- Твой друг сошел с ума! Ему показалось, что он увидел свою жену -
это уже в тысячный раз - и он набросился на меня, потому что я не хотел
отпускать его к ней на берег. Яйца Тюра [Тюр или Тиу - в
германо-скандинавской мифологии бог-хранитель воинских правил, покровитель
военных собраний и поединков], Джо! Ты же знаешь, сколько раз ему
казалось, что он видит ее, и сколько раз мы останавливались, и каждый раз
это была какая-нибудь другая женщина, только похожая на его жену. Но не
она! На этот раз я сказал - нет! Даже если бы это и была его женщина, я
все равно бы сказал - нет! Мы бы сунули головы в волчьи пасти!
Эрик пригнулся с поднятым топором, готовый броситься на великана. Со
средней части судна раздались крики, и огромный рыжий викинг с каменным
топором в руке взбежал по лестнице. Рулевой сделал ему знак, чтобы он
ушел. И рыжий, увидев, что Джо Миллер настроен весьма воинственно, не
колеблясь убрался прочь.
- Что ты шкажешь, Шэм? - спросил Миллер. - Ражорвать его на кушки?
Клеменс, обхватив голову руками, сказал:
- Нет. Кажется, он прав. Я действительно не уверен, что это была
Ливи. Возможно, просто какая-нибудь немка-хаусфрау [hausfrau (нем.) -
хозяйка]. Не знаю! - Он застонал. - Не знаю! Может быть, это была она!
Протрубили горны из рыбьих костей, на средней палубе загремел
огромный барабан. Сэм Клеменс вздохнул и произнес:
- Забудь об этом, Джо. Забудь обо всем, пока мы не выбрались отсюда -
если вообще мы сможем выбраться. Если мы хотим выжить, нужно драться
сообща. Позже...
- Ты вшегда говоришь пожже, Шэм, но это пожже никогда не наштупает.
Почему?
- Если ты не можешь понять этого, Джо, значит, ты туп ровно
настолько, насколько выглядишь! - огрызнулся Клеменс.
Слезы блеснули на глазах Джо, и его полные щеки увлажнились.
- Каждый раж, когда ты ишпуган, ты наживаешь меня тупым, - сказал он.
- Жачем отыгрыватьшя на мне? Почему не на людях, которые тебя ишпугали,
почему не на Кровавом Топоре?
- Извини меня, Джо, - умоляюще произнес Клеменс. - Устами младенца и
обезьяночеловека... Ты не такой уж и тупой, ты весьма сообразительный.
Забудь об этом, Джо. Извини меня.
Кровавый Топор осторожно приблизился к ним, держась вне досягаемости
Джо. Он сиял, покачивая своим топором:
- Скоро будет встреча с металлом! - затем рассмеялся, сказав: - Тьфу,
что я говорю? Битва теперь - встреча с камнем и деревом, кроме, конечно,
моего звездного топора. Но какая разница? Я устал от этих шести месяцев
мира. Мне нужны крики войны, свист камней, копий, чтобы лезвие моего
топора кромсало плоть, чтобы брызгала кровь. Я горю нетерпением, как
застоявшийся жеребец, почуявший кобылу в период течки. Сейчас я бы
спарился со Смертью.
- Врешь! - выкрикнул Джо Миллер. - Тебе так же плохо, как и Шэму, но
по-швоему. Ты тоже напуган, но шкрываешь швой ишпуг жа швоим большим ртом.
- Я что-то никак не могу понять твою корявую речь, - оскалился
Кровавый Топор. - По мне, так лучше бы обезьяны и не пытались говорить на
языке настоящих людей.
- Ты отлично понял меня, - заревел Джо.
- Успокойся, Джо, - примиряюще сказал Клеменс.
Он смотрел на верховья Реки. В двух милях от них долина Реки
сужалась, горы сближались, образуя узкий, не шире четверти мили, пролив.
Вода кипела у подножия утесов высотой около трех тысяч футов. На их
вершинах по обе стороны Реки поблескивали на солнце какие-то непонятные
предметы.
В полумиле от устья пролива тридцать галер образовали три серповидные
линии. Подгоняемые быстрым течением и ударами шестидесяти весел на каждой
галере, они неслись навстречу трем пришельцам. Клеменс оценивающе
посмотрел на них в подзорную трубу и сказал:
- На борту каждой из галер около сорока воинов и по две ракетные
установки. Мы в дьявольской западне. А наши собственные ракеты так долго
хранились, что порох, наверное, давно кристаллизовался. Они застрянут в
стволах и разнесут нас ко всем чертям.
