- Повернись! - услышал я селандку.
Я повернулся, и она опрыскала мою одежду. Потом она обрызгала пол
вокруг меня, перешагнула через меня и пошла вглубь пещеры к Петре и
Розалинде, не переставая опрыскивать пол и стены жидкостью из бутылки.
Вход тем временем загородили голова и плечи Мишеля. Он, как и я, был весь
обрызган жидкостью, и несколько нитей, опустившихся на него, тут же
отлетели. Я осторожно сел на полу и выглянул наружу.
Белая машина стояла посреди поляны. Устройство на ее верхушке
перестало вращаться, и я теперь мог различить, что оно напоминало спираль,
состоящую из нескольких частей и сделанную из какого-то странного, почти
прозрачного металла. По бокам у "рыбы" видны были окошки, дверца была
раскрыта.
Поляна внизу выглядела так, будто какие-то гигантские пауки оплели ее
своей паутиной: все вокруг было затянуто нитями, теперь побелевшими и
намертво застывшими. Было странно, что эта тончайшая на вид паутина
совершенно не колышется от сильного ветра, раскачивающего даже верхушки
гигантских деревьев...
Среди лачуг виднелись силуэты людей и лошадей, оплетенные нитями. Они
тоже не шевелились.
Неожиданно раздался громкий треск. Я оглянулся и увидел, как молодое
дерево, опутанное нитями, надломилось у самого основания и рухнуло. Краем
глаза я одновременно с этим заметил, как несколько кустов распласталось по
земле с негромким треском, причем корни, как живые, сами вылезли из почвы.
Еще один куст шевельнулся прямо передо мной... Одна из лачуг как-то вся
сжалась и рухнула... Другая... Я наблюдал это, как во сне, испытывая
одновременно и ужас, и любопытство...
Послышался облегченный вздох Розалинды в глубине пещеры. Я поднялся
на ноги и пошел к ней, Мишель двинулся следом.
- Это было _о_т_в_р_а_т_и_т_е_л_ь_н_о_! - мысленно объявила Петра.
И только тут она увидела фигуру в белом. Женщина еще два-три раза
взмахнула своей железной флягой, потом сняла перчатки и откинула с лица
капюшон. Она пристально смотрела на нас, и мы тоже не отрывали от нее
глаз...
Глаза у нее были огромные - карие, с зеленоватыми крапинками, с
густыми и длинными золотистыми ресницами. Нос прямой, с тонко вырезанными
ноздрями. Рот, пожалуй, чуть-чуть великоват, подбородок округлый, нежный,
но отнюдь не безвольный, волосы чуть темнее, чем у Розалинды и - самое
поразительное - коротко остриженные: они даже не достигали плеч...
Но больше всего поражала совершенно непередаваемая _ч_и_с_т_о_т_а_ ее
лица, от которого мы не могли отвести глаз.
Это была не бледность, а необъяснимая _г_л_а_д_к_о_с_т_ь_ и чистота
кожи. Она была без единой складки или морщинки, словно ее никогда не
касались ни дождь, ни ветер, ни пыль... Трудно было поверить глазам: такая
кожа просто не _м_о_г_л_а_ быть у живой женщины... А ведь она была уже не
девчонка, ей было уже никак не меньше тридцати - это чувствовалось... Во
всем ее облике сквозила такая уверенность в себе, такое чувство
собственного достоинства, рядом с которой "маска" Розалинды выглядела
нелепой и жалкой бравадой...
Внимательно оглядев всех нас, она перевела взгляд на Петру,
улыбнулась ей ослепительной улыбкой, приоткрывшей на мгновение белоснежные
зубы... Мы уловили ее мысли, вернее, целый набор чувств, мгновенно
сменяющих друг друга: радость, облегчение, сомнение и, к нашему удивлению,
налет какого-то беспокойства, отдаленно напоминающего страх. Вся эта
"смесь" почти не затронула Петру, но кое-что она, видимо, все-таки
уловила, во всяком случае, личико у нее стало очень серьезным, глаза
широко раскрылись, и она молча смотрела на женщину, словно почувствовала,
что переживает сейчас одно из важнейших событий в своей жизни.
Через несколько секунд выражение лица Петры стало мягче: что-то
"отпустило" ее. Она улыбнулась, радостно тряхнула головой и засмеялась.
Ч_т_о_-_т_о_ явно произошло между ней и этой женщиной, чем-то они
обменялись друг с другом, но мы при этом ничего не _у_с_л_ы_ш_а_л_и_. Я
оглянулся на Розалинду, она отрицательно качнула головой и продолжала, не
отрываясь, смотреть на селандку.
