И уж, конечно, он тут же начинал говорить. Вы считаете, что и со мной можно так?Понти фыркнул и принялся за виски.— Нет. С вами... это не тот случай, Майк. Заговорить-то вы, конечно, заговорите. Но вся штука в том, что вам нечего сказать. Во всяком случае, из того, что меня интересует.Я смотрел на него поверх бокала.— Дули успел сказать вам кое-что, Майк. Но далеко не все. И вы еще не вычислили. Я прав?— Правы.— Тогда к чему было приходить сюда?— Найти человека, который распорядился убрать Дули.— И с чего вы так всполошились? Кем он был, этот ваш Дули? Никем. Полный ноль! Он даже не был рядовым членом мафии. И теперь мертв, что тут поделать... — Секунду он молча смотрел в потолок, потом добавил: — Лично я должен был бы возненавидеть его. Я допустил ошибку. Именно потому, что он не был одним из нас, я ему доверял. И деньги его, похоже, ничуть не интересовали. Я много раз показывал и объяснял, как можно сколотить состояние, но ему было плевать. Именно поэтому я и проникся к нему доверием. И главы других семейств разделяли мое мнение.— Так вы собирались спрятать деньги здесь, в пещере?— Да, такова была изначальная идея. Они должны были храниться во втором, дальнем ее отсеке, который отделялся бы стеной и вход куда был бы замаскирован. Ну и, естественно, туда бы вел потайной ход из дома.— И потому вы устроили там ферму по разведению грибов? Чтоб отвести подозрения, да?— Смотрю, вы хорошо выполнили домашнее задание, мистер Хаммер.Черт, если б не Гомер, я бы никогда об этом не узнал. Слава Богу, что хоть теперь не надо самому осматривать это место. Понти не лгал, но и с крючка меня снимать не спешил. Я взглянул на часы, снял трубку и снова позвонил Вельде. Сказал ей, что все пока в порядке, и повесил трубку.— Ну а что касается Дули... Скажите, дон Понти, он делал нечто такое, что могло бы возбудить у вас подозрения?Тут Понти, похоже, растерялся и немного погрустнел. Вся присущая резкость и жесткость словно испарились куда-то, и на смену им явилась настороженность, выработанная за долгие годы ожидания следующего хода, который может сделать противник. Нет, окончательно он эти качества не утратил, но ситуация заставляла смотреть на вещи по-другому. К тому же он был уже далеко не молод. Уж восемьдесят-то ему точно стукнуло, и он являлся последним представителем старого поколения, который должен был передать свои дела и знания потомкам того же рода.— Следовало бы помнить, что доверять никому нельзя, — сказал он. — Теперь такие времена, что ни о каких друзьях не может быть и речи.— Особенно когда занимаешься таким делом, как ваше...— Но почему, почему он пошел на это? Ему следовало бы понимать, к чему это приведет.— Понти, — сказал ему я. — Лично вам Дули ничего плохого не сделал. Он даже ваших денег не крал. Просто изъял из обращения и спрятал там, где никто не может найти. Его просто тошнило от того, что происходит вокруг, в мире. Он сражался на войне, чтобы спасти этот мир, потом вдруг увидел, что все напрасно, все псу под хвост и что всему этому безобразию способствует разного рода жулье. Своим поступком он собирался крикнуть об этом на весь мир, но никто бы его не услышал. И теперь его протест похоронен вместе с деньгами.Пока я говорил это, лицо его затвердело и снова обрело жесткое выражение.— Слишком большие деньги, чтоб один человек мог долго их прятать. Вам это известно или нет?— Да, известно.— И далеко не всякое здание можно превратить в безопасный склад для хранения, так или нет?— Ну и?..— Пещера — идеальное решение. Все бы сработало. — Плотно сжатые его губы снова раздвинулись в улыбке. — Я так понимаю, вы со своей секретаршей уже успели проверить склад Гарриса, да?— Что ж, у вас прекрасно отлажена система слежки.— Ну и каков же результат?— Там пусто, какой же еще... Замечательный склад для бутлегера. Даже летучих мышей нет. А кстати, как вы боретесь с этими тварями на грибной ферме?— Ну, во-первых, они не выносят шума. Потом, еще существует цианид, им обрабатывают гнезда.Беседа явно зашла в тупик. А потому я резко сменил тему и спросил Понти:— А как вы сами собирались удрать с такими огромными деньгами?Он выразительно пожал плечами.