Кэтрин решила не отсылать свою книгу в Лондон, а отвезти ее и передать издателю собственноручно. О причинах своего решения она особенно не раздумывала. Просто, так долго живя у тетушки, начала испытывать некоторую неловкость. Клэр Холден занималась в своем небольшом населенном пункте бурной общественной деятельностью, и присутствие племянницы не могло не нарушить привычного хода ее жизни.Кроме того, Кэтрин казалось, что, отсиживаясь в Корнуолле, она как-то увиливает от жизни. Собственно, именно это она и делала: скрывшись от самой себя в маленьком раю, старалась не думать о Коллине и несчастном случае, решив не признавать, что в ее жизни, на том месте, которое раньше занимал Коллин, образовалась небольшая брешь.Кэтрин и раньше видела, что он слабый и самовлюбленный человек, а потому случившееся совсем не удивило ее. Где-то подспудно она всегда знала его недостатки, просто закрывала на них глаза, принимая его таким, каков он был. Когда он пришел к ней в больницу с извинениями, то не сомневался, что она все ему простит, сняв с него вину.Естественно, она бы так и сделала, но болезнь настолько одолела ее, что ей было не до того. Кроме всего прочего, он счел нужным сообщить ей, что встречается теперь с другой девушкой. Ему и раньше ничего не стоило правдиво сообщать ей подобные вещи, но она знала, что это продлится недолго. Вспышки таких увлечений быстро угасали, и он снова осматривался вокруг в поисках новых развлечений.Причин скрываться от него у Кэтрин не было. Она понятия не имела, что почувствует, когда он вернется и предложит возобновить их отношения. Раньше она только улыбнулась бы и все ему простила. Но за то время, что она провела здесь, в Корнуолле, ее отношение к нему изменилось и в душе не осталось ничего, что помешало бы безболезненно расстаться с ним.А еще ее очаровал Джейк Трелони – мрачный, непредсказуемый и загадочный человек, который импонировал, однако, ее художнической натуре. Кэтрин инстинктивно чувствовала, что в нем что-то есть. Правда, она не знала, очарована она или больше напугана, но и не стремилась знать.То, что он опасен, – очевидно. Даже если он и не убивал жену, стоило только посмотреть на него, чтобы устрашиться. Эти грозные черные брови, проницательные темные глаза, взгляд которых, она это чувствовала, невозможно выдержать долго. Да, такой вряд ли будет сдерживать свою ярость. Дикий, неукротимый, явно не поддающийся приручению, но чем-то неотразимо привлекательный. Кроме того, и его поместьем она была околдована – этим обрывом, леском по обе стороны ручья, да и видом старого особняка. Но пора возвращаться в обычную свою, реальную жизнь.– Ты еще не вполне здорова! – настоятельно увещевала ее тетя Клэр. – Стоит вернуться в город, как на тебя навалятся все твои старые неприятности. А ведь ты все еще нуждаешься в присмотре. Аппетита у тебя совсем нет, ты слишком тощая и слабая, а в Лондоне такое сильное уличное движение, да и сквозняки кругом – все это не годится для человека, только что переболевшего пневмонией.– Не беспокойся, тетя, я прекрасно могу о себе позаботиться, – заверяла ее Кэтрин. – Не могу я больше скрываться от жизни. И потом, мне надо провести курс физиотерапии ноги.– Все, в чем ты нуждаешься, найдется и в Корнуолле! Здесь ведь тоже есть жизнь, или ты думаешь иначе?– Мой доктор в больнице настаивал на физиотерапии. И я чувствую, что зря не послушалась его советов.Сказав это, Кэтрин устыдилась, поскольку тетя посмотрела на нее укоризненно, будто напоминала, что ее собственные советы племянница не стесняется игнорировать.Расстались они, тем не менее, очень тепло.Выходя из такси у своего дома, Кэтрин поняла, как счастлива вновь оказаться здесь, вернуться в собственную квартиру, в окружение таких знакомых и любимых вещей. До этого она пребывала будто во сне, да еще эта встреча с Джейком Трелони, пробудившая в ней излишнюю мечтательность… Возвращение в реальность – просто спасение, а ее дом определенно был ее главной реальностью.Отпустив такси и стоя со своим багажом перед входом в старый магазин, расположенный в нижнем этаже того здания, который она называла своим домом, Кэтрин усмехнулась. Она жила в весьма причудливом, если не сказать эксцентричном, месте. Ее тетя, несколько месяцев назад приехав за ней из Корнуолла, нашла его даже немного зловещим.