Та наклонилась и подхватила Петру на руки. Петра подняла ручонку и
осторожно дотронулась до лица женщины, словно хотела убедиться, что оно
настоящее. Селандка рассмеялась, расцеловала ее и поставила на пол. Потом
она тряхнула головой, как будто тоже не до конца поверила в то, что
у_в_и_д_е_л_а_.
- Да, дело того стоило! - сказала она словами, но произнесла их так
странно, что я с трудом понял ее. - _Т_а_к_о_г_о_ я даже не ожидала!
Она перешла на мысли, и теперь понимать ее стало гораздо легче.
- Было не так просто получить разрешение... Ну, чтобы прилететь сюда,
- пояснила она. - Огромное расстояние - гораздо большее, чем когда-либо
кто-то из нас преодолевал. Послать корабль - это ведь страшно дорого.
Почти никто не верил, что дело того стоит... Но теперь! - Она бросила
восхищенный взгляд на Петру. - Подумать только, что в таком возрасте и без
всякой тренировки она может передать мысль на противоположную точку
планеты!.. - Она еще раз тряхнула головой, словно все еще не верила
окончательно, что это все ей не снится. Потом она повернулась ко мне. - Ей
предстоит многому научиться, но мы дадим ей самых лучших учителей, и,
можешь мне поверить, настанет день, когда они будут учиться у нее!
Она присела на ложе Софи. На фоне откинутого белого капюшона ее тонко
очерченный профиль был как бы в нимбе. Она внимательно стала изучать
каждого из нас в отдельности (я почувствовал, как что-то проникает в меня,
в самую глубину моего сознания), и казалось, осталась довольной
результатами своего исследования.
- Вы многому сумели научиться сами, - сказала она, - потому что все
время помогали друг другу. Но скоро вы поймете, что еще многому можете
научиться у нас. - Она взяла Петру на руки. - Ну что ж, вещей у вас, как
понимаю, немного, и ничто нас больше не задерживает. Так что можем
отправляться.
- В Вакнук? - спросил Мишель. Собственно, это был не вопрос, скорее
утверждение. - Там ведь Рэйчел! - пояснил он, уловив удивление селандки.
Та с сомнением покачала головой.
- Я не уверена... - начала она. - Впрочем, подождите...
Она неожиданно заговорила с кем-то из тех, кто остался в машине, но
так _б_ы_с_т_р_о_ и на _т_а_к_о_м_ уровне, что я почти ничего не разобрал.
Наконец, она с сожалением покачала головой.
- Мне очень жаль, - медленно проговорила она, - но я так и
предполагала: мы не сможем ее взять.
- Но это займет совсем немного времени! - с еле сдерживаемым
отчаянием проговорил Мишель. - Это ведь недалеко!.. Для вашей машины!
Она опять покачала головой.
- Мне очень жаль, - повторила она, - и мы, конечно же, сделали бы
это, если бы могли. Тут дело не в нашем желании, а в технике... Поймите,
мы и так пролетели гораздо большее расстояние, чем рассчитывали. Нам
встречались _т_а_к_и_е_ земли, что даже на большой высоте мы не рискнули
лететь над ними: нам приходилось огибать их. Да еще грозящая вам опасность
заставила нас ускорить полет... - Она запнулась, кажется, раздумывая над
тем, сможем ли мы, примитивные в общем-то существа, понять то, что она нам
говорит. - Машина, - пояснила она, - расходует при полете _т_о_п_л_и_в_о_.
Чем больший груз она поднимает и чем быстрее летит, тем больше топлива она
расходует. Сейчас у нас осталось топлива ровно столько, чтобы мы могли
долететь до дому... И то, если лететь не слишком быстро и не слишком
перегружая машину. Если же мы полетим в Вакнук и приземлимся там, да еще
возьмем лишнего пассажира, топливо кончится _п_р_е_ж_д_е_, чем мы прилетим
домой. Это значит, что мы упадем в море и утонем. Вас троих прямо отсюда
мы можем довезти, а четверых, да еще плюс лишняя посадка - это нам уже не
по силам.
Мы молча выслушали ее. Она обрисовала положение ясно и четко и теперь
опять уселась на ложе из веток, обняв колени руками, - неподвижной, словно
высеченной из мрамора, статуей в своем сверкающем, белом костюме. В
наступившей тишине все мы вдруг заметили, что все вокруг неестественно
замерло. Даже листья на деревьях застыли неподвижно. Шок от внезапной
догадки вызвал у Розалинды неожиданный _в_с_п_л_е_с_к_ ужаса:
- Они не... не мертвые?! Я не думала... Я не понимаю!..
- Да! - спокойно и просто ответила селандка, - все они мертвы.