Да еще эти штуковины на вершинах утесов. Может быть, аппараты для
метания греческого огня?
Один воин принес доспехи вождя: трехслойный кожаный шлем, кожаную
кирасу, штаны и щит. Другой - колчан со стрелами, древка которых были
сделаны из тиса, а наконечники из кремня.
Ракетная команда - сплошь женщины - вложила снаряд в поворотную
пусковую трубу. Ракета длиной в шесть футов, не считая оперения,
изготовленная из бамбука, выглядела точно, как ракеты, запускаемые
Четвертого Июля [4 июля - День Независимости США]. В ее боеголовке было
десять фунтов черного пороха, перемешанного со множеством крохотных
каменных осколков - шрапнель.
Джо Миллер сошел вниз за своими доспехами и оружием; палуба трещала
под его восьмьюстами фунтами. Клеменс одел шлем и нацепил на плечо щит, но
не надел ни кирасы, ни нагрудника. Хотя он и боялся ран, но еще больше он
боялся утонуть, свалившись в тяжелых доспехах в воду.
Клеменс благодарил здешних богов за то, что ему посчастливилось
подружиться с Джо Миллером. Теперь они были кровными братьями - хотя
Клеменс упал в обморок во время этой церемонии, требовавшей не только
смешения крови, но и кое-какой более болезненной и противной процедуры.
Миллер должен был защищать Клеменса, а Клеменс - Миллера, до самой смерти.
До сих пор во всех битвах участвовал только титантроп. Но его одного было
более чем достаточно.
Неприязнь Кровавого Топора к Миллеру была вызвана завистью. Кровавый
Топор воображал, что он величайший в мире боец, но все же отдавал себе
отчет, что причинил бы Джо Миллеру не больше хлопот, чем собака.
Даже, скорее, собачонка.
Эрик Кровавый Топор отдавал боевые распоряжения, которые передавались
двум другим кораблям световыми сигналами с помощью обсидиановых зеркал.
Корабли пытались под полными парусами проскользнуть меж галер. Выполнить
этот маневр было трудно, поскольку в случае, если бы кораблю пришлось
менять курс, чтобы избежать столкновения, легко можно было потерять ветер,
а кроме того, каждый корабль трижды будет попадать под перекрестный огонь.
- Ветер играет на них, - заметил Клеменс. - Их ракеты будут лететь
дальше.
- Поучи свою бабушку, как... - начал было Кровавый Топор и
остановился.
Несколько ярко блестевших на солнце предметов на вершинах утесов
покинули свои места и устремились вниз по траектории, которая прямиком
вела к викингам. Норвежцы в смятении и тревоге закричали, но Клеменс
понял, что это планеры. Он как можно короче объяснил это Эрику, и вожак
стал передавать полученные им сведения остальным викингам, но вынужден был
прерваться, поскольку ближайшие галеры противника произвели первый
ракетный залп. Виляя из стороны в сторону, оставляя за собой густой черный
дым, десять ракет по дугам устремились к трем парусникам викингов. Те как
можно быстрее постарались изменить курс, причем две ладьи чуть не
столкнулись. Некоторые ракеты все же слегка зацепили мачты и паруса, но ни
одна из них не попала в цель, и те, не взорвавшись, плюхнулись в воду.
В это время сделал заход первый планер. Изящный, длиннокрылый, с
черными мальтийскими крестами на узком серебристом фюзеляже, он пикировал
под углом в сорок пять градусов на "Дрейраг". Норвежские лучники натянули
тисовые луки и по команде старшего выпустили стрелы.
Планер низко прошел над водой, несколько стрел ударило в его фюзеляж,
и он приземлился на равнине. Ему не удалось поразить бомбами "Дрейраг" -
они взорвались в воде.
Но теперь остальные планеры зависли над тремя кораблями. Да и
передовые галеры противника дали еще один ракетный залп. Клеменс взглянул
на собственную ракетную установку. Здоровенные блондинки из женской
команды под руководством маленькой темноволосой Темах возились у вертлюга
[вертлюг - шарнирное звено для соединения двух частей механизма,
позволяющее осуществлять их относительные повороты] установки, но Темах
пока не собиралась вставлять запал - "Дрейраг" был еще довольно далеко от
ближайшей галеры.
