Конечно, они были совершенно
неправильные. Жить там было нельзя, во всяком случае сейчас...
Не так уж много я мог рассказать о мире, в котором мы живем, но в
любом случае говорить об этом было куда интереснее, чем об Этике, которой
нас по воскресеньям обучал высокий, седой старик - учитель. Этика... Он
объяснял нам, что можно делать, а чего нельзя. Большинство запретов
совпадало с теми, которые вдалбливал в нас дома отец, но объяснения иногда
были разными, чего я не всегда мог уразуметь.
Человечество, гласила Этика, то есть люди в цивилизованных местах,
находится в процессе возврата к былому процветанию. Тернистым и нелегким
путем идем мы к тем достижениям, которые когда-то утратили. Кроме
Истинного пути к этим достижениям, есть множество ложных, которые порой
кажутся более легкими, и потому заманчивыми, но ведут они к гибели. Есть
лишь один Истинный путь, и следуя ему, мы с Божьей помощью, как гласила
нам Этика, обретем в назначенное время то, что когда-то потеряли. Но так
много на этом пути скользких дорог и ловушек, что каждый шаг наш должен
быть осторожен, и не следует человеку полагаться в делах своих лишь на
собственный разум. Только облеченные властью способны судить о каждом шаге
нашем, только они могут отличить путь истинный, ведущий к благу, от
ложного, ведущего к гибели.
Нужно извлечь урок из Великой Кары, постигшей мир Древних, с верой
пройти весь тернистый путь, и если мы одолеем все искушения, будет нам
Прощение и Награда: Золотой век.
Были некогда ниспосланы на людей различные кары: землетрясения,
потопы, мор, град, гибель городов и народов. Великая же Кара была
последней и самой страшной, как если бы все предыдущие кары объединились в
одну. Почему была она ниспослана и за что? Никто не знает, но, судя по
всему, было это во время всеобщего кощунства и поругания веры.
Все заповеди и примеры в Этике сводились к тому, что долг и
назначение человека - бороться со злом и пороком. Каждый должен следить за
тем, чтобы не было среди нас отклонений от НОРМЫ.
В эту часть Этики я старался не посвящать Софи. Не то, чтоб я считал
ее мутантом, этого у меня и в мыслях не было. Но все же в разговорах с ней
я старался не касаться этой щекотливой темы.

5
Стоило мне исчезнуть с глаз домашних, и в Вакнуке обо мне словно
забывали. Но стоило мне послоняться у всех на виду, как для меня тут же
находилась работа.
Лето выдалось прекрасное, и фермерам не на что было жаловаться, лишь
изредка им приходилось прерывать работу для истребления нечисти. Но
отклонений было на редкость мало. Разве что среди овец ранней весной
появилось несколько _н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_ы_х_. С урожаями же все обстояло
благополучно, и инспектор выдал санкцию лишь на сожжение
одного-единственного поля, принадлежавшего Ангусу Мортону.
Среди овощей тоже было немного отклонений, и год этот мог по праву
считаться на редкость удачным: все соответствовало НОРМЕ. Даже мой отец
был доволен, и в одной из своих проповедей отметил, что Вакнук в этом
сезоне дал достойный отпор силам Зла.
- Хвала Господу! - сказал он. - Кара за лошадей-уродов обрушилась
лишь на их хозяина, а не на весь поселок!
Все были так заняты уборкой урожая, что я почти каждое утро
незамеченным убегал из дому и долгими летними днями бродил по окрестностям
с Софи. Частенько мы стали заходить с ней все дальше и дальше от дома,
хотя никогда не забывали об осторожности. У нее выработался своего рода
инстинкт: стоило вдали показаться незнакомой фигуре, как Софи бесшумно
исчезала в зарослях кустарника. Единственный человек, которого она не
боялась, был Корки, присматривающий за паровым двигателем. Все прочие
жители поселка, разумеется, кроме меня, воспринимались ею лишь как
источник опасности.
У нас с нею было излюбленное место - у ручья, где были песчаные
отмели, и я любил, разувшись и закатав штаны до колен, бродить там,
отыскивая все новые и новые лужицы и маленькие озерца. Софи обычно в это
время сидела на каком-нибудь большом теплом камне и с любопытством
наблюдала за моими поисками. Потом мы стали брать с собой две небольшие
сети - их сплела миссис Уэндер - и сачок для рыбы. Я ловил сетями
небольших рыбешек, похожих на головастиков, а Софи в это время пыталась
достать их сачком с берега. У нее это плохо получалось, и вскоре она
бросила сачок и стала по-прежнему лишь с завистью наблюдать за мной. Но
однажды желание половить рыбок взяло верх, и она осторожно сняла сначала
один башмак, потом другой, с опаской озираясь по сторонам. Закатав штаны
до колен, она вошла в ручей и несколько минут стояла в воде по щиколотки,
разглядывая свои босые ноги.
