— Там действительно был великан, но твой брат отказывается признать свое участие в битве.— Великан! Ах-ах-ах! Как ты отважен, благородный сэр! — воскликнула Далила, стиснув на груди руки. — Как это опасно!Хвала небесам, что ты жив остался!Явно переигрывает, подумала Корделия, но Ален, конечно, этого не замечал. Он весь надулся от похвал.— Несчастное по-своему существо, — скромно проговорил Ален.— Несчастное! Ну да, верзила девяти футов росту с четырьмя руками! — фыркнул Джеффри.— Да, конечно, — признал Ален. — Но с очень маленьким мозгом.— Зато с невероятной горой мускулов, — напомнил Джеффри, — а для того, чтобы махать тяжеленной дубиной, много мозгов не нужно.Корделия уставилась на Алена:— Ты пошел на него с одним мечом?— Именно так, — Ален был на седьмом небе. — Хотя, признаться, и он меня ранил.Снова заахала Далила.— Уже почти все зажило, — тут же успокоил ее Ален.— Ах, сударь, какое мужество! — завывала Далила, но Корделия вдруг напряглась.— Дай мне посмотреть, — Корделия обошла костер и принялась расстегивать камзол Алена.— Что ты, Корделия, — изумился он.— Действительно, барышня! — поддакнула Далила.— Тихо! — рявкнула Корделия. — Если он ранен, я должна знать, что с ним. Где, Ален?— Ну, ты и впрямь нахальная девица! — выдохнула Далила.— Могу быть и такой, когда захочу, но сейчас я хочу быть сиделкой! — Она распахнула камзол.О небеса, до чего у него широкая грудь! И откуда такие мускулы? Корделия вновь ощутила, как внутри у нее поднимается горячая волна, и сосредоточилась на грубой тряпице, что была примотана к его боку.— Говоришь, это всего лишь царапина?— Вот именно, — нахмурился Джеффри. — Ты не доверяешь моему врачеванию, сестрица?— Так это ты перевязывал? — подняла глаза Корделия. — Глубока ли рана? Задет какой-нибудь орган?Далила побледнела.— Нет, только мышечная ткань, да и то чуть-чуть; рана едва глубже жирового слоя. Большие кровеносные сосуды не задеты, так что кровь лишь сочилась из множества капилляров.Прижав ладонь ко рту, Далила отвернулась.— Спокойно, спокойно! — Бросив взгляд на Далилу, Ален попытался запахнуть камзол. — Все это ерунда, Корделия, правда!Корделия осторожно прощупала рану, и когда Ален лишь чуть вздрогнул, нехотя произнесла:— Кажется, все в порядке. — Она с неодобрением посмотрела прямо в глаза Алену. — Мои руки причинили тебе боль?На мгновение вид у него стал глуповатым.— Нисколько, — выдохнул он. — Будто цветочным лепестком погладили.Корделия в полном изумлении уставилась на него.На губах Алена заиграла легкая улыбка.— Если такие руки причиняют боль, я согласен мучиться всю жизнь.Вот теперь Корделия густо покраснела и отвернулась. Глава девятая — Знаешь, Ален, — сказала Корделия, — раньше ты так со мной никогда не говорил.— Да. Я оказался набитым дураком, — с досадой отозвался Ален.Далила негодующе сверкнула глазами, а Джеффри решил, что пора ему вмешаться — ему уже давно хотелось вмешаться. Он встал и склонился перед Далилой:— Не желаешь ли прогуляться, миледи. Когда мы охотились, я обнаружил маленький сад у реки. Должно быть, его разбила сама природа, однако с виду он так мил, будто предназначен стать совершенной оправой твоей красоте. — Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. — Не взглянешь ли ты на него?Далила сначала удивленно посмотрела на него, затем, пронзительно и тревожно — на Алена.— Уверен, их без всякой опаски можно оставить вдвоем, — сказал Джеффри, а потом шепнул, склонившись к самому ее уху. — А ты будешь в полной безопасности со мной, если, конечно, пожелаешь.Далила снова повернулась к нему, и на мгновение он увидел в ее глазах столь неприкрытую страсть, что позволил себе усомниться, а так уж она целомудренна, как кажется. А когда она, презрительно улыбаясь, взглянула на Алена, в этих глазах был уже холодный расчет. Презрительная улыбка обратилась доброжелательной, пусть и не вполне радостной, когда она перевела взгляд на Джеффри.— Ты обещаешь, сударь?— О да, разумеется — в той мере, в какой этого пожелаешь ты сама.И вновь в глазах ее вспыхнула страсть, тут же, впрочем, сокрытая.— Тогда я согласна. — Приняв его руку, она грациозно поднялась. — Благодарю, сударь. Не сомневаюсь, что этот сад будет особенно прекрасен при лунном свете.