И потом, дело ведь касалось
Петры - совсем еще ребенка... Но теперь он уже знал о ней, и я рассказал
ему все. Ему, как и мне, этот эпизод не показался таким уж зловещим, но он
все-таки записал себе имя того человека, который нас встретил.
- Джером Скинер, - проговорил он задумчиво, - что же, попробую
разузнать о нем получше...
Этой же ночью мы все стали обсуждать создавшееся положение, но так ни
к чему и не пришли. В конце концов Мишель сказал:
- Ладно. Если вы с Розалиндой уверены, что в округе не произошло
ничего подозрительного, значит, все связано с тем... Скинером (он не
произнес имя по буквам, а мгновенно _п_е_р_е_д_а_л_ его образ). Если все
дело действительно в нем, он наверняка должен был поделиться своими
подозрениями с инспектором _с_в_о_е_г_о_ округа, а тот, в свою очередь,
передать обычный рапорт инспектору вашего. В этом случае несколько человек
так или иначе кое-что знают, и вопросы начнут задавать _з_д_е_с_ь_ о
Кэтрин и Салли. Плохо, что сейчас все начеку из-за этих чертовых слухов о
готовящемся набеге из Джунглей... Словом, так, завтра я выясню здесь у
себя, что смогу, и сразу дам вам знать.
- Но что нам делать? - спросила Розалинда.
- Сейчас ничего, - твердо сказал Мишель, - если мы верно угадали
причину, то по степени подозрительности мы все делимся на три группы.
Первая - Кэтрин и Салли, вторая - ты, Дэвид, и Петра, ну, и последняя - мы
трое: я, Марк и Рэйчел. Ведите себя, как ни в чем не бывало, чтобы не
спровоцировать их на поспешные меры. Если дело дойдет до следствия, будем
придуриваться, как решили раньше. Самая большая опасность для нас - Петра.
Если они возьмутся за нее как следует, то из ребенка, конечно, все
вытянут... Она слишком мала и лгать не сумеет. Тогда дело может кончиться
стерилизацией и Джунглями для нас всех... Итак, зарубите себе на носу:
главное - Петра. До нее они не должны добраться. Может, ее и никто не
подозревает, но она была там в лесу, значит, не исключено, что кому-нибудь
придет в голову... Тогда придется плюнуть на все и бежать. Во всяком
случае, Дэви, ты ни при каких обстоятельствах не должен допустить, чтобы
ее стали допрашивать. Если придется кого-то убить - убей! И не вздумай
колебаться! Учти, они колебаться не будут! Имей в виду, если уж все
начнется, они нас - сразу или постепенно - уничтожат! И наконец,
последнее. Если случится самое худшее, и они доберутся до Петры... Лучше
уж убить ее самим, чем дать им стерилизовать ее и бросить где-нибудь в
Джунглях... Вы поняли? Если кто-то не согласен...
Все согласились, не дав ему закончить. Мне было больно даже подумать
об этом, но когда я представил себе Петру, искалеченную и брошенную в
Джунглях, я тоже согласился с Мишелем.
- Ну что ж, тогда вроде все, - сказал он, - на всякий случай вы
четверо вместе с Петрой будьте наготове. Может быть, придется бежать.
На этом разговор закончился. К тому, что он сказал, трудно было
что-нибудь добавить. Любое неосторожное движение кого-нибудь из нас
неминуемо навлекло бы беду на всех. Рассудили мы все верно. Не повезло нам
только в одном: узнай мы обо всех этих подозрениях дня на три раньше, все
могло повернуться иначе...

12
Точные и предельно ясные указания Мишеля превратили угрозу нашего
разоблачения из чего-то отдаленного и расплывчатого в надвигающуюся
реальность. Его слова подействовали на меня сильнее, чем разговор с
Акселем. Я вдруг ясно понял, что в один прекрасный день мы неминуемо
столкнемся с ситуацией, которая уже не разрешится так благополучно, как
разрешались все предыдущие.
Я знал, что Мишель давно уже предчувствовал надвигающуюся опасность,
а сегодня я и сам заразился этим предчувствием. Прежде чем лечь спать, я
кое-что приготовил: рядом с кроватью положил лук со стрелами, сумку с
хлебом и сыром. Утром я решил начать потихоньку собирать теплую одежду,
ботинки и другие вещи, которые могут понадобиться, и уже прикидывал, куда
бы до поры до времени все это прятать, чтобы оно было не в доме, но в
каком-нибудь сухом и надежном месте под рукой.
Да, ведь нам еще нужна одежда для Петры, и связка одеял, и в чем
держать питьевую воду, и...
