- Ты любишь другую? Я знаю ее? Это случаем не Анана, не моя глупая и
кровожадная сестра?
- Нет! - отрезал Вольф. - Анана кровожадна, но не глупа. Ведь она не
попалась в ловушку Уризена. Кстати почему я не вижу ее здесь? Или с ней
что-нибудь случилось? Она умерла?
Вала пожала плечами и отвернулась.
- Понятия не имею. Но твое беспокойство доказывает, что ты ее любишь.
Анана! Кто мог подумать!
Вольф не пытался убедить ее в обратном. Он счел неразумным упоминать
о Хрисенде, пусть даже Вала никогда с ней не встречалась. Не стоило
рисковать.
Вала повернулась и спросила:
- А что случилось с твоей девицей - землянкой?
- Какой землянкой? - переспросил он ошеломленный ее злобой.
- Как какая? - скривилась Вала. - Я имею в виду эту Хрисенду,
смертную, которую ты привез с Земли около двух с половиной столетий назад.
Из района под названием Троя или что-то в этом роде. Ты сделал ее
бессмертной и она стала твоей возлюбленной.
- Как и несколько тысяч ей подобных, - заметил он. - Почему именно
она привлекла твое внимание?
- Не спорь, я все знаю, ты и впрямь стал выродком, мой брат
Вольф-Джадавин.
- Тебе даже известно мое земное имя - имя которым я предпочитаю
называться? А как много ты еще знаешь? И почему это так тебя интересует?
- Просто я всегда отличалась любопытством по отношению к Властелинам,
- усмехнулась Вала, - вот почему я и остаюсь так долго в живых.
- А не подскажешь ли ты, отчего умерло так много других?
Ее голос снова стал нежным и она улыбалась.
- Нам нет причин ссориться. Почему бы не оставить прошлое в прошлом?
- Ссориться? О нет! Что прошло, то прошло, если только оно
действительно было, только вот Властелины никогда не помнят хорошего и не
забывают обид. И до тех пор, пока ты не убедишь меня в ином, я буду
считать тебя прежней Валой. Такой же прекрасной, может даже еще более
прекрасной, чем раньше, но с черной гнилой душой.
Она попыталась улыбнуться.
- Ты всегда был слишком резок. Может поэтому я тебя и любила. И как
мужчина ты был лучше других, ты был самым великим из моих любовников.
Она ждала, что он вернет ей комплимент, но вместо этого он ей сказал:
- Любовь - вот что творит любовников, и я тебя любил. Но все в
прошлом.
Вольф повернулся и вновь зашагал по краю берега. Вала следовала за
ним на расстоянии двадцати футов. Почва местами прогибалась под его
ступнями. Он помедлил чтобы Вала догнала его и сказал:
- На дне должно быть много пещер, как можно вызвать Теориона?
- Никак, а пещер действительно много. Иногда погибает целая группа
пузырей - по болезни или от старости, или их съедают рыбы, которым они
приходятся по вкусу. Тогда образуется каверна, хотя постепенно она
заполняется новыми растениями.
Вольф отложил сведения в уголок памяти, если дела пойдут плохо, то
человек всегда может найти укрытие под островом. Вала очевидно догадалась
о его мыслях - дар, который поражал его, когда они были дружны - поскольку
заметила:
- Я бы туда ни за что не отправилась: вода кишит рыбами-людоедами.
- Как справляется Теорион?
- Не знаю. Вероятно он превосходит их силой и быстротой. В конце
концов он приспособился к такой жизни, если это можно назвать жизнью.
Вольф решил махнуть рукой на Теориона. Он направился назад, в
джунгли. Вала шла следом. Теперь он позволил ей идти сзади. Она слишком
нуждалась в нем, чтобы покушаться на его жизнь.
Он прошел всего несколько ярдов, когда он был сбит с ног ударом
сзади. Сначала он подумал, что Вала все-таки прыгнула на него. Он
откатился, стараясь одновременно выхватить из кобуры лучемет, и только
тогда увидел, что сбит другим. Огромное, блестящее тело Теориона летело на
него. Жирная туша навалилась на него, и дыхание Вольфа прервалось от
четырехсотфунтовой тяжести. Потом Теорион уселся на нем и стал жестоко
бить лапами по лицу. Первый удар привел Вольфа в полубессознательное
состояние, второй - вверг его в темноту.