Магазин был весьма почтенного возраста и ярко освещался даже днем, поскольку нижний этаж совсем не имел окон. Большой старый дом в викторианском стиле, прочной постройки, с высоким каменным фундаментом, выстроен был в те времена, когда весьма ценилась основательность. Здесь продавалось все что угодно – от хлеба и всякой прочей снеди до катушек с нитками, тканей, ярковатых абажуров, зонтиков и недорогой обуви. И над всем витал аромат фруктов и специй, а молодые продавцы казались такими же основательными, как и прилавки, за которыми они стояли.– С возвращеньицем, Кэти! – радостно воскликнул дородный мужчина в зеленом фартуке, с закатанными выше локтя рукавами, открывавшими мускулистые руки с яркими татуировками. – А мы уж тут по вас заскучали! – Он призвал к себе своего мальчишку. – Тэдди, помоги мисс Холден с вещами. Она все еще выглядит как тень. Ну разве я не советовал ей не ездить ни в какой Корнуолл? Ведь говорил же!Последовали приветствия от нескольких продавцов, работавших у Берта Ливайса, после чего Кэтрин под добродушные шутки парней, в сопровождении такого же дородного, как и его папаша, подростка, который тащил ее вещи, прошла к лифту, расположенному в задней части магазина.– Прошу, мисс Холден, – жизнерадостно сказал Тэдди, расположив ее вещи в старом лифте.После этого она осталась одна, в тишине, нарушаемой лишь жужжанием почтенного механизма.Этот лифт исправно служил еще тогда, когда магазин занимал все здание, а теперь им пользовались редко, поскольку наверху обитало лишь два жильца. Поднимаясь в нем к своей квартире, Кэтрин усмехнулась. Не квартира, а целые апартаменты – пристанище художника – на верхнем этаже бывшего старого большого магазина.Когда огромный грузовой лифт неторопливо тащил ее мимо предпоследнего этажа, она по гостеприимно приоткрытой двери убедилась, что Ральф дома. Значит, ее надежда на то, что она сегодня же сможет обрести своего кота, наверняка сбудется. Сквозь проволочную сетку старого лифта Кэтрин увидела Ральфа, вышедшего на площадку, чтобы посмотреть, кого принес лифт. Они обменялись приветственными возгласами и до поры потеряли друг друга из вида, поскольку лифт уполз вверх.Какое счастье, что их здесь только двое! Когда магазин закрывался, в доме воцарялось молчание, и это было именно то, в чем они нуждались. Словом, они оба до сих пор не забывали благодарить милостивую судьбу, позволившую им обрести такое местожительство.Кэтрин была знакома с Ральфом со времен их совместной учебы в художественной школе, и это именно он нашел столь оригинальное жилье. В свободное время обшаривал всю местность на этом берегу реки, и вдруг какой-то торговец сказал ему, что в одном старом магазине пустуют два верхних этажа, правда, не в очень хорошем состоянии.Магазин удалось найти не сразу, равно как и отыскать владельца. Но после некоторых переговоров дело завершилось удачей. У Кэтрин было немного денег, оставшихся от бабушки с дедом, да и Ральф подзанял у своего отца, так что они купили два этих этажа, отремонтировали и превратили их в художественные студии, служащие одновременно и жильем.Но вот наконец лифт дополз до ее этажа, и она с облегчением перевела дух. Дома! Лучшего дома у нее никогда и не было. Небольшая площадка перед лифтом все еще не доведена до ума, просто руки пока не дошли, но, когда Кэтрин вставила ключ в дверь своих апартаментов, сердце ее радостно забилось. Это принадлежало ей; никто не мог войти сюда без ее разрешения.Открыв дверь, Кэтрин тотчас забыла о неустроенной до сих пор площадке у лифта. Она и думать об этом забыла, просто стояла и с удовольствием оглядывалась вокруг. Все здесь было светлым и ярким, почти ослепительным. Огромные окна от пола до потолка выходили на реку, и то, что внизу было полно пакгаузов, барж и бегущих вниз невзрачных улочек, нисколько не портило пейзаж. Даже суровый взгляд тети Клэр смягчился, когда она увидела жилище племянницы. Днем здесь было вдоволь света, а ночью – тишины. Кэтрин нередко хотелось так овладеть мастерством, чтобы рисовать местный люд, этих удивительно трудолюбивых людей, за которыми она нередко наблюдала из своего окна.