- Иди сюда! - крикнул я ей. - Тут полным-полно рыб!
Она отбросила, наконец, все свои опасения и страхи и, радостно
хохоча, бросилась ко мне. Когда мы устали носиться по лужицам и набрали
почти полный сачок рыбешек, мы присели на обломок камня, вытянув ноги, и
стали греться на солнце.
- Они ведь не такие уж страшные, правда? - спросила Софи, указывая на
свои маленькие ступни.
- Они совсем не страшные. Когда я смотрю на них, мне кажется, что
моим чего-то не хватает, - искренне ответил я. Она так и просияла.
Несколько дней спустя мы снова ловили рыбу в этом месте. Сачок мы
укрепили возле камня и то и дело подбегали к нему, чтобы кинуть в него
новую порцию улова. Мы так увлеклись, что ничего не замечали вокруг, пока
вдруг у меня за спиной не раздался голос:
- Привет, Дэвид!
Я оглянулся, ничуть не испугавшись, потому что совсем не думал в тот
момент о тайне Софи.
Мальчишка, окликнувший меня, стоял на берегу рядом с камнем, на
котором лежали наши башмаки. Я хорошо знал его. Это был Алан, сын Джона
Эрвина, кузнеца. Он был на два года старше меня. И только в этот момент я
вспомнил, что Софи босая.
- Привет, Алан! - ответил я без особой радости, подошел к камню и
поднял башмаки Софи.
- Лови! - крикнул я и кинул ей башмаки, стараясь, чтобы они упали к
ней как можно ближе.
Один она поймала сразу, а второй упал в воду, но она быстро нагнулась
и вытащила его.
- Чем это вы тут занимаетесь? - спросил Алан.
Я объяснил, что мы ловили мелких рыбешек, стараясь избегать его
вопрошающего взгляда: кое-что я о нем знал, и у меня был все основания не
особенно радоваться этой встрече.
- Рыбешек? - презрительно хмыкнул он. - И этих-то головастиков вы
называете рыбешками?
Он перевел взгляд с меня на Софи, которая медленно взбиралась на
берег, держа башмаки в руках.
- А это еще кто? - спросил он.
Я замешкался с ответом, натягивая ботинки, и когда поднял голову,
увидел, что Софи уже успела спрятаться в кустах.
- Кто это? - повторил Алан. - Что-то я ее никогда раньше...
Внезапно он умолк на полуслове: что-то привлекло его внимание позади
меня. Я быстро обернулся и увидел отпечаток маленькой босой ножки на
мокром песке - небольшой отмели посреди ручья. Софи ступила туда, ловя
второй башмак. След был совсем свежий, и на нем ясно были видны шесть
пальцев.
Я схватил сачок и выплеснул все его содержимое на это место. Горсть
рыбешек вместе с водой тут же стерли отпечаток ножки Софи, но в тот же миг
я понял, что все мои старания скрыть правду были тщетны: я опоздал.
- Вот это да-а!.. - протянул Алан, и в глазах его промелькнуло
выражение, которое мне очень не понравилось. Очень...
- Кто она? - уже с ноткой требовательности спросил он в третий раз.
- Моя подружка, - произнес я, стараясь выговорить это как можно
тверже и независимее.
- Ну, и как же зовут эту твою подружку? - насмешливо спросил он.
Я промолчал.
- Ну что ж, скоро мы это разузнаем, - зловеще пообещал он.
- А тебе-то какое до этого дело? - огрызнулся я.
Но Алан, не обращая больше внимания на меня, вскочил на обломок скалы
и стал пристально вглядываться в заросли кустарника - туда, куда
спряталась Софи.
Не колеблясь больше ни секунды, я бросился на него с кулаками. Он был
намного здоровее меня, но я застал его врасплох, и мы кубарем скатились с
камня. Я не очень хорошо умел драться, но злость придавала мне силы. У
меня была только одна цель: дать время Софи надеть башмаки и скрыться.
Если она успеет это сделать, он никогда не найдет ее, я был в этом уверен.
Придя в себя от моего неожиданного наскока, Алан здорово врезал мне пару
раз по физиономии. Это заставило меня на время забыть про Софи и удвоило
мою злость. Хрипя и отплевываясь от попадавшего в рот песка, мы катались
по берегу, но вскоре силы мои стали сдавать, и он это сразу почувствовал.
