Очутившись на улице, он вспомнил, что забыл взять с собой ключи, и с досадой подумал, что его любопытная жена могла воспользоваться ими. Как только Дональд позвонил, Марджори тотчас открыла ему дверь: ему показалось, что она с нетерпением ожидала его.
— Мне было так жутко одной в этом доме! — воскликнула она, глядя на его расстроенное лицо. — Вас можно поздравить с успехом?
— С блестящим! — иронически ответил он и пошел в свой рабочий кабинет.
Дональд заметил, что ключи, оставленные им, лежали на прежнем месте и положил их в карман.
— Посыльный принес письмо, — сказала Марджори. — Если бы вы меня не бранили за то, что я вскрываю ваши письма, то я непременно прочла бы его. Мне кажется, что оно очень важное.
С первого взгляда Дональд понял, что оно действительно важное: лишь один человек писал ему на этой толстой бумаге. Он с нетерпением вскрыл письмо, предварительно послав жену в погреб за бутылкой шампанского. В конверте оказался еще один конверт, а в нем третий. Видно было, что отправитель письма принимал все возможные меры предосторожности: на каждом из конвертов было крупными буквами напечатано на пишущей машинке имя Дональда с припиской: «Конфиденциально». Письмо было также напечатано на машинке, и на нем не было ни адреса отправителя, ни подписи. Дональд внимательно прочел его: это было длинное послание для человека, который писал всегда короткими фразами. К письму был припечатан красным воском маленький ключик. Дональд еще раз прочел письмо и подумал, что вечер мог принести еще много неожиданного. Он положил ключик в карман, сжег письмо и тщательно размешал золу.
В этот момент вошла Марджори с бутылкой шампанского и двумя фужерами.
— Вы сжигаете вашу тайную корреспонденцию? — улыбаясь, спросила она.
Обычно он не преминул бы ответить на это замечание какой-нибудь резкостью. Вместо этого Уэллс ласково улыбнулся ей в ответ. Но когда Марджори стала наливать вино, он с удивлением заметил, как сильно дрожит ее рука.
— Вы нервничаете? — спросил он.
— Я и сама не знаю, почему разволновалась, — ответила Марджори.
— Не нужно нервничать. Между прочим, вот письмо, которое вы написали под мою диктовку.
Он вынул из кармана письмо, адресованное Питеру, и бросил его в огонь. Дональд не заметил, насколько этим была обрадована Марджори.
Они пообедали вместе. В восемь часов Дональд вышел из дому. Она видела из окна, как он поймал такси и уехал.
Марджори облегченно вздохнула: в любой момент Дональд мог открыть сейф и обнаружить, что в конверте вместо банкнот, которые он взял утром из банка, была газетная бумага. Она была предусмотрительной женщиной и не хотела, чтобы ее снова заключили в изолированной комнате. Марджори быстро оделась, уложила в небольшой чемодан самые необходимые вещи, проверила, взяла ли железнодорожный билет, который должен был доставить ее на континент.
В это мгновение раздался сильный стук в дверь. Она бросилась в рабочий кабинет Дональда и выглянула в окно: возле дома стояло двое мужчин. На тротуаре она увидела полицейского в форме. Она тотчас открыла сумочку, вынула из нее банкноту и положила их в сделанный заранее карман нижней юбки. Лишь после этого открыла дверь и впустила Бурка.
Глава 30
Весь день и вечер прошли для Питера в каком-то волшебном сне. Ему казалось, что он впервые узнал Джейн: она оказалась доброй, веселой, с ясным и замечательным умом. Питер несколько раз пробовал заговаривать с ней о том, что волновало его, но Джейн уходила от разговора. После обеда они пошли в библиотеку, и Джейн принялась рассматривать книги. Некоторое время она колебалась и вдруг, решившись, сказала мужу:
— Питер, вы не рассердитесь, если я вас кос о чем спрошу?
— Конечно, нет, Джейн.
Он сидел в глубоком кресле с книгой на коленях и курил трубку.
— Насколько я знаю, ваш отец был большим ученым?
— Да, кажется, — медленно проговорил он. — Вероятно, вы нашли его книгу, в которой, по какой-то странной случайности, говорится о фальшивых денежных знаках. В молодости он был химиком и вроде бы сделал какое-то важное открытие в области обработки железа. Все это мне лишь смутно известно. Таким образом, он составил свое большое состояние.
— А вы когда-нибудь… — никак не решалась спросить, — вы когда-нибудь пробовали делать фальшивые денежные знаки?
