В воздухе разорвался громовой шар. Но хлынувшие потоки
наступающих смяли и солдат и страшные машины.
Гусев, ругаясь, добежал до ворот, и ударил в замок углом бронзовой
двери. Ворота затрещали и распались. Гусев вбежал на квадратный двор, где
рядами стояли военные, крылатые корабли.
Арсенал был взят. Сорок тысяч марсиан получили оружие. Гусев
соединился по зеркальному телефону с Домом Совета Инженеров и потребовал
выдачи Тускуба.
В ответ на это правительство послало воздушную эскадрилью - атаковать
арсенал. Гусев вылетел ей навстречу со всем флотом. Корабли правительства
бежали. Их догнали, окружили и уничтожили над развалинами древней Соацеры.
Корабли падали с неба к ногам гигантской статуи Магацитла, улыбающегося с
закрытыми глазами. Свет заката мерцал на его чешуйчатом шлеме.
Небо было во власти восставших. Правительство стягивало полицейские
войска к Дому Совета. На крыше его были поставлены машины, посылающие
огненные ядра, - круглые молнии. Часть повстанческого флота была ими сбита
с неба.
К ночи Гусев осадил площадь Дома Советов, и стал строить баррикады в
улицах, разбегающихся звездою от площади. "Научу я вас революции
устраивать, черти кирпичные", - говорил Гусев, показывая, как нужно
выворачивать плиты из мостовой, валить деревья, срывать двери, набивать
рубашки песком.
Насупротив Дома Советов поставили две захваченные в арсенале машины и
стали бить из них огненными ядрами по войскам. Но правительство закутало
площадь магнитным полем.
Тогда Гусев произнес последнюю за этот день речь, очень короткую, но
выразительную, влез на баррикаду и швырнул, одну за другой, три ручных
гранаты. Сила их взрыва была ужасна, - метнулись три снопа пламени,
полетели в воздух камни, солдаты, куски машин, площадь закуталась пылью и
едким дымом. Марсиане завыли и пошли на приступ.
(Это была, именно, та минута, когда Лось взглянул в туманное зеркало
в тускубовой усадьбе). Правительство сняло магнитное поле, и с обеих
сторон запрыгали над площадью, над дерущимися, затанцевали огненные
мячики, лопаясь ручьями синеватого пламени. От грохота дрожали мрачные,
пирамидальные дома.
Бой продолжался недолго. По площади, покрытой трупами, Гусев
ворвался, во главе отборного отряда, в Дом Советов. Дом был пуст. Тускуб и
все инженеры бежали.

ПОВОРОТ СОБЫТИЙ

Войска повстанцев заняли все важнейшие пункты города, указанные
Гором. Ночь была прохладная. Марсиане мерзли на постах. Гусев распорядился
зажечь костры. Это показалось неслыханным: - вот уже тысячу лет в городе
не зажигалось огня, - о пляшущем пламени пелось лишь в древней песне.
Перед Домом Совета Гусев сам зажег первый костер из обломков мебели.
"Улла, улла", - тихими голосами завыли марсиане, окружив огонь. И вот,
костры запылали на всех площадях. Красноватый свет оживил колеблющимися
тенями покатые стены домов, мерцал в окнах.
За окнами появились голубоватые лица, - тревожно, в тоске,
всматривались они в невиданные огни, в мрачные, оборванные фигуры
повстанцев. Многие из домов опустели этой ночью.
Было тихо в городе. Только потрескивали костры, звенело оружие, -
словно возвратились на пути свои тысячелетия, снова начался томительный их
полет. Даже мохнатые звезды над улицами, над кострами казались иными, -
невольно сидящий у огня поднимал голову и всматривался в забытый, словно
оживший их рисунок.
Гусев облетал на крылатом седле расположения войск. Он падал из
звездной темноты на площадь и ходил по ней, бросая гигантскую тень. Он
казался истинным сыном неба, истуканом, сошедшим с каменного цоколя.
"Магацитл, Магацитл", - в суеверном ужасе шептали марсиане. Многие впервые
видели его и подползали, чтобы коснуться. Иные плакали детскими голосами:
- "Теперь мы не умрем... Мы станем счастливы... Сын неба принес нам
жизнь".
Худые тела, прикрытые пыльной, однообразной для всех, одеждой,
морщинистые, востроносенькие, дряблые лица, печальные глаза, веками
приученные к мельканию колес, к сумраку шахт, тощие руки, неумелые в
движениях радости и смелости, - руки, лица, глаза с искрами костров -
тянулись к сыну неба.
