Одна живет в Волгограде, другая в Старом Осколе. Ваша мать умерла семь лет назад. Отец развелся с вашей матерью, когда вам было... три года, насколько я помню.
- Пять.
- Что?..
- Пять лет мне было.
- Извините. Когда вам было пять лет. От его новой жены, Венеры Федоровны Мамаевой, у вас были сестра Роза и брат Руслан. Может, имеется в виду этот ваш брат?
- Не знаю, кем имеется в виду, но я никогда не был с ним знаком.
- Хорошо, оставим это. А отец ваш умер ещё при вас. Что с ним произошло?
- Заражение крови. Он был токарь и ему оторвало руку. По локоть. Затянуло в станок.
- Очень жаль.
- Да, очень.
- Но вернемся к вашему мифическому брату. Вот и капитан Кашеваров утверждает...
Я уже не слушал, потому что воскрешение этой дикой, ни на чем не основанной легенды о существовании Лютого, потрясло меня сильнее, чем я мог предположить. Его небытие давно стало одной из аксиом, что спрятались вы такой глубине рассудка, куда и заглядывать-то уже нет ни малейшей охоты. В детстве, то в шутку, то всерьез упоминание о моем каком-то лютом братце доводило и меня до состояния лютости, так что шушукаться об этом стали исподтишка. Потом, конечно, ещё и сны, на них не было управы. И не только случалось, что иллюзорный мой брат, притянутый к действительности одной своей страшной кличкой, являлся мне в самом что ни на есть реальном виде, в обстановке безумия, наскоро составленной сном из таких аксессуаров, как нож с канавкой на лезвии, граненая и неизвесно где найденная граната, патрон, купленный в ближайшей воинской части у беспечного старослужащего солдата. Мне он представлялся грубым, мускулистым, беспощадно жестоким, стремительно влекущим за собой лавину бездумных шалостей и преступлений. И однако же тень его мрачной славы падала и на меня, делая в глазах товарищей бесспорным вождем.
- ...С учетом изложенного, а также принимая во внимание ваш послужной список, мне кажется, вы могли бы помочь...
- Вы же знаете, что после моего ухода из конторы, я не желаю иметь ничего общего...
- Так и не надо иметь, - перебил он меня. - Пусть это будет вашим частным расследованием. И вы можете располагать всеми нашими возможностями.
- Не уверен, что мне захочется вновь купаться в дерьме...
- Ну что вы!.. Позвольте, капитан, я буду откровенен. Эти убийства встревожили кое-кого наверху. В общем, мне дали понять, что я должен в считанные дни "разобраться и доложить". Мне дали понять, что от этого многое зависит для меня лично.
- Ну а лично я тут при чем?
- В том-то и дело, что вам не составит труда... Я ведь знаком с делом "Осетинских гастролеров", с "Люберецкой разборкой", с вашими успехами в Чечне. Для меня просто находка, что специалист такого класса, как вы, оказался здесь в тот момент, когда это необходимо не только лично мне, но и городу, где вы родились.
- Я не...
- Нет, нет, послушайте, прежде чем отказывать окончательно, послушайте. Вы же сюда приехали не просто на экскурсию. Если вы нам поможете, можете считать все ваши задачи с охранным филиалом решенными на самых выгодных для вас условиях. Абсолютно все будут довольны. Ну как?..
- А если я не соглашусь, то могу сразу отбывать?..
- Ну почему же, вы можете попытаться.
Странно, но я почему-то даже не разозлился. Обычно и при менее откровенном давлении черная злоба окрашивала мир в мрачные тона, не скоро причем светлеющие. Сейчас этого не было.
Полковник, внимательно разглядывавший меня, что-то прочел на моем лице и чуть не порвал рот в улыбке.
- Вот и прекрасно. Для вас это будет пустяшным делом. Вы приехали к нам навестить свою девушку. Она недавно переведена из Москвы, и мало кто знает, что работает у нас в ФСБ. Все будет выглядеть вполне естественно.
- Мне не нужны никакие девушки!
- Нужны, нужны. Кроме того, вы знали её с детства, а в Москве просто возобновили отношения. Люди так и подумают, что нам и требуется. Вдвоем все будет выглядеть естесственно.
- Полковник. Я не какой-то там салабон, и если я за что-то берусь, я сам знаю, как лучше сделать дело. Я не хочу впутывать женщину в такие грязные дела.
- Прежде всего, это не женщина, а сотрудник Министерства безопасности, а кроме того, я уверен, что вы захотите с ней работать, как только увидите её.
- Серьезно?
- Ее зовут Татьяна Соколова... Припоминаете?
Надо же!.. Вот уж!..