— Увы! — Джеффри взял ее под руку и повел к деревьям. — Луна еще не взошла.— Тогда подождем. — С мстительной улыбкой она обернулась на Алена, но тот не обращал внимания на девицу, и улыбка исчезла. — Мы скоро вернемся, — сообщила она. — Надеюсь, без нас вы не будете скучать.— И вам всего хорошего. — Корделия постаралась скрыть охвативший ее восторг и беззвучно поблагодарила брата. Тот улыбнулся и подмигнул, дождавшись момента, когда отвернулась его спутница. Корделия постаралась напомнить себе, что совершенно не одобряет распутства Джеффри, но в данный момент не видела в этом ничего плохого.Ален, удивленный словами Далилы, растерянно посмотрел на нее, затем бросил взгляд на Джеффри, но тот лишь лукаво подмигнул другу. Не вполне этим успокоенный, он растерянно провожал глазами Далилу, одарившую его на прощание ослепительной улыбкой, и недоумевал, следует ему испытывать грусть или облегчение. В конце концов он остановился на облегчении и повернулся к Корделии, выбросив из головы Далилу с легкостью, которой сам удивился.Корделия же смотрела на него явно оценивающим взглядом.— Она весьма привлекательна. По-настоящему красива.— Да, но сохранится ли она в памяти, когда скроется с глаз? — рассудительно отозвался Ален.— Превосходный вопрос, — излишне резко отреагировала Корделия. — Действительно, сохранится ли?— Мне кажется, нет, — Ален, склонив голову набок, разглядывал собеседницу. — Но ведь я человек избалованный.— Знаю. — Про себя Корделия обругала себя за язвительность, но так трудно расставаться со старыми привычками; для этого нужно время.Впрочем, к ее удивлению, Ален только добродушно улыбнулся:— Нет, я имею в виду не только то, что мне как принцу все подчинялись и выполняли… почти любое мое желание.Почти? Корделию заинтересовало, чего же он, все-таки, не мог получить, но она тут же сообразила, что речь идет о ней самой. Она залилась румянцем и опустила глаза.— Я говорил об избалованности женской красотой, — объяснил Ален. — В детстве я постоянно был окружен настоящими красавицами. Возможно, поэтому меня не способна увлечь только лишь одна красота.Корделия поняла, что Ален сейчас говорит о ней, и у нее закружилась голова. Где он научился таким замечательным словам? И только ли это слова? Или он думает так на самом деде?Встревоженный, он сжал ее ладонь.— Тебе нездоровится, Корделия? Или я обидел тебя?— Нет, я… со мной все в порядке. — Его рука и в самом деле принесла ей облегчение. Вдруг она сообразила, что если действительно почувствует себя немного хуже, он вполне может взять ее под руку. — Просто… просто столько всего случилось сегодня… — И она позволила себе обмякнуть у него на плече.Ален тут же подхватил ее под руку:— Может, уложить тебя спать?От этих слов в душе ее почему-то зазвенели тревожные колокольчики. Да, она хочет, чтобы он был ближе, но все же не чересчур. — Нет. Просто… поддержи меня… немножко.— Конечно, — нежно отозвался Ален.Она расслабилась в его объятиях. Прижимаясь к его груди, Корделия удивлялась, до чего же она крепка.— Я… я должна поблагодарить тебя, Ален, за твой… дар.Он озадаченно посмотрел на нее.— Около дюжины мужчин в зеленом и буром тряпье.— Шайка разбойников! — Лицо его прояснилось. — Я действительно угодил тебе, миледи, или опять что-то сделал не так?— Ну… это показалось… довольно интересным и скрасило день, — осторожно сказала Корделия. — Я немного растерялась, не зная, что с ними делать. Но все решилось просто: я отправила их к сэру Марису. И не могу не признать, что была очень польщена такой данью.— А я, опомнившись, клял себя за то, что послал их тебе, но было уже поздно, — досадливо признался Ален. — Что за подарок для леди — вверить ее заботам дюжину отвратительных грязных негодяев.— О нет! Лучшего дара я и пожелать не могла! — ее широко раскрытые глаза лучились искренностью. — Обуздывать жестоких и алчных, защищать слабых! Можно ли желать большего, чем подобное доказательство благородной отваги, проявленной для меня?Ален просиял, подумав при этом, что большинство женщин предпочло бы получить в подарок браслет с бриллиантами или рубиновую диадему. Он совершенно не сомневался, что Корделия говорит искренне.