— Я? Боже мой! Почему вам это пришло в голову?
— Но вы бы знали, как взяться за это дело, не правда ли? — продолжала она, как бы не замечая его смущения. — Ведь это не так трудно?
— Дорогая Джейн, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — взмолился он.
— Но я не могу ни говорить, ни думать ни о чем другом.
Питер глубоко вздохнул.
— А знаете ли вы, сколько мы уже женаты? — спросил он.
— Кажется, уже тысячу лет, — с улыбкой ответила Джейн. — Я уже старуха с седыми волосами. Однако не смейтесь, Питер, когда я уверяю вас, что уже старая женщина. Я правда нашла у себя сегодня седой волос. — И вдруг воскликнула, услышав шум в передней: — Это, наверное, почта!
Вскоре она вернулась с пачкой писем.
— Все — вам и лишь одно адресовано мне, — посмотрев внимательно на конверт и на почерк, Джейн удивленно сказала: — Как странно! От Дональда! Вероятно, это запоздалый свадебный подарок.
— Уэллс? О чем он может писать вам? — заинтересовался Питер.
Джейн нетерпеливым движением вскрыла конверт и нашла в нем второй конверт с надписью: «Послать вместе с моими документами, не вскрывая». На нем был написан адрес хорошо ей известного поверенного.
— Как все это таинственно! — прошептала она.
Джейн колебалась недолго. Конечно, она догадалась, что конверт был адресован ей по ошибке. Однако она не знала, что Дональд в тот момент, когда подписывал конверт, настолько был поглощен мыслью о новой опасности, грозившей ему со стороны молодой женщины, что совершенно бессознательно написал на конверте ее имя. Джейн вскрыла второй конверт и вынула из него лист старой газеты, разодранный по краям и пожелтевший от времени. В левом верхнем углу было несколько слов, написанных четким почерком Дональда. Она вспомнила, что он всегда был аккуратен и методичен во всем, и, прочитав, невольно улыбнулась:
«По странному совпадению, нашел эту газету, в которую были завернуты старые книги, после первого освидетельствования П. Кюмберленд Геральд, 1898».
— Кюмберленд! — воскликнул Питер. — Как странно. Ведь моя мать жила в Кюмберленде.
На первой странице не было ничего интересного. Джейн быстро перевернула лист. На другой странице ей бросилось в глаза заглавие:
«Смерть Александра Уэллерсона».
Питер услышал, как она удивленно вскрикнула, подошел к ней и стал читать, заглядывая через ее плечо.
«С большим прискорбием сообщаем о кончине Александра Уэллерсона, жившего в течение многих лет в Карлейле. Покойный был известным химиком. Господин Уэллерсон только что возвратился из Швейцарии. Смерть наступила в результате несчастного случая: он ехал в коляске, лошади понесли и опрокинули ее в пруд. Ранения, полученные господином Уэллерсоном, оказались настолько серьезными, что он вскоре скончался. Покойный оставил вдову и трехмесячного ребенка. По странному совпадению, тезка и двоюродный брат покойного — известный изобретатель в области обработки железа Александр Уэллерсон как раз гостил у него. Покойный в качестве химика принимал участие, в производстве опытов над обработкой железа».
Питер и Джейн удивленно переглянулись.
— Когда скончался ваш отец? — едва дыша от волнения, спросила Джейн.
— В 1919 году.
Она указала на поблекший портрет, помещенный над этой газетной заметкой. Это был человек лет тридцати с правильными чертами лица.
— Это ваш отец?
Питер покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Я не узнаю его на этом портрете. Но посмотрите, мне кажется, что к газете приколота еще одна бумага.
Она перевернула страницу и увидела, что не заметила небольшой газетной вырезки, приколотой к листу. На этой заметке не было числа, но смысл ее был ясен и без того:
«В строгом семейном кругу состоялось венчание госпожи Уэллерсон, вдовы покойного Питера Клифтона Уэллерсона, с двоюродным братом ее покойного мужа, носящим то же имя. Господин и госпожа Уэллерсон уехали на Ривьеру с ее семимесячным ребенком от первого брака».
— Теперь вам известна тайна, которую Уэллс намеревался продать вам за сто тысяч фунтов? — воскликнула Джейн.
Питер был так поражен, что ничего не мог ответить.
— Я ничего не понимаю, — наконец, пробормотал он.
