Джонатан УАЙЛИ
НАСЛЕДНИК АРКОНА

Посвящение
Джулии и Марку посвящается сей труд.
Вместе с тем посвящается он и хитроумному
ткачу историй - за ниспосланное вдохновение,
Патрику - за веру его, а также Вэнсу, даже
если он теперь в другой команде.


От моря - опасность,
От моря - спасенье.
Из отдельных частей - единое,
В едином - сила.
Наследник Аркона, ты назван был первым,
Но станешь последним. Не мешкай,
Узнаешь ты потом. Клинок же Аркона
Вбирать будет силу отовсюду вокруг!
Настанет все это, когда завершится
Скитаний исполненный круг.
Когда раздастся голос мести,
В смятенье содрогнется все,
И отблеск света на клинке стальном
Сверкнет на царском скипетре Аркона.
Те двое, что уже сейчас едины,
Потребуют в суде свои права,
И кто царить захочет, один сражаться будет.
Когда ж иссякнут силы, пробьет кончины час,
Решится их судьба, и приговор свой норны
Им возвестят, и прекратится битва.
Феррагамо помолчал немного, затем собрался с силами и продолжал:
- И вот что случилось потом. В преданиях говорится, что некий
чародей, невзлюбивший эту, как ему казалось, перенаселенную людьми землю,
задумал злое дело, исполнив которое он мог бы стать полновластным хозяином
мира и повелителем всего, что есть в нем. Чародей был уверен в успешном
осуществлении своего злодейского плана, так как прекрасно знал, что
колдовские чары, если доставляют удовольствие и приятные ощущения
заколдованным людям, могут оставаться нераскрытыми многие годы именно
потому, что в их существование трудно поверить. Заколдованность становится
очевидной и понятной только тогда, когда чары исчезают. И вот колдун,
благодаря своему хитроумному плану, постепенно стал таким сильным и
могущественным, что никакой другой чародей не смог с ним сравняться. Надо
сказать, что все чародеи по своей природе большие индивидуалисты и не
привыкли действовать сообща, так что прежде чем они могли объединиться и
вместе выступить против злодея, возмечтавшего стать всемирным повелителем
и тираном, деспот первым воспользовался бы своей силой и разгромил их
поодиночке.
Если бы такое столкновение произошло, это была бы поистине катастрофа
для всего мира. Силы, которые были бы задействованы в таком
противоборстве, трудно себе представить; но вместе с тем наступила бы пора
героических свершений и подвигов как для чародеев, так и для простых
людей. Существует множество преданий и историй, рассказанных теми, кто
сражался рядом с чародеями, и они называют себя Служителями.

ПРОЛОГ
В тот непогожий, штормовой вечер темнота наступила рано. Еще задолго
до того, как солнце погрузилось в воды западной части моря, оно сначала
исчезло с небосвода, спрятавшись за нагромождением багровых облаков.
"Колдовское небо", - так про себя называют его жители островов,
запирая ставни, хотя давно уже не было в живых тех, кто был бы настолько
старым, чтобы сохранить в своей памяти воспоминания о войне между Колдуном
и остальными чародеями, которая тогда разорвала на части небосвод и
изменила лицо земли. Несомненно, в наше время, когда прошло так много лет
без войн, колдовские чары, если еще и существуют, обычно направляются уже
на благое дело. Вернее будет сказать, что самого колдовства уже нет в
жизни и сила чародейского воздействия почти полностью иссякла в наши дни,
а влияние таких чар, или, как обычно теперь говорят, очарование,
сохранилось лишь на театральной сцене.
До сих пор еще можно услыхать от людей много странных историй по
поводу того необычайного вечера: о том, как дельфин впрыгнул в лодку
одного рыбака и никак не хотел вернуться в море, пока они не отплыли на
безопасное расстояние от бухты Грейрок; о том, как стаи китов стали
выбрасываться на берег в местечке Силип, неся людям так много мяса и жира,
что они не знали, где это все разместить; о том, как в проливе Тирек
появилась огромная светящаяся морская змея; о том, как орел принес в своем
клюве двух воробьев и уселся на самом верху башни замка Стархилл; о том,
как на острове Хильд лягушки стали падать с неба, и еще много других
чудес, о которых здесь и не расскажешь. Может быть, все эти истории были
придуманы самими рассказчиками у камелька в бесчисленных харчевнях
острова, однако даже самые умеренные из рассказчиков сходятся в том, что
это была ночь наводящая страх неистовым буйством разгулявшейся стихии.