— Когда производился трансфер, я в этом не участвовал. И, возможно, именно потому ни разу не сидел за решеткой. Знаете, и теперь не собираюсь. И если б Дули не обвел меня вокруг пальца, то была бы кража века. — Он поднял на меня глаза, в них светилось любопытство: — А вы когда-нибудь задумывались над тем, почему власти ни разу не пытались меня депортировать?Я не ответил.— Я гражданин этой страны. Родился здесь, в тот день, когда моя мать, приплывшая из Сицилии, сошла с корабля. Я лежал на столе в Эллис Айленде,* завернутый в какое-то тряпье. Врач, осматривавший всех иммигрантов, выдал мне свидетельство о рождении. А потому депортировать меня никак нельзя. * Остров близ Нью-Йорка, в 1892 — 1943 гг. — главный центр по приему иммигрантов в США, до 1954 г. — карантинный лагерь. — А ведь это скверно, Лоренцо. Депортация могла бы спасти вам жизнь.— Думаю, любой, кто мог называться моим врагом, давно уже мертв. А новые доны... э-э... они прислушиваются к моим рекомендациям. Похоже, им не хватает опыта. И, думаю, вам прекрасно известно... бизнес идет своим обычным чередом. Идет в ногу со временем, развивается и растет.У меня даже мурашки по коже пробежали — от того спокойного тона, каким он произнес эти слова.— Но когда вдруг пропадает столь громадная сумма... неужели это вас ничуть не волнует?Он снова выразительно пожал плечами. В этом жесте почти читался ответ.— Это потеря. Большая потеря. И полностью возместить ее, разумеется, невозможно. Но хотя бы частично — вполне.— С чего это вы взяли?Он ответил:— А вы никогда не задумывались о том, что сейчас творится в мире, мистер Хаммер? Посмотрите: что ни город, то море насилия, почти каждая страна на грани войны. Люди настолько озабочены разного рода проблемами и неприятностями, что будут рады любому средству, лишь бы отвлечься от отчаяния. А мы можем предоставить им такие средства, и вы это прекрасно знаете. Власти слишком озабочены царящим в их рядах разбродом и борьбой. Полиция и политики продаются и покупаются, особенно если предложить им вдесятеро большую сумму, чем они могут получить на государственной службе. Кругом коррупция, газеты трубят об этом каждый день. Это ведь для вас не новость, верно?Я покачал головой. Он был прав.— И меня это тоже очень беспокоит, не думайте.— Но далеко не все люди одинаковы, дон Лоренцо... Ясно одно: где-то хранится огромная сумма денег, и есть немало горячих голов, готовых пойти на что угодно, лишь бы заполучить эти деньги. И ваши подручные, мягко говоря, не отличаются большим умом, и вам это тоже прекрасно известно. Именно вы и подобные вам начали все это, и теперь уже никогда не успокоитесь и не вернетесь к нормальному бизнесу, как прежде...— Майк, — холодно заметил он, — вы в этом деле все равно что ствол без патрона. Да, Дули успел вам что-то сказать, а потому вы, точно так же, как и я, представляете теперь собой мишень. Но у вас в отличие от меня нет армии, которая прикрывала бы с тыла.Секунду-другую я молчал, потом ответил:— Так вы считаете, никто до вас не доберется, дон?Ему понравилось, с каким почтением я произнес его титул, и на губах заиграла улыбка.— Никто, — ответил он. — Вы же видели, какие предприняты меры предосторожности. И я забочусь о всех своих людях. Свидетельством тому служит хотя бы происшествие в доках.— Кто затеял эту заварушку, дон Понти?На лице его отразились горечь и раздражение.— Теперь это не суть важно, мистер Хаммер. Смерть позволяет избавиться от многих врагов. К тому же требуются особый нюх и талант предвидеть ход событий. Иногда при этом вы теряете близкого человека, но таков уж наш бизнес. И так устроена жизнь. И не вижу особого смысла скорбеть по этому поводу, словно настал конец света.Нет, прожитые годы изменили дона Лоренцо больше, чем я предполагал. Они иссушили юношеский запал, превратили его в неисчерпаемый резервуар ненависти, которую он мог держать под контролем и устремлять в выгодном ему направлении, чтобы добиться любой цели. А с виду никак не скажешь. В его манерах не прослеживалось ничего такого, что бы говорило об этом, никаких внешних проявлений или эмоций. Только в глазах читалось, что ты можешь умереть. Легкой или мучительной смертью, рано или поздно. И я прочитал в них, что могу умереть прямо сейчас. Одного их взгляда было достаточно, чтоб дать команду. И его ребята, понимающие хозяина с полуслова, могли уничтожить твой бизнес, стереть с лица земли всю твою семью. Или же полностью подчинить тебя себе.