Все же мне удалось на время отвлечь его и не дать сразу броситься вслед за
Софи. В конце концов он уселся на меня верхом и все, что я мог теперь
делать, - это защищать от ударов голову. Вдруг Алан издал странный вопль,
скорее даже стон, и удары прекратились. Тело его обмякло, я легко выбрался
из-под него, протер глаза, огляделся и увидел... Увидел Софи, стоящую
рядом с тяжелым острым камнем в руке.
- Это я его стукнула! - с гордостью воскликнула она. - Как ты
думаешь, он умер?
Стукнула она его здорово. Он лежал без движения с побелевшим лицом,
залитым кровью, однако было слышно его хриплое, прерывистое дыхание, так
что она его не убила.
- О Господи! - вдруг всхлипнула Софи и выронила камень из рук.
Мы посмотрели на Алана, потом друг на друга. И у нее, и у меня было
естественное желание как-то помочь лежащему на песке парню. Но мы очень
боялись.
- Никто и никогда не должен узнать об этом! - множество раз твердила
нам миссис Уэндер. - Никто и никогда!
Парень, лежавший у наших ног, знал это. Страх сковал нас намертво,
страх этот мешал нам подойти к Алану ближе и попробовать привести его в
чувство.
Наконец я поднялся на ноги, взял Софи за руку и твердо сказал:
- Пошли.

Джон Уэндер внимательно слушал наш торопливый, сбивчивый рассказ.
- Вы уверены, что он видел? Может быть, он просто заинтересовался
Софи, потому что никогда раньше ее здесь не встречал?
- Нет, - твердо ответил я. - Он видел след.
- Понимаю, - кивнул Уэндер. Меня поразило его спокойное и задумчивое
лицо. Он внимательно посмотрел на нас обоих: на расширенные от страха и
возбужденные глаза Софи, на мою заляпанную грязью, в ссадинах и
кровоподтеках физиономию. Потом перевел взгляд на жену.
- Боюсь, _э_т_о_ случилось, родная, - мягко сказал он.
- Джонни... - миссис Уэндер побледнела, руки ее беспомощно
опустились.
- Мне очень жаль, Мэри, но это так, ты знаешь. Мы всегда знали, что
когда-нибудь это произойдет. Слава богу, что все случилось, когда я здесь.
Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
- Очень мало, Джонни. Ты... ты прав, я всегда... всегда ждала этого и
всегда была наготове.
- Ну что ж, надо торопиться, - Джон Уэндер встал и подошел к жене.
Наклонившись, он обнял ее и бережно поцеловал. Слезы навернулись ей на
глаза.
- Ох, Джонни... Ты... ты всегда был так добр ко мне! Ты никогда, ни
словом... ни в чем не упрекнул меня за то горе, которое я принесла тебе!..
Он закрыл ей рот своими губами, и несколько мгновений они пристально
смотрели друг на друга, а потом оба перевели взгляд на Софи. К миссис
Уэндер вернулась ее обычная ласковая улыбка. Она быстро накрыла на стол.
- Скоренько умойтесь оба и садитесь есть, - сказала она нам. - И
поешьте как следует, ничего не оставляйте.
Умыв лицо и кое-как приведя себя в порядок, я взглянул на миссис
Уэндер и неожиданно для себя задал вопрос, который уже давно вертелся у
меня на языке:
- Миссис Уэндер, - спросил я, - если все дело только в пальцах...
Почему вы не могли отрезать по одному у нее на каждой ступне? Когда она
была еще совсем маленькой? Ведь тогда ей было не так уж больно, и никто не
догадался бы, что... что их больше? А?
- Нет, Дэви, - вздохнула миссис Уэндер. - Остались бы следы, люди
заметили бы их и рано или поздно докопались бы до правды... Ешьте, ешьте
скорее! - заторопилась она и быстро вышла из комнаты.
- Мы уезжаем, - шепнула мне Софи, когда мы доедали пирог.
- Уезжаете? - растерянно переспросил я.
Она кивнула.
- Мама давно говорила, что мы должны будем уехать, если кто-нибудь
увидит это. Мы хотели уехать еще тогда... Ну, когда ты увидел...
- Как это?.. - до меня только сейчас дошел смысл сказанного. - Вы
уезжаете насовсем? Чтобы никогда уже сюда не вернуться?
- Да. Наверно, так, - грустно подтвердила Софи.