5
Хотя Вольф и лишился на несколько мгновений чувств, он видимо даже в
бессознательном состоянии продолжал бороться. Вытащив обе руки из-под
навалившейся туши, он схватил ласты. Какими бы они не были скользкими, их
удалось зажать. Способность мыслить ясно вернулась к Вольфу в тот момент,
когда он в ярости сдавил ласты так, что Теорион завопил от боли и
поднялся. Этого было достаточно; Вольф пнул противника в толстый живот и
частично освободился.
Поднявшись на ноги, Вольф еще раз ударил ногой в самую чувствительную
часть туловища - в голову. Теорион схватился за лоб и откинулся назад.
Вольф двинул ему в челюсть, потом еще раз пнул в живот. Зеленые как мох
глаза потускнели, лягушачьи ноги подогнулись и Теорион рухнул на землю.
Однако он не потерял сознания и когда Вольф приблизился, чтобы
завершить дело, Теорион ударил его громадной ступней. Вольф перехватил
ступню, и таким образом блокировал удар, но все же его отбросило назад.
Теорион вскочил, пригнулся и снова прыгнул вперед. Вольф также бросился на
противника, выставляя правое колено. Удар пришелся Теориону в подбородок и
оба снова упали на землю. Вольф поднялся, нащупывая лучемет но не
обнаружил его в кобуре. Теорион тоже поднялся, оба противника стояли лицом
друг к другу, только теперь ощущая боль.
Благодаря особым средствам, естественная сила Вольфа была увеличена
вдвое и его кости окрепли, не став хрупкими, чтобы соответствовать
возросшей мускульной силе. Однако подобный курс прошли все Властелины, так
что борясь друг с другом, обладали сравнительно одинаковой мощью. Теорион,
чье тело переделал Уризен, весил теперь по крайней мере на 160 фунтов
больше брата. Но Уризен очевидно не намного увеличил силу Теориона, так
как Вольф еще держался в схватке. Хотя вес конечно имеет большое значение
в борьбе, и Вольфу следовало держаться настороже, чтобы не дать братцу
воспользоваться преимуществом.
Теорион отдышавшись, рявкнул:
- Я из тебя еще выколочу дух, Джадавин! А затем нырну в море, оттащу
тебя в пещеру и буду держать там, скармливая своим любимцам.
Вольф огляделся. Вала стояла поодаль, странно улыбаясь. Он не стал
тратить силы и время прося ее о помощи. Подпрыгнув в воздухе, Вольф ударил
Теориона обеими ногами. Урод на мгновение замер, потом присел. Именно на
это Вольф и рассчитывал. Он провел удар снизу, но Теорион оказался весьма
проворен. Скользнув ботинками по спине чудовища, Вольф перелетел на другую
сторону, и тот час же развернулся. Теорион прыгнул, надеясь смять его, но
был остановлен ударом в челюсть.
Для большей уверенности Вольф врезал ему пару раз по ребрам.
Вала зааплодировала:
- Хвалю, хвалю, не даром я любила такого мужчину и все еще люблю...
На этот раз Теорион не поднялся, он лежал, шумно сопя разможженным
носом. Теплый котиковый мех пропитался кровью, сочившейся из разбитых губ
и сломанной челюсти.
- Почему ты не помогла мне? - поинтересовался Вольф.
- В этом не было нужды. Я и так не сомневалась, что ты выбьешь из
этого болтливого мешка все его жабьи мозги.
Вольф тщетно искал в траве лучемет. Вала, продолжая стоять на месте,
спросила:
- Почему ты не воспользовался ножом?
- Не стоило, мне он нужен живой, мы возьмем его с собой.
Глаза ее широко раскрылись.
- Во имя Лоса, зачем?
- Нам могут понадобиться кое-какие его способности.
Теорион застонал и сел. Вольф, не спуская с него глаз, продолжал
поиски. Наконец он повернулся к Вале.
- Ладно, детка, давай сюда оружие.
Вала пошарила в одежде и вытащила лучемет.
- Я ведь могу тебя убить.
- Ну что ж, стреляй, только не морочь мне голову пустой болтовней.
Меня не напугаешь.
- Ах так! Держись! - она в ярости подняла лучемет.
На какое-то мгновение Вольф решил, что слишком раздразнил ее. Ведь
отличаясь болезненным самолюбием и отменной реакцией Властелины редко
спускают оскорбления.
Но Вала нацелила свое оружие на Теориона и белый луч коснулся конца
ласты. Заклубился дым, засмердела горящая плоть. Теорион рухнул наземь,
испустив вопль, глаза его выпучились.