Затем в течение какой-то секунды все застыло, как на фотографии: два
планера, расстояние между крыльями которых не превышало двух футов,
вышедшие из пике, маленькие черные бомбы, падающие на цели, стрелы на
полпути к планерам, немецкие ракеты на излете к кораблям викингов.
Клеменс ощутил внезапный порыв ветра позади себя, свист, громкий
хлопок парусов, воспринявших напор ветра, из-за чего корабль резко
развернулся поперек Реки. Раздался скрежет, будто разорвалась на части
кора планеты, и треск, словно ее большая ось снесла мачты кораблей.
Бомбы, планеры, ракеты, стрелы - все перемешалось. Паруса и мачты
были сорваны с корабля, будто ими выстрелили из орудийного ствола, и
умчались прочь. Судно, оставшись без тяги парусов, опять повернулось почти
на девяносто градусов, встав параллельно береговой линии. Клеменса не
унесло с палубы при первом порыве ветра только потому, что титантроп,
вцепившись в штурвал одной рукой, крепко держал его второй. Рулевой тоже
прилип к штурвалу. Ракетная команда - их визг несло ветром вверх по Реке,
рты открыты, волосы развеваются - упорхнула, как стая птиц, с корабля и
плюхнулась в Реку. Ракетная установка была сорвана с лафета и последовала
за ними.
Кровавый Топор, вцепившись в рейлинги [рейлинги - ограждение борта
корабля] одной рукой, во второй продолжал сжимать свое драгоценное
стальное оружие. Пока судно качалось из стороны в сторону, ему удалось
засунуть топор в чехол и ухватиться за борт уже двумя руками. И очень
вовремя, так как ветер, завизжав, как женщина, падающая со скалы,
усилился, и через несколько секунд горячая взрывная волна обрушилась на
судно. Клеменс был оглушен и опален, как будто он стоял рядом со
взорвавшейся ракетой.
Могучая волна высоко подняла корабль. Клеменс разжал веки и закричал,
но не услышал собственного голоса, так как ему заложило уши.
В четырех-пяти милях от них по руслу Реки катилась, повторяя все ее
изгибы, стена грязно-коричневой воды, не меньше пятидесяти футов высотой.
Ему захотелось снова зажмурить глаза, но он не смог. Он тупо, с
одеревеневшими веками, продолжал смотреть, пока вздыбленное море воды не
оказалось в миле от него. Он мог различить отдельные деревья, гигантские
сосны и дубы, разбросанные по переднему фронту волны, а когда она еще
приблизилась - части деревянных и бамбуковых строений, совершенно
неповрежденную крышу, раздробленный остов корабля с половиной мачты,
темно-серое тело речного дракона размером с кашалота, выхваченное с
пятисотфутовой глубины Реки.
Ужас поверг Сэма в оцепенение. Ему захотелось немедленно умереть,
чтобы избежать подобной участи. Но, разумеется, желание его было
неосуществимым, и он продолжал наблюдать остекленевшими глазами, с
застывшим разумом, как судно вместо того, чтобы разбиться и утонуть под
сотнями тысяч галлонов воды, подымалось все выше и выше по склону волны,
вверх и вверх, к грязно-коричневым, грозящим разломать корабль в щепки,
надвигающимся сверху скалам, к небу, превратившемуся из ярко-голубого в
серое.
Затем они оказались на вершине, зависли над задним фронтом волны,
покачнулись, зарылись в воду и спустились к подошве волны. Меньшие, но
тоже громадные волны перекатились через корабль. Какое-то тело шлепнулось
на палубу рядом с Клеменсом - тело, выброшенное из ревущей пучины. Клеменс
глядел на него, едва соображая. Он совершенно оцепенел от ужаса, ничего не
ощущая. Это был его предел.
Вот так он и смотрел на тело Ливи, расплющенное с одной стороны и
совершенно не тронутое с другой! Это была Ливи, его жена, которую он видел
здесь, на берегу Реки.
Еще одна волна обрушилась на палубу, едва не оторвав от штурвала его
и титантропа. Раздался крик рулевого - он не удержался и последовал за
борт вслед за трупом женщины.
Корабль, скользя из глубины впадины между волнами, повернулся,
подставив борт под волну, но продолжал карабкаться вверх, наклонившись
так, что Миллер и Клеменс висели, держась за обломок основания штурвала и
болтаясь, будто вцепились в ствол дерева, росшего на склоне горы. Затем
судно заняло горизонтальное положение, после чего снова ринулось в
следующую водную долину. Кровавый Топор, видимо, ослабил руки, и его
бросило через всю палубу. Он оказался бы в воде, если бы как раз в этот
момент судно не выровнялось. Теперь он уцепился за рейлинг левого борта.