— Питер! — воскликнула она дрожащим от волнения голосом. — Разве вы не поняли, что вы — сын первого Уэллерсона, а не того психически ненормального Уэллерсона, который скончался в Бродмуре. Вот почему он написал в завещании, что надеется на то, что вы будете следовать примеру своего знаменитого отца. О Боже! Какое счастье!
Прежде чем она могла прийти в себя от изумления, Питер схватил ее в свои объятия.
— Какое счастье, Питер! — повторила она. — Разве вы не понимаете?
В это время в передней послышался голос Марджори. Питер и Джейн едва успели отскочить друг от друга прежде, чем молодая женщина вбежала в комнату. Джейн удивленно уставилась на нее.
— Марджори! — воскликнула она. — Я думала, что вы все еще в Германии?
Но Марджори ничего не слышала. Глаза ее были устремлены на Питера. Она подбежала к нему и схватила его за руку.
— Питер! — дрожа от страха, воскликнула она. — У нас в доме полиция! Бурк!
— Где ваш муж? — тотчас же спросил Питер.
— Не знаю, он куда-то уехал. Я и сама собиралась уходить, когда они пришли. Они все обыскали и ждут теперь Дональда. И знаете ли, Питер, что мне сказал Бурк? — Она остановилась, как будто для того, чтобы перевести дыхание и набраться сил, и затем едва слышно прошептала: — Бурк повел меня в столовую, запер дверь и сказал: «Вы знаете Ловкача? Если да, то предупредите его, что мы придем к нему сегодня ночью».
Джейн в недоумении смотрела то на молодую женщину, то на мужа. К чему было это предостережение Бурка? Сердце ее от волнения учащенно забилось, но она взяла себя в руки и с твердостью в голосе спросила:
— Почему же Бурк предостерег Ловкача?
— Невероятно, — прошептала Марджори. — Вы знаете, кто Ловкач, Питер? Он не Дональд? Какой ужас! У нас в доме два сыщика обыскивают все бумаги моего мужа. Говорят, что за всеми вокзалами установлено наблюдение. Что мне делать?
— Вы можете остаться здесь, если хотите, — предложила Джейн.
— Нет, не могу, — простонала несчастная женщина. — Ведь что-нибудь может случиться в это время с Дональдом, а только я могу спасти его. Джейн, я поступила страшно неблагородно по отношению к нему!
Марджори готова была лишиться чувств. Джейн взяла ее под руку и проводила в свою спальню. После того как Марджори выпила немного воды, она, казалось, пришла в себя и успокоилась.
— Ей гораздо лучше, — сказала Джейн, войдя в библиотеку, и остановилась в изумлении: комната была пуста.
Она пошла в спальню мужа. Там его тоже не было. Джейн быстро сбежала вниз по лестнице и в передней встретила дворецкого.
— Господин Клифтон только что вышел, — сказал он. — Не знаю, что случилось, но он не взял ни пальто, ни шляпу…
Джейн выбежала на улицу, но Питер уже исчез из виду. Она быстро пошла к ближайшей остановке такси, думая, что он мог уехать оттуда. Предположения ее оказались верны: она издали увидела Питера, сидевшего в машине. Джейн подошла к одному из водителей и спросила его:
— Вы знаете, куда поехал господин, который только что взял такси?
— На Нольби-стрит, миссис. Водитель того такси спросил меня, как туда проехать кратчайшим путем.
Название улицы показалось ей знакомым и, после минутного размышления, она вспомнила: там помещалась контора Блонберга.
Джейн сказала водителю, чтобы отвез ее на Нольби-стрит и остановился в самом конце улицы. В этот поздний час она была почти пустынной. Джейн не была уверена, впустят ли ее в контору. Она надеялась, что при доме есть ночной сторож. Выйдя из такси, Джейн подошла к конторе Блонберга и остановилась у двери. Но только теперь поняла опрометчивость своего поступка: что могла она ответить, когда ее спросят, зачем пришла сюда? Тем не менее, Джейн нажала на кнопку звонка. Ответа не последовало. Тогда она позвонила еще раз, и тут, к своему удивлению, услышала шум подъезжавшего автомобиля. Обернувшись, она увидела выходившую из автомобиля грузную фигуру миссис Энтерсон. Джейн быстро спряталась в первые попавшиеся ворота.
Глава 31
Миссис Энтерсон привыкла всегда поступать по-своему, и поэтому, когда доктор уложил ее в кровать и приставил к ней сиделку, она энергично запротестовала. Затем объявила всем, что, как хозяйка дома, имеет право командовать, и прежде всего прогнала доктора и сиделку.