Вала с улыбкой опустила лучемет и вручила его Вольфу.
Тот выругался и заметил:
- Для стрельбы не было никакой причины, кроме твоей злобы, Вала.
Злобы и глупости. Я же сказал тебе, что он мог бы стать спасением для нас
во многих вопросах жизни и смерти.
Вала медленно прошла по влажной траве и наклонилась осмотреть
Теориона. Поднял ласту с обугленным концом, она заметила:
- Он жив... пока. Его еще можно спасти, если так хочешь. Но ласт
придется ампутировать по плечо.
Вольф молча повернулся и отправился позвать нескольких илмавиров,
чтобы они помогли переправить Теориона на летающий остров.
С помощью четырех пузырей это было сделано. Там его уложили на полу
Брига. Это была клетка с очень легкими, но крепкими как сталь прутьями из
расщепленных оболочек пузырей. Вольф принялся за операцию. Силой влив
лекарство, которое дал илмавирский лекарь, в горло Теориона, Вольф
осмотрел хирургический инструмент. Он принадлежал колдуну, который
заботился как о физическом, так и о духовном благоденствии жителей
острова.
Воспользовавшись пилой из акулоподобной рыбы, Вольф отпилил ласт чуть
ниже плеча. Плоть расчленилась легко, но вот чтобы перепилить кость
потребовалось дважды менять зубья. Затем шаман прижал к культе горящий
факел, чтобы закупорить кровоточащие сосуды, и наложил на ожог целебную
мазь, уверяя Вольфа, что чудодейственное средство помогало и вовсе
обгорелым.
Вала наблюдала за ампутацией с легкой усмешкой. И когда Вольф на
секунду оторвавшись от работы, встретился с ней взглядом, рассмеялась. Он
пожал плечами. Прекрасный чарующий смех напоминал ему звуки гонга,
слышанные им некогда на реке Гизирит, во время путешествия по стране
Хамшем на третьем этаже своей вселенной. В них также звучали золотистые
нотки, а это единственное, с чем можно сравнить, вероятно, из бронзы
изготовленный, звенел в темной алитуше древних развалин храма из нефрита
или халцедона. Звук его отдавался в камнях и зарослях джунглей. Гонг был
бронзовым, но набат его звучал золотом. И вот также звенел смех Валы -
бронзово и золотисто - полный потаенного и темного чувства.
Она сказала:
- Он никогда не отрастит себе новый ласт, ты ведь знаешь, что если
постоянно не счищать струпья, ткань зарубцовывается и не регенерирует.
- Вот это уже не твоя забота, - отрезал он. - Все, что могла, ты уже
сделала.
Вала фыркнула и поднялась по винтовой лестнице на главную палубу.
Вольф выждал некоторое время и, убедившись что Теорион не умер, последовал
за ней. Там обучали обязанностям принятых в племя фринканов, и Вольф
заинтересовался. Он спросил Лугарна, чем питаются огромные газовые
растения, ибо ему казалось, что корм должен иметь гигантский вес. А на
летающем острове было по крайней мере тысяча пузырей, каждый из которых -
размером с газовую камеру цеппелина.
- Растущий пузырь действительно надо кормить, - принялся объяснять
Лугарн. - Но когда растение созреет, пузырь отмирает. Его оболочка
становится сухой и твердой и ее специально обрабатывают, чтобы сохранить
гибкость и способность растягиваться. Внутрь же помещают новые колонии
газовыделяющих бактерий. Им тоже нужна пища, но в весьма незначительном
количестве, а газа они вырабатывают много. На корм им идет главным образом
сердцевина растений, хотя бактерии могут питаться и рыбой, и мясом, и
гнилью.
Некоторое время спустя Лугарн оставил его, сославшись на занятость.
Лунные сумерки кончились и вернулся полный дневной свет. Остров с силой
натягивал веревки. Наконец Лугарн решил, что грузоподъемность достаточна и
пора отправляться в путь. Каменные якоря подняли, веревки закрепленные на
фрондах обрубили. Медленно поднимаясь, остров проплыл над полуразрушенной
деревней. Некоторое время он оставался на высоте 150 футов. Потом, по мере
того как газ продолжал наполнять пузыри, поднялся до пятисот футов. Лугарн
приказал уменьшить подачу пищи бактериям и отправился на обход острова.
Осмотр занял у него несколько часов, после чего он вернулся на мостик.