К рассвету непогода утихла. Когда взошло солнце, ласковое и
спокойное, самые смелые жители стали вылезать из своих убежищ.
Рыбак Аврам и его жена Кара вместе с сыном-малюткой, провели эту ночь
в своем домике, одиноко стоящем на берегу моря. Малыш плохо спал и вел
себя беспокойно, так как всю ночь в окна барабанил дождь и ветер ударял
ветвями деревьев о стены дома, а гром сотрясал все вокруг такими
оглушающими раскатами, как будто сама земля раскалывалась на части. Дом
каким-то чудом выдержал этот стремительный натиск, и оставался более или
менее или невредимым. Аврам опасался, что ветер унесет соломенную крышу,
однако, к счастью, в ней не было даже какой-либо заметной течи.
Снаружи, однако, все выглядело иначе. Многие деревья были вырваны с
корнем. Стремительные потоки дождевой воды, стекая с окрестных
возвышенностей, совершенно изменили облик острова, его привычные пейзажи,
произведя беспорядок и разрушения в садах, на огородах и полях. Опасаясь
худшего, Аврам быстро спустился к морю. Поскольку берез был близко, он еще
издали увидел, что его лодка Скуа почти не повреждена и совсем успокоился,
когда, прыгая по скользким камням и тяжело дыша, добрался до лодки и
осмотрел ее снаружи и изнутри. Лишь от морской гальки, с силой швыряемой
бешеными волнами, пролегли глубокие царапины на покрытом защитной краской
корпусе лодки, но в целом она оставалась такой же прочной и невредимой,
как и прежде.
Аврам радостно рассмеялся, увидев внутри лодки большого краба, из
которого можно было приготовить и второе блюдо и суп на несколько дней
вперед. Он поймал краба и сунул его в ведро, затем перевернул лодку, вылил
из нее воду, снова поставил на киль и навел в ней порядок.
Вскоре желудок напомнил ему о еде, и, подняв ведро, Аврам отправился
в обратный путь, придерживаясь своих собственных следов, которые были им
оставлены ранее на песке, когда он направлялся от дома к берегу. Внезапно
он увидел яркую вспышку света впереди и на какое-то мгновение
почувствовал, как исчезло его беззаботное и веселое расположение духа.
Пройдя еще немного вперед, Аврам чуть было не споткнулся о странный,
изящно отделанный ларец, который стоял на песке между следами его ног.
Тотчас же воображение нарисовало в голове Аврама картину большого
богатства. Что это? Золото пиратов?! Драгоценности невиданной красоты?!
Такой богатый ларец инкрустированный древесиной ценных пород и покрытый
лаком, с уголками из латуни, наверное, содержит в себе несметное
богатство, и то, что было потеряно кем-то в море, станет собственностью
того, кто нашел его. Встав на колени, Аврам попытался открыть ларец,
однако он, по-видимому, был закрыт на замок.
Лодка, шторм и краб, - про все забыл Аврам. Он поднял ларец, который
оказался обнадеживающе тяжелым, и поспешил домой, где вместе с женой Карой
поставил ларец на стол и с помощью зубила и молотка взломал замок. Внутри
ларца были аккуратно сложены пеленки из дорогой ткани, которые Аврам
нетерпеливо развернул... На дне ларца, под пеленками они обнаружили
голенькую девочку-малютку.
Кара тихо вскрикнула от неожиданности, а Аврам почувствовал холодок
во всем теле. Теперь стало совершенно ясно, что не быть ему богатым, а
ребенка придется похоронить в земле.
- Она шевелится! - прошептала изумленная Кара.
"Невероятно"! - подумал Аврам. - "Не может быть!"
