Вы тоже свободны, капитан, - сказал он Косте. - Можете идти. А вы задержитесь ещё на минуту, - обратился он ко мне.
Таня поднялась и, проходя мимо меня, легко коснулась рукой плеча. От полковника не ускользнул этот жест.
- Я тебя подожду у дежурного, - нагнулась ко мне Таня и вышла.
Ловкач тоже вышел.
- Ничего ведь не изменится, - сказал вдруг полковник Сергеев. Ничего, ничего не изменится. Столько лет!..
Я молчал, потому что у каждого свой ад, и каждый воюет с ним в одиночку. Со своим я справился, как мог, а чужой мне не нужен.
- Что делать? Что делать?.. - вопросил полковник пустоту и не получил ответа, а потому собрался. Через секунду передо мной сидел прежний полковник Сергеев Петр Леонидович, которого я увидел четыре дня назад.
- Так вы решительно будете продолжать расследование?
- Конечно, - удивился я. - Я же сказал.
И вдруг в голове из отдельных кусочков стала складываться ясная картина убийств, но я предпочел пока все держать при себе. Поднявшись со стула, я добавил:
- А знаете, это мысль. Пусть никто, кроме нас с вами, не подозревает, что я буду продолжать барахтаться в этом дерьме. А в случае чего, вы меня негласно прикроете. И ещё одна просьба. Можете побыстрее по своим каналам найти мне адреса Макарова, Чингиза, то есть Карамазова Марата, и последнее - адрес семьи моего папаши. Надо мне их тоже навестить, кое-что вспомнить, братца повидать, если он ещё здесь живет.
Сергеев вскинул на меня глаза.
- Мало ли чего, - пояснил я. - То, се...
Он сам проводил меня до двери.
- Надеюсь, когда-нибудь вы вернетесь к нам в ГБ? - спросил он, крепко пожимая мне руку.
- Пока все идет, как идет - не дай Бог, - ответил я и вышел.
Тане я велел ехать домой, хорошенько запереться и не открывать никому, кроме меня. Может, в тоне я и перегнул палку, потому что она было фыркнула, но... развитие событий было мною вовремя пресечено.
- Ты, малышка, нужна мне живой и невредимой.
Это её успокоило, и она пошла к автобусной остановке и... может, новое платье, облегающее её круглые ягодицы словно перчатка, может, мой взгляд, но в каждом движении ощущался явственный ритм танца, не знаю какого, то ли усопшей ламбады, то ли ещё чего, а скорее всего - ритм всех танцев любви.
Я повернулся; Ловкач с непонравившимся мне выражением лица смотрел ей вслед.
- Классная девочка! - заметил он и причмокнул.
Я решил его несколько отвлечь.
- Слышь, Ловкач, ты не боишься, что этот шустрый извращенец доберется и до тебя?
- Какой извращенец?
- Киллер, который убивает всех наших.
- С какой стати? - вдруг озлобился он. Я решил, что подобная мысль уже мелькала в его ловкой голове, а иначе почему бы ему так волноваться?
- Пошли, - вместо ответа я хлопнул его по плечу. - Мне нужна твоя помощь.
- Нет, с какой стати? Скорее тебя ухлопают. Ты ведь был нашим главарем.
- Когда это было!..
- Я, знаешь, тоже давно по другую сторону баррикад. И потом, ясно ведь, что инициатор бойни либо Макар, либо Семен. Словом, тот, кому важно затормозить кампанию продажи этого наркотика Икс.
- Ты думаешь? - сказал я. - Может, у тебя какие-то ещё соображения на этот счет?
- Какие ещё могут быть соображения? Все достаточно просто: приезжают две банды, находят сбытчиков, проводят удачную операцию, срывают огромный куш... Тут бы и дело дальше развивать, но кто-то вмешивается. Кто-то прерывает основную пока цепочку между поставщиком и потребителем. Это может быть только конкурент. Причем глупый конкурент.
- Почему глупый? - спросил я и вытащил сигареты. Мы продолжали стоять возле машин во дворике. Сквозь ограду я видел, как Таня, до невозможности округлив и так совершенную окружность задика, впорхнула в автобус. Какой-то водила из черной "Волги" недалеко от нас с любопытством поглядывал в нашу сторону.
- Почему глупый? - повторил я, протягивая Ловкачу сигареты. Он взял одну, прикурил и выдохнул в выгоревшее от солнца безоблачное голубое небо.
- Ты сам понимаешь, что в этом деле заинтересованы большие люди, не нам чета. Сам видишь, какое это бесперспективное дело, раз Сергеев и не пытается особенно влезать в него. Какая разница, каким образом собирать денежки с народа? Если народ хочет дохнуть, пусть дохнет. Суммы могут быть сказочными. Поэтому я и говорю, что только дурак может влезать в эту схему. Если понадобится, на стороне Макара и Семена с Ленчиком и Комитет выступит, и МВД и Минобороны.