- Она переведена к нам буквально на днях. Все будет выглядеть очень естественно: парень приехал вслед за своей девушкой.
- Я вижу, вы хорошо поработали над моим личным делом.
- Пришлось. А теперь вернемся к нашим баранам. Вернее, к покойникам. Слушайте меня внимательно. Все убитые, хоть и не были законопослушными гражданами, но не входили в какую-то единую группировку. Скорее это были мелкие жулики. И у нас пока никаких зацепок.
- Тогда почему на вас давят сверху?
- Этого я не могу понять.
- Ну а если ниточка потянется в политику?
Полковник Сергеев улыбнулся фаталистически и добродушно.
- Там видно будет.
С тем мы и расстались, пожав друг другу руки. Выходя, я поймал его настороженный взгляд. Дверь закрылась.
ГЛАВА 3
ЧЕРТОВСКИ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА
- Значит, ты, Константин Анатольевич, сразу после армии махнул в милицию?
- Да будет тебе, Иван. Какой я тебе Анатольевич. Вспомни лучше, как с тобой щук таскали...
- Мне больше помнится, как мы у пацанов из соседней школы деньгу сшибали.
- Да, были времена. Мне как-то это и вспоминать неохота. Как мы тогда не сели?.. Жуть берет! Нет, я все забыл окончательно и бесповоротно.
- Тебе удалось? Впрочем, ты недаром получил свою кличку - Ловкач.
- Знаешь, Иван, - остановился вдруг Константин, - давай сразу договоримся по старой дружбе: что было, то умерло. Я имею в виду наши... шалости. Тем более, что при моем участии ничего такого не происходило. А то, что ты и все наши делали без меня - я знать не хочу. Лады?
- Да что это с тобой? - ухмыльнулся я. - Действительно, не было ничего. И что ты так разволновался? Пойдем, пойдем. Я теперь в некотором роде на службе, работать надо.
Мы пришли на место. И сразу пахнуло чем-то отвратительно знакомым; напротив входа, так, чтобы дежурный за стеклом мог постоянно иметь в поле зрения, находился битком набитый обоего пола пьяными бомжами обезьянник, откуда сквозь прутья нас обозревали бессмысленно и хитро.
Проходя мимо, Константин машинально отобрал дубинку у стоящего рядом дежурного и прошелся ею по прутьям, но обитатели вольера так же привычно успели отдернуть пальцы.
Дубинка была возвращена, и мы по свежевымытой с шаткими перилами лестнице прошли на второй этаж. Здесь народу было побольше, в основном младшие чины деловито сновали в жилетах и с автоматами. Меня равнодушно оглядывали, некоторые на ходу спрашивали Костю о новом убийстве, он отмалчивался.
В пустой комнате без таблички на двери было пусто. Сейф, два стола, несколько стульев.
- Ты посиди здесь, - сказал Константин, - а я тебе сейчас материал принесу.
Он приволок три толстые папки и с шумом бросил на стол.
- Вот, изучай. Расписался я, так что ты осторожнее.
- Давай, давай. Надеюсь, тебе есть чем заняться?
- Найдем. Вот тебе ключ, запирайся и работай. Я загляну вечерком, если ты ещё будешь. А понадобится, вот мой телефон, - сказал он и протянул визитку, отпечанную золотыми буквами.
- Красиво работаете, - заметил я, разглядывая визитку, и он довольно хмыкнул.
Константин ушел. Я посмотрел в окно, увидел облупленную глухую кирпичную стену соседнего дома и сел за стол.
Что ж, папки оказались пухлыми и содержательными. Здесь было все, начиная со свидетельств о рождении и кончая свидетельствами о смерти. Были и фотографии убитых (я с интересом сравнил их последние обличья с непорочным эталоном, извлеченным из памяти), заключения специалистов по баллистике и прочие протоколы протокольчики о всех тех деяниях, коими были полны жизни отошедших в небытие моих прежних товарищей. Кто-то сейчас трудился над таким же томиком по делу Геши. И я подивился, - с учетом того, что двое были убиты позавчера, а один вчера утром, - работа была проделана большая и в рекордно короткие сроки. Чувствовалось, что все находится под особым контролем.
Кроме чисто милицейских бумаг, папки содержали полные биографии убитых. Мои бывшие кореша достойно применяли в жизни навыки, которые закладывались в нашем общем детстве. И должен сказать мое имя мелькало очень часто. Правда, в отношении определенного периода.
Потом зазвонил телефон. Я снял трубку.
- Капитан! Это опять я, полковник Сергеев. Что-нибудь нашли интересное?
Я посмотрел на часы. Было три часа. Я сидел уже больше двух часов.
- Пока ещё нет. Но если на что наткнусь, я вас обязательно извещу, полковник.