После этого миссис Энтерсон позвала к себе в комнату прислугу: девушки подумали, что их госпожа, чувствуя приближение смерти, готовится сделать некоторые распоряжения относительно своего имущества, и втайне надеялись, что и им будут оставлены некоторые суммы. Однако, они были разочарованы: миссис Энтерсон сидела за туалетным столиком перед зеркалом, старательно пудрясь и подкрашивая лицо.
— Если доктор или сиделка вернутся, не впускайте их, — сказала она, не оборачиваясь. — С сегодняшнего дня весь мой дом погружается в глубокий траур. Каждая из вас получит по фунту на покупку траурного платья. Я читала, что у Харродса на этой неделе дешевая распродажа платьев. — Она открыла сумочку, вынула из нее три фунтовые бумажки и отдала их им. Затем сделала знак рукой, чтобы девушки удалились.
Все утро миссис Энтерсон не знала, куда деться от тоски. Днем она пробовала утопить свое горе в коньяке, который поглощала большими рюмками…
Ее размышления были прерваны приходом почтальона. Он принес только одно письмо — очень неприятное для нее:
«Милостивая госпожа!
Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы вернули мне ту сумму, которую задолжали. Буду ждать Вас в условленное время в условленном месте. Теперь, когда Ваш сын скончался, не может быть и речи о переходе к Вам состояния Вашего мужа. Пеняйте исключительно на себя. Я предупреждал Вас, чтобы он был осторожнее, потому что ему грозила опасность. Повторяю: очень прошу вернуть мне долг.
Б.»
Старуха, прочтя письмо, пришла в ярость, и вынула из комода старый револьвер. В это время служанка принесла чашку горячего чая. Она была одета во все черное.
— Простите меня, миссис, но кухарка спрашивает, по ком мы носим траур?
Миссис Энтерсон бросила на нее негодующий взгляд и резко ответила:
— По мне!
Служанка бросилась в кухню и рассказала там, что хозяйка, вероятно, помешалась.
Миссис Энтерсон вышла из дому и поймала такси. Когда она подъехала к дому, где помещалась контора Блонберга, шел сильный дождь.
— Подождите меня здесь, — сказала она шоферу.
Старуха быстро поднялась по лестнице и остановилась лишь на последней площадке, чтобы перевести дыхание. Открыв дверь, она очутилась в хорошо знакомой ей грязноватой комнатке и села на свое обычное место у стола.
— Вы здесь? — шепотом спросила она.
— Да, я здесь, — послышался ответ из соседней комнаты. — Вы принесли деньги?
— Мой сын… — взволнованным голосом начала она.
— Ваш сын был таким же психически ненормальным, как и его отец.
Миссис Энтерсон пришла в ярость.
— Вы тоже участвовали в заговоре против моего мальчика — и вы, и Питер, и его жена!
Она пробовала вынуть из кармана револьвер, но он застрял в разорванной подкладке шубы.
— Не говорите чепухи, — послышался голос из соседней комнаты. — Ведь Базиля предупреждали. Ему дали поручение, которое он не исполнил.
— Ах, вот как! — воскликнула она. — Убийца! Убийца!
В лицо ей ударил ослепительный свет. Она поняла, что его нарочно зажгли. Старуха вскочила на ноги, опрокинув при этом стул, и дважды выстрелила в темную комнату, в своего невидимого врага. Она услышала глубокий вздох и с торжеством воскликнула:
— Я убила его! Я убила его!
Шатаясь, миссис Энтерсон вышла из комнаты, спустилась по лестнице и, наконец, очутилась на улице.
— Отнимите у нее револьвер! — услышала она чей-то голос.
Кто-то больно схватил ее за руку и выхватил из рук револьвер. Возле дома собралась уже довольно большая толпа. Полицейский продолжал крепко держать ее за руки.
— Отправьте ее в больницу, — услышала она чей-то резкий голос. — Трое полицейских пойдут со мной в дом. Стреляйте лишь в крайнем случае.
Глава 32
Джейн видела, как миссис Энтерсон вошла в дом, и решила ждать. Прошло пять минут, затем десять, а старуха все еще не появлялась. Джейн заметила группу людей, приближающуюся к дому, и сразу узнала среди них грузную фигуру Бурка.