Пластиковые нити _с_т_я_г_и_в_а_ю_т_с_я_, когда высыхают. Те, кто начинает
сопротивляться и бороться с ними, скоро выбиваются из сил, теряют
сознание... А потом умирают... Но они не испытывают при этом таких
страданий, как от ваших кинжалов и стрел.
Розалинду пробрала дрожь. Да и меня тоже. Во всем, что я услышал,
было какое-то холодное спокойствие... Смерть, царившая вокруг, была
какой-то особенно жуткой... Смерть, не как неизбежный исход сражения или
случайность в драке, а... что-то совсем другое. Но больше всего поражало
спокойствие селандки. Она не испытывала ни сожаления, ни участия, ее
вообще это не _т_р_о_г_а_л_о_: разве только легкое отвращение к не
очень-то приятному, но, увы, необходимому действию. Ну, как если бы она
морила тараканов... Она моментально уловила наше удивление и с досадой
тряхнула головой.
- Убивать всегда неприятно, - сказала она, - неприятно лишать жизни
л_ю_б_о_е_ живое существо. Но нелепо притворяться, что можно без этого
обойтись. Вы ведь едите мясо. Там, где растут овощи, не должны расти цветы
- их приходится выпалывать. Целые поколения микробов должны погибать,
чтобы мы с вами могли жить. Так устроен мир, с этим ничего не поделаешь.
Так же, как мы боремся с микробами, которые мешают нам жить, наш род
должен бороться за свое существование с тем родом, который хочет нас
уничтожить. А иначе мы бы погибли. Дикари из Джунглей были обречены - для
них уже не было будущего. Но и те, кто их обрек на это, тоже были обречены
- это лишь вопрос времени. Раньше, давно, они были хозяевами жизни...
Древние... Вы о них слышали. А вы слышали когда-нибудь об огромных ящерах?
Пришло время, и они были вынуждены уступить место другим видам.
Когда-нибудь и нам придется уступить место чему-то новому. И наверно, мы
будем бороться с этим новым, так же, как сейчас с нами борются эти
"останки" Древнего мира. Но этим сопротивлением мы только заставим их
сильнее проявить себя, и когда им это удастся, мы исчезнем точно так же,
как сейчас исчезают те, кто лежит на поляне внизу. Они привержены
с_в_о_е_м_у_ виду и не могут вынести нашего существования. Мы привержены
н_а_ш_е_м_у_ и не можем позволить уничтожить себя. Вы еще краем сознания
воспринимаете их как _с_в_о_и_х_, как _т_а_к_и_х _ж_е_, как и вы, поэтому
вам сейчас больно. И поэтому же у них есть огромное преимущество перед
вами: им _н_е _б_о_л_ь_н_о_. Они уже почувствовали всю силу опасности,
таящейся в вас, почувствовали смертельную угрозу своему виду, своей
природе. И они хорошо понимают: чтобы выжить, нужно оградить себя не
только от тех, кто "хуже", но и от тех, кто "лучше" их. Я уже говорила
вам: главное свойство жизни - _с_м_е_н_а_. Смена и есть эволюция, и мы
лишь ступень этой эволюции. Стабильность, по их определению НОРМА, - враг
эволюции, а значит, враг и самой жизни, значит, и наш враг тоже. Если вам
все еще больно, если вы в глубине души еще считаете их _с_в_о_и_м_и_,
вспомните, что некоторые из них, может, ваши кровные родичи, сделали в
своей жизни? Я еще мало знаю о вашем прошлом, но _э_т_о_ везде происходит
почти одинаково - по одним и тем же законам. И заодно вспомните, что они
сделали бы с вами, попадись вы им в руки...
Меня, как и прежде, раздражал ее снисходительный, лекторский тон, но
то, что она говорила, _д_о_ш_л_о_ до меня... У меня еще не было такого
чувства превосходства... Я еще не ощущал себя представителем другого вида
(не уверен, что даже сейчас я так себя ощущаю), для меня мы все
по-прежнему были всего лишь отклонением от НОРМЫ, несчастной ошибкой
природы, но...
Я взглянул на Петру. Ей, как видно, порядком наскучил этот монолог, и
она давно уже не слушала селандку, а только внимательно и немножко
недоверчиво разглядывала ее... Всплывшие в моей памяти картины заслонили
то, что было сейчас у меня перед глазами...
...Лицо тети Харриет под водой с шевелящимися от течения волосами;
неясный силуэт Анны - тело, безжизненно свисающее с перекладины; Салли в
шоке от того, что на ее глазах сделали с Кэтрин; Софи, превратившаяся в
дикарку и валяющаяся в пыли со стрелой в горле...
Такой же могла быть и судьба Петры...
Я присел рядом с ней, обнял ее и прижал к себе.

