И вдруг Корделия поняла самую суть происходящего. Уродина была фальшивой, ее волшебство — дело техники, а значит, она не кто иной, как агент футуриан, И здесь она намеренно создала ситуацию, в которой Ален получил бы возможность спасти Далилу, тем самым ощутив свою ответственность за нее.А она провозгласит его своим избавителем. И в самом деле, очень романтическая история, а в результате принцу ничего не останется, как влюбиться в девчонку. Ведь у нее появится замечательный повод так выразить свою благодарность, чтобы окончательно вскружить ему голову.Что ж, Корделия в силах позаботиться об этом. Фальшивая ведьма не сравнится с настоящей.Корделия впилась глазами в камень на обочине, тот взвился в воздух и ударил «ведьму» в плечо. Страхолюдина вскрикнула в испуге, отскочила и завопила, брызжа слюной:— Не знаю, как ты сделала это, сестра, но заплатишь за это собственной жизнью! Вот тебе! — Она вновь бросилась на Далилу и, орудуя посохом, будто копьем, попыталась выбить ее из седла.— Не выйдет! — воскликнула Корделия, и Фесс встал между Далилой и ее «сестричкой».Но Далила продолжала стенать:— О, пощади меня, сестра!При этом она так широко распростерла руки, что заехала Корделии кулаком в живот с силой тренированного бойца. Корделия, хватая ртом воздух, согнулась пополам. Она прекрасно поняла, что это вовсе не случайность…Фесс по-прежнему гарцевал, отвлекая внимание ведьмы, но та с победным кличем отскочила в сторону, и посох ее обрушился на голову Корделии. Качаясь в седле, девушка смутно разобрала, как Ален зовет ее по имени, а затем мир завертелся перед глазами. День потемнел, и Корделия поняла, что теряет сознание…«Крепись, миледи, — зазвучал в ее голове незнакомый голос. — Очнись, она не добьется своего».И вновь послышался звон мечей. Когда туман перед глазами рассеялся, Корделия подняла голову…И увидела Бора, атамана разбойников, вставшего между ней и уродиной, чтобы отражать удары посоха своей дубиной.Он выбил клюку из рук страшилища. Мегера с визгом отскочила:— На помощь, слуги мои! Сюда, сюда!Двое тут же заковыляли к ней, но в руках у них остались только щиты. Еще четверо валялись на земле, не подавая признаков жизни.Ален, совершенно не расположенный к милосердию, подскочил к двум воякам.Мегера с воплями отступила к деревьям, ее люди заторопились следом. Однако Бор неумолимо догнал их и обрушил дубину на щит одного из негодяев, в то время как подоспевший Ален ударил мечом второго.Корделия, еще не вполне придя в себя, вяло удивлялась, куда подевался ее брат. Зрение ее прояснилось как раз, чтобы увидеть яростное недоумение на лице Далилы.Значит, Бор не являлся частью ее замысла, сообразила Корделия.Уродина с криком отчаяния побежала, а за ней, спотыкаясь, ковыляли остатки свиты.Ален издал победный клич, поднял меч и пустил коня галопом.Далила испуганно взвизгнула и осела в седле.Мгновенно рядом с ней оказался Джеффри.Ален тревожно обернулся, осадил коня и тоже поскакал к девушке.Ведьма и ее приспешники скрылись между деревьями.Ален и Джеффри, каждый со своей стороны, подхватили Далилу. Валявшиеся негодяи пришли в себя и отползали подальше от тропы.— Ну, будет, леди, все кончено!— Больше никто тебя не обидит!— Приди же в себя!— Джеффри, нет ли у тебя в сумке капельки бренди?— Есть, конечно, и не одна!Корделия с гневом и обидой смотрела на них, чувствуя себя абсолютно заброшенной и забытой, и с горечью думала о том, что умение постоять за себя не всегда оборачивается преимуществом.Она была совершенно уверена, что и Далила способна к сопротивлению — ведь только что она вполне доказала это!— Миледи, с тобой все в порядке?Корделия удивленно опустила глаза.Оказалось, что только Бор, вставший у самого седла, вспомнил о ней. Сердце Корделии исполнилось признательности… И она увидела, какой страстью пылают его глаза, страстью и, возможно, чем-то большим…Благодарная улыбка увяла на устах Корделии; ей казалось, что глаза эти становятся все больше и больше, так что на мгновение лицо его будто заслонило весь мир. Она ощутила где-то под ложечкой трепет, мгновенно охвативший всю ее с головы до пят.