Она пришла в ужас: наверное, полиция будет обыскивать дом, в котором, несомненно, находился Питер. Ей показалось, что среди полицейских она узнала и Рупера. Они о чем-то довольно долго совещались между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Мне было так жутко одной в этом доме! — воскликнула она, глядя на его расстроенное лицо. — Вас можно поздравить с успехом?
— С блестящим! — иронически ответил он и пошел в свой рабочий кабинет.
Дональд заметил, что ключи, оставленные им, лежали на прежнем месте и положил их в карман.
— Посыльный принес письмо, — сказала Марджори. — Если бы вы меня не бранили за то, что я вскрываю ваши письма, то я непременно прочла бы его. Мне кажется, что оно очень важное.
С первого взгляда Дональд понял, что оно действительно важное: лишь один человек писал ему на этой толстой бумаге. Он с нетерпением вскрыл письмо, предварительно послав жену в погреб за бутылкой шампанского. В конверте оказался еще один конверт, а в нем третий. Видно было, что отправитель письма принимал все возможные меры предосторожности: на каждом из конвертов было крупными буквами напечатано на пишущей машинке имя Дональда с припиской: «Конфиденциально». Письмо было также напечатано на машинке, и на нем не было ни адреса отправителя, ни подписи. Дональд внимательно прочел его: это было длинное послание для человека, который писал всегда короткими фразами. К письму был припечатан красным воском маленький ключик. Дональд еще раз прочел письмо и подумал, что вечер мог принести еще много неожиданного. Он положил ключик в карман, сжег письмо и тщательно размешал золу.
В этот момент вошла Марджори с бутылкой шампанского и двумя фужерами.
— Вы сжигаете вашу тайную корреспонденцию? — улыбаясь, спросила она.
Обычно он не преминул бы ответить на это замечание какой-нибудь резкостью. Вместо этого Уэллс ласково улыбнулся ей в ответ. Но когда Марджори стала наливать вино, он с удивлением заметил, как сильно дрожит ее рука.
— Вы нервничаете? — спросил он.
— Я и сама не знаю, почему разволновалась, — ответила Марджори.
— Не нужно нервничать. Между прочим, вот письмо, которое вы написали под мою диктовку.
Он вынул из кармана письмо, адресованное Питеру, и бросил его в огонь. Дональд не заметил, насколько этим была обрадована Марджори.
Они пообедали вместе. В восемь часов Дональд вышел из дому. Она видела из окна, как он поймал такси и уехал.
Марджори облегченно вздохнула: в любой момент Дональд мог открыть сейф и обнаружить, что в конверте вместо банкнот, которые он взял утром из банка, была газетная бумага. Она была предусмотрительной женщиной и не хотела, чтобы ее снова заключили в изолированной комнате. Марджори быстро оделась, уложила в небольшой чемодан самые необходимые вещи, проверила, взяла ли железнодорожный билет, который должен был доставить ее на континент.
В это мгновение раздался сильный стук в дверь. Она бросилась в рабочий кабинет Дональда и выглянула в окно: возле дома стояло двое мужчин. На тротуаре она увидела полицейского в форме. Она тотчас открыла сумочку, вынула из нее банкноту и положила их в сделанный заранее карман нижней юбки. Лишь после этого открыла дверь и впустила Бурка.
Глава 30
Весь день и вечер прошли для Питера в каком-то волшебном сне. Ему казалось, что он впервые узнал Джейн: она оказалась доброй, веселой, с ясным и замечательным умом. Питер несколько раз пробовал заговаривать с ней о том, что волновало его, но Джейн уходила от разговора. После обеда они пошли в библиотеку, и Джейн принялась рассматривать книги. Некоторое время она колебалась и вдруг, решившись, сказала мужу:
— Питер, вы не рассердитесь, если я вас кос о чем спрошу?
— Конечно, нет, Джейн.
Он сидел в глубоком кресле с книгой на коленях и курил трубку.
— Насколько я знаю, ваш отец был большим ученым?
— Да, кажется, — медленно проговорил он. — Вероятно, вы нашли его книгу, в которой, по какой-то странной случайности, говорится о фальшивых денежных знаках. В молодости он был химиком и вроде бы сделал какое-то важное открытие в области обработки железа. Все это мне лишь смутно известно. Таким образом, он составил свое большое состояние.
— А вы когда-нибудь… — никак не решалась спросить, — вы когда-нибудь пробовали делать фальшивые денежные знаки?
— Я? Боже мой! Почему вам это пришло в голову?