Я был очень голоден, но после этих слов мне расхотелось есть. Я сидел
и тупо разламывал на тарелке пирог, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из
соседней комнаты. Теперь я знал, что там происходит. Я посмотрел через
стол на Софи. В горле у меня застрял какой-то ком, который я никак не мог
проглотить, и мне с трудом удалось выдавить из себя лишь одно слово.
- Куда?.. - хрипло спросил я.
- Не знаю. Наверно, далеко, - тихо сказала Софи.
Мы сидели друг против друга, Софи тихонько всхлипывала, дожевывая
пирог, а я все никак не мог проглотить комок, застрявший у меня в горле.
Все вокруг казалось мне каким-то пустым, бессмысленным, я чувствовал, что
теперь все уже никогда не будет таким, как раньше. Все... Чувство это
охватило меня с такой силой, что я с трудом удерживал слезы.
Миссис Уэндер внесла в комнату несколько узлов и корзин. Как сквозь
пелену я видел, что она сложила их возле двери и вышла. Потом она вновь
появилась и увела с собой Софи. Вошел Джон Уэндер с узлами и свертками.
Когда он сложил их у двери и повернулся, чтобы уйти, я вскочил и побежал
вслед за ним. Во дворе стояла пара лошадей с поклажей, и я удивился, что
их не впрягли в повозку. Когда я спросил об этом мистера Уэндера, он
покачал головой.
- С повозкой, Дэви, можно ехать только по дороге, а на лошадях скачи,
куда хочешь.
Глядя, как он привязывает тюки к седлам, я неожиданно для себя
набрался храбрости и выпалил:
- Мистер Уэндер! А вы... Вы не могли бы взять с собой меня?!
Он на мгновение замер, потом обернулся, несколько секунд мы смотрели
друг на друга, и он медленно, с горечью покачал головой. Видя, что на
глаза мои навернулись слезы, он положил мне руку на плечо и сказал:
- Зайдем в дом, Дэви.
Миссис Уэндер стояла в пустой гостиной, видимо стараясь сообразить,
не оставила ли она чего-нибудь впопыхах.
- Мэри! - окликнул ее Уэндер. - Слушай, Мэри, он... Он хочет ехать с
нами!..
Не говоря ни слова, она присела на краешек стула и протянула ко мне
руки. Я подошел к ней, не в силах произнести ни звука. Она посмотрела мимо
меня на мужа, и слова со стоном сорвались с ее губ:
- Джонни! Ох, Джонни! Его ужасный отец... Я боюсь его!..
Стоя рядом с ней, я отчетливо видел все ее мысли. Они были для меня
гораздо понятнее, чем любые слова. Я знал, что она чувствует, знал, как
страстно хочет она, чтобы я уехал с ними, и как хорошо она знает и
понимает, что я не могу, не должен ехать. Я знал, каков будет ответ, еще
задолго до того, как Джон Уэндер произнес первое слово.
- Я все понимаю, Мэри! - сказал он. - Пойми, больше всего на свете я
боюсь за Софи... И за тебя. Если нас все-таки поймают, то обвинят не
только в сокрытии отклонения, но еще и в похищении ребенка, понимаешь?
- Джонни! Если они отберут у нас Софи, мне уже нечего будет больше
терять! Какая разница?!
- Есть разница, родная, - мягко возразил жене Уэндер. - Когда они
убедятся, что мы убрались из их района, они успокоятся: пускай за нас
теперь отвечают другие. Но если исчезнет сын Строрма, поднимется вой на
всю округу, и у нас не останется ни единого шанса. Они нас из-под земли
достанут! Это не просто риск! Это - конец!
Несколько секунд она молчала. Я знал, о чем она думает. Ее руки
обвились вокруг моей шеи, и она медленно проговорила:
- Ведь ты понимаешь это, Дэви? Если ты уйдешь с нами, твой отец будет
так зол, что нам вряд ли удастся убежать. Я... Я бы очень хотела, чтобы ты
был с нами, но... Ради Софи, ради нее, Дэви, ты не должен этого делать!
Будь умницей, пожалуйста! Ведь кроме тебя, у нее нет друзей. Ты должен
остаться ради нее. Ты... Ты сделаешь это, Дэви? Сделаешь, как я говорю?
Ее слова лишь подтвердили то, что я и так уже знал по ее мыслям, знал
гораздо лучше, чем с ее слов. У меня не было выбора, но и не было сил
сказать хоть слово в ответ, и я лишь молча кивнул... И долго стоял,
прижавшись лицом к ее рукам, а она обнимала меня так, как ни разу в жизни
меня не обнимал никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23