— Да, — наконец выдохнула девушка, но голос не слушался ее, и пролетели секунды, прежде чем она вновь овладела собой и натянула улыбку, которая, впрочем, тут же стала вполне искренней. — Да, благодарю тебя, со мной все в порядке, бравый Бор. Как ты попал сюда?Но прежде чем Бор успел ответить, к нему повернулся Ален, вспомнивший, наконец, правила хорошего тона:— Благодарю за помощь, сударь.— О да, тысяча благодарностей за столь своевременную поддержку, — замурлыкала Далила, слишком уж ласково. Глаза ее сверкали.Бор уже открыл рот, явно собираясь возразить. Но тут он увидел ее лицо и окаменел.Далила тоже на мгновение застыла.Ален, Корделия и Джеффри пристально смотрели на них; даже они ощутили напряжение, повисшее в воздухе на долгие-долгие минуты, пока эти двое не отрывали друг от друга вытаращенных глаз.Наконец Далила с презрением отвернулась.— Да это всего лишь лесной бродяга, разбойник!— Но бродяга на твоей стороне, миледи! Или, вернее… — Он повернулся к Корделии, — ..на твоей стороне.— Разбойник? — переспросил Ален. — Постой-ка! Я ведь знаю тебя, не так ли? Ты атаман разбойников, которых я победил и отправил к моей госпоже! — Он повернулся к Корделии. — Леди Корделия, зачем же ты отпустила этого человека?— Я его не отпустила. — Корделия нахмурилась, несколько озадаченная, однако глаз от Бора не отвела. — Вместе со всей шайкой я послала его к сэру Марису. Ответь же. Бор, как расправился с тобой сенешаль?— Бор? — удивился Ален. — Тебе известно его имя?— Разумеется, — последовал возмущенный ответ — возможно еще более возмущенный оттого, что Ален-то сражался за другую женщину. — Я потребовала от него назвать имя и положение.— Сэр Марис велел мне идти на все четыре стороны и больше добрых людей не тревожить, — объяснил Бор. — О злых он ничего не сказал.Ален улыбнулся:— Итак, тебя ничего не останавливало, чтобы потревожить вот этих. — Он кивнул вслед ведьме и ее свите.— Да, хотя шел я за добрыми людьми. — Бор пристально посмотрел на Корделию, и она чуть ли не кожей ощутила теплоту его улыбки.Глаза Алена сверкнули ревностью. Он подвел коня поближе к Корделии:— Несомненно, миледи принадлежит к «добрым людям» — лучшая из лучших и прекраснейшая из прекрасных, она слишком хороша для неисправимого мошенника, каким ты предстал перед " 1 ней!— Если я неисправим, так не пытайся меня исправить. — Бор по-прежнему смотрел прямо в глаза Корделии:— Прикажете мне убираться?— Н-н-нет, — с трудом выдавила из себя Корделия, а затем, будто спохватившись, торопливо добавила:— Дорога через лес кажется опасной; неизвестно, какие еще препятствия встретятся на нашем пути.— Что ж, могу рассказать, — ухмыльнулся Бор. — Я исходил этот лес вдоль и поперек! Ты права, миледи, опасности здесь подстерегают на каждом шагу; чудовища, всевозможные дикие звери, самые безобидные из которых волки и медведи. Есть тут великаны-людоеды, есть дикари, есть опасности на любой вкус!Нет, даже с двумя столь доблестными рыцарями ты не можешь чувствовать себя в безопасности.— И я не могу, — надменно заявила Далила.— Конечно, и ты, миледи. — Если взгляд Бора, устремленный к Корделии, можно было назвать теплым, то на Далилу он зыркнул просто испепеляюще. — Всякая прекрасная дама, пересекающая этот лес, нуждается в защите, и чем прекраснее эта Дама, тем больше стражи ей потребуется.— В таком случае, — ядовито заметил Джеффри, — леди Далиле потребуется целая армия.Бор удивленно посмотрел на него:— А как же леди Корделия, сударь?— Ну, Корделия, — отмахнулся Джеффри. — Она же моя сестра.— Понятно, — язвительно усмехнулся Бор. — А сестра, конечно, никогда не покажется прекрасной брату. — Он повернулся к Корделии, и глаза их снова встретились. — Но позволь заверить тебя, миледи, я не твой брат.— Нет, иначе я бы узнала тебя, — Корделия изо всех сил старалась говорить с холодным безразличием, но ничего у нее не вышло. Бор не сомневался в интересе, который вызывает у девушки.— Ну, хватит! Мы что, весь день здесь болтать собираемся? — Далила потрясла уздой, так что зазвенели кольца упряжи. — Или мы больше не едем к дому моего отца?— О, конечно, конечно! — Ален повернулся к Бору и строго сказал:— Спасибо за помощь, любезный. А теперь ступай.