Главная комната квартиры служила и гостиной, и столовой, и студией. На белых стенах висели дорогие взгляду хозяйки картины. Некоторые из них она рисовала сама, другие достались ей от бабки с дедом, парочка принадлежала кисти Ральфа, а еще кое-что было куплено на аукционах и заботливо очищено от грязи.Здесь стояли два длинных дивана и два глубоких кресла, все обтянуто светлой кожей и усеяно мягкими цветными подушками. На старых дубовых столах, купленных на распродажах и отполированных до зеркального блеска, – множество комнатных цветов в медных горшках. Кэтрин внимательно осмотрела их и удостоверилась, что с ними все в порядке. Ральф не забывал поливать и подкармливать растения.Перетащив багаж в спальню, Кэтрин переобулась, после чего посетила кухню и ванную и осталась довольна осмотром своего маленького рая.Квартира Ральфа имела такую же точно планировку. Они оба пожертвовали второй спальней ради размеров главного помещения, которое служило им прежде всего мастерской. А что касается освещения, как было уже сказано, их квартиры были просто мечтой художника.Едва Кэтрин успела переодеться в джинсы и свитер, как раздался звонок. Она бросилась к дверям, и, когда открыла их, огромный белый стремительный и довольно увесистый шар по кличке Снежок вспрыгнул к ней на плечо, оставив своими страшными когтями на руках Ральфа, от которых оттолкнулся, глубокие царапины. Разинув пасть, кот приветствовал появление хозяйки громкими победными воплями.– Я думал, что, прежде чем он вскочит на тебя, мне удастся хотя бы поздороваться, – проворчал Ральф, потирая поцарапанные руки. – Но теперь мне необходима не только чашка кофе, а еще и медицинская помощь.– Хорошо, я пойду приготовлю кофе, а ты пока залечивай раны, – со смехом сказала Кэтрин, направляясь со Снежком на плече в кухню. – Ты, я вижу, опять его перекармливал. У меня чуть ноги под его тяжестью не подломились. – Она потерла плечо, с которого кот спрыгнул на спинку дивана. – Нет, надо, как видно, отучать этого зверя от дурных привычек.– Вот сама и займись этим, – сказал Ральф, входя и закрывая за собой двери. Он неторопливо осмотрел ее хрупкую фигурку. – Как ты себя чувствуешь?– Гораздо лучше. Могу уже сама со всем управляться.Она взглянула на него с улыбкой, стараясь не замечать сомнения, написанного на его лице.– Ну, удалось тебе там, в Корнуолле, поработать? – спросил он, присаживаясь за кухонный стол.– И весьма удачно. Книга закончена. Вот попьем кофе, я тебе покажу.– А приключения у тебя там были?– Где? В Корнуолле? Да ты смеешься надо мной! Какие там могут быть приключения?И хотя Кэтрин полагала, что встречу с Джейком Трелони вполне можно рассматривать как приключение, Ральфу она об этом говорить не стала. Да и что она могла рассказать кому бы то ни было о подобном приключении? Знаете, я встретила одного человека и страшно перепугалась, потому что думала, что он запросто мог убить свою жену. К тому же я вторглась в его частные владения, и он построил ограду для полевой мыши, а потом хотел отвезти меня обратно в коттедж, потому что он, хоть и был страшно грозным, все же опасался, как бы я не упала с обрыва и не схватила воспаление легких, поскольку я промочила в ручье юбку. Дичь какая-то!Да, Трелони действительно, как ей показалось, беспокоился о ней, хотя вообще-то все время был на грани срыва. Впрочем, вовсе не это пугало Кэтрин. А что? Что в нем пугало меня больше всего? – спрашивала она себя и не находила ответа. Одно было ей ясно: продолжать походы на его территорию небезопасно. Хотя роща в поместье Пенгаррон… Было в ней что-то весьма притягательное. Да, она навсегда покинула это зачарованное место, и, надо признать, сожаление об этом немного отравляло ей радость возвращения в собственный дом.А главное, Кэтрин не могла забыть и самого хозяина поместья, Джейка Трелони. Никогда в жизни никто не производил на нее столь сильного впечатления. Мрачный, опасный и непредсказуемый, он в самом деле очаровал ее.Ну да ладно, хватит с нее романтики. Теперь она дома, и пора подумать о том, что делать дальше. ГЛАВА 4 – Ну, и что ты надумала делать дальше? – спросил Ральф, будто угадывая ее мысли и удивляясь, что она готовит кофе без своей обычной болтовни.