- Не робей, не робей, ребята. Гляди веселей, - говорил им Гусев, -
нет такого закону, чтобы страдать безвинно до скончания века, - не робей.
Одолеем - заживем не плохо.
_____________________________________

Поздно ночью Гусев вернулся в Дом Совета, - продрог и был голоден. В
сводчатом зальце, под низкими золотыми арками, спали на полу, посапывая,
десятка два марсиан, увешанные оружием. Зеркальный пол был заплеван
жеваной хаврой. Посреди зальца на патронных жестянках сидел Гор и писал
при свете электрического фонарика. На столе валялись открытые банки
консервов, фляжки, корки хлеба.
Гусев присел на угол стола и стал есть - жадно, вытер руку о штаны,
хлебнул из фляжки, крякнул, - сказал простуженным басом:
- Положение скверное.
Гор поднял на него покрасневшие глаза, оглядел окровавленную тряпку,
обмотанную вокруг головы Гусева, его крепко жующее, скуластое лицо, - усы
торчком, раздутые ноздри.
- Не могу добиться, - куда, к дьяволу, девались правительственные
войска, - сказал Гусев, - валяется на площади ихних сотни три, а войск
было не меньше пятнадцати тысяч. Провалились. Попрятаться не могли, - не
иголка. Если бы прорвались, - я бы знал. Скверное положение. Каждую минуту
неприятель может в тылу очутиться.
- Тускуб, правительство, остатки войск и часть населения ушли в
лабиринты царицы Магр под город, - сказал Гор.
Гусев соскочил со стола:
- Почему же вы молчите?
- Преследовать Тускуба бесполезно. Сядьте и ешьте, сын неба. - Гор,
морщась, достал из-под одежды красноватую, как перец, пачку сухой хавры,
засунул ее за щеку, и медленно жевал. Глаза его покрылись влагой,
потемнели, морщины разошлись. - Несколько тысячелетий тому назад мы не
строили больших домов, мы не могли их отапливать, - электричество было нам
неизвестно. В зимние стужи население уходило под поверхность марса, на
большую глубину. Огромные залы, приспособленные из прорытых водою пещер,
колоннады, тоннели, коридоры - согревались внутренним жаром планеты. В
жерлах вулканов жар был настолько велик, что мы воспользовались им для
добывания пара. До сих пор на некоторых островах еще работают неуклюжие,
паровые машины тех времен. Тоннели, соединяющие подпочвенные города,
тянутся почти подо всей планетой. Искать Тускуба в этом лабиринте
бессмысленно. Он один знает планы и тайники Лабиринта царицы Магр, -
"Повелительницы двух Миров", владевшей некогда всем марсом. Из-под Соацеры
сеть тоннелей ведет к пятистам живым городам и к более тысячи мертвым,
вымершим. Там, повсюду, склады оружия, гавани воздушных кораблей. Наши
силы разбросаны, мы плохо вооружены. У Тускуба - армия, на его стороне -
владельцы сельских поместий, плантаторы хавры, и все те, кто тридцать лет
тому назад, после опустошительной войны, стали собственниками городских
домов. Тускуб умен и вероломен. Он нарочно вызвал все эти события, - чтобы
навсегда раздавить остатки сопротивления... Ах, золотой век!.. Золотой
век!..
Гор замотал одурманенной головой. На щеках его выступили лиловые
пятна. Хавра сильно начинала действовать на него.
- Тускуб мечтает о золотом веке: - открыть последнюю эпоху Марса -
золотой век. Избранные войдут в него, только достойные блаженства.
Равенство недостижимо, равенства нет. Всеобщее счастье - бред сумасшедших,
пьяных хаврой. Тускуб сказал: - жажда равенства и всеобщая справедливость
- разрушают высшие достижения цивилизации. - На губах у Гора показалась
красноватая пена. - Итти назад, к неравенству, к совершенной
несправедливости! Пусть на нас кинутся, как ихи, - минувшие века. Заковать
рабов, приковать к машинам, к станкам, в шахтах... Пусть - полнота скорби.
И у блаженных - полнота счастья... Вот - золотой век. Скрежет зубов и
мрак. И высшее наслаждение, упоение. Будь прокляты отец мой и мать!
Родиться на свет! Будь прокляты!
Гусев глядел на него, шибко жевал папироску:
- Ну, я вам скажу, - вы дожили здесь...
Гор долго молчал, согнувшись на патронных жестянках, как древний,
древний старик.
- Да, сын неба. Мы, населяющие древнюю Туму, не разрешили загадки.
