффин поднял на него странный взгляд и устало кивнул.
— Она показалось мне сильной, независимой личностью, сэр. Ее внешность, на мой взгляд, очень обманчива. То, что она увидела, изумило ее только э-э… внешне. В душе же, по-моему, она не очень поразилась.
— О, она сильная женщина, тут ты несомненно прав, Элиас. И независимая. Иначе разве она оказалась бы здесь? Она всегда была независимой и всегда выкидывала подобные… Кстати, именно эта черта ее характера больше всего и привлекла меня к ней поначалу. Конечно, мне нужно сейчас же сходить к ней. Плюнь мне в лицо, если я не хочу этого!
— Рад это слышать, сэр, — проговорил Голдмэн. Он с облегчением вздохнул. Очевидно, клерк ожидал противоположной реакции на это оглушающее сообщение. И у Голдмэна имелись на это, как ему казалось, основания. Он был действительно счастлив, услышав последние слова Коффина.
Он поднялся со стула и пожал Коффину руку во второй уже раз.
— Я очень рад, что вы уже вернулись, сэр. Очень надеюсь, что этот неожиданный визит вашей семьи… только улучшит ваше настроение.
— Я тоже очень на это надеюсь, — задумчиво проговорил Коффин. — Очень надеюсь, дружище Элиас.
— Спохватившись, он воскликнул:
— Какому же мужчине будет неприятно услышать, что жена и сын приехали к нему на край света после трехлетней разлуки?
— Вот-вот, сэр. Я даже завидую вам. Возможно, придет пора, когда мне и самому удастся испытать все радости и блаженство семейной жизни.
— Я не сомневаюсь, что такая пора для тебя скоро настанет, Элиас, — проговорил Коффин. Он резко развернулся на каблуках и направился к двери. Уже на пороге он прибавил: — Господин Мэрхам покажет тебе груз.
— Я сразу же побегу туда, сэр. Покупатели явятся к полудню, а то и раньше. Необходимо подготовиться. К нам в руки плывет неплохая прибыль, сэр! По-моему, стоит посуетиться ради этого, а?
— В самом деле, Элиас.
Как только капитан ушел, Голдмэн вновь опустился на свой стул. Он чувствовал, что у него впереди нелегкий денек и поэтому хотел допить свой чай и вообще с максимальной пользой употребить последние, краткие минуты спокойствия и тишины.
За его спиной вдруг раздался тонкий голосок:
— Господин Элиас, сэр?
— Что такое. Камина?
Он обернулся и увидел, как она застенчиво выглядывает из дверей кладовки.
— Господин Коффин, сэр… Мне кажется, его не очень обрадовало ваше сообщение о приезде его семьи.
— Как раз наоборот, Камина! — горячо возразил Голдмэн. — Просто на него это обрушилось так неожиданно и, как бы это поточнее выразить… не в самое удачное время. И вообще тебе, наверное, не понять. В этом отношении пакеа и маори очень непохожи.
— Почему? — удивилась и нахмурилась она. — Разве обе эти женщины не из ванау господина Коффина?
— У англичан нет такого понятия, как ваши ванау, Камина. У нас не бывает таких семей, какие традиционны у маори. У нас одному мужчине полагается иметь только одну женщину. Неужели тебе об этом ничего не рассказывали в школе?
— Мы, в основном, разговаривали о Боге, а о жизни людей почти никогда. Значит, у пакеа все устроено не так, как у нас?
— Все совершенно иначе. В принципе, если уж мы заговорили на твоем языке, то госпожа Киннегад действительно является чем-то вроде части ванау господина Коффина, но это… тайный ванау. Я очень прошу тебя не рассказывать о нем, если тебе доведется переговорить с госпожой Коффин, хорошо? — твердым голосом распорядился Голдмэн. — Это очень важно. В присутствии госпожи Коффин госпожа Киннегад — табу, поняла?
— Нет, не поняла, но я все сделаю так, как вы мне приказали, господин Элиас.
Она подхватила чашки, чайник и поставила все на красивый черный лакированный поднос, который был контрабандным путем получен от японцев.
Камина полностью прониклась верой Христовой и была несказанно благодарна господину Коффину и господину Голдмэну за то, что они ее выкупили у пьяницы и отправили в миссионерскую школу, где она получила возможность выучить язык пакеа и вообще приобрести очень интересные знания.