- Смеешься?
- Какой тут смех! Посмотри, что в стране делается, мы же живем, как при оккупации. С нас же дань берут, а когда все соберут, то оставят подыхать.
- Ладно, не смешивай. Здесь конкретное дело...
- Эх ты, бизнесмен! - он с сожалением посмотрел на меня. - А может, действительно, бросишь это гнилое дело? И полковник советует, и твой второй вице-премьер (это надо же, куда все тянется!). Уезжай, друг Оборотень. Оборотись снова честным охранником, охраняй кого следует от кого не следует...
Помолчав, он сказал как-то даже сокрушенно:
- Все озверели. Все готовы стать преступниками. Потому что иначе у тебя одно право: дохнуть с голоду...
Я докурил. Слушать его было интересно, конечно, но время не хотелось тратить. Да и к тому же все это пройденный этап. Кто надо - давно уже понял, что Россией могут править лишь два типа людей: хозяева или воры. Причем один тип органично перетекает в другой. Дай только время. Виноваты, разумеется, наши необъятные просторы, именно потому так трудно насытить всю широту русской души, стоит лишь ей войти во власть. Впрочем, с хозяином жить - свои проблемы.
- Послушай, - сказал я. - Есть у тебя знакомые в автосервисе? Не могу же я с пустым стеклом разъезжать? Неудобно, сам понимаешь.
- Ладно, поехали, - сказал вмиг успокоившийся Ловкач, которого чуть не выбила из равновесия судьба России.
- Я поеду на своей тачке, а ты следом.
Минут через пятнадцать мы были в автосервисе, обосновавшимся в глубине закрытого гаражного хозяйства. Константин сходил куда-то в глубь большого каменного сарая, где несколько мужиков в полумраке суетились возле безногой "Вольво". Вышел парень лет двадцати пяти, обычно, как видно, вертлявый, а сейчас сдержанный и солидный.
- Я поеду. И так уже время потерял, - сказал Константин. - Если понадоблюсь, ты знаешь, как со мной связаться.
Мы попрощались. Костя кивнул мастеру, сел в "Жигули" и уехал.
- Ветровое стекло? - спросил парень после того, как поздоровался со мной за руку ("Саша!" - и энергично пожал мне кисть. - "Ваня!" - в тон ему ответил я и тоже встряхнул уже ставшую вялой ладонь).
Он обошел вокруг моего "мерса", покосился на единственную пулевую дырку в дверце, хотел смолчать, но все же спросил:
- Здесь рихтовать или заплату ставить?
- Что побыстрее. Мне машина как воздух нужна.
- За скорость добавишь, хозяин?
- Ну о чем речь?.. - подтвердил я.
Саша взглянул на часы, подумал:
- Сейчас почти два. Часам к шести подойдет?
- Подойдет.
Я огляделся, пожалев, что Ловкач уже смылся.
- Такси здесь водятся?
- Как выйдете, направо и вверх по улице до перекрестка. Там уже легче поймать.
В последний момент я подумал, что надо из-под сиденья извлечь "узи", но что я буду с ним делать: он неудобен в носке. Да и документов у меня с собой не было, а каждый раз звонить полковнику Сергееву не хотелось. Ладно, решил я, мастера все равно обыскивать машину не станут, а ежели все-таки станут и найдут автомат, то побоятся, конечно, брать: зачем лишние разборки?
Я пошел к выходу между рядами гаражных ворот. Автоаллея - длиной метров семьсот - была усыпана мелким щебнем. У ворот дремала свора разнокалиберных и разномастных собак, лохматых и пыльных. Когда я проходил, все как-то одинаково приоткрыли по одному глазу, проводили меня щелкой взгляда и вновь погрузились в дневную сиесту.
Действительно жарко. По моему хребту, частично впитываясь тканью рубашки, стекали капли пота. Я свернул направо, как сказал мне мастер Саша. Солнце брызнуло прямо в глаза, я услышал сзади звук торопливых шагов, пахнуло помойкой... и в следующее мгновение яркий свет - словно тысячи солнц! - вспыхнул перед глазами, а голова, казалось, взорвалась от страшного удара, будто сверхновая звезда. Теряя сознание, я подумал, что так, вероятно, выглядит смерть...
