Когда Смиса попросили зайти в библиотеку, он застал там Цезаря сидящим перед столом и старательно что-то полирующим. Перед ним стояли две мраморные вазы, в одной из них лежал какой-то круглый коричневый предмет, поверхность которого Цезарь время от времени смазывал каким-то лаком янтарного цвета.
— Что это такое? Никак не разберу,— сказал Смис.
— А на что оно смахивает?—спросил Цезарь, не поднимая головы.
— Похоже больше на пуговицу.
— Это и есть пуговица,— весело сказал Цезарь Валентайн.— Вы, верно, никогда не подозревали, что я занимаюсь изготовлением пуговиц?
Вглядевшись, Смис удостоверился, что Цезарь не лгал. То была, действительно, пуговица — самая обыкновенная, костяная. Вынув ее из вазы, Цезарь начал поворачивать ее во все стороны и, только тщательно осмотрев, положил ее на лист бумаги, а бумагу положил на полку.
— Затеваю новое дело,— небрежно произнес Цезарь.— Быть может, принесет мне солидную прибыль.
— Вы настоящий дьявол,— сказал Смис— Прямо-таки не знаю, что с вами делать!
Цезарь усмехнулся и стал собирать вазы и другие принадлежности, которыми он только что пользовался, и затем положил их в один из ящиков стола.
— А вот я знаю некоего человека, не знающего, что ему делать с вами,— сказал Валептайп.
— Кто это? — торопливо спросил Смис.
— Некий парень с грубыми чертами лица, по имени Стиль. Мне кажется, в Скотленд-Ярде он числится сыщиком. Он за вами следил. Вам это, вероятно, известно?
— Я пока не замечал этого,— сказал Смис. Увидав его недоумение, Цезарь расхохотался.
— Пройдите в гостиную, подойдите к окну —- и вы увидите его стоящим по ту сторону улицы,— сказал он.
Смис покинул комнату, чтобы через минуту вернуться.
— Вы правы,—сказал он.— Должно быть, это Стиль. Этот господин мне незнаком.
— Располагайтесь поудобнее, Смис,— сказал Цезарь, показывая жестом, что о сыщике говорить не стоит.— Я хочу сделать вам предложение.
— Любопытно. А разжиться на нем можно? Цезарь утвердительно кивнул головой.
- Много денег можно заработать, сказал он,— и вам и мне. Я хочу, чтобы вы женились на Стефании. От изумления Смис даже привстал со стула.
— Жениться на Стефании? — переспросил он недоверчиво.— На вашей дочери?
Цезарь подтвердил.
— Я желаю, чтобы вы женились на Стефании,— сказал он.— Ради этого я вас приблизил к себе. Или вы думаете, что я стал бы содержать убийцу лишь ради того, чтобы иметь возле себя еще одного лишнего человека?
Смис молчал.
— В Париже я долго наблюдал за вами,— продолжал Цезарь.— Около года я следил за вами в надежде найти в вас нужного мне помощника. Вы человек.с образованием, некогда были джентльменом, к тому же, благовоспитанны и, в'довершение, к моему удивлению, Стефания отзывается о вас весьма одобрительно.
— В смысле возможного супружества? — спросил Смис сухо.
Цезарь покачал головою.
— В этом смысле я еще не поднимал вопроса о вас,— сказал он.
Сердце Смиса билось в учащенном ритме. Ему стоило ольших усилий, чтобы не выдать своего волнения. Стефания! Это было так невероятно, в некотором смысле даже страшно!
— Надеюсь, вы пока еще не женаты? — спросил Цезарь.
Смис покачал головою.
— Это, конечно, значительно осложнило бы все дело,— заметил Цезарь.— Раз так, то все обстоит просто.
Вытянув какой-то выдвижной ящик, он вынул оттуда лист бумаги и протянул его Смису.
— Как изволите видеть, это — договор между вами и мною: вы должны обещать, что в случае, если ваша супруга получит наследство, половину вашей доли вы предоставляете мне.
Смису надо было напрячь все свое самообладание, чтобы продолжить говорить все тем же спокойным тоном.
— А если жена не согласится? — сказал он.
— Этот вопрос будет урегулирован еще до вашего вступления в брак,— ответил Цезарь.— Она подпишет документ, обязующий ее предоставить три четверти ее наследства в ваше распоряжение.
Смис засмеялся нервным смехом.,
— Вы уженье принимаете за рыбу,— сказал он..
— Стефания согласится,— возразил Цезарь и нажал кнопку звонка на своем столе.
— Попросите мисс Валентайн прийти в библиотеку,— обратился он к вошедшему слуге.