Сегодня я видел вас в бою. В вас огнем пляшет веселье. Вы мечтательны,
страстны и беспечны. Вам, сынам земли, когда-нибудь разгадать загадку. Но
мы - стары. В нас пепел. Мы упустили свой час.
Гусев подтянул кушак:
- Ну, хорошо. Завтра предполагаете что делать?
- На утро нужно отыскать по зеркальному телефону Тускуба и войти с
ним в переговоры о взаимных уступках...
- Вы, товарищ, целый час чепуху несете, - перебил Гусев, - вот вам
диспозиция на завтра: вы объявите всему Марсу, что власть перешла к нам.
Требуйте безусловного подчинения. А я подберу молодцов и со всем флотом
двину прямо на полюсы, захвачу электромагнитные станции. Немедленно начну
телеграфировать земле, в Москву, чтобы слали нам подкрепление как можно
скорее. В полгода они аппараты построят, а лететь всего...
...Гусев пошатнулся и тяжело сел на стол. Весь дом дрожал. Из темноты
сводов посыпались лепные украшения. Спавшие на полу марсиане вскочили,
озираясь. Новая, еще более сильная, дрожь потрясла дом. Зазвенели разбитые
стекла. Распахнулись двери. Низкий, усиливающийся раскатами, грохот
наполнил зал. Раздались крики на площади, выстрелы.
Марсиане, кинувшиеся к дверям, - попятились, раздались. Вошел сын
неба, Лось. Трудно было узнать его лицо: - огромные глаза ввалились, -
были темны, странный свет шел из его глаз. Марсиане пятились от него,
садились на корточки. Белые волосы его стояли дыбом.
- Город окружен, - сказал Лось громко и твердо, - небо полно огнями
кораблей. Тускуб взрывает рабочие кварталы.

КОНТР-АТАКА

Лось и Гор выходили в эту минуту на лестницу дома, под колоннаду:
раздался второй взрыв. Синеватым веером взлетело пламя в северной стороне
города. Отчетливо стали видны вздымающиеся клубы дыма и пепла. Вслед
грохоту - пронесся вихрь. Багровое зарево ползло на полнеба.
Теперь ни одного крика не раздалось на звездообразной площади, полной
войск. Марсиане молча глядели на зарево. Рассыпались в прах их жилища, их
семьи. Улетали надежды клубами черного дыма.
Гусев, после короткого совещания с Лосем и Гором, распорядился
приготовить воздушный флот к бою. Все корабли были в арсенале. Лишь пять
этих огромных стрекоз лежало на площади. Гусев послал их в разведку.
Корабли взвились, - блеснули огнем их крылья.
Из арсенала ответили, что приказание получено и посадка войск на
корабли началась. Прошло неопределенно много времени. Дымное зарево
разгоралось. Было зловеще и тихо в городе. Гусев поминутно посылал марсиан
к зеркальному телефону торопить посадку. Сам он огромной тенью мотался по
площади, хрипло кричал, строя беспорядочные скопления войск в колонны.
Подходя к лестнице, ощеривался, - усы вставали дыбом:
- Да скажите вы им в арсенале, - следовало непонятное Гору выражение,
- скорее, скорее...
Гор ушел к телефону. Наконец, была получена телефонограмма, что
посадка окончена, корабли снимаются. Действительно, невысоко над городом,
в густом зареве, появились парящие стрекозы. - Гусев, расставив ноги,
задрав голову, с удовольствием глядел на эти журавлиные линии. В это время
раздался третий, наиболее сильный, взрыв.
Мечи синеватого пламени пронизали путь кораблям, - они взлетели,
закружились и исчезли. На месте их поднялись снопы праха, клубы дыма.
Между колонн появился Гор. Голова его ушла в плечи. Лицо дрожало, рот
растянулся. Когда утих грохот взрыва, Гор сказал:
- Взорван арсенал. Флот погиб.
Гусев сухо крякнул, - стал грызть усы. Лось стоял, прижавшись
затылком к колонне, глядел на зарево. Гор поднялся на цыпочках к его
остекляневшим глазам:
- Нехорошо будет тем, кто останется сегодня в живых. Но мы, мы -
виноваты? Сын неба, - мы виноваты?
Лось не ответил. Гусев упрямо мотнул головой и сбежал на площадь.
Раздалась его команда. И вот, колонна за колонной пошли марсиане в глубину
улиц, на баррикады. Крылатая тень Гусева пролетела в седле над площадью,
крича сверху:
- Живей, живей поворачивайся, черти дохлые!