Однако жена была права: малышка очнулась, зашевелила пальчиками.
Жену Кару переполнили чувства материнства.
- Бедняжка, - прошептала она, касаясь лба девочки. Лоб был теплый, и
тогда Кара взяла ее на руки, чтобы обогреть и убаюкать малышку. - Я
надеюсь, у меня хватит молока на обоих детей, - ласково проговорила она.
Аврам порылся в ларце, с тем чтобы найти хоть какое-нибудь объяснение
такому необычному способу передвижения ребенка и, кто знает, может, даже
обнаружить там немного денег на будущие расходы для малышки, однако в
ларце ничего больше не было. Аврам был так потрясен всем происшедшим, что
не знал, что сказать или подумать. Он лишь смотрел на свою жену, которая,
в свою очередь, внимательно разглядывала лицо девочки.
Вдруг глаза Кары широко раскрылись от удивления и страха и тут же
погасли, выражая какое-то непонятное спокойствие.
- Какие чудные, как фиалки, глаза у малышки! - произнесла она с
восхищением. - Взгляни на них, Аврам.
Но муж уже не слушал ее. Им овладел неведомый страх, и ему стало еще
холоднее, чем прежде.
"Этого ребенка подбросили эльфа, - решил он. - Колдовские дела не для
меня; это не по моей части".
И в этот момент кто-то тихим голосом произнес:
- Убей эту мерзость, иначе будет поздно.
Вырвав ребенка у испуганной Кары, несмотря на ее сопротивление, Аврам
бросился к двери с намерением отнести свою находку обратно к морю. Но не
успел он сделать и трех шагов от дома, как начисто забыл, зачем он вышел
наружу. Озадаченный, Аврам глядел на ребенка в своих руках.
"Какие красивые глаза у нее", - подумал он и... вернулся домой, где
Кара спокойно занималась домашними делами своей увеличившейся на одного
ребенка семьи.
После этого Аврам снова сходил на берег, чтобы забрать пойманного им
краба, но тот уже стал добычей прожорливых чаек.

1
- Асер был слабовольный человек, - произнесла презрительно Амарина, -
и его дети оказались ничуть не лучше: один из них тупица, другой -
развратник, а третий - хилый и слабовольный мальчишка. Какая же опасность
может исходить от таких ничтожных противников?
Паруккан взглянул на свою жену и снова почувствовал непонятное
смятение и тревогу. Совсем недавно она казалась ему привлекательной, а
сейчас, похоже, он уже не мог и смотреть на нее. Он даже не был уверен,
беспокоит это его или радует. Она, конечно, была очаровательное создание,
но ее утонченная красота отвлекала его от намеченной главной цели. После
долгой борьбы, в результате которой Паруккан завладел троном королевства
Арк, убил короля Асера, отправил в изгнание его трех сыновей, принцев
Эрика, Брандела и Марка, он позволил себе расслабиться. Иногда ему в
голову приходила мысль о том, что, может, было бы предпочтительнее
потратить свою жизнь, глядя в прекрасные как фиалки глаза Амарины, чем
докучать себе государственными делами. Он благословил тот день, когда
сумел преодолеть сопротивление своей родни, не одобрявшей его женитьбы на
ней. Амарина была сиротой, абсолютно ничего не знавшей ни о своих предках,
ни о том, что именно произошло за два года до ее появления здесь и какое
сильное сопротивление многих вхождению ее в королевскую семью пришлось ему
преодолеть. В сущности, это она одержала такую скорую победу, и, в
основном, благодаря какому-то удивительно удачному сочетанию в ней
очарования, врожденной уверенности в своих силах и обходительности,
которые неизменно убеждали всех в том, что она - выдающаяся, знатная особа
из самых высших слоев общества.
И вот сейчас Паруккан размышлял о том, как легко эта спокойная,
счастливая и невозмутимая леди приобретала с каждым днем все больше
знаний, умения и силы влияния, заметно облегчая тем самым его ношу.