— Но вы бы знали, как взяться за это дело, не правда ли? — продолжала она, как бы не замечая его смущения. — Ведь это не так трудно?
— Дорогая Джейн, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — взмолился он.
— Но я не могу ни говорить, ни думать ни о чем другом.
Питер глубоко вздохнул.
— А знаете ли вы, сколько мы уже женаты? — спросил он.
— Кажется, уже тысячу лет, — с улыбкой ответила Джейн. — Я уже старуха с седыми волосами. Однако не смейтесь, Питер, когда я уверяю вас, что уже старая женщина. Я правда нашла у себя сегодня седой волос. — И вдруг воскликнула, услышав шум в передней: — Это, наверное, почта!
Вскоре она вернулась с пачкой писем.
— Все — вам и лишь одно адресовано мне, — посмотрев внимательно на конверт и на почерк, Джейн удивленно сказала: — Как странно! От Дональда! Вероятно, это запоздалый свадебный подарок.
— Уэллс? О чем он может писать вам? — заинтересовался Питер.
Джейн нетерпеливым движением вскрыла конверт и нашла в нем второй конверт с надписью: «Послать вместе с моими документами, не вскрывая». На нем был написан адрес хорошо ей известного поверенного.
— Как все это таинственно! — прошептала она.
Джейн колебалась недолго. Конечно, она догадалась, что конверт был адресован ей по ошибке. Однако она не знала, что Дональд в тот момент, когда подписывал конверт, настолько был поглощен мыслью о новой опасности, грозившей ему со стороны молодой женщины, что совершенно бессознательно написал на конверте ее имя. Джейн вскрыла второй конверт и вынула из него лист старой газеты, разодранный по краям и пожелтевший от времени. В левом верхнем углу было несколько слов, написанных четким почерком Дональда. Она вспомнила, что он всегда был аккуратен и методичен во всем, и, прочитав, невольно улыбнулась:
«По странному совпадению, нашел эту газету, в которую были завернуты старые книги, после первого освидетельствования П. Кюмберленд Геральд, 1898».
— Кюмберленд! — воскликнул Питер. — Как странно. Ведь моя мать жила в Кюмберленде.
На первой странице не было ничего интересного. Джейн быстро перевернула лист. На другой странице ей бросилось в глаза заглавие:
«Смерть Александра Уэллерсона».
Питер услышал, как она удивленно вскрикнула, подошел к ней и стал читать, заглядывая через ее плечо.
«С большим прискорбием сообщаем о кончине Александра Уэллерсона, жившего в течение многих лет в Карлейле. Покойный был известным химиком. Господин Уэллерсон только что возвратился из Швейцарии. Смерть наступила в результате несчастного случая: он ехал в коляске, лошади понесли и опрокинули ее в пруд. Ранения, полученные господином Уэллерсоном, оказались настолько серьезными, что он вскоре скончался. Покойный оставил вдову и трехмесячного ребенка. По странному совпадению, тезка и двоюродный брат покойного — известный изобретатель в области обработки железа Александр Уэллерсон как раз гостил у него. Покойный в качестве химика принимал участие, в производстве опытов над обработкой железа».
Питер и Джейн удивленно переглянулись.
— Когда скончался ваш отец? — едва дыша от волнения, спросила Джейн.
— В 1919 году.
Она указала на поблекший портрет, помещенный над этой газетной заметкой. Это был человек лет тридцати с правильными чертами лица.
— Это ваш отец?
Питер покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Я не узнаю его на этом портрете. Но посмотрите, мне кажется, что к газете приколота еще одна бумага.
Она перевернула страницу и увидела, что не заметила небольшой газетной вырезки, приколотой к листу. На этой заметке не было числа, но смысл ее был ясен и без того:
«В строгом семейном кругу состоялось венчание госпожи Уэллерсон, вдовы покойного Питера Клифтона Уэллерсона, с двоюродным братом ее покойного мужа, носящим то же имя. Господин и госпожа Уэллерсон уехали на Ривьеру с ее семимесячным ребенком от первого брака».
— Теперь вам известна тайна, которую Уэллс намеревался продать вам за сто тысяч фунтов? — воскликнула Джейн.
Питер был так поражен, что ничего не мог ответить.
— Я ничего не понимаю, — наконец, пробормотал он.
— Питер! — воскликнула она дрожащим от волнения голосом. — Разве вы не поняли, что вы — сын первого Уэллерсона, а не того психически ненормального Уэллерсона, который скончался в Бродмуре. Вот почему он написал в завещании, что надеется на то, что вы будете следовать примеру своего знаменитого отца. О Боже! Какое счастье!