Но если в вере она была теперь едина с пакеа, то этого же никак нельзя было сказать про их обычаи и традиции. В большинстве своем они были непонятны девочке. Ее очень пугало то, что она их не понимает. Почему пакеа нельзя любить одновременно нескольких женщин или мужчин? Какой от этого вред? Нет, обычаи пакеа были воистину странными, необычными! Все было бы намного проще, если бы господин Коффин был маори. Нормальным.
Впрочем, она очень надеялась, что непонимание ею некоторых особенностей жизни пакеа не помешает ее планам относительно нее и господина Элиаса.
Глава 5
Дом, который Коффин построил себе для житья, располагался не так уж далеко от деловой части города. Он увенчивал собой невысокий холм, откуда открывался красивый вид на весь залив, острова, гавань и лес корабельных мачт, росший внизу. Это было простое, ничем не украшенное двухэтажное сооружение из дерева и камня. Стены в доме были не крашены и ничем не обклеены, мебель подбиралась по чисто функциональному признаку. Но в сравнении с прочими домами это, конечно; был настоящий добротный особняк.
Приближаясь к дому, он неожиданно понял, что непроизвольно замедляет шаг. Десять минут назад его жизнь была столь же надежна, организованна и регламентирована, как и сейчас. Он хорошо представлял себе, что может принести ему день сегодняшний и завтрашний. Нельзя было сказать, что сообщение о приезде жены обрушило все его планы, устроило хаос в его голове, разбило привычный ритм его жизни.
Продажа привезенных стволов каури сулила неплохую прибыль и ничто не могло помешать Коффину получить ее. Нужно было также сторговаться относительно пеньки и канатов с представителями племен, живших в глубине острова. Необходимо было покрыть некоторые незначительные, но в свое время неоплаченные счета. Коффин также собирался собрать кое-какие долги, прежде чем капитаны поднимут на своих кораблях паруса и вновь уплывут в необъятные просторы Тихого океана.
Впрочем, он понимал, что по крайней мере сейчас ему просто необходимо выбросить все эти мысли из головы, ибо случилось событие невероятное и превышающее по своим масштабам все остальное: приехала его семья! Его настоящая, законная семья.
Поблизости он заметил скальный выступ, который служил прекрасным естественным стулом. Он присел на него и устремил свой взгляд вниз, на залив. Размышления отняли у него едва ли не целый час. Солнце уже стояло высоко в небе, а проблемы так и остались проблемами. Вздохнув, он поднялся и решительно преодолел оставшуюся часть подъема. Он всегда считался умелым разработчиком всяческих планов и проектов, теперь же от него требовалось совсем другое — умение импровизировать.
Дверь была не заперта. Убийства, изнасилования и прочие варварства были в Корорареке в порядке вещей, однако, эти злодейства совершались исключительно в рамках той, четко очерченной части города, которая носила название Пляжа. Нарушители порядка остерегались местных поселенцев. Если бы здесь обидели какого-нибудь предпринимателя вроде Коффина, тому ничего не стоило бы сговориться со своими коллегами и устроить форменное эмбарго на все виды товаров и услуг кораблям, стоящим в гавани. После этого любой капитан взвыл бы от отчаяния и выдал поселенцам моряка-обидчика.
По крайней мере, с этой точки зрения Коффин мог не беспокоиться за Холли.
«Что я должен буду говорить? — встревоженно размышлял он, вновь замедляя шаги. — Что мне надо будет делать? Что предпринимать? Как все-таки вести себя? И самое главное: не прослышала ли Холли уже что-нибудь?…»
Когда он вошел в дом, звуки из задней его части переместились в главную гостиную. Похоже, Холли ухе начала здесь распоряжаться и подчинила себе пожилого маори по имени Сэмюэл, который выполнял в доме функции повара и эконома.
Коффин сделал несколько шагов по направлению к кухне и вдруг… застыл на месте.
Кто-то выскочил из коридора и преградил ему путь. Гость оказался маленьким и вертлявым. Он поднял на капитана широко раскрытые, важные глаза и одновременно сунул в рот палец.
— Привет, Кристофер, — проговорил Коффин.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы провести параллель между этим мальчишкой и той крошкой, которую он оставил в Лондоне три года назад.
