Конечно, подробно разглядеть ту часть города на бегу было трудновато. Но думаю, нам стоит пойти вдоль берега, пока мы не выйдем из города.
— А городская стена не может выйти прямо к берегу? — с сомнением поинтересовалась Балкис. Мэт кивнул:
— Но ты сможешь превратиться в кошку, и я подсажу тебя на стену. А потом я проплыву мимо стены, ты спрыгнешь, а я тебя поймаю.
— Надеюсь, у тебя есть опыт в том, как ловить кошек, летящих с высоты, — недоверчиво проговорила Балкис. Мэт отмахнулся.
— Ты только когти втяни, когда прыгать будешь. И потом — разве не сказано, что у кошек — девять жизней?
— Не хотелось бы проверять, — сухо отозвалась Балкис.
А вот Мэт сейчас нисколько не возражал бы против приобретения пары-тройки лишних жизней, поскольку слышал о том, что в водах около Индии водятся крокодилы. Он утешил себя мыслью о том, что в воде пробудет совсем недолго, но на всякий случай начал придумывать противокрокодильное заклинание.
* * *
То ли оно сработало, то ли у крокодилов был выходной. Либо Мэту улыбнулась удача, либо он действительно все так удачно спланировал — но он поймал спрыгнувшую со стены Балкис, хотя она при этом проявила, пожалуй, больше ловкости, нежели он. Балкис не пожелала пока менять обличье и предпочла забраться на плечи к Мэту.
Как только взошло солнце, стало жарко, но жара переносилась сносно, а красота Индии Мэта просто очаровала. Воздух был пропитан ароматами экзотических цветов, работавшие на полях крестьяне выглядели очень живописно и казались счастливыми. Легкий ветерок ласкал кожу Мэта, шуршал в зарослях тамариска. Слушая шелест гималайских кедров, Мэт чувствовал, как вокруг него оживают страницы произведений Киплинга.
Однако ближе к полудню солнце стало палить поистине немилосердно, и идти дальше в такую жару было бы трудно.
Мэт разыскал ручеек и пошел вдоль его берега в тени невысоких деревьев. Так, со спящей на его плече кошкой он шагал до полудня. Но когда солнце встало в зените, от его палящих лучей перестала спасать даже листва над головой. Мэт разыскал густые кусты и забрался под них. Когда он сел на землю, Балкис проснулась и инстинктивно вонзила когти в плечо Мэта, чтобы удержаться.
— Бархатные ла-апки! — взвыл Мэт, и кошка втянула в подушечки свои миниатюрные ятаганчики, мяукнув:
— Ты мог бы меня предупредить.
— Я не хотел будить тебя, — объяснил Мэт. — Дрема — лучшее спасение от этой жары. Советую тебе снова уснуть.
Балкис огляделась по сторонам, перевела взгляд на Мэта.
— А ты тоже собираешься спать?
— Незамедлительно, — кивнул Мэт и, закрыв глаза, почувствовал, как теплое пушистое тельце свернулось у него на животе. Успев пробормотать охранное заклинание, он крепко уснул.
Проснувшись, он обнаружил, что солнце стоит низко над горизонтом и что ветви жараканд уже шевелит вечерний ветерок. Мэт протер глаза и приподнял голову, Балкис лежала рядом с ним, вытянув передние лапки и оттого став похожей на миниатюрного сфинкса. Голова кошки была поднята, глаза открыты.
— Ты что же, все это время не спала? — изумленно спросил Мэт.
— Должен же был кто-то стоять на страже, — устало мяукнула Балкис.
— Бедняжка! — Мэт поднял кошку с земли, сел и отпустил ее. — Как ты не перегрелась!
— Тут была тень, — ответила Балкис. — Но только давай завтра найдем местечко попрохладнее, когда соберемся поспать, ладно?
— Договорились, — кивнул Мэт, проворно поднялся на ноги, поднял кошку и усадил на плечо. — Ну а теперь твоя очередь спать.
Кошка обвила шею Мэта и быстро задремала.
Мэт шел медленно, ожидая того мгновения, когда его тело будет способно к переходу на крейсерскую скорость. Он решил, что, в общем и целом, для Балкис было безопаснее путешествовать в кошачьем обличье. В образе девушки она могла бы запросто привлечь внимание какого-нибудь странствующего индийского вельможи, а заступиться за нее и Мэта в этих краях было положительно некому.
Мэт вынужден был себе признаться в том, что в обличье девушки Балкис и его бы отвлекала — ведь она была на редкость хорошенькой.
