— Ну... да, безусловно, отец. Вам представят на выбор любых мулов и брата в проводники. Но я должен попросить вас не покидать сей обители, пока не вернется лорд Аббат, и вы не поговорите с ним.— В самом деле, этого требует простая вежливость, — легко согласился отец Ал.— Простая и необходимая, — сказал оправдывающимся тоном отец Коттерсон, под которым ощущалась твердость. — Наш добрый лорд Аббат должен будет внушить вам, отец, сколь осторожным надо быть в речах за пределами наших стен. Ибо, как вы понимаете, наш народ столетиями жил в неизменных средних веках, и любой намек на современность покажется ему колдовством и может пошатнуть веру. А также вызовет в стране целую лавину перемен, что принесет многим разор и несчастье.— Заверяю вас, отец, я прибыл узнать о том, что здесь есть, а не менять порядок, — мягко сказал отец Ал.Но отец Ал почувствовал по тону разговора, что он может прождать Аббата до конца жизни. В конце концов, он ведь давал обет послушания, и Аббат мог счесть себя законным начальником отца Ала, имеющим право отдавать обязательные приказы, и мог вознегодовать, если отец Ал предпочтет уважать приказ папы больше приказов Аббата. И негодование его может оказаться настолько сильным, что отец Ал предпочел, чтобы келья находилась над землей, а дверь ее запиралась изнутри.Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.— Кто сегодня служками? — спросил отец Коттерсон.— На кухне — отец Альфонс, отец. — Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. — А я сам — за столом.— Благодарю вас, брат Бертрам, — ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.Из кухни выскочил с нагруженным подносом отец Альфонс и передал его брату Бертраму, который подлетел к монаху, сидевшему дальше всех от главы стола, и протянул поднос, давая монаху самому снять себе блюдо.Отец Коттерсон повернулся к отцу Алу:— Во всех ли филиалах ордена по-прежнему сохраняется такой обычай, отец, что каждый монах в свою очередь становиться служкой, даже Аббат?— Ну... да, — отец Ал глядел на брата Бертрана с удивлением. — Но, э... не совсем на такой лад.— Как так? — отец Коттерсон, нахмурясь, поднял взгляд на брата Бертрана. — А, вы говорите о его левитации. Ну, многие из нашей братии не владеют ею, они просто ходят вдоль столов. И все же подобный способ удобней для тех, кому он доступен.— Несомненно. — Отец Ал ощутил как по нему пробежала дрожь, сердце у него замерло. — Есть ли между вами, кто умеют передвигать блюда, оставаясь сидеть?— Телекинез? — нахмурился отец Коттерсон — Нет, этот ген связан с полом, и только женщины обладают такой способностью. Хотя брат Мордекай проделывал тут кое-какие исследования. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?Тощий монах потупился и покачал головой.— Не слишком хорошо, отец. — Солонка в центре зала задрожала, приподнялась на несколько дюймов, а затем со стуком упала. Брат Мордекай пожал плечами: — Большего пока я добиться не могу, но все же надеюсь, попрактиковавшись, достичь успеха.Отец Ал уставился на солонку.— Но вы же только что сказали, что эта черта связана с полом!— Да, но моя сестра — телекенетик, и мы оба телепаты, поэтому я начал пытаться почерпнуть у нее силы, а результаты вы видите, — брат Мордекай поддел кусок мяса, когда мимо него проплыл брат Бертран. — Она тоже сделала попытку и взяла кое-что у меня. Пока ей удалось пролевитировать на три сантиметра, когда она лежала навзничь.Отец Коттерсон кивнул, поджав губы.— Я и не знал, что она добилась столь больших успехов.— Но... но... — Отец Ал заговорил вновь. — Разве тут нет опасности, что она узнает о технологии, кою вы желаете сохранить в тайне?— Нет, — улыбнулся брат Мордекай. — Она из нашего сестринского ордена.— Анодианок?Отец Коттерсон кивнул, улыбаясь:— У меня потеплело на сердце, отец, от сознания того, что наши ордена по-прежнему сохранились на других мирах.— И все же, проблема безопасности все еще стоит, — высказал свое мнение еще один монах, хотя к нему не обращались. — Наши старые тренировки по закрытию своего мозга от эсперов вне нашего ордена кажется тончают, отец Коттерсон.