Нет, теперь в них светились лишь усталость и злоба. И еще — сомнение.Я спросил:— Что вы хотите от меня, дон Лоренцо?Глаза вновь впились в меня, словно буравчики. Все же злобные, но стальной блеск решимости в них уже отсутствовал.— В данный момент пользы от вас никакой, Хаммер. Если б вы действительно что-то знали, то уже давно навели бы нас на это место. Однако, думаю, вы догадываетесь, что я собираюсь предпринять. За вами будут неотступно следить люди, настоящие профессионалы. И стоит вам на что-нибудь наткнуться, меня тут же известят.— Да эти ваши так называемые профи, дон Понти... просто тупоголовые ослы!— Я не сказал, что это будут мои люди, Хаммер. Я сказал «профессионалы», а там понимайте, как знаете. Надеюсь, вам понятно, что за деньги можно купить всех и все.Бывают моменты, когда беседа заканчивается, и ты понимаешь, что самое время уходить. Если, конечно, представится шанс. И это был тот самый случай. Я позвонил Вельде. Я даже не попрощался. Просто кивнул дону Лоренцо Понти и встал. Он проводил меня до двери, распахнул ее и взглядом отдал какое-то распоряжение дежурившим там парням. И они правильно поняли его и молча наблюдали за тем, как я сажусь в машину.Но затем один из них сделал ошибку. Я услышал звук щелкнувшего затвора. Он досылал патрон в свой помповик.Асфальтированная дорожка огибала дом, и мне пришлось описать почти полный круг, что я и сделал, медленно и осторожно. И был уже почти на выезде к единственной дороге, ведущей в мир цивилизации, как вдруг свет фар выхватил из тьмы широкоплечие силуэты, и я понял, что дон передумал. Я представлял для него большую угрозу, чем ему раньше казалось. Он как был, так и остался смертельно опасным зверем, пожираемым изнутри огнем ненависти. Огнем, который все время подпитывался бешеными амбициями. А потому мне сейчас, сию же минуту предстоит столкнуться с его армией, уже нацелившейся своими пушками в дверцы и ветровое стекло, способными превратить машину в груду металлического хлама, вплавить меня в нее, после чего она сгодится разве что на металлолом, столь усердно скупаемый некоторыми странами для переплавки.Но я надавил на педаль газа и резко вывернул руль. И врезался прямиком в группу киллеров. И увидел, что Паттерсон так и отлетел от капота, а один из парней выпустил очередь, но не в меня, а в звездное ночное небо. Даже грохот выстрелов не смог заглушить его пронзительного вскрика. Уголком глаза я успел заметить, как захлопнулась за доном высокая тяжелая дверь, затем почувствовал, как колеса переехали через что-то мягкое, визжащее и ругающееся на чем свет стоит. Затем я вывернул руль в другую сторону и вырвался на дорогу.К счастью, я вовремя заметил сверкнувшие среди деревьев огни и тут же выключил свои фары. И резко свернул к обочине, где прикрывали кусты. Огромный автомобиль промчался навстречу, к дому, и не остановился. Очевидно, водитель просто не заметил меня, и, как он только скрылся из виду, я снова выехал на дорогу и двинулся к шоссе. На этом пути меня должны были бы подстерегать охранники дона, но, наверное, большая машина подобрала их.События приняли новый оборот. Кончились мирные денечки. Кончилось то время, когда можно было планировать каждый следующий шаг. По мнению Понти, я не стоил того, чтоб устраивать на меня большую охоту. Но при встрече бешеную собаку убивают. При любом удобном случае, в любое время, любым способом. И чем скорей — тем лучше. Глава 10 Я подъехал к мотелю как раз в тот момент, когда Вельда забрасывала наши вещи во взятую напрокат машину, и резко затормозил рядом. Озабоченность и тревога, читавшиеся на ее лице, сразу сменились радостью. Она даже уронила сумку на землю и крепко обняла меня за шею.И оторвать ее было нелегко.— Что такое, котенок? Ты в порядке?— О, Майк!.. Да, да, я в порядке. Но ты не позвонил мне вовремя, как договорились, и я связалась с полицией. И теперь они уже должны быть там, у Понти! — Она заглянула мне в глаза, а пальцы ее так и впились в плечо. — Что случилось?Я рассказал ей.— Ты кого-нибудь убил?— Не было времени остановиться и посмотреть. Но могу сказать одно: постарался прикончить как можно больше этих ублюдков. Они собирались меня расстрелять. Пату звонила?