ГЛАВА 22
НЕ УДЕРЖАЛ
Если это и была смерть, то она ничем не отличалась от моей жизни: было темно, пыльно и крайне неудобно... Здесь я почувствовал, что лежу на чем-то мало напоминающем ложе и с головой укрыт чем-то грубым, плотным и жестким. Тут же сознание вернулось полностью и ориентировка на местности завершилась сама собой: завернутый в коврик, я покоился на дне машины и чьи-то садистски грубые ноги старательно попирали мои бока.
За шумом двигателя и, главное, из-за коврика не разбирал слабо доносящихся до меня слов. Однако какой же неровный пол у легковых машин! В ребра упирался округлый, но крайне неудобный валик. Я закашлялся: в нос, вместе с воздухом, втянулась какая-то сухо пахнущая пыль. Немедленно, вперемежку с пинками, на меня посыпались ругательства - их я тут же разобрал.
Через некоторое время - я почувствовал это своими боками, - асфальт сменился грунтовой дорогой. Тряска продолжалась не менее получаса, и я всерьез испугался за свои ребра. К этому моменту вдруг (к немалому своему удивлению!) понял, что мои руки свободны. То есть, буквально свободны: ни наручников, ни веревок. Это меня насторожило, но потом я подумал, что похитители не обязательно должны были знать меня и мои возможности, а может, были просто дилетантами...
Дальше я просто крепился, дабы выдержать эту пытку неудобной, тряской езды. А прислушиваясь, заодно понял, что в салоне машины, не считая меня я был, в данный момент, грузом, - едут всего два человека: водитель впереди и пассажир, попирающий меня ногами.
Взревев последний раз от натужного рывка, машина стала. Тишина. Хлынул свежий воздух; открыли дверцу. Кто-то тянул мои наконец-то распрямившиеся ноги: меня грубо выволакивали. Я начинал раздражаться.
Меня поставили на ноги и с головы стали разматывать рогожу, в которую я был упакован, словно мясная начинка голубцов в капустный листок. Солнце в глаза...
Я не успел рассмотреть окрестности, как тут же получил жестокий удар чем-то металлическим в висок. Я не упал - меня поддержали, но ноги заплетались, когда несколько метров волокли, по пути освобождая от обертки.
Бросили на колени. Я воспринимал все мутно... все плыло... медленные водовороты, словно находился в омуте, утонуть в котором наступил и мой черед. Громкие голоса... два силуэта... Один из них вдруг с размаха ударил меня ногой в подбородок. Удар подбросил вверх и странным образом отрезвил; я мгновенно узнал своих похитителей.
Это оказались недавние знакомцы по ДТП - дорожно-транспортному происшествию в столице: одноухий и тот молодой, что ползал у меня на капоте. Морда молодого только начала подживать, но все ещё была болезненно припухшей - это я отметил с удовольствием. Плотного коротышку продолжала (как и на трассе, где меня гаишники оформили в морг) украшать белая марлевая повязка. Он с автоматом на плече стоял в трех-четырех шагах и злобно целил мне в живот. Молодой примеривался снова лягнуть меня куда побольнее.
- Не надо!.. - сказал я то, что они и ожидали. - За что?..
Они громко заржали. Так обычно, несколько натужно, хохочут перед убийством или инымм насилием, - взбадривая себя для дела.
Мы стояли на холме, полого спускающимся к березовой роще, которая была метрах в трехстах от нас. Еще ниже угадывалась деревушка, а к нам, хорошо заметный сверху, тянулся след от примятой травы, - прямо под задние колеса синего джипа, на котором и приехали.
Я быстро приходил в себя. В небе, несколько болезненно для моей избитой головы, пронзительно высвистывал песенку жаворонок. Ему вторили кузнечики, ещё какие-то шуршащие твари; было ярко, пряно от трав и душно. Молодой бандит отошел на пару шагов и, коротко разбежавшись, прыгнул ногой мне в грудь. Это был, скорее, толчок.
Я перехватил его ступню под мышку, быстро, всем телом дернулся влево, тут же с удовлетворением услышав громкий хруст мелких косточек пясти, вернее щиколотки (может, все вместе). Он заорал, падая передо мной, но я, помня об устремленном на меня автомате, сгреб парня в охапку, поднял, развернул щитом, придерживая правой рукой за шею, а левой лоб и затылок. Тут пальцы мои нащупали его глазницы и... не знаю, раздражение... может, недавние его удары... но я выдавил ему оба глаза.
По пальцам горячо брызнуло, раздался душераздирающий вой, нервы коротышки не выдержали, и я услыхал... нет, почувствовал своим ещё живым щитом удары: пули с хлюпаньем входили в тело; я бросил парня на коротышку, сбил с ног и - это было не сложно - разоружил.
Как всегда, основное действие прошло мгновенно. Одноухий продолжал барахтаться под телом друга, выбраться ему мешали вывихнутые пальцы правой руки: я неловко выдирал автомат и повредил их.