Отец Коттерсон насторожился:— Один из королевских «ведунов» узнал из наших мозгов о технологии, отец Игнатий?— Не думаю, — ответил монах. — И все же, в то время как я час назад медитировал над своими ЧИПами с электролитом, то почувствовал некое эхо, гармонирующее с моими мыслями. Я, конечно, прислушался и почувствовал мозг младенца в резонанс с моим. Сейчас непосредственной угрозы нет, но ребенок, безусловно, подрастет.— Дай Бог, чтобы его мысли не услышали родители!— Нет, я не почувствовал никакого дальнейшего резонанса. Может ничего опасного нет: в мозгу у младенца содержался образ его матери. То была жена Верховного Чародея.Отец Коттерсон успокоился:— Да, тут опасность невелика, леди Гвендайлон не могла не знать о технологии, и, наверняка, понимает необходимость молчания по этому предмету.— Значит, как я понимаю, вы нашли способы экранировать свой мозг, а так же других телепатов? — не выдержав, вмешался отец Ал.— В самом деле, — кивнул отец Коттерсон. — Сие связанно с молитвенной медитацией, отец, при ней мозг закрыт для внешнего мира, но открыт Богу. И все же, кажется нам придется поискать новые способы усиления закрытости. Брат Милен, вы займетесь?Дородный монах кивнул: разумеется, отец.— Исследования, обычное дело для тех из нас, кто уединились в этом монастыре, — объяснил отец Коттерсон.Отец Ал кивнул:— Иначе он и не был бы Домом святого Видикона. И все же, полагаю, вашим приходским священникам такая деятельность запрещается.— Нет, все проще. — Отец Коттерсон принялся отрезать свою порцию мяса. — Монахов, обучаемых на приходских священников, учат только грамоте, счету и теологии, а науке и технологии обучают только принявших монашеский обет.— Практичная система, — признал отец Ал. — Хотя мне не нравится секретность знания.— Также как и нам, отец, — горящие глаза отца Коттерсона вонзились в него. — Знание должно быть свободным, чтобы им могли овладеть все. Только благодаря умыслу отца Риччи, основателю нашего филиала, удалось сохранить научные знания, когда он прибыл на Грамарий. Иначе его сожгли бы, как колдуна, попытайся он учить тому, что знал. Те, кто первоначально колонизировали нашу планету, вознамерились позабыть все научные знания. Вероятно, и нас самих ждало сожжение, если б мы попытались раскрыть то, чего знаем. А это ввергло бы страну в хаос. Зачатки науки вскормили на Земле смуту Европейского Ренессанса. Что же сделает с этой средневековой культурой знание современной науки и технологии? Нет, пока нам надо хранить свои знания в тайне.— Но Верховный Чародей может открыть нам путь к началу обучения, — высказал предположение отец Игнатий.— В самом деле, — глаза отца Коттерсона блеснули мисссионерским рвением.— Святой Видикон, — произнес, словно про себя, отец Ал, — был учителем.— Также, как и мы все, не правда ли? — так и просиял, глядя на него, отец Коттерсон. — Ибо, как можно приобретать новые знания и не хотеть поделиться ими с другими?— Это, — решил отец Ал, — было стремление, с которым можно согласиться.Отец Коттерсон снова повернулся к своим монахам:— Кстати, о новых знаниях, брат Цельзиан, как продвигаются ваши исследования?Брат Цельзиан медленно жевал мясо.— Не хотите ли добавить соли к этой птице, отец?— Действительно, хочу, но...Солонка появилась перед отцом Коттерсоном со свистом смещенного воздуха.Пораженный, тот резко откинулся назад, широко раскрыв глаза.Сотрапезники разразились смехом.Секунду спустя, отец Коттерсон пришел в себя и рассмеялся вместе со всеми.— Превосходнейшая шутка, брат Цельзиан! Но, должен предостеречь вас насчет вашей склонности к озорству.— Как же я, отец, без нее начал бы искать методы телепортации предметов?— Истинно, — признал отец Коттерсон. — Мне думается, вы добились в своих экспериментах определенных успехов, о коих не уведомили нас. Берегитесь, Брат, мы можем приписать честь ваших достижений кому-нибудь другому! Сначала я подумал, что добился успеха брат Хронополис.— Нет, отец, — улыбнулся брат Хронополис. — Я думаю о создании квантовой черной дыры, но мы опасаемся осуществлять это на поверхности планеты.Отец Ал попытался внимательно слушал.