"Дрейраг" полетел с вершины третьей волны, словно по склону водяной
горы, содрогнулся, столкнувшись с разбитым судном. От толчка Кровавый
Топор выпустил рейлинг, пролетел вдоль борта, ударился об ограждение
кормы, разбил его, отлетел назад и свалился вниз, к гребцам в средней
части судна.

3
Только утром следующего дня Сэм Клеменс оправился от потрясения.
Каким-то образом "Дрейраг" выдержал напор гигантских волн и вышел на более
спокойную воду. Его несло мимо холмов, тащило через узкое ущелье среди
гор. И когда вода окончательно спала, судно с треском ткнулось в грунт.
Вся команда лежала, объятая ужасом, пока Река и ветер неистовствовали
и небо оставалось цвета холодного железа. Наконец, порывы ветра постепенно
стихли. Точнее, стих ветер вниз по течению Реки, и снова подул обычный
ровный ветер против течения.
Пятеро уцелевших на палубе зашевелились и стали задавать друг другу
вопросы. Сэм с трудом выталкивал слова из онемевшего рта. Заикаясь, он
рассказал о том, что видел вспышку на небе за пятнадцать минут до
ураганного ветра. Где-то, возможно, милях в двухстах вниз по Реке, упал
гигантский метеорит. Должно быть, это и вызвало горячий ветер и огромные
волны. Но как бы они не были ужасны, это было лишь жалкой каплей того, что
творилось в непосредственной близости от места падения. По сути, "Дрейраг"
оказался на самом краю светопреставления.
- Когда мы встретились с этим ураганом, он уже растратил большую
часть своей энергии и стал весьма умеренным, - сказал Сэм.
Несколько норвежцев, шатаясь, поднялись на ноги и побрели нетвердой
походкой по палубе. Кое-кто принялся, не поднимаясь на палубу, выглядывать
наружу. Кровавый Топор получил несколько серьезных ушибов, когда его
бросало по палубе, но тем не менее прорычал:
- Все на нижние палубы! Будут еще большие волны, намного страшнее,
чем эта, и никто не знает сколько.
Сэм, мягко говоря, недолюбливал Кровавого Топора, но вынужден был
признать, что норвежец достаточно умен во всем, что касалось водных
стихий. Самому ему казалось, что первые волны будут и последними.
Команда залегла внизу, в местах, где было достаточно просторно и
можно было за что-нибудь крепко ухватиться. Стали ждать. И ждать пришлось
недолго! Земля загрохотала и затряслась, затем Река выгнулась со свистом и
воем, как пятидесятифутовая кошка. Гонимого потоком воды "Дрейрага"
бросало из стороны в сторону и вращало вокруг оси. Сэм похолодел. Он был
уверен, что будь сейчас день, было бы видно, что он, да и все остальные
были серо-синие, как мертвецы.
Корабль поднимало все выше и выше, время от времени корпус его терся
о стены каньона. И как раз в тот момент, когда Сэм мог поклясться, что
"Дрейраг" достиг вершины каньона и вот-вот будет выброшен в водопад по
другую сторону скал, судно рухнуло вниз. Оно быстро погрузилось. Вода с
грохотом вырвалась из каньона почти с той же скоростью, как и вливалась в
него. Раздался громкий треск, за которым последовал тяжелый вздох мужчин и
женщин. Через секунду рев отступившей Реки стал слышен уже где-то вдалеке.
Но это было еще не все. Опять потянулись минуты ожидания в холодном
ужасе, пока огромная масса воды не рванулась назад заполнить пространство,
из которого была вытеснена многими сотнями тысяч тонн метеорита. Люди
тряслись, как в трескучий мороз, хотя воздух был теплее, чем обычно в это
время ночи. И в первый раз за двадцать лет на этой планете ночью не было
дождя.
Перед тем как воды ударили опять, люди почувствовали сотрясение и
грохот земли. Затем последовал громкий свист и рев. И снова корабль
поднялся, развернулся, ударяясь о стены каньона, а затем опустился. На
этот раз удар был не столь сильным, как раньше, по всей вероятности из-за
того, подумал Сэм, что судно ударилось о толстый слой грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32