- Не кипятитесь, капитан. Я не подгоняю, самому любопытно.
- Все нормально, Петр Леонидович.
Когда надо, должен сказать, я быстро отхожу. Как сейчас, например.
- Петр Леонидович! - все же добавил я, - вы лучше меня не отрывайте. Когда понадобится, я с вами сам свяжусь. Все.
Я повесил трубку и сразу же забыл о Сергееве. Меня удивляло, что во мне ничто не отозвалось на всю ту информацию, которую сейчас штудировал. Обычно мой внутренний голос, которому я привык доверять больше, чем самому себе, сразу выдавал решение. Несколько лет, правда, прошло, прежде чем я научился слепо верить в истинность этих, неизвестно откуда выплывающих ответов на поставленные задачи.
Кто-то постучал в дверь. Я пошел открывать.
Я никак не мог понять, что связывало этих убитых мужиков, кроме общего детства и почти одновременной смерти?
Чертовски красивая девушка!..
- Так ты меня впустишь, или будешь держать на пороге?
Оказывается, открывая дверь и мыслями находясь далеко, я тупо разглядывал возникшее передо мной диво. Теперь, собравшись, я окончательно понял, как хороша стоявшая в дверях девушка. Недаром весь второй этаж как-то притих.
У неё были стройные длинные ноги, и светлые волосы спадали мягкой волной на плечи. Глубокий вырез пестренького платьица открывал взорам безупречную грудь. Или почти открывал.
Я поспешно отскочил в сторону, и красавица обворожительно улыбнулась.
Она была высокого роста, что сразу мне понравилось. Я предпочитаю высоких людей. Так или иначе, мне не пришлось изгибаться в три погибели здороваясь с ней, и рукопожатие её было крепким, без жеманства. Я почувствовал, как где-то внутри у меня сладко заныло.
- Иван Михайлович. Можно просто Ваня, - сказал я.
Она бросила на меня странный взгляд, ещё более обаятельная улыбка зародилась в уголках её глаз.
- Тайный агент Министерства безопасности Татьяна Соколова прибыла для дальнейшего прохождения службы, - отрапортовала она.
Вот это да!
- Как я тебе нравлюсь?
- У меня нет слов.
И это была правда. Я все ещё держал её за руку. За эти десять лет она успела расцвести в прелестную женщину.
- Я рада видеть тебя, Иван, - сказала она и осторожно отняла свою ладонь.
Да, вел я себя не лучшим образом.
- Неужели это ты, Таня?
- Как видишь.
- Нет, вижу я нечто другое. Сколько тебе было, когда я отсюда слинял? Лет пятнадцать?
- Пятнадцать.
Я все ещё смотрел на неё и не мог оторвать глаз.
- Неужели это ты, Танька-прилипалка?
- Помнишь все-таки... Я тогда, действительно, бегала за тобой, как сумасшедшая. Помнишь, ты грозил меня отшлепать? А потом эти десять лет! Ну, не будем об этом.
Она обошла меня и направилась к ближайшему столу. Гибко изогнувшись, она уселась на мое место.
- Я часто думала, кем же ты станешь? Знаешь, вообще-то я боялась об этом думать. Как вспомню, чем вы тогда занимались!..
- Удивить, к сожалению (может, и к счастью), тебя не могу. Год служил в армии, потом оттуда - в училище. Через три года попал на несколько месяцев в Чечню. Еще три года служил в Москве. А потом все надоело, написал рапорт, и вот я уже больше двух лет вольная птица, бизнесмен. Причем процветающий. Миллионов пока не заработал, но на жизнь и себе, и друзьям хватает.
- А детей у тебя много?
- Неужели я похож на обремененного семьей патриарха?
- Значит, развелся?
- Откуда ты взяла? - удивился я. - И не был никогда женат. А как обстоят дела на семейном фронте у тебя? Много у тебя детишек?
Она рассмеялась.
- Однако, грубо мы работаем. Послушали бы нас наставники, вот бы влетело. Спешу успокоить, мужчинами я не интересуюсь.
- Не верю! - вдохновенно заверил её я. - Хотя и приятно слышать.
- Почему это тебе приятно?
- Потому что люблю всегда быть первым.
Она окинула меня внимательным взглядом. Улыбнулась.
- А ты и был первым. Всегда.
- Я запомню, - сурово сказал я, и мы одновременно рассмеялись.
- Все же уточним наши роли, - предложила Таня. - Как я поняла, мы с тобой, если не супруги, то давние любовники.
- Что-то вроде этого, - согласился я.