— Что вы хотите сделать? — взволнованно спросил Смис, когда слуга скрылся.— Неужели вы хотите спросить ее прямо сейчас?
— Погодите,— сказал Цезарь.
— Но...
— Погодите! — резко повторил он еще раз.
Войдя в комнату, девушка одарила Смиса кивком головы и вопросительно взглянула на отца.
— Стефания, я только что решил твою дальнейшую судьбу,— сказал Валентайн.
Она ничего не ответила, но взор ее по-прежнему был прикован к Цезарю.
— Я решил,— сказал Цезарь, откидываясь в кресле и складывая руки,— выдать тебя замуж за моего друга Смиса.
Из уст девушки вырвалось только изумленное «о!» Когда она перевела свой взгляд от отца к рослому юноше, тот стоял с таким видом, точно был готов провалиться под пол, и неловко мял в руке свою мягкую фетровую шляпу.Смис ожидал сцены негодования и отказа, он даже готов был увидеть слезы. Конечно, он не думал, что разговор примет такой, благоприятный для него, оборот.
Девушка стала белее полотна. Она была изумлена, но не озадачена.
— Да, отец,— сказала она мягко.
— Мне хотелось бы устроить свадьбу уже на будущей неделе,— продолжал Цезарь.— Я готов завещать все мое состояние в твою пользу, и после моей смерти ты унаследуешь довольно большой капитал.
— Да, отец,— сказала она опять.
— Я только требую, чтобы ты подписала взаимный договор с твоим будущим... мужем...
Смису было до того неловко, что он несколько согнул одно колено и стоял на одной ноге.
— ...В том, что три четверти тех капиталов, которые могут достаться тебе по наследству от меня или от кого-бы то ни было, будут переданы тобою в распоряжение мужа.
Девушка устремила на Смиса долгий, пристальный, испытующий взгляд. Не будучи в состоянии выдержать его, Смис отвел глаза.
— М-р Смис согласен? — спросила она спокойно.
— Вполне,— подтвердил отец.— Ты меня понимаешь, Стефания?
Она кивнула головой.
— Это все? — спросила она.
— Все,— ответил. Цезарь и жестом дал ей понять, чтобы она удалилась.
Смис сидел оцепеневший, неспособный что-либо сказать. Цезарь поглядывал на пего с любопытством, с легкой циничной усмешкой на красивом лице.
— Что, Смис,— спросил он,— никак вы не ожидали этого, а?
Смис лизнул свои пересохшие губы.
— Вы отдаете себе отчет в том, что сделали?—спросил он Цезаря.
— Разумеется,— ответил Цезарь хладнокровно.— Я дал вам прелестнейшую жену.
— Вы сосватали вашу дочь за такого типа, как я.
В звуке его голоса было нечто, заставившее Цезаря взглянуть на него более пристально.
— Но в чем же, собственно, дело?—спросил он.— Уж не испытываете ли вы угрызений совести?
— Совесть моя меня никогда особенно не мучила,— ответил Смис, качая головой,— вдобавок, чтобы вы меня лучше поняли, я могу сказать вам, что мне сейчас не хочется мять и портить этот только что распустившийся цветок. Нет, меня смущает нечто совсем иное — ваше поведение...
— Смею вас уверить, что оно вполне нормально,—возразил Цезарь.
Слабый, едва уловимый звук заставил его оглянуться. Возле камина находился небольшой лакированный ящичек с двумя отверстиями. В одном из них внезапно появился маленький красный кружочек.
— Это что? — спросил Смис.
— Это мой детектор,— улыбнулся Цезарь.— Так как в этом доме имеются три телефонных аппарата, я устроил себе эту сигнализацию, чтобы всегда знать, может ли мой разговор быть подслушан или нет. Этот сигнал указывнет, что с одного из трех телефонов только что сняли трубку.
С этими словами он пододвинул телефон ближе к себе, осторожно снял трубку и прикрыл микрофон ладонью.
— Подчас не бесполезно быть несколько в курсе разговоров прислуги,— заметил он, прикладывая трубку к уху.
Наблюдая за ним, Смис заметил, как выражение его лица все более ожесточалось. Не произнося ни звука, Ва-лентайн сидел неподвижно, пока красный кружочек не исчез. Тогда он опустил трубку на вилки и встал. Видимо, то, что он только что слышал, далеко превосходило какую-нибудь неприятность обычного характера. Вот уже второй раз Смис видел его не на шутку озабоченным.