Площадь опустела. Огромный сектор пожарища освещал теперь
приближающиеся с противоположной стороны линии стрекоз: они взлетали волна
за волной из-за горизонта и плыли над городом. Это были корабли Тускуба.
Гор сказал:
- Бегите, сын неба, вы еще можете спастись.
Лось только пожал плечом. Корабли приближались, снижались. Навстречу
им из темноты улиц взвился огненный шар, - второй, третий. Это стреляли
круглыми молниями машины повстанцев. Вереницы крылатых галер описывали
круг над площадью и, разделяясь, плыли над улицами, над крышами.
Непереставаемые вспышки выстрелов озаряли их борта. Одна галера
перевернулась и, падая, застряла изломанными крыльями между крыш. Иные
садились на углах площади, высаживали солдат в серебристых куртках.
Солдаты бежали в улицы. Началась стрельба из окон, из-за углов. Летели
камни. Кораблей налетало все больше, непереставая скользили багровые тени
по площади.
Лось увидел, - невдалеке, на уступчатой террасе дома, поднялась
плечистая фигура Гусева. Пять-шесть кораблей сейчас же повернули в его
сторону. Он поднял над головой огромный камень и швырнул его в ближайшую
из галер. Сейчас же сверкающие крылья закрыли его со всех сторон.
Тогда Лось побежал туда через площадь, - почти летел, как во сне. Над
ним, сердито ревя винтами, треща, озаряясь вспышками, закружились корабли.
Он стиснул зубы, глаза пронзительно, зорко отмечали каждую мелочь.
Несколькими прыжками Лось миновал площадь, и снова увидал на террасе
углового дома - Гусева. Он был облеплен лезущими на него со всех сторон
марсианами, - ворочался, как медведь, под этой живой кучей, расшвыривал
ее, молотил кулаками. Оторвал одного от горла, швырнул в воздух, и пошел
по террасе, волоча их всех за собой. И упал.
Лось закричал громким голосом. Цепляясь за выступы домов, поднялся на
террасу. Снова из кучи визжащих тел появилась выпученная, с разбитым ртом,
голова Гусева. Несколько солдат вцепились в Лося. С омерзением он
отшвырнул их, кинулся к ворочающейся куче и стал раскидывать солдат, - они
летели через балюстраду, как щенки. Терраса опустела. Гусев силился
подняться, - голова его моталась. Лось взял его на руки, - он был не
тяжелее годовалого ребенка, - вскочил в раскрытую дверь, - и положил
Гусева на ковер в низенькой комнате, освещенной заревом.
Гусев хрипел. Лось вернулся к двери. Мимо террасы проплывали корабли,
проплывали высматривающие востроносые лица. Надо было ожидать нападения.
- Мстислав Сергеевич, - позвал Гусев; он теперь сидел, трогая голову,
и плюнул кровью, - всех наших побили... Мстислав Сергеевич, что же это
такое?.. Как налетели, налетели, начали косить... Кто убитый, кто
попрятался. Один я остался... Ах, жалость!..
Он поднялся, дуром ткнулся по комнате, шатаясь остановился перед
бронзовой статуей, видимо, какого-то знаменитого марсианина. - Ну, погоди!
- схватил статую и кинулся к двери.
- Алексей Иванович, зачем?
- Не могу. Пусти.
Он появился на террасе. Из-за крыльев проплывавшего мимо корабля
блеснули выстрелы. Затем, раздался удар, треск. - Ага! - закричал Гусев.
Лось втащил его в комнату, захлопнул дверь.
- Алексей Иванович, поймите - мы разбиты, все кончено. Нужно спасать
Аэлиту.
- Да что вы ко мне с бабой вашей лезете!..
Он быстро присел, схватился за лицо, засопел, топнул ногой, и точно
доску внутри его стали разрывать:
- Ну и пусть кожу с меня дерут. Неправильно все на свете.
Неправильная эта планета, будь она проклята! "Спаси, говорят, спаси
нас"... Цепляются... "Нам говорят, хоть бы как-нибудь да пожить.
Пожить!.." Что же я могу... Вот - кровь свою пролил. Задавили. Мстислав
Сергеевич, ну ведь сукин же я сын, - не могу я этого видеть... Зубами
мучителей разорву...
Он опять засопел и пошел к двери. Лось взял его за плечи, встряхнул,
твердо взглянул в глаза:
- То, что произошло - кошмар и бред. Идем. Может быть, мы пробьемся.
Домой, на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18