Он поймал себя на том, что любуется Балкис исключительно с эстетической точки зрения. Это показалось Мэту несколько странным. Разве мужчины не должны были соответствующим образом реагировать на женскую красоту независимо от того, женаты они или холосты? Правда, в свое время он не испытал такого уж немыслимого влечения к Лакшми — принцессе-джинне. Ну, разве что-то такое происходило в те мгновения, когда Лакшми обретала размеры обычной женщины и прибегала к откровенным методам соблазна. А к женщине высотой с многоэтажный дом, согласитесь, испытать влечение затруднительно, как бы она ни была роскошна.
К женщине высотой с многоэтажный дом, а также к той, что почти ребенок?
Мэт задумался. Видимо, все-таки дело было в том, что ему уже исполнилось тридцать четыре, что он успел поработать преподавателем и вдобавок был женат на красавице, которой еще не исполнилось тридцати. Были у него студентки, которые влюблялись в него по уши, но сам он в ту пору никаких ответных чувств не испытывал, хотя и знал, что его коллеги в отличие от него порой проникались к студенткам весьма и весьма пылкими эмоциями. В те времена Мэт относил свою холодность на счет своей неисправимой романтичности, и в часы одиночества к нему являлась женщина его мечты. А потом вопреки всякой логике его собственного мира он нашел эту женщину в другом мире. Что еще более удивительно — эта женщина полюбила его. Благодаря ряду заклинаний, которым Мэт был подвергнут в первые месяцы своего обитания в Меровенсе, он стал достаточно красив и достаточно отважен для того, чтобы поверить в то, что он может быть достоин этой женщины и может заслужить ее любовь. Похотливая колдунья Саесса и церемония посвящения в рыцари, осуществленная легендарным императором и его потомком, внесли свою лепту в дело возмужания Мэта и поддержания его чувства собственного достоинства. В итоге он уверился в том, что имеет право влюбиться в королеву, и притом — красавицу.
Малышка Балкис не могла бы сравниться с Алисандой, хотя Мэт ни за что бы ей об этом не сказал. Но при всем том она была очаровательна.
* * *
К закату Мэт и Балкис добрались до деревушки. От запахов кардамона и карри у Мэта потекли слюнки. Он решил, что надо бы наколдовать хоть немного денег. Он вернулся на окраину деревни, собрал с земли несколько камешков и проговорил нараспев:
Обожаю я ходить
По большим базарам,
Но никто не даст еды
Нипочем задаром!
Хочет кушать чародей!
Ну-ка, камешки, скорей,
Мелкие и крупные,
Превращайтесь в рупии!
Балкис, вытаращив глаза, пристально следила за каждым жестом Мэта. Как только камешки стали плоскими и блестящими, уподобившись монеткам, Балкис ахнула и спросила:
— Можно ли мне попробовать произнести это заклинание?
— Тебе? Ну... Можно было бы. Принцип тебе понятен, да и заклинание простое, в нем нет никаких ловушек. — Мэт поднял с земли еще несколько камешков. — Ну-ка, попробуй.
Балкис слово в слово повторила стишок с мяукающим акцентом. Камешки заблестели и превратились в монетки.
Мэт затаил дыхание. Ведь она только раз услышала стихи, только раз — и тут же заучила их наизусть. Вероятно, она могла сразу же забыть их, но почему-то Мэт в этом сомневался.
Они вернулись в деревню, где Мэт купил несколько чапати и карри всего за одну монетку. Супружеская пара, продавшая ему еду, так посмотрела на Мэта, что можно было не сомневаться — его сочли чокнутым, если он был готов отвалить такие деньги за такую малость. Согретые мыслью о том, что хоть немного украсили жизнь женщины с младенцем на руках, Мэт и Балкис уселись прямо на деревенской площади и поели с большим аппетитом.
— А ночью мы будем идти? — спросила Балкис, зрачки которой стали круглыми.
— Ну, может быть, часть ночи, — с сомнением проговорил Мэт. — Но вообще-то мне не хотелось бы выяснять, какие сверхъестественные существа шастают по Индии ночью.
— Так ты их боишься? — удивленно осведомилась Балкис.
— Скажем так: я проявляю осторожность, — ответил Мэт. — Понимаешь, мы не так давно колдовали — пусть наше волшебство и было совсем невинным. Но если Арьясп настороже и ищет нас, даже этого может оказаться достаточно для того, чтобы он точно узнал, где мы находимся.
Балкис поежилась. Дрожь волной пробежала по ее шерстке от головы до кончика хвоста.