— Идемте вместе,— вдруг произнес Цезарь и покинул комнату. Смис последовал за ним. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он приостановился перед какой-то дверью. Затем жестом поманив Смиса за собою, он вошел в комнату. Видимо, то была спальня Стефании. Смис угадал это по меблировке и убранству значительно раньше, нежели он заметил молодую девушку, вставшую при входе Цезаря с таким видом, точно она уже знала, зачем тот пришел.
У Цезаря был утомленный, растерянный вид.
— Я тебе нужна, отец? — спросила девушка.
— Кому ты звонила? — строго спросил он.
— Звонила? — Смис заметил в ее глазах огонек протеста.— Подруге.
— Это ложь! — грозно воскликнул Цезарь.— Ты звонила Россу.Когда ты его видела?
Она молтала.
— Ты сообщила ему о моем намерении выдать тебя за Смиса и договорилась встретиться С- ним сегодня днем.
Она продолжала хранить молчание. — Когда ты с ним виделась? При каких обстоятельствах?- Отвечай!
И, перебежав через комнату, он тряхнул ее за плечи.Смис следовал за ним по пятам.
— Отвечай мне! — кричал Цезарь, тряся ее изо всех сил. Смис схватил его за локоть и осторожно повлек назад.
— Дьявол! Не вмешивайтесь! — крикнул Цезарь.— Мне необходимо добиться от нее признания.— Что ты сказала Россу? Клянусь, я убью тебя, если ты мне не ответишь!
Молящие глаза девушки,. казалось, старались не видеть отца, глядя исключительно на Смиса. Трэй-Бонг сжал сильнее локоть Цезаря.
— Силой вы ничего не добьетесь,— заметил Смис.
— Не мешайте мне! — воскликнул Цезарь раздраженно, но рука Смиса сжала ему локоть так больно, что он выпустил девушку из рук. Но этим дело не ограничилось.
— Иди наверх! — скомандовал Цезарь.
Она повиновалась. Цезарь и Смис следовали за нею.
В верхнем этаже, в заднем фронтоне дома, находилась небольшая комната. В нее-то и втолкнул рослый и сильный Цезарь беззащитную девушку.
— Здесь ты останешься до тех пор, пока не научишься говорить,— сказал он и, захлопнув дверь, запер ее на ключ и спрятал его в карман.
— Смис, вы обождете меня здесь, пока я не вернусь. Эту молодую особу надо как следует проучить!
— Я вам не сторож,— ехидно ответил Смис.
— Дурак! Безумец! — накинулся на него. Цезарь.— Неужели вы не соображаете, что вся наша жизнь теперь в ее руках? Раз она в контакте с Россом, раз она передает ему такие вещи, раз ей все известно... Господи!.. Неужели
ей все известно!
С минуту он стоял, грызя ногти и мрачно поглядывая на закрытую дверь.
— Ждите меня здесь на площадке,— сказал он затем.— Через полчаса я вернусь.
Еще до истечения этого срока он показался внизу лестницы, бледный от злобы, и стал подниматься через две ступеньки. Смис дожидался его на площадке, куря папиросу и держа руки в карманах.
— Ведь я же вам говорил! Эта девушка выдала меня Россу. Она знает, бестия! Знает! — бормотал Цезарь скороговоркой, задыхаясь от волнения.
— Что знает? — спросил Смис.
— Знает, что она дочь Уэлланда. А вы, дуралей, до сих пор еще не сообразили этого?
Смис ничего не ответил.
— Дочь Уэлланда!'Наследница всех миллионов Росса! Сейчас неважно, останется она в живых или нет, это безразлично для меня, понимаете, Смис? Молчи она, дура, дело обстояло бы иначе! Как она могла узнать о том, что она — дочь Уэлланда,— это для меня загадка. Смис, ведь мы бы могли с вами быть богачами, можем еще! Ведь дело касается столько же вас, сколько и меня. Вопрос идет о нашей жизни или смерти!
Они обменялись взглядами.
— Ну-с? — произнес Смис, возвращаясь к своей излюбленной манере растягивать слова.— Что же вы прикажете мне делать? Перерезать ей горло? В таком случае, я вам возражу: «ничего больше для вас не сделаю».
Цезарь подавил улыбку.
— Вам и не надо ничего делать,— сказал он более спокойным тоном,—, но после вы мне поможете.
Вынув из кармана ключ, он всунул его в замочную скважину. Затем достал из своего жилетного кармана маленький серебряный футлярчик.— Ждите здесь,— приказал он.
— Что вы намерены делать? — спросил Смис. Цезарь чуть заметно улыбнулся. Открыв дверь, он вошел в комнату и... остолбенел. С минуту царило молчание. Затем из комнаты послышался тяжкий вздох.
— Она удрала!