— А вот если… — он перешел на шепот, — если бы я умел исцелять прикосновением, как надлежит королю? Это стало бы тебе даром? Или только долгом по отношению к подданным?— Исполнение долга перед подданными стало бы для меня лучшим даром! — Она чуть подалась назад, чтобы Ален мог заглянуть ей прямо в глаза. — На самом деле, величайшим даром для женщины является сознание, что она сделала мужчину лучше! Но, Ален… — Она опустила глаза. — Я не вправе принимать такие подарки, да и вообще какие-либо подарки, потому что… — Она вновь посмотрела на него; слова давались ей нелегко, — я не уверена, что, попроси ты вновь моей руки, я дала бы согласие.Взгляд Алена потух, победа его будто обратилась в пепел.Однако он вспомнил ее слова: «Я не уверена…», — и снова в глазах блеснула надежда:— И все же, у меня остается шанс?— О-о… да-а… — И опять она потупила взор. — Такое может случиться… Но пойми, ведь сегодня ты начал говорить со мной как Ален, сам по себе, а не наследный принц. Откуда мне знать, люблю ли я тебя, если мы только лишь познакомились?— Что ж, — тихо сказал Ален, чуть крепче прижимая к себе девушку. — Я буду очень рад, если когда-нибудь это произойдет, Корделия. Давай же узнавать друг друга по-настоящему… если получится.Они сидели, обнявшись, у реки и болтали о пустяках, обсуждали мировые проблемы, рассказывали о себе и друг, о друге, а в небе медленно поднималась луна.
Но когда Джеффри привел Далилу в маленький волшебный сад, луна еще не взошла. Сад был разбит там, где в реку впадал журчащий ручеек. Высокие, мягкие как пух стебли окружали папоротники и цветы: анемоны, маки, таволгу. Все они, конечно, были сейчас не более чем серыми тенями в призрачном звездном сиянии, но светила небесные, что россыпью огоньков отражались в ручье, и легкое шуршание листвы ивы, раскинувшейся над крошечным садиком, делали его похожим на подводный грот — волшебный и чарующий.— Ах, какое чудо! — Далила погладила стройные стебли. — Едва ли мне приходилось видеть картину более прекрасную!— Нам стоит оставить здесь чашку молока, — Джеффри присел рядом с ней. — Столь дивное место не могло возникнуть само по себе, а кто, если не эльфы, стал бы ухаживать за ним?— Может быть, феи. — Далила призывно смотрела на него — не с восхищением, понял Джеффри, но предвкушением, чуть ли не азартом охотника, выслеживающего дичь, — глаза ее светились опасным блеском. — Зачем ты привел меня сюда, сударь?— Ну, как же, полюбоваться этой красотой.— Так любуйся! Любуйся всем, чем пожелаешь! — Она поднялась одним гибким и плавным движением, так что колоколом Взметнулись юбки. — Все глаза прогляди — но только не трогай! — и она, хохотнув, убежала.Джеффри тоже вскочил, ухмыльнувшись; он знал и хорошо понимал эту игру. И он последовал за девушкой.Весело смеясь, она скрылась между деревьями. Джеффри не отставал, вторя ей тоном ниже.Будто нимфа и фавн, метались они среди деревьев. Смех ее вовсе не был чистым, непорочным девичьим хохотком, но дразнящим смехом опытной женщины.Услышав эти возбуждающие нотки, Джеффри почувствовал, как кровь заиграла в жилах, и стремительно ринулся красотке наперерез.Несколько раз он ловил край ее платья, но в последний момент она исхитрялась вывернуться, и ткань ускользала меж пальцев.Наконец она утомилась — или ей надоела игра. Далила оступилась и прижалась к могучему старому дубу. Джеффри был тут как тут и, прижав обе ладони к стволу, замкнул девушку между рук. Они стояли лицом к лицу и смеялись с удовольствием. Но не одно лишь удовольствие слышалось в этом смехе, было в нем еще и предвкушение, и губы их сближались…Но сомкнуться не успели, ибо она нырнула ему под руку и вновь побежала, хотя не так быстро, как раньше, и Джеффри ухватил ее запястье. Она попыталась вырваться, но не слишком усердно.— О, сэр, отпусти же! Позволь мне скрыться!— Отчего ж, я позволю тебе все, что пожелаешь. — Джеффри шагнул, заключая ее в объятья, и прижал к себе. — Но чего же ты хочешь на самом деле?— Сударь, какой стыд! — Она потупила глазки, но лишь до его камзола. Девушка потянулась, будто смахнуть пушинку, но пальцы ее задержались, теребя шнуровку. — Разве у тебя нет стыда?— Стыд? — Джеффри наморщил брови в недоумении. — А что это такое?