— Но разве по всей этой земле нет деревенских колдуний? Ведь их заклинания тоже должны чувствоваться.
— Только на это и остается надеяться, — вздохнул Мэт. — Да, я думаю, так оно и есть, потому я и дерзнул обзавестись деньгами с помощью волшебства.
Балкис склонила головку набок и хмуро глянула на Мэта.
— Ты ни разу не посмотрел на меня, пока говорил, — заметила она. — Ты все время глазел на тот домик из самана, что стоит по другую сторону площади.
— Верно, — кивнул Мэт. — А ведь странный домик, как думаешь? Намного выше остальных, и столько людей входит в него и из него выходит...
Балкис пожала плечами — по-кошачьи, то есть запрокинула голову.
— Наверное, это храм, посвященный местному божеству.
— Да, но какому именно? — задумчиво проговорил Мэт и встал. — Ага, приближаются несколько селян. Давай-ка пристроимся к ним.
— Но мы не исповедуем такую веру! — возмутилась Балкис.
— Правильно, — согласился Мэт. — Но в храмах некоторых вероисповеданий терпимо относятся к их посещению иноверцами. Давай выясним, такой это храм или нет.
— Как бы они ни были терпимы к иноверцам, — возразила Балкис, — я сильно сомневаюсь, чтобы они согласились впустить в храм кошку. А мне бы не хотелось преображаться в девушку, чтобы меня снова уложили на алтарь.
— Если бы это были таги, мы бы уже были внутри храма, связанные по рукам и ногам, — заверил ее Мэт. — Только потому, что мы — не местные. И все же твоя осторожность оправданна. Как думаешь, сможешь прокрасться внутрь незаметно?
Балкис возмущенно фыркнула и напомнила Мэту:
— Я — кошка!
С этими словами она подняла хвост трубой и, гордо покачивая им, пошла прочь от Мэта.
Мэт выждал, пока она не скрылась за углом храма, а затем пристроился к кучке жителей деревни. Люди шли к храму, оживленно переговариваясь. Но стоило им переступить порог — они сразу умолкали и расходились в стороны. Мэт обвел взглядом торжественные, сумрачные лица и понял, что люди молятся.
Мэт изумленно заморгал. У дальней стены, где он ожидал увидеть фигуру идола, не было ни пузатого Ваала, ни многорукого божества. Там пылал огонь, в который подбрасывали поленья двое жрецов в белых балахонах и невысоких круглых шапочках. Нижнюю часть их лиц закрывали полотнища тонкой белой ткани. У одного из них борода и волосы были седыми, у второго — черными.
Мужчина, стоявший неподалеку от Мэта, негромко бормотал — видимо, он не умел молиться безмолвно, как другие. Стыдясь, Мэт прислушался, сосредоточился и начал улавливать смысл слов. Слоги, показавшиеся ему поначалу бессмысленными, начали складываться в слова — вернее, в одно слово, которое ему было очень хорошо знакомо. Мужчина молился Ормузду — Ахурамазде.
А это означало, что жрецы в белых балахонах — маги.
Глава 10
Происходящее в храме трудно было назвать службой как таковой. Не было ни литургии, ни пения. Люди по отдельности стояли лицом к огню и молились. Казалось, они поклонялись огню, однако согласно познаниям Мэта в азиатской культуре огонь для этих людей, как и солнце, являлся только символом, напоминанием об Ахурамазде и средством для сосредоточения во время молитвы. Мэт точно знал: если бы он на рассвете оказался поблизости от деревенской лужайки, он бы застал там всех этих людей, устремивших взгляды к встающему над горизонтом светилу.
И это представлялось Мэту вполне логичным. Для себя он решил, что, находясь в храме, должен вознести молитву своему Богу — вернее, своему представлению о Боге.
Через полчаса люди начали расходиться. А через десять минут храм опустел окончательно — осталось всего с десяток молящихся. Мэт догадался; точного времени службы здесь не существовало — просто-напросто большинство жителей деревни желало молиться, вернувшись с поля. Мэт подумал о том, что скорее всего люди вернутся в храм после ужина, да еще и своих домашних приведут.
Он присмотрел для себя укромный уголок неподалеку от двери и притаился там, надеясь, что останется незамеченным в темном балахоне и рубахе, конфискованных у воришки.
Это у него почти получилось.
Жрец помоложе вдруг обернулся, посмотрел в ту сторону, где прятался Мэт, и тут же повернулся к старику.
— Иноземец до сих пор здесь, дастур.
«Вот это называется — сойти за местного», — с тоской подумал Мэт. Надо было действовать осмотрительнее в деревне, где все знали друг друга.