Вольф опустился посмотреть, как чувствует себя Теорион. Колдун
доложил, что самочувствие пациента хорошее, даже лучше, чем можно было бы
ожидать.
Вольф поднялся по лестнице на вершину стен. Здесь он обнаружил Луваха
и одного из кузенов, Паламброна - прекрасно сложенного красавца, самого
темного в семье. Его конусообразную шляпу с шестиугольным ободком украшали
изумрудно-зеленые совы. Черная мантия со стоячим воротником и эполетами в
форме львиных лап была сделана из зеленой мерцающей ткани с узором
трилиотина, пронзенного окровавленным копьем. Рубашку цвета электрик
украшала отделка из канта с белыми черепами. Большой кожаный пояс был
отделан золотом и украшен бриллиантами, изумрудами и топазами. Мешковатые
брюки с белыми и черными полосами. На ногах одеты ботинки из мягкой кожи
красного цвета.
Паламброн был исключительным красавцем, о чем и сам хорошо знал. Он
кивнул на приветствие Вольфа и ушел. Тот глядел ему вслед усмехаясь:
- Паламброн никогда не питал ко мне дружеских чувств. Я бы
встревожился, если бы он вдруг изменил ко мне свое отношение.
- Пока мы на летающем острове, можно не беспокоиться, - заметил
Лувах. - По крайней мере, если поиск не слишком затянется. Хотел бы я
знать как долго он продлится. Так можно вечно летать над этим морем и
никогда не наткнуться на "врата".
Вольф посмотрел на красное небо, сине-зеленую воду и островок который
они покинули - кусочек дрейфующей суши, с высоты кажущийся не больше
монетки. Чуть поодаль кружили белые птицы с огромными крыльями, желтыми
кривыми клювами и оранжевыми круглыми глазами. Одна из них с резким криком
опустилась рядом с тем местом, где они стояли, подняла голову и уставилась
на них немигающими глазами. Вольфу вспомнились вороны собственного мира.
Есть ли у этих птиц хоть капля разума? Следили ли они и подслушивали для
Уризена? У отца наверняка имелись способы наблюдения за ними, иначе он не
получил бы полного удовлетворения от этой игры.
- Лугарн сказал мне, что абута следует всегда одним и тем же курсом.
Ветер здесь постоянный и он гонит остров вокруг водного мира по спиральной
орбите. Так что в конечном счете полет острова охватывает всю поверхность
планеты.
- Но остров, на котором находятся "врата", также двигается. Что если
наши курсы никогда не пересекутся?
Вольф пожал плечами.
- Тогда мы не найдем его.
- Этого-то Уризен и добивается. Вот уж он порадуется, когда увидит,
как мы все свихнемся тут от безделья и перегрызем друг другу глотки.
- Вполне вероятно. Однако курсом абуты можно управлять. Поиски,
конечно, потребуют времени, но шанс есть. Вот только...
Вольф умолк и молчал так долго, что Лувах забеспокоился.
- Что "только"?
- Наш любимый отец поселил не только людей, я имею ввиду не рыб,
животных и птиц. Так что следует ожидать, что некоторые водные и воздушные
острова населены злобными существами.
Снизу раздался голос Валы, сзывающей на обед. Собеседники спустились
и расположились за столом вождя. Лугарн рассказал о своих планах. Он
намеревался изменить путь абуты, поскольку где-то на юго-западе дрейфовал
еще один остров, которым правил его злейший враг Ваериш. Теперь, когда на
Илмавире находится Вольф с лучеметом, они без труда разделаются с ними.
Победа покроет Илмавир славой, Ваериша навсегда похоронят в океане.
Вольф не стал возражать. Он только надеялся, что Ваериша не найдут,
поскольку хотел сберечь заряды для более важных дел.
Ярко-красные дни и бледно-розовые ночи тянулись однообразно. Лишь
первое время для Вольфа нашлось занятие. Он разузнал все, что смог, об
управлении абутой. Тщательно изучил нравы племени и характер каждого ее
члена. Другие Властелины, за исключением Валы, не интересовались подобными
вещами. Большую часть времени они проводили слоняясь по носовой части,
высматривая остров, на котором располагались "врата" Уризена. Они вечно
сетовали на судьбу, изливали душу то абуталам, то друг другу, и постоянно
задирались, правда не доводя дело до дуэли.
По мере того, как проходили дни, Вольф все больше проникался к ним
отвращением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19