— Удрала? — переспросил Смис удивленным тоном.— Удрала?
Он тоже вошел в комнату — она была пуста. Окна были закрыты, другой двери не было. Однако девушка куда-то исчезла.
— Глядите! Глядите! Глядите!
Смис готов был поклясться, что зубы Цезаря громко стучали, когда он дрожащим пальцем указывал на одну из стен. За клейкий конец там был подвешен конверт. На «Цезарь,ты только смертен». А в углу красовалась цифра 6.
На следующий день Цезарь покинул Лондон, оставив своему сообщнику краткую записку, в которой он просил поселиться в его квартире на Портлэнд-Плэйс в ожидании его возвращения, Смис принял это приглашение без малейшего колебания, так как одним из его главных недостатков было любопытство. Итак, он переехал на Портлэнд-Плэйс и расположился в спальне Валентайна.
Если, там был маленький недостаток в комфорте, то он заключался в почти полном отсутствии слуг, незначительный штат которых был распущен Цезарем еще до его отъезда. Тем не менее, Смис вскоре завоевал себе симпатию одного лакея, а сердцем другого, не пожелавшего расстаться с домом, завладел настолько, что тот стал считать Смиса своим закадычнейшим другом.
— Только молодая барышня терпела меня на этой службе,—уверял лакей.— М-р Валентайн не из тех господ, кому приятно прислуживать. Сегодня он здесь, завтра его нет, и дом пустует, если не принимать в расчет каких-то подозрительных личностей,— извините меня.
— Продолжайте,— сказал Смис.— Я охотно допускаю, что у меня вид тоже довольно... странный.
— Молодая барышня была настоящая леди,— торжественно продолжал слуга.— Настоящая леди, слов нет. А как она лепила!
— О да! — произнес Смис.
— Она лепила из воска. С меня, например, она однажды сделала этюд, настолько удачный, что моя жена утверждала, что стань мы рядом, она не смогла бы указать, который «настоящий» я,— продолжал лакей с жаром.— Ей достаточно было взглянуть на человека раз-другой, и она уже могла изобразить его в воске, голову да плечи,— как, бишь, это называется?
— Бюст? — подсказал Смис.
— Именно так. Вечно я путаю бюст и бестию...
Смис рад был отделаться от словоохотливого старичка, так как ему было важно скорее приступить к обследованию рабочей мастерской Стефании и, главное, проникнуть в таинственный шкаф.
О том, что он может найти в нем, он уже успел составить известное представление. Но каково же было его изумление, когда, отперев отмычкой дверцу шкафа, он очутился лицом к лицу с большой, в натуральную вели-
чину, восковой головой м-ра Росса, похожей на него, как две капли воды. А возле стоял на подставке Цезарь, с его изящным носом, пухлыми губами и женственным подбородком. А рядом с ними, — Смис покраснел и его даже бросило в жар,— находилось, тоже в натуральную величину, восковое изображение его самого. Сняв последнее с подставки и поднеся к лицу, он взглянул в висевшее на стене зеркало. Маска был сделана так искусно, что не было никакой возможности определить, где начинается живой человек и где кончается слепок.
Правда, маска была для него несколько мала. Она была приспособлена к более миниатюрному личику, обладательницей которого являлась мисс Стефания Уэлланд. С любовью погладив маску изнутри пальцами, он отложил ее на рабочий стол. После этого он сел, чтобы лучше обдумать создавшееся положение. Теперь ясно, что человек, которого он в гостинице принял за м-ра Росса, был не кто иной, как Стефания, полагавшая, что Смиса нет дома и решившаяся обыскать его комнату, облачившись из предосторожности в платье Росса. Конечно, только Стефания могла улизнуть из гостиницы по черной лестнице в тот момент, когда он сидел в комнате Росса. Об этом он и тогда уже догадывался, но не мог представить себе, что предпринятая ею проделка могла так удаться.
Стало быть, старый м-р Росс знал, что она приходится ему внучкой. Куда же он уезжал? За те два дня, когда он находился в отлучке, в занимаемых им комнатах находилась в его роли все та же Стефания (тут Смис вспомнил о сообщении Цезаря, что Стефания поехала в Шотландию). Поймать на эту удочку слуг гостиницы было вовсе не так трудно: м-р Росс был человеком с причудами, поэтому слуги никогда не входили к нему, кроме случаев, когда он сам того требовал.
Эту часть тайны Смис, безусловно, мог считать выясненной.Что же касается шкатулки, в свое время полученной Стефанией от ее американских адвокатов и затем ею вскрытой, то она, очевидно, содержала важные сведения о ее действительном происхождении и настоящих родителях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11