Перебирая в уме все необходимое, я не заметил, как уснул...

Часа через три, не больше, меня разбудил звук отодвигаемой щеколды в
моей комнате. Луны в эту ночь не было, но в темноте я сразу разглядел
крохотную фигурку Петры в белой рубашонке у двери.
- Дэви, - прошептала она, - Розалинда...
Она могла не продолжать. Розалинда буквально _в_о_р_в_а_л_а_с_ь_ в
мою сонную голову.
- Дэви! - услышал я. - Дэви! Мы должны немедленно бежать! Они
схватили Салли и Кэтрин!..
Сразу вслед за ней в сознание мое вторгся Мишель.
- Не теряйте времени! Может быть, его у вас уже и не осталось. Все
случилось неожиданно! Если бы они знали чуть больше, они тотчас бы
отправили людей, чтобы схватить вас. К Кэтрин и Салли они явились минут
десять назад. Торопитесь!..
- Я встречу вас за мельницей. Торопись, Дэви! - сказала Розалинда.
Я обратился к Петре на словах:
- Как можно быстрее одевайся. Только потихоньку.
Она наверняка почти ничего не поняла из нашего торопливого разговора,
но явно уловила нашу тревогу. Молча кивнув, она исчезла в темном проеме
двери. Я быстро натянул одежду и свернул одеяла со своей постели в узел.
Потом на ощупь, не зажигая лампы, нашел лук и стрелы, сумку с едой и вышел
из комнаты.
Петра была почти готова. Я схватил наугад первую попавшуюся одежду из
ее сундучка и засунул в узел с одеялами.
- Башмаки пока не надевай, - прошептал я. - Держи их в руках и иди
тихонько, на цыпочках, как кошка.
Мы вышли во двор и только там обулись. Петра хотела что-то сказать,
но я приложил палец к губам и _н_а_р_и_с_о_в_а_л_ ей Шебу - самую резвую
нашу кобылу. Она кивнула, и мы на цыпочках побежали к конюшне. Только я
открыл дверь в стойло, как услышал вдалеке какой-то звук и замер.
- Лошади... Это лошади скачут... прошептала Петра.
В самом деле, было слышно, как вдалеке проскакали лошади, позвякивая
уздечками. Шеба была расседлана, но искать седло и уздечку не было
времени. Мы вывели ее во двор, положили ей на спину тюк с одеялами и
кое-как на него уселись. Места для Петры впереди меня не было, и она села
сзади, обхватив меня ручонками. Почти без звука мы выехали со двора и
двинулись по тропинке к берегу реки. Между тем конский топот и храп были
слышны уже совсем рядом с нашим домом.
- Ты здесь? - окликнул я Розалинду.
- Я здесь уже минут десять, - тут же отозвалась она. - У меня все
готово. Мы изо всех сил старались с тобой связаться... К счастью, Петра
проснулась вовремя.
Петра _у_с_л_ы_х_а_л_а_, что речь идет о ней, и возбужденно
вмешалась, спрашивая, в чем дело. Как обычно в таких случаях, в голове у
меня что-то бухнуло, а перед глазами поплыли разноцветные круги.
- Т_и_ш_е_, родная!! - взмолилась Розалинда. - Пожалуйста, _т_и_ш_е_!
- она переждала, пока утихнет сила удара, и сказала - Скоро мы тебе все
расскажем. Салли! Кэтрин! - позвала она девушек.
Они тут же ответили:
- Нас привели к инспектору. Мы ничего не понимаем и ни о чем
т_а_к_о_м_ никогда не слышали. Верно?
Мишель и Розалинда в один голос подтвердили, что держаться надо
именно так.
- Мы, пожалуй, лучше _з_а_к_р_о_е_м_с_я_ от вас, - сказала Салли, -
так нам будет легче им врать. Не пытайтесь говорить с нами, слышите?
- Хорошо... Но мы для вас открыты, - сказала им Розалинда. - Быстрее,
Дэви, - переключилась она на меня. - На ферме зажглись огни.
- Да-да, мы идем, - отозвался я. - В темноте они не сразу сообразят,
по какой дороге мы поехали.
- Они сразу зайдут в конюшню и поймут, что вы где-то неподалеку.
Быстрее!
Я оглянулся назад. В окнах нашего дома зажегся свет, и лампы ходили
ходуном в чьих-то руках. Мы услыхали чей-то окрик, когда были уже на
берегу реки. Теперь можно было пустить лошадь рысью, а еще через полмили
спустя - галопом. Вскоре мы подъехали к мельнице, я уловил чувство
облегчения у Розалинды и понял, что она где-то рядом - чуть-чуть впереди
нас. Мы опять пустились рысью, и вскоре я услышал впереди хруст ветвей. Я
поехал на этот звук и увидел Розалинду, поджидавшую нас, да не одну, а с
парой гигантских лошадей ее отца. На спине у каждого из громадных
животных, возвышавшихся над нами, как башни, были по две большие корзины.