— Вы правы, — согласился отец Коттерсон. — Я содрогаюсь при мысли о последствиях столь крутого градиента гравитации, и не желаю оказаться над жерлом внезапно образовавшегося вулкана! Нет, с этим экспериментом нам придется подождать, пока у нас не будет доступа к космическим полетам.Брат Хронополис повернулся к отцу Алу:— Отец, когда вы отбудете с Грамария...— Я лично не смогу произвести такой эксперимент, — улыбнулся отец Ал. — Я ведь антрополог, а не физик. Но, если потребуется моя помощь, я с удовольствием ее окажу.— Остальное на усмотрение Аббата, — твердо произнес отец Коттерсон.Создать квантовые черные дыры? Самые лучшие ученые ДДТ до сих пор думали, что это невозможно! Либо грамарийские монахи заблуждаются, либо сильно продвинулись вперед. Был только один способ выяснить... Отец Ал небрежно спросил:— Вы добились успехов в области молекулярных схем?Вся трапезная умолкла, глаза устремились на него.— Нет, — выдохнул брат Хронополис. — Вы можете сделать схему из молекулы?Ясно. В некоторых разделах они сильно отстали.— Лично я нет, — пояснил отец Ал, — и все же я знаю, что это делают, срабатывают единственные молекулы кристаллика, способные выполнять все функции... Какой для этого употреблялся древний термин? Ах, да... ЧИПа с целой интегральной схемой.— Но вы не знаете как ее сработать?— Сознаюсь, нет.— Довольно, довольно, — успокаивающе поднял ладонь брат Цельзиан — Теперь мы знаем, что это сделать можно, значит в скором времени сделаем.Отец Ал ни на минуту не усомнился в этом.— Превосходнейший вечер, — вздохнул отец Коттерсон, открывая дубовую дверь и провожая отца Ала в келью. — Ваше присутствие чудесно стимулировало дискуссию, отец.— Она просто завораживала, отец, особенно сообщение о монахине, занимающейся хирургией, не вскрывая тела.— Ну, пока речь идет о лопнувших кровеносных сосудах и массаже сердца, — уточнил отец Коттерсон. — Тут таятся огромные возможности. Надеюсь келья понравится вам, отец?— Роскошная, — Ал оглядел комнату площадью девять на двенадцать с голыми отштукатуренными стенами. Соломенный матрасик на дубовой койке, тазик для мытья на подставке и письменный стол с трехногим табуретом. — Настоящее дерево и впрямь роскошь, отец!— Для нас это недорогой материал, — улыбнулся отец Коттерсон. — Оставляю вас вашим молитвам, отец.— Да будет с вами Бог, отец, — отозвался с теплой улыбкой отец Ал вслед отцу Коттерсону. Но затем метнулся к двери, прижался ухом к дереву и услышал, как поворачивается в замке ключ, — и все прежние дурные предчувствия разом нахлынули на него. Он был разочарован. Общество монахов поначалу пришлось ему по душе, но теперь он понял, что ошибся.Разумеется то что его закрыли в келье, отнюдь не доказывало, будто они собирались заточить его и не дать повидать Грамарий. Быть может Аббат будет в восторге от его визита к Роду Гэллоугласу.Но, возможно, и не будет.Отец Ал подождал два часа, дав всем братьям заснуть покрепче. Затем достал из жилетного кармана набор инструментов, отомкнул огромный старый замок и тихо проскользнул по темным коридорам. Он проплыл сквозь колоннаду, словно дым ладана, нашел лестницу и веревку, тихо перелез через стену.Это были такие замечательные монахи. Будет лучше убрать с их пути искушение. ГЛАВА 11 — Все спят, кроме Элидора, — сердито сказал Магнус. Он сидел на краю массивной кровати с балдахином напротив камина. Такой же высокий, как Род. Холодные каменные стены прикрывали гобелены. Род расхаживал по толстому ковру.— Его... — вступила в разговор Корделия, но Гвен захлопнула ей рот ладонью и пристально посмотрела на Магнуса. Тот удивленно посмотрел на нее, затем кивнул и закрыл глаза, сидя прямо, как палка. Он просидел в такой позе несколько минут, а потом расслабился. — Извини, мама, я увлекся.— Ничего страшного, — заверила его Гвен. — Они слышали только одно предложение и не смогли многого понять.— Шпионы? — нахмурился Род. — Сколько их тут было?— Всего два, — заверила его Гвен. — Один вон там, за рыцарем на гобелене над очагом — видишь у него в глазу дырочка? А другой за панелью рядом с дверью, где выпал сучок.Род кивнул.— Милорд Фойдин любит дублировать с целью сличить доклады и убедиться, что никто не лжет. Ну, это соответствует его неискренней натуре; мне кажется, что он полным ходом создает полицейское государство. — Он повернулся к Магнусу. — Сколько они пробудут в отключке?