— Нечто такое, чем ты не обладаешь, а следовало бы, — укорила его Далила.— Разве добьешься своего, будучи застегнутым на все пуговицы?— Чьи? — Она взглянула на него сквозь длинные ресницы. — Ах, сэр! По-моему, ты собираешься расстегнуть не только свои пуговицы!Он ослабил узел шнуровки и принялся за следующий.— Именно так. Ты разве никогда не слышала, что следует поступать так, как желаешь, чтобы поступали с тобой? — Он положил ей руку на шею и провел по спине. Она судорожно вздохнула, изгибаясь, потом засмеялась.— Ты ошибся, сударь! У меня сплошное платье, на нем вообще нет никаких застежек.— Не беда. — Его пальцы пробежались по ее груди, нащупывая ленту корсажа. — В таком случае я расстегну здесь.Она засмеялась, уворачиваясь, но Джеффри не отступал, и бант развязался.— Сударь! Да как вы посмели! — Она прижала руки к груди, хотя корсаж едва ли хоть чуть приоткрылся.Джеффри выпустил тесьму из рук.— Что же мне, по-твоему, делать?— Да все, что пожелаешь. — Она вздернула подбородок. — Но мои взоры устремлены куда выше.— Здесь нечему удивляться, — парировал Джеффри, — потому что мой взор устремлен в самый низ — ниже некуда.— Да нет же, нет! — отшатнулась Далила, наградив Джеффри свирепым взглядом. — Я, по сравнению с тобой, занимаю куда более высокое положение.Джеффри застыл на мгновение, потом ухмыльнулся;— Так ты приняла меня за оруженосца?— За кого же еще? — ответила она. — Разве твой друг не рыцарь?— А я для тебя недостаточно благороден? Или для ночки все-таки достаточно?— Может быть, и хватит, — низким с хрипотцой голосом произнесла она и шагнула ближе, так близко, что он ощущал ее тело, хотя между ними оставалось не менее дюйма. На мгновение глаза ее загорелись похотью.Но затем она вновь отскочила, а когда оглянулась, глаза ее стали холодны как лед, и трудно было представить себе взгляд более надменный.— Мне кажется, что ты вовсе не тот, кем хочешь казаться.— А мой друг?Она выразительно пожала плечами.— А он, полагаю, еще больше притворяется. Я непременно это выясню.— Неужели? — усмехнулся Джеффри. — А что у меня за Душой, ты тоже выяснишь?Она невозмутимо смерила его оценивающим взглядом, и на губах ее заиграла недобрая улыбка.— Если мне захочется; ведь тебе, я вижу, очень этого хочется.После чего убежала.Он понесся за ней, петляя между деревьями. На этот раз никто не смеялся, слышалось лишь горячее дыхание. Наконец Джеффри схватил красавицу за рукав. Она рванулась, споткнулась и упала на землю. Он, тяжело дыша, повалился рядом, пальцы лихорадочно пробежали по ее щеке, к шее и жарко вздымающейся груди.— Так сделай же то, что хочется тебе! Осуществляй свои желания, не размышляя, подобает ли это! И знай, что о таком, как я, ты могла только мечтать!— Да, возможно, ты таков, — вздохнула она, и дыхание ее оказалось благоуханным, будто курящийся, фимиам. — И все же я удержусь, пока не научу своего избранника наслаждениям, которые никогда не пресытят его!— И он прилепится к тебе навсегда? — поднял бровь Джеффри.— Воистину! Тогда и ты сможешь поухаживать за мной до победного конца! А пока, сударь, умоляю — прекрати!Дорогой ценой, неимоверными усилиями, но он подчинился, ибо Джеффри давным-давно поклялся себе не преследовать женщину далее, чем она сама пожелает. С тяжелым вздохом он заставил себя отпустить красавицу, думая о том, что если на самом деле она желает продолжения, то пусть пеняет на себя. Ей следовало более пылко проявлять свои чувства и быть поискренней, если она хотела, чтобы игра закончилась по-другому.— Что ж, как тебе угодно. Но посиди со мной немного.Обещаю, что лишь возьму тебя за руку и ничего более.— Зачем мне сидеть с тобой? — хмыкнула Далила, однако медленно приподнялась, не спуская с Джеффри подозрительного взгляда, оценивающего, непонимающего, недоверчивого.— Да просто полюбоваться этим волшебным гротом в лунном свете, — прошептал он. — Только посмотреть!Она села рядом с ним, оглянулась и, всплеснув руками, восхищенно ахнула.Сделав полный круг, они вновь оказались у грота эльфов, что, разумеется, не было для нее сюрпризом. Пока они играли в нимфу и фавна, взошла луна. Теперь сад блистал, как россыпь башенок и шпилей волшебного замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27