Все время, пока селандка читала нам "лекцию", Мишель напряженно, с
какой-то дикой тоской вглядывался в машину, стоявшую посередине поляны.
Минуты две он не отрывал от нее глаз, потом вздохнул и отвернулся.
- Петра, - сказал он, - ты можешь еще раз дотянуться отсюда до
Рэйчел? Это мне... очень нужно!
Петра выдала свой обычный оглушающий _в_с_п_л_е_с_к_ и вскоре
кивнула.
- Да, она тут. Она хочет знать, что здесь происходит.
- Прежде всего, скажи ей, что мы все живы и с нами все в порядке.
- Она поняла, - сказала Петра.
- Теперь скажи... вот что... Ей нужно потерпеть... дня два-три, пока
я не доберусь до дому и... не увезу ее. Можешь передать ей это?
Петра мысленно повторила все, что сказал Мишель (в головах у нас при
этом словно били молоты), и принялась ждать ответа.
- Да ну ее, - вдруг сказала она, нахмурившись. - Она опять плачет!..
Здорово же любит поплакать эта ваша Рэйчел!.. И совсем непонятно почему...
Ведь там, ну, _с_з_а_д_и_... за мыслями она совсем не кажется несчастной.
Наоборот, она _о_ч_е_н_ь_ рада...
Мы все смотрели на Мишеля, не решаясь заговорить.
- Что ж, - сказал он наконец, - вы двое объявлены вне закона, никто
из вас не может пойти за ней.
- Но Мишель... - начала было Розалинда. Но он перебил ее.
- Она там _о_д_н_а_, - сказал он. - Тут не о чем и говорить. Разве ты
оставила бы там Дэвида? Или Дэвид тебя?
На это ему никто ничего не ответил. Да и что можно было на это
ответить?
- Ты... сказал, что заберешь ее? - спросила Розалинда.
- Другого выхода нет, - задумчиво произнес он. - Остаться там? Чтобы
рано или поздно нас... или наших детей... обнаружили и... Нет! -
решительно отмел он это. - Это невозможно. Сбежать в Джунгли? - он с
отвращением огляделся вокруг. - Это тоже не выход. Значит, остается одно:
Рэйчел должна быть с нами всеми... И если машина не может забрать ее,
кто-то _д_о_л_ж_е_н_ сделать это.
Селандка вся подалась вперед и напряженно смотрела на Мишеля... В
глазах ее вспыхнуло восхищение. Но она тут же как-то угасла и медленно, с
сожалением покачала головой.
- Это очень... очень далеко. Вам придется идти по _с_т_р_а_ш_н_о_й
земле... Нет, это нереально, - сказала она.
- Я знаю, что далеко, - ответил Мишель. - Но, в конце концов, земля
круглая, и наверняка есть другой путь.
- Даже если и есть, он тоже будет нелегок... И опасен, - предупредила
селандка.
- Не опаснее, чем оставаться в Вакнуке, - пожал плечами Мишель. - Да
и как мы можем остаться, _з_н_а_я_, что на свете есть _д_р_у_г_о_е_...
Зная, что нам есть _к_у_д_а _и_д_т_и_?! Если бы то, что с нами произошло,
было случайностью... Если бы мы были простым отклонением от НОРМЫ... Но
теперь! Есть ведь разница между обычным стремлением спасти свою шкуру и
жизнью для чего-то, _в_о _и_м_я_ чего-то!
Минуты две селандка молчала, потом подняла на него свои огромные,
прекрасные глаза.
- Когда вы _д_о_й_д_е_т_е_ до нас, - сказала она, - вы можете быть
уверены: для вас у нас найдется место, и принадлежать оно вам будет _п_о
п_р_а_в_у.

Дверца захлопнулась за нами с глухим щелчком. Машина вздрогнула, по
всей поляне промчался вихрь, поднимая пыль и раскачивая деревья. Через
окошки мы видели, что Мишель с трудом устоял на месте. Даже громадные
уродливые деревья на опушке леса начали качаться и гнуться.
Пол под нами задрожал, и земля начала удаляться - мы быстро
поднимались в темнеющее вечернее небо. Подъем вскоре закончился, и мы
устремились вперед, на юго-запад.
Петра пришла в дикое возбуждение: мы сразу это почувствовали.
- Как здорово! - воскликнула она. - Я все вижу вокруг! Далеко-далеко!
На много-много миль!... Мишель! Ты такой смешной и маленький!..
Одинокая крохотная фигурка на поляне помахала нам рукой.
- Это я только теперь маленький и смешной, - услышали мы "голос"
Мишеля. - Но это ненадолго. Мы дойдем до вас! Обязательно дойдем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23