Розалинда стояла в одной из корзин с натянутым луком наготове.
Я подъехал ближе, и она наклонилась посмотреть, что я с собой
прихватил.
- Давай сюда одеяла. Что там у тебя в сумке? - спросила она. - Это
все, что ты успел взять? - в тоне ее чувствовался укор.
- У меня не было времени на сборы.
Она быстро устроила из моих одеял что-то вроде мягкого седла между
двумя корзинами. Я поднял Петру над головой так, чтобы она дотянулась до
рук Розалинды, и та усадила ее на одеяла.
- Мы с ней будем здесь, - сказала Розалинда, - а для тебя есть место
с другой стороны - в левой корзине. Оттуда можно стрелять с левой руки.
Она ловко бросила из своей корзины на спину громадной лошади что-то
вроде веревочного стремени, и оно повисло на крупе животного так, что я,
хотя и с трудом, мог дотянуться до него. Я слез с Шебы, повернул ее мордой
к дому и шлепнул по крупу. Она тотчас же ускакала. Потом я осторожно влез
в корзину, и как только я вынул ногу из самодельного стремени, Розалинда
быстро втянула его наверх. Потом она взяла в руки повод, и, прежде чем я
устроился в своей корзине, мы рывком тронулись с места.
Некоторое время мы ехали рысью по широкой проторенной дороге, а потом
свернули на более узкую, вдоль ручья. Там, где ручей пересекался с другим,
мы снова повернули и поехали вдоль второго ручья. Проехав полмили, мы
опять свернули и двинулись вдоль третьего ручья, и так повторялось еще
несколько раз, пока земля под копытами лошадей не стала тверже. Копыта
зацокали по камням, и я понял, что у Розалинды был заранее продуманный
маршрут, запутывающий наши следы. Вероятно, эта мысль донеслась до нее.
Она сразу отозвалась, причем несколько холодновато:
- Жаль, что ты спал вместо того, чтобы хоть немного поразмыслить о
нашем будущем.
- Я первый узнал, что нам грозит опасность, - стал оправдываться я, -
но я и думать не мог, что это случится так скоро...
- И поэтому, когда я изо всех сил старалась связаться с тобой, ты
преспокойно храпел. Мы с матерью целых два часа набивали эти чертовы
корзины съестным, а ты в это время спал сном праведника!
- С матерью? - переспросил я. - Она что, знает?!
- Кое-что знает, а кое о чем давно догадывалась. Не знаю, правда, что
она обо всем этом думает, мы никогда с ней об этом не говорили... Может,
ей казалось, что если молчать и делать вид, что все нормально, то
э_т_о_г_о_ как бы и нет... Словом, когда я вечером сказала, что, возможно,
мне придется срочно уехать, она не удивилась... Только расплакалась. У
меня такое чувство, что она исподволь давно готовила себя к тому, что в
один прекрасный день ей придется помочь мне скрыться... Когда этот день
настал, она помогла...
Я стал думать об этом и никак не мог представить себе _с_в_о_ю_ мать,
делающую то же самое ради Петры. А ведь она плакала тайком, когда выгнала
тетю Харриет... А та и вовсе была готова на преступление ради дочки...
Как, впрочем, и мать Софи...
Я ехал и думал о том, что сейчас чувствует моя мать... Радуется ли
она втайне, что я увез Петру, или сожалеет об этом?..
Мы по-прежнему петляли по заранее намеченному Розалиндой пути. Камней
и ручейков под копытами лошадей становилось все больше и больше, пока мы,
наконец, не выехали на берег реки и не повернули к лесу. Еще давным-давно
мы условились в случае побега пробираться к юго-западу. Здесь нам можно
было почти не опасаться, что кто-то нападет на след лошадей-гигантов. В
этом направлении мы и двигались, пока не начало рассветать. Тогда мы
въехали в самую чащу, нашли там поляну с сочной травой для лошадей и
распрягли их, чтобы они могли попастись. Сами мы позавтракали хлебом с
сыром. Розалинда сказала:
- Раз уж ты так хорошо выспался, сейчас твоя очередь бодрствовать.
Они с Петрой устроились поудобнее в одеялах и почти сразу заснули. Я
присел на землю, положил лук на колени и с полдюжины стрел под правую
руку. Кроме пения птиц, да треска сучьев под лапами какого-нибудь зверька,
да еще неторопливого хрумканья лошадей, ничего кругом не было слышно.