— Нет, я остаюсь. А называть меня «любезный»… — Лицо Бора ожесточилось. — Ручаюсь, мое происхождение не ниже твоего, и я был посвящен в рыцари. Да, судьба сыграла со мной злую шутку, а потому я не всегда сохранял свое достоинство, но знатности моей это не умаляет.Ален удивленно скривил губы:— Происхождение не ниже моего, сударь? Не сомневаюсь, что любое предательство рыцарских идеалов умаляет знатность даже при самом высоком происхождении.— Если так, — мрачно отозвался Бор, — то многие на Грамарие давно свели на нет все благородство своего происхождения, пусть и носят при этом герцогские короны и возглавляют самые знатные дома.Ален перестал улыбаться.Корделия решила, что атмосфера чересчур сгустилась. Она чмокнула Фессу, и тот встал между двумя мужчинами, прервав дуэль твердеющих взглядов.— Полно, господа! Довольно праздной болтовни — в этом леди Далила совершенно права. — Она тщательно подчеркнула «в этом». — Поехали.— В дом ее отца? — удивленно спросил разбойник.— Разумеется, — ответила Корделия.— Да, — сурово подтвердил Ален. — Мы дали слово сопровождать эту даму до дома, хотя я сомневаюсь, сударь, что ты способен понять, как важно держать свое слово!Теперь потемнел взор Бора, и Корделия поторопилась вставить:— Ален! Это неблагородно! — А потом добавила им обоим:— Делайте, что хотите, а я отправляюсь в путь.Она ударила Фесса пятками по бокам, и огромный черный скакун резво двинулся к тропе. Мужчины изумленно провожали ее глазами; затем Ален пришпорил коня, а безлошадный Бор припустил вдогонку на своих двоих.Корделия сдержала Фесса, и они догнали ее, заняв места по обе стороны черного жеребца. Девушка убедилась, что Фесс идет достаточно медленно, чтобы не слишком утруждать Бора.— Нет, не бросай меня, прекрасная госпожа! — воскликнул Бор. — Ведь без тебя этот Бор совсем помрачнеет!Корделия, вздернув подбородок, произнесла как можно холоднее:— Черная шевелюра, сударь, черная борода, куда уж мрачнее?Мгновение он смотрел на нее, не находя ответа, затем ухмыльнулся, оскалив белоснежные зубы. Она отметила, что губы у него алее и чувственней, чем у большинства мужчин.— Пусть так, миледи, но без твоей улыбки чернота и вовсе сгустится.— В свете твоей красоты, очаровательная Корделия, — вставил Ален, — любой мужчина покажется темным и мрачным.Довольная, она повернулась к принцу:— Как я благодарна тебе, Ален. Где ты научился так красиво говорить?— Ну, сердце подсказало, — ответил он, заглядывая ей прямо в глаза. Сердце ее затрепетало, и она задумалась, действительно ли искренни его слова.Нет. И сомневаться не приходится. Лишь состязание с Бором подвигнуло его на эту тираду; впрочем, она вспомнила несколько комплиментов, сказанных накануне вечером…Однако…Она с детства помнила, что Ален ненавидит проигрывать, хотя с годами научился сохранять хорошую мину…— Листья, шелестящие на дереве, не могут быть легче поступи твоей!— Летнее небо никогда не достигнет ясности твоих глаз!— Цветущая вишня бледнеет рядом с твоими ланитами!— Нет, ибо ланиты твои и есть эти цветы!Корделия переводила взгляд с одного на другого и не могла насытиться льющимися с обеих сторон комплиментами. У нее не было оснований считать все эти дифирамбы идущими от сердца, и, тем не менее, она наслаждалась. Определенно, что-то есть в подобном состязании.Ее брат, едущий следом, не скрывал своего раздражения:— Что они в ней отыскали? Не могла же она за один день превратиться в красавицу!— Вспомни, что сказал Бор, — недовольно обронила Далила. — Брат не в состоянии заметить красоту собственной сестры. — Она повернулась к Джеффри; в голову ей пришла злая фантазия:— Возможно, это означает, что лишь брат способен разглядеть истину.Джеффри помедлил, раздумывая, стоит ли ему оскорбляться, и наконец решил ответить ей той же монетой:— А у тебя никогда не было брата? — осведомился он.— Нет, только сестра. — Тень пробежала по лицу девушки.Джеффри торопливо продолжил, чтобы заглушить неприятное воспоминание:— Тогда мне следует занять его место и понять, какова ты на самом деле.Казалось, она пришла в замешательство, даже испугалась, но лишь на мгновение. Веки ее сомкнулись, а губы скривила ленивая усмешка:— Ну-ну, сударь! Разве прошлой ночью ты не увидел меня в истинном свете?