— Пусть подойдет, — распорядился жрец-старик. — Его появление было предсказано.
Мэт замер. Предсказано? Как? Кем? И с помощью какого волшебства?
И тут он вспомнил: маги были превосходными астрологами.
Молодой жрец направился к Мэту.
— Подойди к моему господину, — распорядился он. Мэт отвесил ему легкий поклон.
— Вы очень любезны.
Молодой жрец ответил ему поклоном и вернулся к старику. Мэт последовал за ним.
— Зачем ты явился, иноземец? — вопросил старик. — Разве ты — последователь учения Заратустры?
— Боюсь, нет, — поклонился жрецу Мэт. — Но я благодарен вам за гостеприимство и разрешение помолиться в вашем храме.
— Добро пожаловать в наш храм, — с улыбкой ответил старик. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— А, так вы это заметили? — Мэт попробовал и сам улыбнуться. — Ну... мне хотелось задать несколько вопросов, вот только не знаю — подходящее ли место для беседы — храм?
— Твои вопросы касаются божества Света?
— Нет. Его... врага.
Оба жреца напряглись, но старик кивнул и сказал:
— Пойдем.
Мэт следом за ним вышел в боковую дверь, обратив внимание на то, что молодой жрец остался следить за огнем. «Наверное, кто-то из них всегда дежурит у огня, — подумал Мэт. — Но если так, то откуда у них берется время, чтобы наблюдать за звездами?»
Небольшая дверь вывела жреца и Мэта в маленькую комнатку за алтарем. Старик обернулся и сказал:
— Задавай свои вопросы.
— Я слышал о магах, жрецах Ахурамазды, — осторожно начал Мэт.
Старик махнул рукой и покачал головой:
— Их больше нет. Заратустра освободил нас от засилья колдунов. Меня можешь называть дастуром, если желаешь. Таков мои титул.
— Значит, вы — дастур, жрец Ормузда?
— Нет, всего лишь обычный жрец, а мой молодой помощник называется мобедом. Дастур — старший жрец.
— По-нашему — епископ, — медленно кивнул Мэт. — Простите, дастур, но я никогда не слыхал о жрецах Ангра Майнью.
Старик кивнул:
— Их не существует.
— А мне встретился один из них, — заметил Мэт.
Старик вздрогнул, глаза его возмущенно вспыхнули.
— Если так, то он — дайваясни — почитатель демона, ибо Ариман — величайший из демонов. Но я очень надеюсь на то, что на свете нет никого, кто по доброй воле стал бы дайваясни. Наверное, тебе встретился какой-то наглец, самозванец.
— На мой взгляд, он больше походил на безумца, — раздумчиво проговорил Мэт. — Он был одет похоже на вас, но только его одеяния были темно-синими, и он пытался убедить меня в том, что Ангра Майнью должен победить в битве за мировое господство, чтобы затем Ахурамазда начал отвоевывать мир у него.
— Мы никогда не учили народ такой чепухе!
— Я так и думал, — кивнул Мэт. — А чему вы учите?
Старик пожал плечами и развел руками.
— Тому, что Ахурамазда победит, когда наступит конец света. Вот и все.
— А Ангра Майнью никогда не победит?
— Окончательно и навсегда — нет, — покачал головой старик жрец и печально улыбнулся. — Но когда арабы завоевали Персию и обратили в свою веру многих зороастрийцев, многие подумали, что божество Мрака победило. Но наши предки, парсы* , верные божеству Света, удержались от обращения в чужую веру. Некоторые из них бежали в горы Персии. Там до сих пор еще живет кое-кто из них. Но большинство сели на корабли и уплыли на остров Хормуз. Но через несколько лет им снова пришлось пуститься в плавание, и они высадились на побережье не так далеко отсюда. Мы — те семена, из которых Ахурамазда сможет вырастить целый лес веры.
— Всего лишь веры? — переспросил Мэт. — Вы не собираетесь начать священную войну ради своего бога?
Старик-жрец покачал головой и вновь печально улыбнулся:
— Дни Персидской Империи сочтены, друг мой. Ахурамазда победит в духе, в сердцах и разуме людей.
— Весьма утешительно, — отметил Мэт. — Вот только Арьясп не желает вести войну на столь благородном фронте.
Старик выпрямился, глаза его гневно полыхнули.
— Арьясп! Он так себя называет?
— Так, — нахмурился Мэт. — А что не так с этим именем?
— Арьяспом звали полководца, который победил последнего императора древней Персии, — ответил жрец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49