– Надумала пройти на этой неделе курс физиотерапии. А в общем, не так уж часто буду выбираться из дому, только в больницу да к своему редактору.– Волнующая перспектива, – сказал Ральф, принимаясь за свой кофе и искоса поглядывая на Кэтрин. – Послушать, так просто прелесть. Но мне кажется, ты чего-то не договариваешь.– Ну, разве все расскажешь… – Кэтрин рассмеялась и села напротив соседа. – А как продвигается твой шедевр?– В общем, неплохо. Два раза начинал, но не совсем удачно, а сейчас кое за что зацепился. – Взглянув на ее озабоченное лицо, он усмехнулся. – Нет, правда. Вот допишу, и ты будешь первая, кто это увидит.Кэтрин с улыбкой кивнула, в который раз подумав о том, как приятно соседствовать с Ральфом. Он был на год старше ее, но из-за пышной кудрявой шевелюры казался гораздо моложе. Впрочем, он не вполне соответствовал представлениям многих о том, каким должен быть художник. По-мальчишески живой, добродушный, Ральф напрочь был лишен высокомерия и напыщенности. – Знаешь, пока тебя не было, я тут призадумался… – сказал он позже, когда она провожала его до дверей.– Призадумался? – с самым серьезным видом перебила его Кэтрин. – Скажите на милость! Призадумался он! Неужели для этого мне всякий раз придется покидать город?– Ты вот все шутишь… Но в самом деле, если бы мы с тобой не были так омерзительно благоразумны, то обязательно влюбились бы друг в друга. И тогда тебе не пришлось бы уезжать в Корнуолл. Я прекрасно и сам присмотрел бы за тобой, ведь тогда это было бы моей прямой обязанностью.– Нет уж, спасибо. – Кэтрин рассмеялась, выталкивая его из квартиры. – Ты даже кота моего и то умудрился перекормить.– То была вынужденная мера. Но впрочем, все зря: это неблагодарное животное любит только тебя. Кормя его регулярно, обильно и вкусно, я пытался приручить его, но, поскольку это невозможно, оставалось только надеяться, что перекормленный он будет достаточно тяжел для того, чтобы вцепиться мне в глотку.Закрыв дверь, Кэтрин с укором посмотрела на кота.– Ну ничего, ты, приятель, у меня быстро похудеешь. Прямо сейчас и начнешь.Снежок посмотрел на нее без всякого выражения и удалился спать. Он был доволен хотя бы уж тем, что обрел свой привычный мирок, куда возвратилась наконец и его хозяйка.Подойдя к окну, Кэтрин засмотрелась на реку. Скоро зажгутся фонари, и город погрузится в спокойный, мирный вечер. Тут, по крайней мере, ей не надо то и дело подбегать к окну, чтобы посмотреть, горят ли окна дома в поместье Пенгаррон. Здесь, в Лондоне, поместья Пенгаррон и в помине нет, и лучшего нечего и желать.
Джейк сел в такси и, когда машина влилась в шумное уличное движение, нахмурился, хотя на самом деле, погрузившись в размышления, он ничего вокруг не замечал. Если бы понять, почему и зачем вернулся он в Лондон, тем более что не собирался так быстро покидать Пенгаррон. Здесь было шумно, суетливо, словом, при любых обстоятельствах, не самое лучшее место для работы. Он планировал оставаться в Корнуолле, пока не закончит книгу. А вместо этого сорвался и приехал сюда. Нелогичность поступков всегда раздражала его в других. Что же говорить теперь, когда он сам поступает столь нелогично?Проезжая мимо парка, он посмотрел за его ограду. Небольшой островок спокойствия, на газонах которого в этот час не было ни души. Люди торопились мимо, шли по тротуарам, выискивали такси, ждали автобусов, все какие-то понурые, озабоченные – люди, которых он почти не замечал, никогда не знал и не хотел знать.Что с ним происходит? Прежде, работая в Лондоне, он не испытывал никаких трудностей. Он всегда работал здесь. Жил здесь! И вдруг, растревоженный, не способный ни на чем сосредоточиться, бросил город, помчался в Пенгаррон. Однако и Пенгаррон не помог.Какая-то неразрешимая загадка! Впрочем, Джейк прекрасно знал, почему вернулся. Ему было слишком скучно, потому он и не мог сконцентрироваться на работе.Там, в поместье Пенгаррон, где он провел две недели, было так тихо, что это грозило повергнуть его в глухоту. Он решил вернуться в город, чтобы слышать шум уличного движения, видеть яркие огни, уличную суету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38