- Итак, дорогой, - обратилась Амарина к нему, - какие у тебя
намерения относительно судьбы законных наследников? Этот вопрос был задан
очень мягким и слегка насмешливым тоном. При этом она с каким-то
неповторимо проникновенным чувством коснулась руки мужа и продолжила:
- Ты доволен тем, что отправил их в изгнание или предпочел бы убить
их всех?
- Нет, конечно! Ты прекрасно знаешь, что они уже почти не
представляют для нас опасности; к тому же они, по всей вероятности, уже
покинули пределы нашего островного королевства. Сторонников у них мало,
народ королевства Арк поддерживает нас. У них нет никакой возможности
остаться здесь. Пускай себе живут. По крайней мере, сейчас.
Амарина осталась довольна ответом мужа. Действительно, эти три
молодых принца не составляют большой опасности для них, и если дела и
дальше будут идти так же успешно, как до сих пор, то у нее найдется
достаточно сил и средств, чтобы противостоять какому бы то ни было
противодействию с любой стороны. Более того, ей даже было приятно
осознавать, что она сумела внушить Паруккану убежденность в том, что
именно он сам, без чьей-либо подсказки, принял решение отпустить всех трех
наследников живыми, но без каких-либо средств к существованию и помощи.

Три молодых принца и сопровождавшие их придворные, опечаленные и
хмурые, остановились в рыбацкой деревушке Хоум на южном побережье острова
Арк, вдали от столицы Стархилл и его новых правителей.
Нам ничего другого не остается, как смотреть на будущее с надеждой.
Ведь мы все живы, не так ли? Все наше осталось при нас. По крайней мере,
разум не покинул нас, - промолвил чародей Феррагамо, глядя на Эрика с
поддельной бодростью и оптимизмом, и затем добавил. - Правда, нам
действительно сейчас более всего необходимы надежда, оптимизм и здоровье,
особенно если учесть наше нынешнее положение.
Феррагамо был самым старшим по возрасту из всей свиты. Ему уже
исполнилось двести тридцать лет, однако для своего возраста он был
довольно приятной наружности. С коротко остриженными каштановыми волосами
он вовсе не был похож на чародея или колдуна, как обычно представляют их
себе люди.
Очень часто на его суровом, жестком лице вспыхивали ярким, острым и
всепроникающим огнем зеленые глаза, а за каждым словом, которое он
произносил, почти всегда скрывалась злая шутка. Его, как говорится,
"добрая" супруга леди Кория (кстати, довольно часто бывавшая в недобром
расположении духа) вовсе не беспокоилась на тот счет, что разница в
возрасте с ее мужем составляла целых два столетия. Она надеялась в
конечном итоге перерасти его когда-нибудь, впрочем подобная слишком
отдаленная перспектива туманного будущего устраивала их обоих. Следует
сказать, что в облике и характере Кории было все то, что Феррагамо хотел
найти в своей жене. Хотя ее нельзя было назвать красавицей, все же она
была довольно привлекательная. Ее черные волосы и коричневые глаза
оттеняли и явно подчеркивали очарование лица, отчего оно становилось либо
шаловливым, как у озорного и капризного ребенка, либо соблазнительно
красивым, как у какой-нибудь блудницы из высшего света.
Она приготовила своему мужу, вперемежку с колдовскими заговорами,
изумительное волшебное зелье, использовав для него самые невообразимые
продукты и невиданные приправы. Готовила она подобное изысканнейшее
снадобье со всем душевным старанием и добросердечием, на какие только была
способна, и если при этом она не добилась полного совершенства, то, - что
ж поделать! - придется надеяться, что Феррагамо простит ей этот небольшой
изъян. Их родственные отношения были основаны на проверенных временем
дружбе, уважении, доверии, а также на продолжающемся, несмотря на годы,
влечении друг к другу.
Кория часто сообщала чародею такие сведения об окружающей
действительности и прививала ему такие качества, которые ему были
чрезвычайно полезны и нужны для знания жизни. Так, например, она научила
его смеяться. Одним словом, это была идеальная пара.
Снова повернувшись в сторону Эрика, самого старшего из сыновей короля
Асера, Феррагамо предложил:
- Может быть, вам следует подумать и соблаговолить перебраться на
остров Хильд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42