— Лунном? — вздохнул Джеффри. — Или в сиянии звезд?Нет! Лишь солнечный свет раскрывает нашу истинную суть.— Верно. — Она перестала улыбаться и свысока посмотрела на собеседника. — И что же, сударь, открыл тебе солнечный свет?— Ну, дюжину мелких черточек, незамеченных ночью: как алеют твои губки, как розовеют щечки! Да и вообще, цвет твоего лица совершенней чего бы то ни было — даже алебастра, коим представал ночью! И звезды, что упали с небес, не выдержав сравнения с твоими очами, знают истину, ибо ты затмила их все до единой!Далила издала довольный смешок.— Какая прелестная речь, сударь! Нет, я, пожалуй, послушаю еще, если ты оставил про запас чего-нибудь в том же духе.Корделия оглянулась, нахмурившись, — как раз, чтобы увидеть, как Джеффри склоняется к руке Далилы, и снова услышать ее смех:— Ого, сударь! Прелестных речей уже недостаточно! — Продолжила она мягче, да так, чтобы не услышала Корделия:— И что же ты еще умеешь?— Все, что пожелаешь. — На губах его заиграла легкая улыбка, вскоре растянувшаяся от уха до уха. — Назови любой свой каприз, госпожа, и я к твоим услугам.Далила оценивающе склонила голову набок:— Полагаю, мне стоит повременить с ответом. А ты, сударь, пока притаись в ожидании.— Там, где прикажешь, — хрипло проговорил Джеффри. — И где же мы притаимся? Действительно, придется терпеть в ожидании ночи.Глаза Далилы вспыхнули гневом, однако на губах заиграла довольная улыбка, а в голосе насмешка:— Ты ничего не дождешься, если будешь ждать ночи, ибо тогда нечего будет дожидаться.— О, горе мне! — Джеффри склонился поближе. — Так" ждать или не ждать? Ты говоришь, что я должен ждать, но если буду ждать, то ничего не дождусь.— Ну, так не жди, — выдохнула она.Они склонились в седлах, и он примкнул губами к ее губам.Корделия вновь обернулась, встревоженная внезапно наступившей тишиной, и возмущенно уставилась на одними лишь устами соединившихся всадников, но тут же, зардевшись, отвела глаза.— Я чем-то обидел тебя, прекрасная госпожа? — воскликнул Ален, принявший на свой счет ее негодование.Корделия немного оттаяла и, повернувшись к нему, одарила улыбкой:— Никоим образом, сэр, ни ты, ни Бор. Просто я расстроилась, вспомнив стихотворение:
Мужчины больше обещаний нарушают, Чем женщины их успевают дать.
— Это ко мне не относится, ибо я никогда не даю обещаний. — Голос Алена смягчился, и он склонился ближе. — Я лишь просил о них, но ничего не получил.Корделия уставилась на него, улыбнулась и сказала:— В другой раз не проси, пока не уверишься в том, что они будут даны.— А когда это будет? — еле слышно произнес Ален.— А когда солнце с неба покатится?Оба вздрогнули от неожиданности, затем лицо Алена потемнело при мысли о наглости Бора. Возможно, так оно и было, но разбойник невозмутимо смотрел сквозь листву на небо.— Похоже, скоро стемнеет. Где мы разобьем лагерь?— В этом нет необходимости, — провозгласил Ален. — Леди Далила сказала, что мы прибудем в дом ее отца еще до наступления темноты. — Он повернулся к Далиле:— Не так ли, миледи?Далила, стараясь выглядеть застигнутой врасплох, прервала поцелуй, хоть и не особенно поспешно.— О чем ты, сударь? — Далила поправила прическу, и без того безукоризненную.— О том, что к ночи мы доберемся до дома твоего отца, — с чопорной вежливостью повторил Ален. — Не так ли?— К ночи? — Далила взглянула на лучи, пробивавшиеся сквозь листву. — К ужину или чуть позже, я бы сказала.В общем, можно не торопиться.— Вот и прекрасно, — с явным облегчением подытожил Ален. — Давайте рассказывать истории или споем, чтобы скоротать путь.Джеффри пожал плечами:— Запевай, если хочешь, но только то, что все знают.— Конечно. — Ален задумался на мгновение и запел чистым глубоким тенором:
Увы, любовь меня скрутила И отшвырнула неучтиво…
Тут же мелодию поддержал баритон Джеффри и сопрано обеих девиц. А Бор подпевал теплым звучным басом, от которого затрепетало сердце Корделии. Она посмотрела на разбойника, взгляды их встретились. Между молодыми людьми будто искра проскочила. Корделия содрогнулась и решительно отвела взор.Похоже, с Аленом все вышло бы безопасней. Но так ли она стремится к безопасности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27