Взошло солнце, и стало теплее. Время от времени, чтобы не задремать, я
вставал и обходил поляну с луком наготове.
Через несколько часов я _у_с_л_ы_ш_а_л_ Мишеля.
- Где вы сейчас? - спросил он меня.
Я объяснил.
- Куда собираетесь двигаться?
- На юго-запад, - сказал я ему. - Ехать ночью, а днем спать.
Он согласился, что это самое разумное, но добавил:
- Из-за этих чертовых слухов о готовящемся набеге Джунглей в лесу
будет полно дураков с оружием. Не знаю, стоило ли брать этих здоровенных
лошадей. Если их кто-нибудь увидит, слух разнесется как пожар. Одного
следа будет достаточно...
- По быстроте они, может, и не лучше обычных, - возразил я, - но зато
они намного выносливее.
- Да, это может тебе пригодиться, - подумав, согласился он, - и
вообще тебе придется... придется что-то придумать. Если честно, то я даже
боюсь загадывать. Марк тоже пока вне подозрений... Но они здорово
напуганы. Собираются послать за вами погоню. Я постараюсь вызваться в один
из отрядов и скажу им, будто слышал, что вы двинулись на юго-восток. Когда
они поймут, что ошиблись, Марк постарается увлечь их на северо-запад...
Если вас кто-нибудь засечет, ни под каким видом не давай ему уйти. Только
без выстрелов! Есть приказ не пользоваться ружьями, и выстрел сразу
наведет их на след!
- Да у нас и ружей-то нет, - сказал я.
- Тем лучше, у тебя не будет искушения... Кстати, они-то уверены, что
ружье у вас есть...
С самого начала я твердо решил ружье с собой не брать. Бьют они,
конечно, дальше чем стрелы, но стрелы бесшумны и можно успеть выстрелить
раз десять, пока ружье перезарядишь хотя бы дважды.
Тут в наш разговор вмешался Марк.
- Я вас слышал, - сказал он, - и наплету им, если будет нужно, про
северо-запад.
- Хорошо, только не спеши с этим, пока я не дам тебе знать, - ответил
Мишель и снова переключился на меня - Розалинда спит? Скажи ей, чтобы
связалась со мной, когда проснется.
После этого он отключился. Еще несколько часов я бродил с луком по
поляне, потом разбудил Розалинду. Петра крепко спала, я лег рядом с ней и
через секунду уже спал.

Спал я, наверно очень чутко, а может, просто случайно услышал во сне
Розалинду.
- Я убила его, Мишель!.. Он... он мертв!.. - мысли ее были путаные и
неясные.
- Розалинда, успокойся! - услышал я спокойный голос Мишеля. - У тебя
не было другого выхода, слышишь? Ты должна была это сделать! Пойми, это
война! Не на жизнь, а на смерть, и не мы ее начали. У нас есть такое же
право жить, как и у них. Ты не должна сейчас терзаться!..
- Что случилось? - спросил я, не понимая ничего.
Они или не услышали меня, или просто не захотели отвлекаться. Я
огляделся вокруг: Петра по-прежнему мирно спала, лошади паслись
неподалеку. Я снова услышал Мишеля.
- Спрячь его, Розалинда! Найди где-нибудь яму, свали его туда и
засыпь листьями!
Розалинда сумела побороть тревогу и отчаяние и согласилась с ним. Я
встал, подхватил лук и пошел ее искать. Как только я пересек поляну, мне
пришло в голову, что Петра осталась без присмотра, и дальше двинуться я не
рискнул.
Через несколько минут из чащи, пошатываясь, вышла Розалинда. Она шла
очень медленно, еле переставляя ноги и одновременно механически очищая
стрелу от чего-то пригоршней листьев.
- Что случилось? - с тревогой спросил я.
Она, казалось, совершенно потеряла контроль над собой и своими
мыслями. В голове у нее был полный сумбур и отчаяние. Подойдя ближе, она
сказала мне словами:
- Это был мужчина... Он пошел по следу наших лошадей. Я видела, как
он шел по следу. Мишель сказал, чтобы я... Ох, Дэви, я не хотела! Но что
мне оставалось делать?!
Ее глаза были полны слез. Я обнял ее и дал выплакаться у меня на
плече. Чем я мог ее утешить? Только повторить то, что сказал Мишель...
Мы медленно пошли к нашей стоянке, она уселась возле спящей Петры, и
я спросил:
- А что с его лошадью? Она убежала?
- Не знаю... - она передернула плечами. - Наверно, она у него была,
но когда я его увидела, он шел пешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23