— Да. И он обещал собрать людей по телефону и прислать сюда. Огласки можно не опасаться, а потому он решил прихватить с собой и Гомера Ватсона. — Она сделала паузу, сощурилась и, глядя на меня, добавила: — Как считаешь, это поможет?— Возможно. Мы с тобой под юрисдикцию Пата не попадаем. А что касается Гомера, его служебные полномочия ограничены.— Что теперь?— Едем. Нам нужно перебраться в более безопасное место. Не хочу, чтоб даже Гомер мог выследить нас. Завтра вернем твою машину и пересядем на мою. По дорогам Америки бегают, должно быть, с полмиллиона таких же «Фордов», так что в глаза бросаться она не будет.— Просто помоем ее, и тогда никто не догадается, что она твоя.Сонный дежурный выписал счет. Мы расплатились, и он отправился досыпать. Примерно через полчаса мы отыскали маленький мотель в стиле ранчо, на неоновой вывеске светились буквы: «Места есть». Еще один сонный парень поднялся с дивана, зарегистрировал нас, взял деньги вперед и протянул мне ключ. Уже выходя из холла, я заметил, как он выключил вывеску, хотя у дверей в номера были запаркованы всего три автомобиля.Я проверил наличие в помещении заднего выхода — на тот случай, если придется спешно уносить ноги. Мы внесли в номер только самое необходимое, задернули шторы, свет в комнате включать не стали, а включили его лишь в ванной и приоткрыли дверь — так, чтоб он отбрасывал мягкое мерцание. За те тридцать минут, что мы добирались до мотеля, я убедился, что «хвоста» за нами нет. Движения почти никакого, к тому же я совершил один разворот на 180 градусов — уже после того, как мы проехали мотель, — а потом вернулся к нему снова, с противоположной стороны. Все на тот случай, если за нами «хвост». Но его вроде бы не было. Минут пять я сидел в темноте, выключив фары и не выходя из машины. Сидел, ждал и наблюдал. Вроде бы чисто... И только убедившись в этом, мы вылезли из машины.Мы оба умылись, но остались одетыми. Сняли лишь туфли и улеглись на кровати. Так что если что и произойдет и придется быстро отступать, мы были полностью готовы.Вельда тихо заметила:— Чувствую себя пожарным, ожидающим сигнала тревоги.— Все тихо, — ответил я.— И никто меня не поцелует, не пожелает спокойной ночи...Подавив усмешку, я выбрался из постели. Света было достаточно, чтоб видеть, как блестят у нее глаза.— Всего один невинный старомодный поцелуй, куколка. И не принимай его всерьез, ясно?— Ты о себе говоришь или обо мне? — дразнящим тоном осведомилась она.И я поцеловал ее. То вовсе не походило на невинный старомодный поцелуй. Он едва не перешел в нечто совсем другое, но я вовремя спохватился, оттолкнул ее и вернулся к себе в постель. И услышал в темноте ее тихий смешок. * * * В теленовостях из Олбани сообщалось о том, что в загородном именье дона Лоренцо Понти состоялась кровавая разборка. Четверо тяжело ранены — все они оказались известными нью-йоркскими гангстерами. Их срочно доставили в местную больницу. Ни один не погиб, но состояние критическое.А в главном доме обнаружили труп главы старейшего из семейств нью-йоркской мафии. Он лежал на полу, убитый тремя выстрелами в затылок, — типично гангстерский способ устранения. Единственное, чем он отличался от обычных, так это то, что было выпущено слишком много пуль. О калибре не сообщалось, но, судя по характеру повреждений, он был достаточно крупный.В другом конце комнаты было обнаружено тело Леонарда Паттерсона — со сломанной ногой и множественными ушибами верхней части грудной клетки. Но причиной смерти стал выстрел из револьвера 38-го калибра, все еще зажатого в руке дона. Никого, кроме пострадавших и убитых, на территории владений не найдено. Допросы первых будут проводиться, как только разрешат врачи, — предположительно через несколько дней.Значит, они его все же достали...Согласно утверждениям репортера, между Паттерсоном и Понти завязалась схватка не на жизнь, а на смерть. Но дон успел выстрелить прежде, чем Паттерсон выхватил из-за пояса свой револьвер. Третье же лицо, собственно и прикончившее дона, пока неизвестно, но вокруг здания обнаружены свежие следы протекторов, вполне поддающиеся идентификации, и полиция сделала с них гипсовые слепки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25