- Сволочь! Сволочь! - твердил одноухий.
Я огляделся; шагах в пяти-шести была вершина холма. Повернувшись к похитителю, я вытащил его из-под товарища. Коротышка подвывал и ругался, держа перед собой кисть, словно невесть какое сокровище. Я ощупал его, нашел пистолет в плечевой кобуре и пристегнутую к поясу "лимонку". Очень хорошо.
Молодой парень, уже успевший отойти в мир иной (окровавленные глазницы пусто смотрели прямо на солнце), одарил меня кастетом, складной опасной бритвой и ещё одним пистолетом. Вместе с автоматом - целый арсенал.
Оставив коротышку стонать и ругаться, я прошел на вершину холма.
Чувствовал же!.. Это был обрыв. Холм - вернее скала - совершенно отвесно падал вниз. Метрах в тридцати ниже, прямо подо мной, росло чахлое деревце, распялив обе свои ветви в немой мольбе о спасении. Мне так виделось.
Впрочем, наверное, деревцу там, на скале, неплохо жилось. Пропасть низвергалась ещё метров на тридцать пять. Глядя вниз, я понял, почему усопший молодой пинал меня ногами: хотел спихнуть таким образом с обрыва.
Будет вам обрыв!
Я подошел к коротышке. За это время он, оказывается, пришел в себя. Это проявилось в резком рывке мне навстречу; мужик ткнул меня левым кулаком в нос и тут же (я света белого не взвидел!) ударил ногой в пах.
Больно было так... как всегда бывает в таких случаях. Кто не испытывал, тому не объяснишь.
Я разозлился, как редко даже со мной бывает. Все ещё согнувшись, я увидел его ноги совсем рядом и повторил его удар, но не ногой, а кулаком. Попал. Одноухий с воем нагнулся. В радостной злобе я тут же поймал его здоровое ухо и с памятным треском отодрал.
Для симметрии.
Схватив его за шиворот, подтащил к обрыву. За всей этой потасовкой ведь даже не допросил. Перекрывая его скулеж, я рявкнул:
- На кого работаешь, паскуда?
- Сволочь! Сволочь! - это я разобрал.
Стукнул стволом автомата по ребрам.
- Кто устроил на меня охоту?
- Сволочь! Ублюдок! - и, - Покойник! - это я тоже разобрал.
Еще раз ударил.
- Кто убивал распространителей наркоты?
Последний вопрос я задал просто так, навскидку. Мужик продолжал ругаться. Я сбил его с ног и, помня Шварценеггеровскую забаву, за ногу вознес бандита над бездной.
- Что за киллер орудует в городе? Кто начал войну? Зачем охотятся за мной?
- Ты, сволочь! Ты! - завопил вдруг перетрусивший мужик.
- Что? - не понял я.
- Ты - киллер! Поэтому и приказано тебя замочить.
- Кто приказал?
- Не знаю. Нам передал приказ Семен.
Мужик весил килограмм восемьдесят, и рука моя стала уставать. Я крепче сжал его щиколотку и продолжил.
- Вы начали первыми. Я убил всего одного. Да и то случайно.
- Всех! Всех ты!
Я начал понимать.
- Вы что, думаете, это я убрал всех ваших распространителей? Зачем?
- Не знаю. У нас считают, ты хочешь все взять в свои руки. Все распространение.
- Зачем?
- А бабки? Отпусти меня! Что ты из себя строишь? Да за такие бабки?!.
В этот момент что-то так ужалило меня в шею!.. Я дернулся, огромный слепень улетел,.. но и мужик тоже...
Не удержал.
Я смотрел, как вопя и вращаясь, падает безухий почти вплотную к скале прямо в воду. Река делала здесь поворот, и это был внутренний берег, так что, можно было надеяться на большую глубину. Несмотря на высоту, мой летун мог выжить.
Увы!
Он напоролся на деревце. Так неудачно!.. Пролетев сквозь ветки, попал головой в развилку, и в воду упали уже отдельно туловище и оторванная голова.
Ладно.
Я обыскал труп молодого бандита ещё раз. Бумажник. Водительские права. Сухов Александр Леонидович. Пластиковая банковская карточка. Доллары. Доллары - это хорошо. Я насчитал почти две тысячи. И около тысячи рублей.
Александра Леонидовича я тоже сбросил вниз, чтобы не привлекать пытливых следопытов.
В джипе, в бардачке лежал "узи", аналогичный моему в "Мерседесе", и два рожка с патронами к "калашникову". Оружием я был обеспечен. Я подсчитал: один "калашников" с запасными рожками, два израильских пистолета-пулемета, два "макарова" и мелочь типа кастета, бритвы и прочего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24