Прежде чем она могла прийти в себя от изумления, Питер схватил ее в свои объятия.
— Какое счастье, Питер! — повторила она. — Разве вы не понимаете?
В это время в передней послышался голос Марджори. Питер и Джейн едва успели отскочить друг от друга прежде, чем молодая женщина вбежала в комнату. Джейн удивленно уставилась на нее.
— Марджори! — воскликнула она. — Я думала, что вы все еще в Германии?
Но Марджори ничего не слышала. Глаза ее были устремлены на Питера. Она подбежала к нему и схватила его за руку.
— Питер! — дрожа от страха, воскликнула она. — У нас в доме полиция! Бурк!
— Где ваш муж? — тотчас же спросил Питер.
— Не знаю, он куда-то уехал. Я и сама собиралась уходить, когда они пришли. Они все обыскали и ждут теперь Дональда. И знаете ли, Питер, что мне сказал Бурк? — Она остановилась, как будто для того, чтобы перевести дыхание и набраться сил, и затем едва слышно прошептала: — Бурк повел меня в столовую, запер дверь и сказал: «Вы знаете Ловкача? Если да, то предупредите его, что мы придем к нему сегодня ночью».
Джейн в недоумении смотрела то на молодую женщину, то на мужа. К чему было это предостережение Бурка? Сердце ее от волнения учащенно забилось, но она взяла себя в руки и с твердостью в голосе спросила:
— Почему же Бурк предостерег Ловкача?
— Невероятно, — прошептала Марджори. — Вы знаете, кто Ловкач, Питер? Он не Дональд? Какой ужас! У нас в доме два сыщика обыскивают все бумаги моего мужа. Говорят, что за всеми вокзалами установлено наблюдение. Что мне делать?
— Вы можете остаться здесь, если хотите, — предложила Джейн.
— Нет, не могу, — простонала несчастная женщина. — Ведь что-нибудь может случиться в это время с Дональдом, а только я могу спасти его. Джейн, я поступила страшно неблагородно по отношению к нему!
Марджори готова была лишиться чувств. Джейн взяла ее под руку и проводила в свою спальню. После того как Марджори выпила немного воды, она, казалось, пришла в себя и успокоилась.
— Ей гораздо лучше, — сказала Джейн, войдя в библиотеку, и остановилась в изумлении: комната была пуста.
Она пошла в спальню мужа. Там его тоже не было. Джейн быстро сбежала вниз по лестнице и в передней встретила дворецкого.
— Господин Клифтон только что вышел, — сказал он. — Не знаю, что случилось, но он не взял ни пальто, ни шляпу…
Джейн выбежала на улицу, но Питер уже исчез из виду. Она быстро пошла к ближайшей остановке такси, думая, что он мог уехать оттуда. Предположения ее оказались верны: она издали увидела Питера, сидевшего в машине. Джейн подошла к одному из водителей и спросила его:
— Вы знаете, куда поехал господин, который только что взял такси?
— На Нольби-стрит, миссис. Водитель того такси спросил меня, как туда проехать кратчайшим путем.
Название улицы показалось ей знакомым и, после минутного размышления, она вспомнила: там помещалась контора Блонберга.
Джейн сказала водителю, чтобы отвез ее на Нольби-стрит и остановился в самом конце улицы. В этот поздний час она была почти пустынной. Джейн не была уверена, впустят ли ее в контору. Она надеялась, что при доме есть ночной сторож. Выйдя из такси, Джейн подошла к конторе Блонберга и остановилась у двери. Но только теперь поняла опрометчивость своего поступка: что могла она ответить, когда ее спросят, зачем пришла сюда? Тем не менее, Джейн нажала на кнопку звонка. Ответа не последовало. Тогда она позвонила еще раз, и тут, к своему удивлению, услышала шум подъезжавшего автомобиля. Обернувшись, она увидела выходившую из автомобиля грузную фигуру миссис Энтерсон. Джейн быстро спряталась в первые попавшиеся ворота.
Глава 31
Миссис Энтерсон привыкла всегда поступать по-своему, и поэтому, когда доктор уложил ее в кровать и приставил к ней сиделку, она энергично запротестовала. Затем объявила всем, что, как хозяйка дома, имеет право командовать, и прежде всего прогнала доктора и сиделку.