- Теперь решим, где ты будешь жить. У меня здесь двухкомнатная квартира. Отец умер, а мама уехала с Ленкой в Житомир. Помнишь мою сестру? Мужа нашла оттуда, представляешь? Так что, я думаю, смело можно использовать мои хоромы. Или у тебя другие предложения?
- Какие предложения? Правда, наша семейная квартира ещё цела. Сестрички писали, что, прежде чем отбыть, приватизировали её зачем-то. Ключ есть, но я так и не заходил. Не хочу бередить воспоминания.
- Понимаю, - тихо сказала она. - А где ты ночуешь?
- В гостинице.
- Ладно, если обещаешь быть примерным мальчиком, будешь ночевать у меня. Поместимся.
- Обещать я могу, но, честно говоря, ты не очень-то верь мне.
- Ну, раз предупреждаешь, буду начеку.
И мы вновь рассмеялись.
- Надо работать, - заметил я после того, как мы стали серьезными. Работать надо, а в животе пусто. Может, сходим куда?
- Зачем? Ты думаешь, я не знала, что иду к представителю вечно голодного племени. И потом я помню, какой у тебя всегда был аппетит.
И она торжественно извлекла колбасу, сыр, какой-то салат в упаковке, пирожки.
- Пойду разживусь у ребят чайником. Ты вон какой большой, тебе есть надо. А ты ещё больше стал. Какой у тебя рост?
- Сто девяносто два на девяносто два килограмма.
- Ого! У меня сто семьдесять девять на семьдесят два. Ну я пошла.
Отсутствовала она недолго. Пришла, включила чайник в розетку, и мы перекусили.
Потом я закурил сигарету.
- Ты похож на сытого довольного кота, - заметил она.
- Да, - со вздохом согласился я, - сейчас бы бросить все, но надо работать. Привычная атмосфера моей канувшей было в Лету службы. Давай-ка снова накинемся на эти бумажки. Надо сегодня их основательно изучить.
- Слушаюсь, капитан!
- Бывший, бывший...
ГЛАВА 4
В РЕСТОРАНЕ "ЧАЙКА"
В девять часов я, наконец, сдал папки дежурному и позвонил Косте, чтобы сообщить ему об этом факте.
- Все усвоил?
- Усвоил.
- И не отвлекался? - игриво поинтересовался он.
- Ты это о чем? - спросил его я, и телефон сухо и коротко пожелал мне всех благ.
- А теперь, как и подобает влюбленным, закатимся в ресторан. Будем шумно праздновать, - сказал я Тане.
- Очень шумно? - лукаво прищурилась она. - Куда прикажешь идти?
- В самое шикарное и самое злачное место. Ты знаешь что-нибудь подобное?
- Найдем, - улыбнулась она и взяла меня под руку.
Мы прошли мимо притихшего обезьянника, попрощались с дежурным и, наконец, оказались под пасмурным небом этого хмурого вечера.
Я остановил проезжающую "Волгу". Сели. Вертлявый парень с длинными беличьими зубами, повернулся к нам и поинтересовался, куда везти.
- В "Чайку", - сказала Таня.
- О'кей, - согласился парень, вновь свернувшись к рулю.
Мы выехали на набережную. Гранитный парапет нависал над густой маслянистой водой. Пластиковые бутылки (может, поплавки, может, просто мусор), грязные пузыри, какие-то ошметки, ветки - все осталось позади
Ресторан "Чайка" оказался почти что плавучей ярко освещенной коробкой, украшенной лепниной и балкончиками, куда, возможно, выходили по ночам любители свежего воздуха.
Метрдотель приветливо принял мою десятидолларовую бумажку и провел нас к одиноко стоящему столику.
Мы сели. Огромный зал имел стеклянный, сейчас уже темный потолок. Музыка. Шумная "джаз-банда". Во всю веселящийся банкет. Редкие пары лихо отплясывали на площадке для танцев. Наверху, по галереям, словно ласточкины гнезда, тесно лепились открытые ниши, занятые столиками с любителями псевдоуединения.
- Может, туда пойдем? - кивнул я наверх.
Таня неторопливо оглядела галереи и отрицательно покачала головой.
- Нет. Как я понимаю, мы пришли не просто так, а работать. Здесь мы больше на виду, да и сами больше видим.
Я посмотрел на нее. В ресторане с ней произошла очаровательная метаморфоза. Девчонка, которую я почти стал узнавать в ней, надежно спряталась. Дивная женщина сидела рядом со мной. Холодная, неприступная, она сияла умопомрачительной... не красотой даже, а неыслимым шармом. В общем, взгляды большинства посетителей были устремлены на нее. Обстановка, что ли, играла роль. Во всяком случае, в сером отделении милиции она не казалась такой... царицей. Здесь же, в свете ярких огней она просто ослепляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24