Услыхав свое имя, маленький гость развернулся, — при этом чуть не упав, — и бросился в гостиную.
Оттуда послышался другой голос:
— Кристофер, хватит носиться по дому без толку!.. Волшебный, мягкий, загадочный голос… Он мгновенно выветрил из души Коффина все тревоги и опасения, которые довлели над ним во время бесконечного пути вверх по холму от магазина до дома. Давно похороненные в самых укромных уголках сердца чувства, полузабытые эмоции немедленно всколыхнулись в нем и полностью овладели его настроением.
А потом — она уже была в его объятиях и бесконечно повторяла его имя. Он обнял ее сразу, как только она появилась перед ним, даже не успев толком ее рассмотреть. Прошло несколько минут, прежде чем они смогли наконец оглядеть друг друга с головы до ног.
— Холли… — бормотал он. — Холли…
— Я очень по тебе скучала, Роберт, и однажды решила положить этому конец.
Она на секунду скрылась в гостиной и почти сразу же появилась оттуда, вытянув за руку малыша, который уже повстречался Коффину в коридоре за пять минут до этого. Тот он молча упирался.
— А это твой папа, Кристофер. Коффин подался чуть вперед.
— Здорово, приятель.
Глаза у ребенка были настороженными, но он все же позволил Коффину обнять себя.
Внезапно Кристофер взмыл высоко в воздух. Испуганно глянув вниз, он увидел перед своими глазами широкую и добрую отцовскую улыбку.
Все обошлось хорошо. Кристофер счастливо рассмеялся. Странный для этого дома, незнакомый звук… Коффин осторожно поставил мальчишку обратно на пол. Он тут же бросился к матери и спрятался за ее юбку.
— Он неплохо выглядит. Лучше, чем в мой последний приезд.
На этот раз ему показалось, что ее улыбка стала немного вымученной. Неважно! Это обстоятельство нисколько не затуманило ее ослепительную красоту, как и свободное, широкое платье не могло скрыть контуров ее миниатюрной, но рельефной фигурки. Она за последние годы отпустила свои каштановые волосы до приличной длины и завязывала их теперь сзади аккуратным узлом.
Он оказался прав: она действительно уже по-хозяйски расположилась в доме. Холли Коффин отличалась не только красотой, но и предприимчивостью в таких делах. И только упоминание о здоровье сына могло набросить некоторую тень на ее радость.
— Сегодня он себя чувствует хорошо, но путешествие далось ему нелегко.
Коффин махнул рукой.
— Покажи мне хоть одного англичанина, который остался здоровым и психически уравновешенным после путешествия на край света!
Это шутливое замечание вернуло на ее лицо искреннюю и теплую улыбку.
— Теперь у него приступы боли случаются реже, чем тогда, когда ты приезжал в последний раз, но общее состояние… не внушает радости. Врачи боятся, что он постоянно будет находиться в опасности. Но сегодня он заметно оживился, что правда, то правда. Мне сказали, что здешний климат пойдет ему на пользу.
— Разумеется, здесь ему будет лучше, чем в дождливой, пасмурной Англии. Но, главное, нужно позаботиться о том, чтобы по возвращении домой у него не было остаточных неблагоприятных эффектов от пребывания в этих местах.
— По возвращении домой? А возвращения домой не будет, Роберт.
Он как-то нервно качнул головой.
— То есть как это «не будет»?
— Не будет, милый. Мы приехали сюда навсегда, Роберт.
— Но вы не можете здесь остаться! — вырвалось тут же у него с отчаянием. Он беспомощно взмахнул руками. Через пару секунд ему удалось вновь восстановить над собой контроль и он подвел жену к окну, выходящему на Пляж.
— Смотри вон туда. Во всем Тихом океане ты не найдешь второй такой адской дыры. Возможно, это самое дурное место на нашей планете. По ночам тут ходит дьявол и выбирает кандидатов в черти из десяти тысяч душ! Десять тысяч диких, заросших грязными волосами, пьяных вдрызг, безмозглых дураков, которые только и делают, что шатаются по округе в поисках приключений. Ради удовлетворения своих грязных желаний они не остановятся ни перед чем. Глаза их доверху залиты ромом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67