После этого миссис Энтерсон позвала к себе в комнату прислугу: девушки подумали, что их госпожа, чувствуя приближение смерти, готовится сделать некоторые распоряжения относительно своего имущества, и втайне надеялись, что и им будут оставлены некоторые суммы. Однако, они были разочарованы: миссис Энтерсон сидела за туалетным столиком перед зеркалом, старательно пудрясь и подкрашивая лицо.
— Если доктор или сиделка вернутся, не впускайте их, — сказала она, не оборачиваясь. — С сегодняшнего дня весь мой дом погружается в глубокий траур. Каждая из вас получит по фунту на покупку траурного платья. Я читала, что у Харродса на этой неделе дешевая распродажа платьев. — Она открыла сумочку, вынула из нее три фунтовые бумажки и отдала их им. Затем сделала знак рукой, чтобы девушки удалились.
Все утро миссис Энтерсон не знала, куда деться от тоски. Днем она пробовала утопить свое горе в коньяке, который поглощала большими рюмками…
Ее размышления были прерваны приходом почтальона. Он принес только одно письмо — очень неприятное для нее:
«Милостивая госпожа!
Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы вернули мне ту сумму, которую задолжали. Буду ждать Вас в условленное время в условленном месте. Теперь, когда Ваш сын скончался, не может быть и речи о переходе к Вам состояния Вашего мужа. Пеняйте исключительно на себя. Я предупреждал Вас, чтобы он был осторожнее, потому что ему грозила опасность. Повторяю: очень прошу вернуть мне долг.
Б.»
Старуха, прочтя письмо, пришла в ярость, и вынула из комода старый револьвер. В это время служанка принесла чашку горячего чая. Она была одета во все черное.
— Простите меня, миссис, но кухарка спрашивает, по ком мы носим траур?
Миссис Энтерсон бросила на нее негодующий взгляд и резко ответила:
— По мне!
Служанка бросилась в кухню и рассказала там, что хозяйка, вероятно, помешалась.
Миссис Энтерсон вышла из дому и поймала такси. Когда она подъехала к дому, где помещалась контора Блонберга, шел сильный дождь.
— Подождите меня здесь, — сказала она шоферу.
Старуха быстро поднялась по лестнице и остановилась лишь на последней площадке, чтобы перевести дыхание. Открыв дверь, она очутилась в хорошо знакомой ей грязноватой комнатке и села на свое обычное место у стола.
— Вы здесь? — шепотом спросила она.
— Да, я здесь, — послышался ответ из соседней комнаты. — Вы принесли деньги?
— Мой сын… — взволнованным голосом начала она.
— Ваш сын был таким же психически ненормальным, как и его отец.
Миссис Энтерсон пришла в ярость.
— Вы тоже участвовали в заговоре против моего мальчика — и вы, и Питер, и его жена!
Она пробовала вынуть из кармана револьвер, но он застрял в разорванной подкладке шубы.
— Не говорите чепухи, — послышался голос из соседней комнаты. — Ведь Базиля предупреждали. Ему дали поручение, которое он не исполнил.
— Ах, вот как! — воскликнула она. — Убийца! Убийца!
В лицо ей ударил ослепительный свет. Она поняла, что его нарочно зажгли. Старуха вскочила на ноги, опрокинув при этом стул, и дважды выстрелила в темную комнату, в своего невидимого врага. Она услышала глубокий вздох и с торжеством воскликнула:
— Я убила его! Я убила его!
Шатаясь, миссис Энтерсон вышла из комнаты, спустилась по лестнице и, наконец, очутилась на улице.
— Отнимите у нее револьвер! — услышала она чей-то голос.
Кто-то больно схватил ее за руку и выхватил из рук револьвер. Возле дома собралась уже довольно большая толпа. Полицейский продолжал крепко держать ее за руки.
— Отправьте ее в больницу, — услышала она чей-то резкий голос. — Трое полицейских пойдут со мной в дом. Стреляйте лишь в крайнем случае.
Глава 32
Джейн видела, как миссис Энтерсон вошла в дом, и решила ждать. Прошло пять минут, затем десять, а старуха все еще не появлялась. Джейн заметила группу людей, приближающуюся к дому, и сразу узнала среди них грузную фигуру Бурка.
Она пришла в ужас: наверное, полиция будет обыскивать дом, в котором, несомненно, находился Питер. Ей показалось, что среди полицейских она узнала и Рупера. Они о чем-то довольно долго совещались между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19