— До зари, — заверил его Магнус, — или дольше.Род в изумлении покачал головой.— Как это сын проделывает столь быстро?Гвен тоже покачала головой.— Я вообще не понимаю, как он этого добивается.— Тут все просто! Всего лишь проецирующая телепатия. Ты ведь лишь внушаешь им: «усните», верно, сынок?— Не совсем, папа, — нахмурился Магнус. — Я лишь желаю, чтобы они уснули.Род снова покачал головой.— Должно быть «желаешь» ты слишком настойчиво... Ну! Вы можете сказать, что думает герцог Фойдин?— Я скажу! — вызвалась Корделия.— Нет, не скажешь! — Гвен зажала дочери уши ладонями. — Нечего пачкать юный ум. В мыслях этого человека грязь и мерзость, он пытается скрыть их, но безуспешно!— О, — поднял брови Род. — Ты уже имеешь пример?— Да, пример того, что он жаждет сделать с людьми в своей части Тир-Хлиса. Но не делает из-за трусости и, надо признать, к его чести, и остатков совести. Сие я прочла в нем, когда он говорил о «гнусном владычестве» лорда Керна!Род кивнул:— Если побудить человека о чем-то говорить, то ему на ум придут все сопутствующие мысли, бродя у самой поверхности сознания.— Ты отлично усвоил прием, муж мой. Я подозреваю, что ты сам упражняешься в нем!— К сожалению, не совсем успешно, но я многое узнал о человеческой психике из книг. — Он обратился к детям. — Надеюсь, никто из вас не заглядывал в мозг герцога.Они покачали головами.— Мама нам запретила, — объяснил Магнус.— Одна из тех маленьких телепатических команд, которой мне не услышать. — Род задумчиво покачал головой. — Коль речь зашла о том, чего мне не слышно, чем сейчас занят герцог?Гвен отвела глаза.— Разговаривает с Элидором... — голос ее внезапно стал ниже тоном, пародируя герцогский. — Я очень обрадовался, найдя тебя целым и невредимым, поверь, это чистая правда! — Затем голос ее стал выше, имитируя дискант Элидора. — Я верю, дядя.— Тогда послушай, что я скажу тебе, что не должен больше никуда ходить один! Эго слишком опасно для неоперившегося мальчугана! В нашей стране тебя поджидает тысяча опасностей. Признаю, я временами был с тобой суров, — но, как правило, когда ты уж слишком испытывал мое терпение, а потом я всегда раскаивался! Оставайся хорошим мальчиком и, обещаю тебе, я постараюсь быть более сдержанным.Очень тихо:— Хорошо, дядюшка.— Вот так-то! Молодец! Поверь, в этом требовании мною движет забота о тебе! Я не стану скрывать от тебя своей ненависти к лорду Керну, да я и никогда не скрывал ее, так же как и страх, что он сумеет отнять тебя у меня и использовать для приобретения власти надо мной! Ибо он тебе нравиться больше, чем я, разве не так?.. Разве не так!.. Отвечай!— Он и его жена были добры, — прошептал Элидор.— А я нет? Разве я никогда не обращался с тобой по-доброму? Нет, не надо отвечать — вижу по глазам. Ты помнишь только побои и затрещины, а не приносимые мной леденцы и игры, в которые мы с тобой играли! Нет, ты сегодня забрел к озеру не просто в поисках приключений, не так ли? Ты хотел присоединиться к лорду Керну! Отвечай мне!.. Что, не будешь? — Все тело Гвен затряслось, она содрогнулась, и глаза ее снова устремились к мужу. — Он бьет мальчика, — с дрожью сообщила она. — Очень злобно.Лицо Рода потемнело.— Скотина!.. Нет, сынок! — Он стиснул руку на плече у Магнуса. Тело мальчика дернулось, и глаза уставились в одну точку. — Нельзя просто телепортировать его прочь от герцога, подымется такой шум и гам, что мы надолго застрянем в этом замке. Бедному Элидору придется потерпеть, пока мы не найдем способ освободить его.— Когда мы впервые его встретили, он казался не таким плохим человеком, — сказала встревоженная Корделия.— Он, вероятно, и не был бы им, не будь он герцогом и регентом. — Род пригладил волосы. — Был бы он бюргером, бюргером, могущим разделить ответственность с комитетом, или клерком в конторе. Не будь давления, смогла бы проявиться его добрая сторона. Но находясь на высшем посту, он в глубине души чувствует, что не способен справляться с такой работой, и это его пугает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28